| Народ не допустил самого Давида подвергать опасности жизнь свою в битве. «Если мы обратимся в бегство», говорили они, «и даже хотя бы половина из нас пала, неприятели не посмеют хвалиться решительною победою: потому что ты один у нас стоишь десяти тысяч». Давид остался в Махаваиме. Когда выходили полки, он стоял у ворот города, и наказывал Иоаву, Авессе, Еффею и другим военным начальникам, пощадить ему Авессалома: это слышал весь народ. Сражение произошло в лесу. Воины Давидовы одержали решительную победу; они положили на месте 20, 000 мятежников. Сам Авессалом обратился в бегство. Он скакал по дубраве; лошак понес его мимо одного большого, ветвистого дуба; разметанные волосы Авессалома обвились вокруг ветвей; лошак проскакал, а Авессалом остался висеть на сучьях дуба между небом и землею. В этом положении увидел его один воин и донес об этом Иоаву. Иоав сказал: «если ты видел, зачем ты не убил его? и я бы наградил тебя десятью сребренниками 85 и поясом». Воин отвечал: «я не возьму и тысячи; и не наложу руки на сына царского: потому что мы слышали, как царь наказывал тебе, Авессе и Еффею сберечь юного Авессалома». Тогда Иоав сам совершил над Авессаломом затаенную месть: он пустил в него три копья; десять оруженосцев Иоавовых, окруживши несчастного, довершили поражение. Труп бросили в лесу в одну большую яму и накидали сверху огромную кучу камней. Иоав тотчас же прекратил преследование. Остатки разбитого войска Авессаломова рассеялись по домам своим. Давид сидел у ворот и ждал известия об успехе данного сражения. Когда прибывший от Иоава вестник поздравил его с победою, полученною над мятежниками; первым его вопросом было: «а что Авессалом?» Вестник отвечал: «пусть со врагами царя, государя моего, и со всеми, которые умышляли на тебя зло, будет то же, что с этим молодым человеком!» Царь смутился; взошел на горницу, закрыл лицо свое и начал горько рыдать; только и слышны были вопли: «сын мой, Авессалом! Авессалом, сын мой, сын мой! о если бы я умер вместо тебя! Авессалом, сын мой, сын мой!» Возвращавшееся войско, когда узнало, что царь плачет о сыне, пробиралось в город украдкою. |
| Начинается война – между сторонниками Давида и людьми Авессалома. В результате этой войны Авессалом погибает. «И встретился Авессалом с рабами Давидовыми; он был на муле. Когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба и повис между небом и землею, а мул, бывший под ним, убежал» ( 2Цар.18:9 ). Вы помните, у Авессалома были очень длинные волосы, за которыми он следил, которыми он так гордился. И вот, когда он скакал на своем муле и въехал на нем под ветви большого дуба, то подул ветер, и волосы Авессалома, его огромные косы запутались в ветвях; мул выскочил из-под несчастного молодого человека, а Авессалом повис на своих волосах. Повис, как сказано в Библии, «между небом и землею» – между жизнью и смертью. Вот каким печальным может оказаться конец тех людей, которые пытаются чего-либо достичь в этой жизни не по воле Господа, а по воле своего честолюбия, властолюбия, корысти и зависти. Он повис «между небом и землею», и увидел это некий воин, а армия Авессалома была разбита во время битвы. И донесли Иоаву, тому самому военачальнику Давида, у которого Авессалом сжег ячменное поле, что видели Авессалома висящим на дубе. «И сказал Иоав человеку, донесшему об этом: вот, ты видел; зачем же ты не поверг его там на землю? Я дал бы тебе десять сиклей серебра и один пояс. И отвечал тот Иоаву: если бы положили на руки мои и тысячу сиклей серебра, и тогда я не поднял бы руки на царского сына; ибо вслух нас царь приказывал тебе и Авессе и Еффею, говоря: «сберегите мне отрока Авессалома» ( 2Цар.18:11–12 ). Да, во время этой войны Давид умолял своих полководцев: «сберегите мне отрока Авессалома» ( 2Цар.18:5 ). Для отца, который поистине любил своего сына, Авессалом был не бунтарь, не узурпатор, а всего лишь отрок, его дитя. Точно так же и мы относимся к своим детям: вокруг нас говорят, что наши дети пьяницы, что наши дети блудники, что наши дети воры, злодеи, мерзавцы, подлецы. А это – наши отроки и отроковицы. Если мы отречемся от наших детей в их грехах, то кто же поможет им? Но иногда бывает, что и наше доброе отношение к детям уже ничего не может изменить – когда они слишком далеко заходят в своих грехах, в своих беззакониях. |
| Амнон, сын Давидов, воспламенился страстью к сестре своей Фамари и, притворившись больным, обесчестил ее, когда она пришла посетить его. Услышав об этом, брат ее Авессалом приглашает царя на пир; так как царь не пошел, то он упросил, чтобы по крайней мере пришли братья; когда же они собрались, то во время пиршества, по его приказанию слуги умертвили Амнона. Услышав об этом, Давид много плакал и разгневался на Авессалома. Тот убежал. Спустя три года, когда смягчился гнев царя, Иоав хитроетью, при помощи фекойской женщины, убеждает царя дозволить Авессалому возвратиться. Впрочем и по возвращении отец не хотел тотчас видеть его, но два года он жил в Иерусалиме, не показываясь царю. Авессалом призывает к себе Иоава; но этот не послушался; Авессалом зажег его поле, и тогда Иоав по необходимости пришел к Авессалому, был послан им к царю, примирил их и привел его к Давиду. Авессалом завел у себя колесницы и коней, принимал приходящих на суд с великою честью, ободрял их, как правых, сожалел, что никто не может защитить их, и говорил: о, если бы меня поставили судьею в этой земле (2Цар.15:4), и таким образом располагал к себе народ. Авессалом восстает против Давида. Давид, услышав об этом, удалился из Иерусалима, оставив наложниц своих в городе. Еффею, желавшему идти вместе с ним, он сначала не дозволил этого, но так как тот настаивал, то дозволил. Когда они перешли поток, Давид повелел священникам возвратить ковчег в город, а сам решился ожидать у горы Елеонской, на случай, если они найдут возможность передать ему какую-нибудь тайну царя. Давиду встречается Хусий, которого он посылает разрушить советы Ахитофела, советника Авессалома. Когда он отправился далее, приходит Сива и, обвинив господина своего Мемфивосфея в том, будто он хочет воцариться, получает все имущество его от Давида. Семей проклинал Давида; Давид удержал Авессу, хотевшего умертвить его. Хусий приходит к Авессалому и уверяет его, что пришел к нему с дружественными чувствами. При совещании о том, что нужно делать, Ахитофел советует Авессалому войти в связь с наложницами отца его. |
| Говорится далее: «По прошествии сорока лет царствования Давида, – сорок лет царь Давид управлял Израилем после смерти Саула, – Авессалом сказал царю: пойду я и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне; ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу. И сказал ему царь: иди с миром. И встал он и пошел в Хеврон. И разослал Авессалом лазутчиков во все колена Израилевы, сказав: когда вы услышите звук трубы, то говорите: Авессалом воцарился в Хевроне» ( 2Цар.15:7–10 ). Смотрите, как поступает Авессалом, занимаясь своей предвыборной кампанией, – он пытается обмануть своего родного отца, используя чувства религиозные. Очень часто люди, занимающиеся предвыборным обманом населения, тоже используют имя Господа, постоянно говорят нам о том, например, что они очень хорошо относятся к Церкви и обязательно будут ей помогать, если только наберут нужное количество голосов на выборах. Все эти люди, которые сейчас любой ценой хотят прорваться к власти, очень любят, когда их показывают во время пасхальных богослужений, когда они стоят со свечами, не зная, правда, в какой руке их держать: то ли в левой, то ли в правой. Чаще всего держат в правой – это означает, что они не крестятся, а просто стоят и держат свечу. Но просто стоять в храме и держать свечу может только подсвечник, а православный христианин всегда держит свечу в левой руке, потому что правой он крестится. Эти люди ищут дешевую популярность, дешевый авторитет, и они готовы прикрываться даже именем Господа. Сейчас очень модно стало – беседует какой-нибудь телеобозреватель с тем или иным политиком и спрашивает: «А вы верующий человек?» Это уже такой распространенный, шаблонный вопрос. Люди превращают религию в некую разменную монету и начинают спекулировать священными для нас понятиями. Мы должны уяснить себе, что все эти люди – чужие для нас, чужие для Церкви; они преследуют свои личные интересы, как и Авессалом преследовал свои личные интересы, когда говорил о некоем обете, который он якобы дал Господу. |
| Говорится далее: По прошествии сорока лет царствования Давидова , сорок лет царь Давид управлял Израилем после смерти Саула, Авессалом сказал царю: пойду я и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне; ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу. И сказал ему царь: иди с миром. И встал он и пошел в Хеврон. И разослал Авессалом лазутчиков во все колена Израилевы, сказав: когда вы услышите звук трубы, то говорите: Авессалом воцарился в Хевроне (2 Цар. 15, 7–10). Смотрите, как поступает Авессалом, занимаясь своей предвыборной кампанией, он пытается обмануть своего родного отца, используя чувства религиозные. Очень часто люди, занимающиеся предвыборным обманом населения, тоже используют имя Господа, постоянно говорят нам о том, например, что они очень хорошо относятся к Церкви и обязательно будут ей помогать – если только наберут нужное количество голосов на выборах. Все эти люди, которые сейчас любой ценой хотят прорваться к власти, очень любят, когда их показывают во время пасхальных богослужений, когда они стоят со свечами, не зная, правда, в какой руке их держать: то ли в левой, то ли в правой. Чаще всего держат в правой; это означает, что они не крестятся, а просто стоят и держат свечу. Но просто стоять в храме и держать свечу может только подсвечник, а православный христианин всегда держит свечу в левой руке, потому что правой он крестится. Эти люди ищут дешевый авторитет, дешевую популярность, и они готовы прикрываться даже именем Господа. Сейчас очень модно стало – беседует какой-нибудь телеобозреватель с тем или иным политиком и спрашивает: “а вы верующий человек?” Это уже такой распространенный, шаблонный вопрос. Люди превращают религию в некую разменную монету и начинают спекулировать священными для нас понятиями. Мы должны уяснить себе, что все эти люди – чужие для нас, чужие для Церкви; они преследуют свои личные интересы, как и Авессалом преследовал свои личные интересы, когда говорил о некоем обете, который он якобы дал Господу. |
| Начинается война между сторонниками Давида и людьми Авессалома. В результате этой войны Авессалом погибает. И встретился Авессалом с рабами Давидовыми; он был на муле. Когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба и повис между небои и землею, а мул, бывший под ним, убежал (2 Цар. 18, 9). Вы помните, у Авессалома были очень длинные волосы, за которыми он следил, которыми он так гордился. И вот, когда он скакал на своем муле и въехал на нем под ветви большого дуба, то подул ветер, и волосы Авессалома, его огромные косы запутались в них; мул выскочил из-под несчастного молодого человека, и он повис на своих волосах. Повис, как сказано в Библии, между небом и землею между жизнью и смертью. Вот каким печальным может оказаться конец тех людей, которые пытаются чего-либо достичь в этой жизни не по воле Господа, а по воле своего честолюбия, властолюбия, корысти и зависти. Он повис между небом и землею , и увидел это некий воин а армия Авессалома была разбита во время битвы. И донесли Иоаву, тому самому военачальнику Давида, у которого Авессалом сжег ячменное поле, что видели Авессалома висящим на дубе. И сказал Иоав человеку, донесшему об этом: вот, ты видел; зачем же ты не поверг его там на землю? Я дал бы тебе десять сиклей серебра и один пояс. И отвечал тот Иоаву: если бы положили на руки мои и тысячу сиклей серебра, и тогда я не поднял бы руки на царского сына; ибо вслух нас царь приказывал тебе и Авессе и Еффею, говоря: “сберегите мне отрока Авессалома” (2 Цар. 18, 11–12). Да, во время этой войны Давид умолял своих полководцев: сберегите мне отрока Авессалома (2 Цар. 18, 5). Для отца, который поистине любил своего сына, Авессалом был не бунтарь, не узурпатор, а всего лишь отрок, его дитя. Точно так же и мы относимся к своим детям: вокруг нас говорят, что наши дети пьяницы, что наши дети блудники, что наши дети воры, злодеи, мерзавцы, подлецы. А это наши отроки и отроковицы. Если мы отречемся от наших детей в их грехах, то кто же поможет им? Но иногда бывает, что и наше доброе отношение к детям уже ничего не может изменить – когда они слишком далеко заходят в своих грехах, в своих беззакониях. |
| Но сердце Давида было больше всего занято судьбой его злополучного сына, и первый его вопрос был: «благополучен ли отрок Авессалом?» Ответ Ахимааса был двусмысленный, но такой, который не предвещал ничего хорошего. «Я видел, говорил он, большое волнение, когда раб царев, Иоав, посылал раба твоего; но я не знаю, что там было». Царь, выслушав от него донесение, велел ему стать в сторону, и ожидал прибытия другого гонца. Предложив тот же вопрос этому гонцу, он получил ответ, который можно было истолковать только в печальном смысле, хотя тот и не знал, какую скорбь он причинит царю своим сообщением. «Добрая весть господину моему царю, радостно воскликнул эфиоп. Господь явил тебе ныне правду в избавление от руки всех восставших против тебя». И затем, на прямой вопрос об Авессаломе, он продолжал: «да будет с врагами господина моего царя и со всеми, злоумышляющими против тебя, то же, что постигло отрока!» Эфиоп старался смягчить свою весть заявлением, что Авессалом заслуживал своей участи и что его смерть избавила государство от страшной опасности; но такие соображения в это время были напрасны и не могли облегчить горести родительского сердца. Давид понял, что его возлюбленный сын убит, и когда действительно узнал о постигшей Авессалома участи, то чувство отеческой любви и горя превозмогло в нем всякую радость о победе. «И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом, сын мой, сын мой Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой»... Горе царя распространилось на весь народ, «и обратилась победа того дня в плач для всего народа». Но в то же время среди его последователей было не мало таких более холодных лиц, которые были недовольны таким неблаговременным перерывом всеобщей радости. Они не могли входить в чувства Давида, не представляли себе всей глубины удручавшей его скорби, не сочувствовали снисходительности отца, любовь которого перевешивала все соображения патриотизма и политики. Не понимая горести отца, оплакивавшего своего сына, который погиб во цвете лет, не получив возможности для раскаяния в своем неразумном поступке, они начали открыто роптать на Давида и укоряли его за этот неуместный, хотя и естественный, плач. |
| Со временем Давид простил Авессалома, но тот, кто однажды убил брата, захотел теперь свергнуть отца. Он вернулся в Иерусалим и стал вести умелую пропаганду среди израильтян: «если бы поставили меня судьею в этой земле! Ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде». Популисты во все времена обещают именно это: немедленное удовлетворение всех требований, счастье для всех с завтрашнего дня! Добившись расположения народа, Авессалом поднял открытый мятеж. Давиду пришлось бежать из Иерусалима с немногими приверженцами, а его собственный сын захватил его столицу и на виду у всех вошел в его гарем, что было для восточного царя наивысшим оскорблением. Так сбылось пророчество о наказании Давида за его грех с Вирсавией и Урией, а в стране началась гражданская война. Здесь Библия повествует о тонкой спецоперации, проведенной сторонниками Давида. За Авессалома выступил мудрый советник Ахитофел. Он предлагал ему сразу погнаться за Давидом и покончить с ним одним ударом, пока он не успел собрать войско и приготовиться к сражению, ведь он бежал из дворца в сопровождении немногих сторонников и совсем не был готов к войне. Видимо, в таком случае шансы Авессалома были неплохими. Но Давид подослал к Авессалому еще одного мудреца, Хусия, чтобы тот стал агентом влияния во вражеском лагере. Он уговорил Авессалома сначала самому как следует подготовиться к битве – и так выиграл время для военных приготовлений Давида, а заодно и сообщил ему о всех планах мятежников. Ветераны былых сражений сошлись к своему царю, и кто теперь мог устоять перед их натиском? В решающей битве они разгромили мятежников. Авессалом бежал с поля боя верхом на осле, но запутался своей роскошной шевелюрой в ветвях раскидистого дерева, повис меж небом и землей и так попал в руки воинов Давида. Вопреки приказу царя, они немедленно убили главу мятежа. Но для Давида радость победы померкла перед известием о смерти любимого сына. Войско ликовало, Давид рыдал: «Авессалом! Сын мой Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом!» |
| Это, конечно, сделалось известно и Давиду. Но особую ненависть к нему возымел другой сын Давида, любимый его сын, Авессалом. Об Авессаломе говорится, что не было такого мужчины во всём Израиле, как Авессалом: мужественный, стройный, с волосами, которые оттягивали его голову так, что он подстригал их ежегодно. И вот он поклялся отомстить за свою сестру этому Амнону. Когда осенью была стрижка овец, он пригласил туда на пир и этого Амнона. И во время пира, когда многие упились, он дал знак отрокам и они поразили этого Амнона. А Давиду донесли, что там вообще всех перерезали. И можно было представить его состояние. Далее, 30-й стих: «Когда они были еще на пути, дошел слух до Давида, что Авессалом умертвил всех царских сыновей, и не осталось ни одного из них. И встал царь, и разодрал одежды свои, и повергся на землю, и все слуги его, предстоящие ему, разодрали одежды свои. Но Ионадав, сын Самая, брата Давидова, сказал: пусть не думает господин мой (царь), что всех отроков, царских сыновей, умертвили; один только Амнон умер, ибо у Авессалома был этот замысел с того дня, как Амнон обезчестил сестру его; итак, пусть господин мой, царь, не тревожится мыслью о том, будто умерли все царские сыновья: умер один только Амнон» ( 2Цар. 13:30–33 ). Так, боясь мести от Давида, Авессалом вынужден был бежать и скрывался в одном царстве у Фалмая (37-й стих), сына Емиуда, царя Гессурского. «И плакал (царь) Давид о сыне своем во все дни» ( 2Цар. 13:37 ). Прошло некоторое время, и когда Давид утешился о смерти Амнона, он решил помириться с Авессаломом. Но помириться самому первым, это, , идти против себя. И он очень хотел, чтобы сам Авессалом пришёл к нему с покаянием. И вот это прощение Авессалома подстроил его полководец Иоав. А как он это сделал, вы прочтёте внимательно в 14-й главе. Давид его простил, и, кажется, всё бы вошло в своё русло. Но не тут-то было. Месть Авессалома всё-таки не потухла. Он обратил её и против своего отца. Находились люди, которые говорили ему, что тебе, такому мужественному человеку, с такими дарованиями, внешними и внутренними – тебе надо быть царём. И эта мысль Авессалому запала, и он стал предпринимать меры к ея осуществлению – Давид ничего не подозревает об этом. |
| 4. Авессалом, любимый сын Давида, желая овладеть царством отца своего, задумал восстать против него и убить его. Для завистника нет ничего святого: он все готов принести в жертву зависти своей. Неблагодарность зависти ужасна и прямо вопиет на небо об отмщении. Описывая горести свои, Давид восклицает: даже человек мира моего, на которого я полагался, который ел хлеб мой, и тот поднял на меня пяту. Я рыдаю в горести моей, сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня ( Пс.40 ). Восстал злой сын против благочестивого отца, поднимал руку на пролитие невинной крови его, и казнь Божия постигла преступника: он запутался длинными волосами своими за сучья дуба и повис между небом и землею; сердце его пронзилось тремя стрелами, а труп брошен в яму и закидан камнями. Но чем же платил праведник за зло, ему сделанное? — Он сокрушался о погибели сына, горько плакал и говорил: О сын мой Авессалом! Сын мой, сын мой Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой? 5. Описывая мучительную зависть Амана, святитель Тихон так говорит: «Неугодна Аману, врагу Иудейскому, ни слава, которою возвеличил его царь, ни богатство, которым изобиловал, ни та честь, что к царице на пир с царем позван был; он только говорил: это мне неугодно. Что тому причиною? Не обидел ли кто тебя, Амане? Не похитил ли кто твоих пожитков? Или не оклеветал ли кто тебя перед царем? Здоров ли сам или домашние твои? Или не смущает ли тебя страх неприятельский? — Нет, нет! Ничего такого. Что же, что смущает сердце твое? О чем скорбишь среди толикой славы и богатства? Отчего преклоняешь голову твою? Что таким дряхлым и унылым ходишь? Что темнеет лицо твое? Чего недостает тебе, первому советнику царскому? Одного только скипетра и державы царской не имеешь». «Нет, — говорит Аман, — это все мне ничего: ибо вижу Мардохея в благополучии Все это мне неугодно, когда вижу Мардохея, иудеянина, во дворе царском. Ничто меня, ни слава, ни честь, ни богатство не веселит: ибо вижу Мардохея у царя в милости». Так мучился Аман и строил козни Мардохею; но Господь не допустил торжествовать злобе: Аман был повешен на той самой виселице, которую приготовил для Мардохея, и сбылось слово пророка: «Копающий яму ближнему сам впадет в нее». |
|
|
