| «Желая испытать его, не рассердится ли он, спрашивают его: – Агафон, мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец. – Да, это правда, – отвечал он. Они опять спрашивают его: – Ты, Агафон, клеветник и пустослов? – Да, – отвечал он. И еще говорят ему: – Ты, Агафон, еретик? – Нет, я не еретик, – отвечал он. Затем спросили его: – Скажи нам, почему ты на все, что ни говорили тебе, соглашался, а последнего слова не перенес? Он отвечал им: – Первые пороки я признаю за собой, ибо это признание полезно моей душе, а признание себя еретиком значит отлучение от Бога, а я не хочу быть отлученным от моего Бога». «Господи, помилуй! – думал я. – Получается, что я признался в колдовстве, а колдовство – оно ведь, как ересь, отлучает от Бога. Следовательно, я своим признанием отлучил себя от Бога!» Утром в понедельник, с трудом дождавшись окончания долгого постового богослужения, я поспешил к своей обвинительнице с оправданиями: – Вы знаете, вчера я согласился, но на самом деле я никаким колдовством не занимался. Моя разоблачительница в ответ лишь, словно окаменев лицом, замахала обеими руками, так что мне ничего не оставалось, как убраться, что называется, «подобру-поздорову». Всю первую неделю того Великого поста я провел в ужасном состоянии. Бабушка-обвинительница не то что не разговаривала, а просто убегала, завидев меня, так что никакой возможности объясниться не было. К концу недели я попросил псаломщицу тетю Аню и певчую Татьяну помочь мне в моей беде. Наше посольство имело успех. Моя «разоблачительница», почти не открывая рта, процедила: «Господь простит», – и я посчитал дело закрытым. Позже я прочитал в житии старца Льва Оптинского об одном случае, который показал, что мое беспокойство было излишним: «Одна из духовных чад старца как-то каялась ему: “Простите, батюшка, я иногда смотрю на вас как на человека святого, а иногда помысл говорит мне, что вы колдун”. Нисколько этим не смутившись, старец, улыбаясь, ответил ей в шутливом тоне: “Да, должно быть, того и другого есть понемножку”». |
| Антонина, в христианстве нет кастовости, деления людей на “простых” и “не простых”. В чём грех ереси? Говорили об авве Агафоне: «Пришли к нему некие, услышав, что он имеет великую рассудительность. Желая испытать его, не рассердится ли он, спрашивают его: «Ты — Агафон? Мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец». «Да, это правда», — отвечал он. Они опять спрашивают его: «Ты, Агафон, клеветник и пустослов?» «Я», — отвечал он. И еще говорят ему: «Ты, Агафон, еретик?» «Нет, я не еретик», — отвечал он. Затем спросили его: «Скажи нам, почему ты на все, что ни говорили тебе, соглашался, а последнего слова не перенес?» Он отвечал им:«Первые пороки я признаю за собой, ибо это признание полезно моей душе, а признание себя еретиком значит отлучение от Бога, а я не хочу быть отлученным от моего Бога». Выслушав это, они подивились его рассудительности и отошли, получив назидание». (Древний патерик. 1914. С. 27. 4.) Спасибо за Ваш очень содержательный ответ! Здравствуйте. Всякое уклонение от истины ко лжи является грехом. Вам, конечно, кажется странным мое мнение, что в католицизме есть ложь, но Вы ведь и сами это знаете. Разве правильно — усваивать смертному папе безошибочность, свойственную одному только Богу? Известно, что папы многократно опровергали друг друга, некоторые из них были признаны еретиками. Значит, это учение явно ложное. Однако оно подтверждено анафемой Первого Ватиканского собора. Поэтому когда католики сейчас говорят о поисках чего-то общего, им бы надо начать с того, что честно сказать: наши православные друзья, вы все нами прокляты. И это будет наконец-то правда. Если желаете подробнее узнать об этом, почитайте основанную на исторических фактах речь католического епископа, сказанную на Первом Ватиканском соборе . Но, увы, он ничего не смог сделать. Поэтому множеством епископов убежало под разными предлогами с этого собора, чтобы только не подписывать итоговый документ. А сейчас в это обязан верить всякий католик. Вы, кажется, живете в Белоруссии. Там нет актуального современного католицизма, который бытует в Европе и прочих регионах мира. А ведь более десяти процентов католиков в мире являются харизматами. Сами почитайте в Интернете про “мессы дураков” и “клоунские мессы”, про отношение немецкого епископата к гомосексуализму и прочее. Это истина? |
| Конечно, странно, что задумался о перестройке отец Агафон лишь сейчас, спустя долгие годы служения. На месте прохода поставлен престол, с учетом отсутствия прохода сделан чудесный резной иконостас, который неминуемо пострадает при реконструкции. Вроде бы необходимости такого восстановления нет, так как имеется боковой проход к центральному алтарю, уже 20 лет существующий как отдельный храм. Но причина была обнаружена. РНЛ пишет о том, что «мощи пребывают в алтаре». Однако это не так, «мощи» давно лежат в храме, и, чтобы открыть к ним доступ паломников, надо лишь восстановить этот, уже забытый, проход из центральной части храма. Ничего не надо переносить, сам проход откроет широкий доступ посетителям обители к останкам, о которых до сих пор нет экспертного заключения и решения Синодальной комиссии. Но в алтаре есть «мощи». За престолом у семисвечника на марлевой повязке (той самой, в которых ходят врачи, с резинками для ушей, что выглядит рядом со святыней комично) лежит большая кость со следами изъятия частиц. Отец Агафон вновь не дожидается никого, вновь раздает «мощи преподобного Тихона». Уже в третий раз… Сколько же мощей преподобного Тихона суждено обрести о. Агафону? Да и нужно ли обретать мощи, некогда сокрытые под спудом по велению самого Преподобного? В XVI веке настоятель обители решил самочинно открыть мощи Преподобного, однако ослеп и прозрел лишь тогда, когда повелел сокрыть мощи. Так зачем идти против воли преподобного Тихона? И произойдет ли хоть раз настоящее чудо – чудо послушания схимонаха даже не епархиальному архиерею, на это я уже не надеюсь, а Синодальной комиссии по канонизации, в ведении которой находится вопрос обретенных останков? Владыка Иосиф после раздела Иваново-Вознесенской епархии не имеет непосредственного отношения к Тихоно-Луховской обители, но вопрос все равно остается в ведении не исключительно нового епархиального архиерея, а, прежде всего, Синодальной комиссии. И, если отец Агафон желает решить вопрос о принадлежности обретенных останков преподобному Тихону, ему необходимо следовать тем предписаниям, которые он получил от комиссии. Искренне желаю отцу Агафону проявить смирение и послушание. |
| Давай, Агафон, разберём, что ты наговорил. Это Абрамович и Сорос хотят построить коммунизм в России? Вообще-то, на Западе исповедание истины в том, что хороший коммунист - мёртвый коммунист. Сейчас, как известно любому, главная страшилка о России на Западе в том, что русские готовят СССР.2. А вот фашизм на Западе возрождают. Но тут сразу видно, какие странные коммуняки - фашизм почему-то на Западе не взяли, хотя его достоинства нахваливали " лучшие русские мыслители " , а вот коммунизм оказался востребованным. Короче, Агафон мелет что-то про антихриста, при том, что дружно вместе с Чубайсом, Абрамовичем, Соросом, бандерофашистами и просто фашистами - все слуги антихриста - ненавидит коммунистов так, что с тоской вспоминает гитлеровский приказ самого начала войны уничтожать коммунистов и комиссаров. Которые, между прочим, и смогли привести советский народ к Победе. Но Агафон вместе с Западом, который коммунистов не навидит, вместе с укронациками-декоммунизаирами. И ещё - если у коммунизма " еврейские корни " , то это лишь проливает на него благодатный свет христианства, имеющего так ненавистные разнообразным агафонам еврейские корни. 98. Ответ на 92, Полтораки: Неужели Вы, православный, сами не чувствуете подвоха в своей аргументации? Во-первых, «привычный уклад» (капиталистический т.е.) – не такой уж и привычный, ему меньше 40 лет. Во-вторых, в этот «привычный уклад» всех загнали обманом, не спрашивая согласия. И это тоже был " социальный эксперимент " в масштабе страны! Но я с Ладогой говорил о другом - именно о привычном, вековом укладе жителей Иудеи. Христиане в своей общине создали другой порядок, но они не агитировали " внешних " отказаться от их уклада. Кроме-того, мы устали повторять, что социализм вообще не предполагает полной отмены частной собственности. Андрей, я не адепт (и не противник) частной собственности. Я категорический противник рукотворных великих потрясений - даже если они " за всё хорошее " . Нравится жить бюргером и единоличником – ну и живите. Хотите пекарню, автосервис или свечной заводик – патент в руки. Только не мешайте желающим жить в общине общиной, где цена денег ничтожна, а цена сердечной взаимопомощи бесценна. |
| Это прямо болезнь какая-то, что мы всегда требуем от других исполнения заповедей по отношению к себе, говоря, что тот должен меня любить, а тот должен был мне сделать так-то, но не сделал. А делать все нужно наоборот и не оправдываться никогда, даже если не виноват. А если виноват, тем более не оправдываться, «ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, перетерпит скорби, страдания несправедливо, ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки. Но если дело добро и страдаете, тогда это угодно Богу» ( 1Пет.2:19–20 ). Святые Отцы старались не оправдываться, если их обвиняли относительно их нравственного состояния. Единственное, что они оспаривали – это обвинение в еретичестве. Характерный в этом отношении случай с аввой Агафоном. Пришли к нему некоторые, желая испытать, не рассердится ли он, и заявили ему: – Мы слышали о тебе, Агафон, что ты блудник и гордец. Он отвечал: – Да, это правда. Они опять говорят: – Ты, Агафон, пустослов и клеветник. – Я, и это правда. – Ты, Агафон, еретик, – вновь досаждают они ему. – Нет, – возразил он, – я не еретик. Потом у него спросили, почему он с первыми обвинениями согласился, а с последним – нет. Он ответил: – Первые пороки я признаю за собой, ибо это признание полезно душе моей, а быть еретиком – значит быть в учении не от Бога, а быть в этом учении я не хочу 76 . Нельзя сказать, что первые проступки он не имел вообще. На деле, конечно, не имел, но не в помыслах, ибо страсти живут в каждом. Он ведь не уточняет степень блуда, пустословия, гордости и поэтому нельзя думать, что, признавая вышеназванные грехи, он клевещет на себя. Такое признание связано с видением приражающихся нечистых мыслей, которые рождают чувство собственной греховности. Только так можно объяснить и изречение св. Василия Великого , которого еще при жизни называли «богом во плоти», когда он признавался открыто: «Я и женщины не знаю, и не девственник» 77 . Что же касается второй части ответа преп. Агафона, то смысл его может быть и такой: «Я не хочу иметь искаженное сознание о Боге, ибо это препятствует общению с Богом и научению от Него смирения, а значит, лишает спасения». Существует глубокое убеждение среди исповедующих православное христианство , что вне этого сознания невозможно приобрести добродетели смирения. «Как невозможно пламени происходить от снега, – говорит преп. Иоанн Лествичник , – еще более невозможно быть смиренномудрию в иноверном или еретике. Исправление этого принадлежит одним православным, благочестивым и уже очищенным» 78 . Следовательно, учение о смирении Францисков, Терез и прочих католических святых, а так же сектантов и приверженцев восточных религий, нельзя признать верным. Истинное смирение может образоваться только у православно живущих и то, только у благочестивых и уже очищенных. |
| ПОМЫСЛЫ (См. также БРАНЬ, ДУХИ ПАДШИЕ, ИСКУШЕНИЯ, ИСПОВЕДЬ, ОТКРОВЕНИЕ ПОМЫСЛОВ) Авва Агафон, когда видел какое либо дело, и помысл побуждал его к осуждению, – говорил сам себе: Агафон! ты не сделай этого! Таким образом помысл его успокаивался (авва Агафон). VI, 60–61. Многие, искушаемые сладострастием, не совокупляясь телесно, блудодействуют мыслию; сохраняя девство тела, растлевают девство души. Возлюбленные! Необходимо отречься от услаждения блудными помыслами и мечтаниями, от общения с ними и внимания к ним, по наставлению Писания, которое говорит: всяцем хранением блюди твое сердце: от сих бо исходища живота (авва Геронтий). VI, 88–89. [Примечание святителя Игнатия:] В хранении сердца от греховных помыслов заключается начальная причина и сущность спасения. Если помысл богопротивный приблизится к твоему сердцу, то молитва твоя да будет о разнообразных предметах, но извлекай слезный меч против того, кто нападает на тебя (авва Евагрий). VI,11З. Познается древо от плода, и устроение ума от помыслов, в которых он пребывает. По устроению ума познается состояние души ( авва Исаия ). VI, 192. Стяжи ощущение того, что Бог взирает на каждое дело твое. Непозволительно размышлять в тайне сердца о таких делах, которые стыдишься совершать пред человеками ( авва Исаия ). VI, 192. Хульные помыслы отвергай, не обращая на них внимания, и они убежат от тебя: они расстраивают только того, кто убоится их ( авва Исаия ). VI, 200. Не связывай себя делами мира, и помысл твой будет безмолвствовать в тебе ( авва Исаия ). VI, 203. Царство Божие есть истребление всякого греха. В сердце, в котором водворилось Царство Божие, хотя враги стараются насеять зло, принося греховные помыслы, но помыслы эти, не находя в человеке никакого сочувствия, не приносят никакого плода ( авва Исаия ). VI, 211. Понудь себя к непрестанному труду молитвы пред Богом в сердце, носящем помысл чистый, исполненный умиления, и Бог сохранит твой ум от нечистых и скверных помыслов (Исаак Сирский). VI, 249. Я подобен человеку, который сидит под высоким деревом и видит, что приближается к нему множество зверей и змей; если он не может противостать им, то взлезает на дерево и спасается. Так и я, безмолвствуя в келии моей, вижу злые помыслы, восстающие на меня, когда не могу противостать им, – прибегаю к Богу молитвою и спасаюсь (Иоанн Колов). VI, 287. |
| Нестяжательность — та же нищета, добровольная нищета ради Христа. Это и обличение алчности, и свобода от тяготящих хлопот, отвлекающих душу и разум подвижника от Бога. Желающий проводить монашескую жизнь давал обет нестяжания. Если человек не может назвать ни одой вещи, которая ему принадлежит, целиком своей, то какие могут быть споры из-за того, ему или нет принадлежат или принадлежали вещь, имение, понятие, высказывание. Таким образом, нестяжательность упраздняет причину большинства человеческих ссор и раздоров, она приносит душе мир Христов. Вот несколько примеров, как святые решали свои имущественные вопросы. Арсений Великий был человеком знатным, занимал при дворе императора высокий чин, но любовь к Богу победила; Арсений ушел в монахи и стал одним из самых замечательных подвижников. Однажды, когда он уже стал монахом, к нему пришел некий чиновник и принес завещание, по которому Арсению доставалось значительное денежное наследство. Арсений, сообразив, что это наследство послужит для него предметом долгих хлопот, решил разорвать завещание. Но чиновник, упав на колени, стал умолять не делать этого, так как за утрату документа его накажут. Тогда Арсений вернул ему завещание и отпустил, предлагая поступить с ним, как тому будет угодно. В другой раз, находясь в скиту, святой Арсений заболел. У него не было даже рубашки. Денег на покупку необходимого тоже не было, и тогда он решился принять небольшую помощь от одного своего знакомого, прославив Бога за то, что он удостоил его принять милость ради Него Самого. Так обычно поступают нищие. О святом Агафоне рассказывали, что он часто переходил с места на место, оставляя на прежнем месте все имущество, так что с ним была только милоть — накидка из грубо выделанной козьей кожи, обычная одежда монаха того времени. Однажды авва Агафон с учениками долго строили келью. Наконец келья была выстроена и все перешли туда жить. Но едва прошла неделя, как авва Агафон вознамерился ее покинуть. Возможно, он увидел в этой келье нечто для себя вредное. Авва обратился к ученикам с такими словами: «Встаньте, идемте отсюда», как некогда Спаситель к апостолам. Ученики смутились, стали роптать. «Если, авва, ты хотел и раньше уйти отсюда, то для чего все мы так старались выстроить эту келью? О нас будут говорить, что мы непостоянны, что мы слишком часто меняем место» . Авва Агафон отвечал: «Пусть они скажут так. Зато другие, увидев, что мы покинули все, что прежде строили, что презрели напрасный покой, прославят Бога и получат хороший урок. Кто хочет, может остаться, а я иду» . Тогда все ученики с земным поклоном стали просить авву взять их с собой. |
| Авва Агафон всегда старался делать добро, какое мог. «Никогда, говорил он о себе, не устроил я вечери любви, но подавать и принимать советы было для меня вечерею любви. Ибо думаю, что польза брата заменяет приношение плодов». Это происходило из того убеждения, что внутреннее душевное благо лучше внешнего. Его спросили однажды: что важнее – телесный труд или хранение сердца? Агафон отвечал: человек подобен дереву; труд телесный – листья, а хранение сердца – плод. Поскольку же, по Писанию, всяко древо, еже не творит плод добр, посекаемо бывает и во огнь вметаемо ( Мф. 3, 10 ); то очевидно, что должно иметь все попечение о плоде, то есть о хранении сердца. Впрочем, для нас нужно и лиственное одеяние и украшение, то есть труд телесный. Как поучительна была жизнь Агафона, так была назидательна и его кончина по тому глубокому смирению, которое он обнаружил и которое было плодом его постоянного размышления о страшном суде Божием, по ненадеянию на себя, соединенному с живою верою в милосердие Божие, и по тихой радости, с какою он предал душу свою Богу. Три дня пред своей кончиной Агафон пробыл без движения с отверстыми очами. Братья, желая пробудить его, спросили: где ты, Авва? «Я пред судилищем Божиим». Неужели ты, Авва, боишься сего суда? «Сколько мог, я трудился в исполнении заповедей Божиих, но я человек, почему мне знать, угодны ли были мои дела Богу?» И ты не уверен, что дела твои были угодны Богу? «Не имею дерзновения, пока не предстану Богу; ибо иное суд человеческий, а иное суд Божий». Братья хотели ещё спросить его, но он сказал: прошу вас, не говорите больше со мною, мне несвободно, – и тотчас скончался. Он отходил с таким радостным видом, с каким иной приветствует своих друзей и возлюбленных 203 . Авва Пимен, украшенный всеми добродетелями и дарами благодати Божией, отличался и особою снисходительностью к немощам других. У Аввы Нистероя был нерадивый ученик. Братия спросили Пимена: как Нистерой мог терпеть ученика своего? Если бы я был на его месте, отвечал Пимен, то и подушку клал бы под его голову. |
| Услышанный тобой голос, сказавший тебе: «Христос очистил тебя от греха и умертвил твои страсти», – от диавола. Это первая ступенька, которая ведет человека к прелести и погибели. Если человек послушает диавола, обратит на него свое внимание, если сердце его усладится и согласится с тем, что эти диавольские слова – истина, тотчас сатана приходит более ощутимо и постепенно-постепенно берет власть над человеком. Тогда нужен великий труд, чтобы освободиться от него. Посему, чадо мое, ты хорошо сделал, что не обратил на то внимания и укорил себя. В другой раз, если услышишь что-нибудь подобное, скажи: – Я передам это своему старцу, и что посоветует он, то я и сделаю. Диавол очень боится исповеди старцу, ибо знает, что так будут расторгнуты все его сети! Знай, чадо мое, что в тебе пророс помысл возношения, то есть гордыни, потому и случилось это с тобой. Будь осторожен, имей многое смирение, каждый день молись, чтобы Бог даровал тебе дух смиренномудрия. Как не прорастает ничего на утоптанной тропинке, так и на «тропинке» смиренномудрия не прорастает никакая прелесть. 21 Неверие и хула происходят от зависти диавола. Единственное избавление от них – презрение к этим помыслам, как к собачьему гавканью. Нет у человека в этом греха. Иные люди не знали того, постились, совершали бдения, плакали, чтобы освободиться от них. Но помыслы хулы покидают человека только через презрение к ним. И авва Агафон был борим хульными помыслами и молил Бога, дабы Он освободил его. И слышит голос, говорящий ему: – Агафон, Агафон, позаботься о своих грехах и позволь диаволу лаять. Ты не виновен в этом. Если не презреть эти помыслы, то никогда не освободишься от них. 22 Сколько бы нас ни тиранил по зависти и злобе страшный мучитель наших душ, придет час, когда Бог осудит его злобу, а нам, обремененным, дарует вечное упокоение. Терпи, чадо мое, оденем и мы терновый венец житейских скорбей, как это сделал и Христос, с Которого мы берем пример. Терния пусть глубоко вонзятся в нашу голову и вместе с болью пусть потечет кровь, чтобы эта боль и эта кровь украсили и прославили одеяние наших душ, дабы нам не постыдиться, когда явимся пред Христом, видя другие души, исполненные славы и чистоты. Терпение! Зима скорбей пройдет, и прекрасная весна принесет благоухание благодати Божией. 23 |
| Самая трудная добродетель. Авву Агафона спрашивали ученики его: – Какая, отец, добродетель в подвижничестве труднее других? Этот же вопрос задают себе часто современные христиане. Многие из них не довольствуются обычною доброй жизнью, а ищут особенных подвигов для угождения Богу. Между тем Авва Агафон предложил такой ответь братьям, который разрушает ходячия представления о более трудных и сравнительно легких добродетелях. Авва Агафон говорил: – Я думаю, нет еще такого труда, как молиться Богу... Как? спросят благочестивые люди. Молитва для души – что мед для тела. Молитва дает покой совести. Молитва избавляет нас от скорбей. А потому молиться необходимо и приятно... Послушайте же, что говорил Авва Агафон в оправдание своих слов: Всегда, когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу... Это разъяснение, предназначаемое нам св. Аввой, устраняет все сомнения касательно трудности подвига молитвенного. – В самом деле, чего требует от нас усердная молитва к Богу? Она требует от нас прежде всего веры в Бога, – веры в возвышеннейшей и напряженной. Молитва предполагает в нас убеждение, что мы, во всех своих состояниях безусловно зависим от Бога. Бог есть наш Промыслитель и Спаситель. Без Его воли даже волос с головы нашей упасть не может. Но легко ли содержать такую веру в Бога, когда люди привыкли полагаться во всем на свое богатство, свои силы, – на знатных заступников? Легко ли и веровать в Бога вообще, когда страсти греховные влекут нас к земле и плотским страстям?.. Дальше. Люди нередко враждуют друг с другом, ненавидят один другого. А как в таком состоянии они будут молиться? Ведь Христос заповедал нам, чтобы становясь на молитву, мы прощали обиды своим ближним, – чтобы, молясь, мы не имели ни на кого зла. А разве легко со всеми братьями жить в любви и ни на кого из них не гневаться?.– Истинно трудно, а потому безмерно труден и подвиг молитвенный. А потому, становясь на молитву, мы пламенно должны просить у Бога умножения нашей веры в Него. |
|
|
