| Так рассказывала вышеупомянутая монахиня Белевского монастыря Варвара Николаевна Тереховская. В 1883 году приехала к покойному батюшке отцу Амвросию жена одного сельского священника и спрашивает сестер монахинь, сидевших в хибарке в ожидании его благословения: «Где тут найти мне благодетеля моего, монаха Амвросия, который спас мужа моего от смерти? Я приехала целовать его ножки». «Что такое случилось у вас? Каким образом спас? Когда? Как?» – раздались вопросы со всех сторон, - " Пожалуйста расскажите. Батюшка отец Амвросий прилег отдохнуть, не примет вас сейчас, а вы пока своим рассказом займите нас всех, с вами находящихся». «Едва и теперь могу я опомниться от ужаса злодейского покушения, – так начала сельская матушка свое повествование. – Муж мой, священник села N, готовился служить Божественную литургию и накануне спал в своем маленьком кабинете, а я у себя в спальне крепко заснула. Но вдруг чувствую, что кто-то меня будит. Слышу голос: «Вставай скорее, а то мужа убьют». Я открыла глаза; вижу – стоит монах. «Тьфу, – какая бредня! Бес искушает», – проговорила я; перекрестилась и отвернулась. Но не успела и заснуть, как во второй раз толкает меня кто-то, не дает мне спать и повторяет те же слова: «Вставай, а то убьют мужа». Смотрю – тот же монах. Я опять отвернулась, перекрестилась и хочу опять заснуть. Но монах опять дергает меня за одеяло и говорит: «Скорей, как можно скорей беги, вот сейчас убьют». Я вскочила с постели, побежала в зал, который отделял кабинет мужа от моей спальни, и что же вижу? Кухарка моя идет с огромным ножом в кабинет моего мужа, и уже она в дверях его. Побежала я, вырвала сзади с плеча ее огромный нож и спрашиваю: «Что это такое значит?» «Да я хотела, – отвечает, – мужа твоего убить за то, что он немилосердный поп, – людей не жалеет твой батька. Я ему покаялась в грехе своем, а он наложил на меня много поклонов на каждый день; я просила его помиловать меня, убавить поклоны, так нет, – не хочет. Он меня не милует. И я его не помилую». Тогда я, под видом отнести нож, распорядилась послать за урядником, и вскоре виновную отвезли в полицию. |
| Если сам факультет дал нам мало знаний и не пытался воспитывать нас в церковном духе, то зато участие наше в жизни русского прихода в Белграде оказало на нас плодотворное влияние. Многочисленная русская колония была настроена церковно, богослужения всегда привлекали множество молящихся. Настоятель, о. Пётр Беловидов, был опытный и хороший священник, в церкви часто служил митрополит Антоний и другие русские епископы, жившие в сербских монастырях, недалеко от столицы 6 . Мы, студенты, участвовали в богослужениях, читали и пели на клиросе, и так готовились к своей пасторской и миссионерской работе. В моем случае решающую роль сыграл студенческий кружок, начавший собираться в нашем доме, В кружке же произошла встреча нас, студентов, с епископами и профессорами, она перекинула мост между дореволюционным и пореволюционным поколением руководителей Церкви. Необходимость зарабатывать на жизнь, трудные материальные условия, отсутствие книг и пособий, – все это неблагоприятно отзывалось на моих занятиях. Моей целью было выдержать экзамен, о приобретении серьёзных знаний не было времени заботиться. Устные экзамены происходили в конце каждого семестра, и я обычно получал высшую отметку «10», однако готовился я к экзаменам по запискам преподавателей, не имея возможности читать в подлинниках древних и современных богословов. Исключением был Владимир Соловьёв (1853–1900). У нас имелось полное собрание его сочинений, и он оставил глубокий след в моем миросозерцании. Хотя мне чуждо было его софианство, зато его понимание Боговоплощения, его истолкование Ветхого Завета и смысла любви стали для меня источником вдохновения. Он подготовил меня к участию в экуменической работе и дал толчок моим идеям об особом призвании русской Церкви в деле примирения между Востоком и Западом. Кроме Соловьёва, я много читал аскетическую литературу: Добротолюбие, Древний Патерик, Феофана Затворника (1815–1894). Моим любимым автором был Исаак Сирианин (восьмой век), который хотя и был епископом еретической Несторианской Церкви, но считается одним из самых проникновенных и дерзновенных духовных писателей Православия. |
| Когда отец Амвросий в Шамордине заболел, отец Иосиф наяву слышал трижды повторенные слова: «Старец умрет!». Он не сказал тогда об этом никому. 8 октября из Шамордина приехали за ним. Он отправился туда и застал отца Амвросия в большом изнеможении. Он почти не мог говорить и, желая исповедаться, лишь указал отцу Иосифу на исповедную книжку, которую тот и прочел. Вечером старца соборовали, а утром 9-го отец Иосиф в последний раз приобщил его Христовых Таин. 10 октября, в половине двенадцатого часа дня, старец Амвросий отошел ко Господу. Относительно похорон старца многие – и отец Иосиф, и архимандрит Исаакий, и даже владыка Виталий, епископ Калужский, соглашались с тем, что это можно сделать в основанной им Шамординской обители. Однако на такой запрос Святейший Синод ответил отказом, предписав предать тело старца погребению в Оптиной пустыни. 13 числа в Шамординском храме владыка Виталий при 28 сослужащих совершил отпевание. «Простых иеромонахов епископы не отпевают, – сказал он, – но этот старец так велик, что его непременно должен отпеть епископ». На другой день, при дожде и ветре, весьма многолюдным крестным ходом гроб на руках был перенесен в Оптину пустынь. «Гроб все время, до самой Оптиной пустыни, – писал отец Агапит, – несли на руках попеременно то сестры общины, то оптинские монахи или некоторые мирские лица... Тысячи народа, на протяжении более версты, шли и ехали за гробом. Часто, несмотря на дождь и холод, останавливались для совершения заупокойных литий. Когда подходили к лежащим на пути селам, перенесение останков старца сопровождалось погребальным колокольным перезвоном. Священники в облачениях, с хоругвями и иконами выходили навстречу из церквей. Выступали поселяне, молились, многие из них целовали гроб покойного и затем присоединялись к сопровождавшим его. Таким образом, по мере приближения к Оптиной пустыни, толпа все росла и росла. Наступал вечер, и уже несколько темнело, когда гроб старца проносили через последнюю деревню Стенино, находящуюся в версте от Оптиной. Уныло гудел большой семисотенный оптинский колокол, редкими мерными ударами потрясая воздух и далеко разнося печальную весть о приближении почившего. Тут вышло ему навстречу все духовенство города Козельска и граждане, присоединившись к многочисленной толпе народа. Поистине, это трогательное, печально-торжественное перенесение тела почившего старца, по замечанию многих, скорее походило на перенесение мощей и производило на всех присутствовавших умилительно-благодатное впечатление. А там, за мостом, отделившись от всех, не обращая внимания на грязь и дождь, в скромной одежде шел на встречу гроба, с грустным выражением лица, иеромонах Иосиф, более 30 лет неотлучно находившийся при покойном старце, теперешний его заместитель по старчеству» 354 . |
| Комиссии предстояло решить дилемму - оставить в VII и VIII классах курс вероучения и нравоучения или же вместо них рекомендовать чтение Нового Завета. Зеньковский упомянул учебник протоиерея Якова Ктитарева, где упомянуты вопросы, на которые не всегда можно найти ответы непосредственно в Священном Писании. Непонятно и то, куда отнести апологетику. Но изучение Священного Писания, по словам Зеньковского, настолько ценно само по себе, что он отдал бы предпочтение всё-таки изучению Нового Завета. В.К. Недельский изложил мнение протоиерея Якова Ктитарева, участника подготовительного к съезду совещания, которое склонило совещание отдать предпочтение в курсах VII и VIII классов вероучению и нравоучению. Протоиерей Пётр Беловидов, поддержав необходимость изучения в школе Священного Писания, заметил, что бояться, будто слово Божие слабее слова человеческого - нельзя. Сам отец Пётр уже пять лет практиковал чтение Нового Завета. О тех занятиях учащиеся говорили, что это - «настоящий Закон Божий». Комиссия была готова остановиться и на компромиссной резолюции: предметом изучения в VII и VIII классах должно быть Священное Писание, но при невозможности надлежащей постановки, комиссия не возражает против прохождения обычных курсов вероучения и нравоучения. Но в итоге договорились, что в VII классе изучаются беседы Спасителя по Евангелию для ознакомления учащихся с основными истинами христианского вероучения и нравоучения, а в VIII классе изучаются избранные места из посланий Апостолов с той же целью, что и в VII классе. 11 июля общее собрание съезда утвердило резолюции, подготовленные комиссией по Закону Божию. Но преподавание катехизиса было перенесено на один из старших классов . Протоиерей Сергий Четвериков в ноябре 1927 г. в предисловии к сборнику документов и материалов «К вопросу о религиозном воспитании и образовании заграничной русской молодёжи» всего лишь выразил надежду на то, что законоучители и руководители школ найдут в публикуемых протоколах программной комиссии по Закону Божию II педагогического съезда «не бесполезный материал для своей собственной деятельности» . Разработанные комиссией программы носили рекомендательный характер, что было вполне объяснимо в непростых условиях существования беженской школы. |
| Был еще со мной такой случай. Стоял один брат на вечернем правиле, которое, как упомянуто выше, отправлялось всегда в келье старца. Мне пришлось неумышленно стать впереди этого брата. Он дернул меня за балахон и с негодованием сказал: «Куда ты лезешь, новоначальный, мимо старшей братии? Мужик такой!» Я хоть и кивнул ему головой с произнесением: «Прости Бога ради», а самого забрало до лихорадки. После правила по обычаю я остался объяснить старцу свою неумышленную дерзость, которой мог оскорбить брата и его укоризной сам оскорбиться до бешенства. А как я был человек должностной, повар, то батюшка позволял иногда таковым объясняться прежде старших. Так было теперь и со мной. После моего объяснения батюшка, возвысив голос, позвал того брата по фамилии. «Благословите?» – откликнулся брат. Батюшка: «Вот что хочу я тебе сказать: этот голубчик, – указывая на меня, – похож на мокрую ворону, да вот оскорбил он тебя на правиле?» – «Да, батюшка, он как нарочно все лезет вперед». Старец обращается ко мне: «Слышишь, лупоглазый?» И строго повелевает: «Проси у него прощения, кланяйся ему в ноги». Кланяюсь. А старец велит в это время повторять за ним слова: «Прости меня, будущий годов через десять отец, – меня, новоначального, после тебя через несколько месяцев поступившего в скит». Тот брат понял, что старец этим оправдывал меня, пал перед ним на колени. и стал защищать свою якобы правоту., Что ж? – сказал старец. – Ведь брат, как виновный, просил у тебя прощения, а ты и так остаешься как невинная душа». – «Да он, батюшка, – продолжал брат, – не так вам объяснил». Между тем я уже отправился в поварню. «Поди, позови его сюда, – сказал старец, – и сам приходи – вот увидишь, как я с ним разделаюсь». Пришел и зовет: «Брат Александр! Батюшка зовет тебя». Идем, а он дорогой говорит мне: «Как тебе не грех ? Наябедничал ты батюшке на меня. За это батюшка рассердился – вот теперь и мучься». Пришли, и батюшка приказывает мне повторить объяснение. Я повторил. «Ну что? – обращается к брату старец. – Так было дело?» – «Да, так», – отвечает брат. «Ну, иди же, – продолжает старец, – да спроси у своей совести, кто из вас прав и кто виноват. Да ты это должен знать, признавший себя старожилом. А он – новоначальный, с него теперь взятки гладки " ». |
| – При появлении помыслов, побуждающих тебя к осуждению ближнего за нанесенную им тебе обиду, когда рассвирепевшая буря мысли устремится ко взаимному отмщению, сообрази состояние скорби твоей с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Сей Великого Совета Ангел, Сын Божий, будучи без греха, терпел великодушно величайшие скорби. Не тем ли более должны терпеть горестные случаи мы, люди грешные, достойные наказаний? Мы должны также более и обвинять себя. В сем случае оружием самоосуждения мы будем сражаться с возмутителем духа нашего невидимым филистимлянином, окрадывающим богообразный кивот души нашей. Того, напротив, который наносит нам оскорбления, мы должны почитать благодетелем нашим: он не другое что, как орудие, коим Бог устраивает наше спасение. Таким образом, мы будем почитать обижающих нас благодетелями. И когда начнем приучать себя к самообвинению, тогда неприметно успеем во внутреннем обвинении (себя); тогда сердце наше, с помощью Вышнего, может сделаться в духовном смысле мягким, кротким. Человек соделается вместилищем благодати и мира духовного. Тогда душа почувствует такой мир, которого мы в состоянии горести ощущать, или, лучше сказать, вкушать, не можем. Сей-то мир будет просвещать разум подвижника. Заря кротости духовной прострет свои лучи на ум, слово, умное чувство. Тогда он удобнее может отразить зло, покорить и посвятить сердце всему тому, что только спасительно. Неудовольствия будут уже казаться радостными и приятными. 10 . Когда никакая святая мысль и представление не действуют на сердце раздраженное или предавшееся нечувствию, что должно делать, дабы умягчить себя? – Должно уединяться, принудить себя к молитве, к излиянию души пред Богом. Когда несколько ослабеют волны нечувствия, тогда изыскивай причину такой хладности. Если возникло от какой-либо страсти, удали оную от себя. А когда сие столь горестное ожесточение водворилось от непроницаемых причин, то более проси Вездесущего, да отразит благодатью Своей все причины неверия – злые порождения нечувствия. |
| Таким образом, запрещение принимать народ предписывалось старцу отцу Леониду неоднократно, и каждый раз, повинуясь воле владыки, он прекращал прием, но при удобном случае опять начинал принимать. За такой образ действий старец подвергался многим нареканиям со стороны противников. Даже некоторые духовные высокопоставленные особы, знавшие его, видели в нем самочиние и желание учить 105 . Но отец Леонид, как истинный делатель заповедей Христовых, не обращал внимания на препятствия человеческие. Думаем, что, присмотревшись ближе к его деятельности, и порицатели его стали бы иначе судить о нем. Припомним, с чего началось валаамское гонение на него и на старца его схимонаха отца Феодора. Оно началось с того, что отец Евдоким, бывший ученик валаамского настоятеля, томимый тоской и отчаянием и помышлявший уже о самоубийстве, обратился за духовной помощью к этим старцам. Могли ли они из-за каких-либо человеческих опасений отказать ему в помощи, когда он находился в такой страшной беде? Но подобных случаев бывало очень много. Порицателям же старца Леонида, без сомнения, и на мысль не приходило, какие были душевные нужды прибегавших к нему за советами. Так, однажды отец игумен Моисей, проходя по монастырю, увидел огромную толпу народа перед кельей старца, между тем как недавно последовало из Калуги повеление никого не пускать к нему. Отец игумен вошел к старцу в келью и сказал: «Отец Леонид! Как же вы принимаете народ? Ведь владыка запретил принимать». Вместо ответа старец отпустил тех, с кем занимался, и велел келейникам своим внести к себе калеку, который в это время лежал у дверей его кельи. Они принесли его и положили перед ним. Отец игумен с недоумением смотрел на это. «Вот, – начал старец свою речь, – посмотрите на этого человека. Видите, как у него все члены телесные поражены. Господь наказал его за нераскаянные грехи. Он сделал то и то, и за все это он теперь страдает, – он живой в аду. Но ему можно помочь. Господь привел его ко мне для искреннего раскаяния, чтобы я его обличил и наставил. Могу ли я его не принять? Что вы на это скажете?» Слушая отца Леонида и смотря на лежавшего пред ним страдальца, отец игумен содрогнулся. «Но преосвященный, – промолвил он, – грозит послать вас под начал». – «Ну так что ж? – ответил старец. – Хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь меня поставьте, я буду все тот же Леонид! Я к себе никого не зову, а кто ко мне приходит, тех гнать от себя не могу. Особенно в простонародии многие погибают от неразумия и нуждаются в духовной помощи. Как могу презреть их вопиющие душевные нужды?» |
| ДРУГОЙ РАССКАЗ ТОЖЕ UEPOCXIMOHAXA АНТОНИЯ «Два мценских компаньона отправили барки с хлебом, который они надеялись продать или в Коломне, или, во всяком случае, в Москве. По принятому ими обычаю они заехали в Оптину получить от старца отца Леонида напутственное благословение. Увидев их, старец спросил: «Ну что, господа, как хлебные дела?» – «Да пока вяло, – ответили купцы, – благословите, едем». Старец: «Нет, я думаю, завтра поедете». Купцы: «Батюшка, благословите сегодня». Но батюшка решительно сказал: «Нет, нет, сказано – завтра; что тут еще спорить?» А завтра еще прождали до вечера. «Ну, теперь с Богом», – сказал, прощаясь с ними, старец. Таким образом, купцы в пути своем просрочили около трех дней. А в это время цены на хлеб возвысились; и они от продажи хлеба получили хорошие барыши. Это одно. А затем последовало еще вот что. Получивши за хлеб порядочную сумму денег, означенные купцы должны были везти домой деньги при себе. На обратном пути они опять заехали в Оптину; и лишь только вошли в келью к батюшке, он поздравил их с получением большого прибытка: «А что, купцы-молодцы? Немножко пождали, да много пожали. А если еще послушаете, то хорошо и сладко покушаете». И батюшка удержал их в Оптиной на целые сутки. Затем они благополучно возвратились в Мценск. Что же оказалось? Когда купцы получали за хлеб деньги, они были замечены и преследованы мошенниками, которые взяли номер для квартирования в соседстве с ними, в одной гостинице, вошли в дружеский разговор и сказали, что едут по одной с ними дороге до города Белева. Намерение же злоумышленников было ограбить купцов на дороге и даже лишить их жизни. И достигли бы они этой цели, если бы старец не задержал их в Оптиной. Об этом своем злом намерении и неудаче сами злодеи после письменно известили чудесно избавленных от угрожавшей им опасности. Событие это всех жителей города Мценска расположило к безусловному повиновению старцу отцу Леониду, а после и к его преемникам – отцу Макарию и отцу Амвросию. Приехал в Оптину пустынь ректор семинарии. |
| 11 . Каким образом согревается охладевшая душа? – Словом Божиим, молитвой, смиренным благодарным чувствованием сердца к Богу во всех изменениях не только наружного состояния, но и внутреннего. 12 . Ощущая в себе не только склонность, но и самые действия тщеславия и желая от него избавиться, каким образом можно успеть в том? – Если ты будешь продолжать послушание с откровенностью, если не будешь ни в чем настоятельно склонять старших к соглашению с твоей волей и выискивать их благоволения к себе, если совершенно повергнешь свое ничтожество перед Богом, то всемогущей благодатью Его можешь со временем избавиться от тщеславия. Сия страсть от юности до преклонных лет и до самого гроба нередко простирается. Она не только страстных, преуспевающих, но иногда и совершенных преследует, почему и требует немалой осмотрительности. Бесстрастный Творец лишь может искоренить ее. О, сколь трудно избегнуть сего яда, убивающего плоды и самых зрелых добродетелей. 13 . Когда я читаю книги Священного Писания, то назидательнейшие изречения отмечаю. Должно ли так делать и полезно ли? – Старец мой 94 , которому, с помощью Всемогущего, повиновался я более 20 лет, мне это запрещал. Назначенные тобой заметки неприметным образом рождают в сердце следы высокоумия, черты пагубнейшей гордости. Это познано из опыта. Когда Бог мира озарит истинным светом память твою, тогда и без замечаний будешь помнить, где о чем писано и на какой конец. Разум, просвещенный благодатью, укажет тебе в Священном Писании все, что нужно для твоего спасения. Ибо Писание, хотя вообще дано нам от Бога как бы некоторое руководство к преспеянию, однако имеет свои разделения. Например: что особенно относится к властям, что – к подчиненным, что – к преклонным в летах, что – к среднему и малому возрастам, что – к инокам, мирским лицам, супругам, девам и прочее. Но ты читай книги просто; проси Всепремудрого, чтобы Он начертал волю Свою святую в душе твоей. А когда ты оную исполнишь со смирением, тогда будешь богомудр и остропамятен о Господе. |
| 18 августа 1840 года. 23. Желаю вам мира, здравия и душевного спокойствия получить от Подателя всех благ Господа нашего Иисуса Христа. Не поскорби на меня, В., что я пишу не своеручно сие письмо, но диктую другому, потому что, по старости и дряхлости моей и притом от многого занятия с народом, сам я не в силах. Не желая более огорчать вас и родителя вашего, посылаю вам братца И., хотя ему и еще было бы нужно погостить, но, в течение его пребывания у меня, я предлагал ему, по силе слабого моего ума, советования и, при Божией помощи, сколько мог, старался пользовать его утешением, но послать оное состоит в воле Божией, и аще с верою принял он советы мои, то получил врачевание скорбному сердцу своему. За сим, сократя, вручаю вас, а равно и семейство все, Божию Промыслу и притом дерзаю испрашивать Божия благословения, пребываю навсегда жаждущий вашего спасения недостойный богомолец многогрешный И. Л. P.S. Из письма твоего видно, что вы худо мою азбучку твердили, забывая по три поклона класть за родителя вашего. Старайтесь Господа ради. 27 ок. 1840 года. 24. Желаю вам мира и здравия душевного и телесного получить от Господа нашего Иисуса Христа. Письмо твое получил во всякой исправности и из оного усмотрел ваше прошение о бывших вам снах – растолковать просишь, но это совсем излишнее. Священное Писание запрещает доверять снам и искать чрез оных будущих событий. Но советую вам положиться во всем на волю Божию, то всегда дорога ваша ко спасению будет удобна. Итак, при сокращении сих строк, вручаю вас покрову Божию и пребываю навсегда жаждущим вашего спасения недостойный богомолец ваш, многогрешный И. Л. Декабря 4, 1840 года. 25. Из письма вашего вижу, что вы от болезни своей маменьки возмалодушествовали и боитесь, чтобы не умерла. Советую вам Промыслу Божию предать судьбу своей маменьки: Бог предвидит и дела людей, и обстоятельства, и причины их и устроивает все на пользу. Вы слышите глас Господа, глаголюща, что Он и крины сельные одевает, и ни одна птица без воли Отца Небесного не падает (см.: Мф.10:29 ). Он больше об нас, нежели как матерь, печется. Итак, видите – Господь силен и маменьку вашу сохранить на многие годы. По просьбе же вашей посылаю святое масло и бутылку воды 144 . Затем пребываю жаждущим вашего спасения недостойный богомолец – многогрешный И. Л. |
|
|
