| § 42. Само собой разумеется, что ни при исповеди, ни после ее, никто из священников не имеет права требовать или вымогать, и даже просить что либо у исповедующихся, под угрозой запрещения или отлучения. Это совершенно не согласно ни с характером таинства покаяния, ни с обязанностями и положением священника, как отца духовного. Поэтому всякого рода подобные вымогательства, хотя бы благонамеренные, справедливо осуждаются Церковью , и должны быть преследуемы церковной властью, как одно из самых опасных и вредных злоупотреблений со стороны священников (Духовн. регл. о прав. причетник. церковн. и о чине монашеск. § 8. Сравн. о должност. пресвит. приход, стр. 109). § 43. Тем более, разумеется, ни один священник не имеет права отказывать кому либо в разрешении без всякой законной причины, по злобе или по вражде, и т. п. Впрочем, обиженного таким образом ни один священник не имеет права разрешать помимо воли или ведома запретившего, как и в обыкновенных обстоятельствах (Сравн. выше §§ 40, 41). Затем, все неправильно запрещенные от священника могут обращаться к местному архиерею, который один только имеет право решать дела подобного рода, и в случае надобности не только разрешать неправедно запрещенного, но и подвергать наказанию запретившего (1 Всел. соб. пр. 5, Антиох. соб. пр. 6). § 44. Наконец, к числу вопросов особенной важности касательно разрешения кающихся на исповеди, надобно отнести известного рода исповедь богомольцев во время путешествия их по св. местам. Нельзя не сознаться, что исповедь этого рода имеет особенный характер по многим причинам. К этой исповеди всего чаще прибегают не только обыкновенные, во и многие явные грешники, открытые прелюбодеи или лихоимцы, и другие, которые не надеются или не могут рассчитывать на обычное разрешение от своего местного священника. Сюда же нередко, особенно простолюдины, несут такие грехи, которые нарочито скрывают от своих духовников, вследствие их тяжести, или по простой стыдливости, и т. п. Сюда же, как известно, отсылают некоторых за разрешением даже многие местные священники, особенно когда кающиеся исповедаются в каком либо особом грехе выдающемся и т. |
| §43. Нечего и говорить, конечно, что все вопросы, предлагаемые на исповеди кающимся со стороны священника должны быть всегда проникнуты крайнею снисходительностью, кротостью и искреннею любовью, единственно достойными служителей вечной любви и свойственными тем, кои не только называются, но и должны быть отцами духовными в собственном смысле этого слова. Грубая, нелюбовная беседа, строгий тон, жесткая и суровая речь священника, могут только огорчать кающихся и удерживать их от надлежащего раскаяния, иногда даже против воли и намерения сих последних, – тогда как напротив вопросы, предлагаемые от священника с истинно-братскою любовью и христианскою кротостью, всегда трогают исповедующихся и возбуждают в них расположение к откровенности и чистосердечию, иногда такому, о котором иные вовсе и не думают. Особенно тихо, ласково и снисходительно священник должен обращаться с людьми страшливыми, робкими и стыдливыми, которые иногда запугиваются от одного неосторожного слова, а тем более, конечно, не могут выносить никакой грубости и невнимания (О должност. пресвит. приходск. стр. 136, §103). § 44. Что касается до способа или порядка предложения вопросов на исповеди, священники по необходимости должны следовать тому порядку, какого по преимуществу в этих обстоятельствах придерживаются сами кающиеся, приступающие к исповеди. А мы уже имели случай заметить в своем месте (отд. II), что многие даже светские люди, приготовляясь к исповеди, всего чаще стараются изучать свою греховную жизнь по порядку Десятисловия. Само собою разумеется, что и священники, желающие быть насколько можно близкими к духовным нуждам своих пасомых, должны в особенности почаще прочитывать катехизис (о заповедях), также известные «последования об исповедании взрослых и отроков“ и т.п. А для желающих считаем долгом также рекомендовать и предложенные нами выше поучения о видах и степенях грехов, противных каждой заповеди (Отдел. II, §§13–22). В особенности же к помянутым руководствам всего чаще должны обращаться молодые начинающие свое дело, неопытные священники, пока наконец живой опыт и долговременная практика сами не научат их, как и что делать в данных обстоятельствах и не сделают их учителями и ближайшими наставниками опытными и достойными своего назначения. |
| Вышеприведённые гражданские узаконения ничего не говорят об умерших без исповеди; указом же Св. Синода от 1 мар. 1828 г. не дозволяется и умерших без исповеди погребать без установленного полицейского свидетельства. Но, по разъяснению некоторых, не только можно, а и должно погребать без предварительного судебно-медицинского осмотра умерших без исповеди (нескоропостижно), если не усматривается причин, по закону воспрещающих погребение, и если священнику было известно, что скончавшийся без напутствования был прежде не здоров, или когда домашние и соседи, а также полицейский сотник будут удостоверять, что умерший без напутствования был не здоров продолжительною болезнью (Права и обязан. пресвит., Π. П. Забелина , 277 стр.); причем священнику, в ограждение себя, следует заручиться письменным удостоверением указанных лиц, что умерший скончался не скоропостижно. – Точно так же и Рязанской Духовной Консисторией было разъяснено духовенству епархии, что приходский священник (в виду того, что он может и должен знать как о нравственном состоянии, так и о состоянии здоровья своих прихожан) может погребать тела умерших без исповеди и св. причастия, если не встретится других законных препятствий; но только в этих случаях нужно требовать от домашних умершего и соседей, а также и полицейского сотника письменную подписку, удостоверяющую, что умерший скончался не скоропостижно (см. Ц.В. 1879, 38). – Само собою разумеется, что, если у священника явится подозрение в неестественности смерти какого-либо лица, что даже и в том случае, если бы это лицо и было им напутствовано св. Тайнами, ему следует заявить о своем подозрении полицейской власти. – По разъяснению «Цер. Ведомостей», к погребению умерших без напутствования св. Тайнами, а также младенцев, умерших вследствие каких-либо несчастных случаев, если при этом отсутствует указание на умышленное причинение кем-либо смерти, не имеется препятствий и без судебно-медицинского осмотра трупов (Ц.Вед. 1902, 43). – В 3-й части метрической книги, в графе: «кто исповедывал и приобщал», обязательно должно обозначать именно того священника, который действительно напутствовал умершего (см. подр. Права и обязан. пресв., Π. П. Забелина , 438–439). – Если умерший не был исповедан и приобщён, то так должно и писать (Ц.В. 1893, 41). |
| И молчание сие должно простираться не только на важные грехи и преступления, но и на простые проступки и легкие погрешности, а также и на грехи соучастников, когда бы они так или иначе были открыты на исповеди (Руковод. для с. п. 1860 г. т. I, стр. 91). По древним правилам церковным, духовник, который бы рассказал кому-либо о грехе, слышанном на исповеди, должен за это подвергаться епитимии, запрещающей ему священнодействие на три года с положением ежедневно поклонов по сту (Номок. при б. треб. пр. 75). А древний гражданский (греко-римский) закон повелевает «ископати (т.е. выдолбить) язык созади сицевому“ (см. О должност. пресвит. приходских, стр. 148–151, §109, примеч. 1). Подобно этому и по нашим отечественным законам, всякий священник, уличенный в открытии чужого греха, слышанного на исповеди, осуждается на лишение священства и предание суду мирскому, наравне с другими уголовными преступниками (Духовн. Регл. в приб. §9). §68. Исключение из этого должны составлять только следующие два вида грехов, указываемые в Духовном Регламенте: 1) Если кто объявит священнику на исповеди об умысле на честь и здравие государя, или о намерении произвести измену или бунт против государя или отечества, и объявляя о таковом своем намерении, покажет, что он не раскаивается в этом, и исповедует свой грех не как грех, а только для того, чтобы согласием или молчанием священника еще более утвердиться в своем намерении, то священник должен тот же час уведомить обо всем этом начальство, как гражданское, так и епархиальное, не означая впрочем на первых порах подробно, что именно он узнал на исповеди, но только должен сказать, что такой-то имеет злой умысел против государя или государства, и только на формальном следствии подробно и без утайки объявить обо всем, для уличения преступника, или уяснения дела. 2) Таким же образом священник обязан открывать, и в сем случае впрочем по преимуществу одному начальству епархиальному, если бы от кого узнал на исповеди, что сей последний тайно, однакожь умышленно произвел какой-либо опасный соблазн в народе, напр. |
| Но Александр ясно отмечает, что Арий, Ахилла и др. были тогда «изгнаны из церкви» (Theodor., Н. E., 1, 3). 47 Epiph. Haer., 69, 7. В современной науке обращается большое внимание на противоречивое указание источников относительно числа и сана осужденных Александром пресвитеров и диаконов. Здесь важную роль играет показание, приложенное ко второму окружному письму в истории Феодорита (1, 3): «вот преданные анафеме еретики из пресвитеров: Арий, из диаконов: Ахилла, Евзой, Аифал, Лукий, Сармат, Юлий, Мина и другой Арий и Елладий». Но из других более достоверных источников известно‚ что четыре из значащихся здесь диаконами – Ахилла, Аифал, Сармат и другой Арий были пресвитерами. Что бы это могло значить? Если допустить, что Александр низвел этих четырех пресвитеров в сан диакона в качестве наказания, – для чего едва ли можно найти аналогию в других церковных памятниках‚ – то почему прочие диаконы остаются в своей степени, а не понижены? Далее, заслуживает внимания, что в этом списке не хватает двух имен, – пресвитера Карпова и диакона Гая: куда они исчезли? Все это возбуждает подозрение в принадлежности этой прибавки самому Александру. Оно не требуется содержанием послания и совершенно случайно приставлено к нему. Послание имеет свое ясное окончание: «Дай Бог мне получить» и пр., а затем бессвязная приставка: «вот преданные анафеме» и т. д. Во-вторых, в списке истории Феодорита, из которого извлек это послание автор, перепечатанный у Migne (gr. s., t. 18, c. 573), этой прибавки нет; к сожалению Migne ие присоединил никаких ни библиографических ни палеографических сведений: во всяком случае, отсутствие у него этой прибавки не случайно. С принятием этого предположения все остальное выясняется. Александр в первом послании точно обозначает всех осужденных: Арий, Ахилла, Аифал, Карпон, другой Арий и Сармат, бывшие некогда (ο πτε) пресвитерами (6 пресвит.), Евзой, Лукий, Юлий, Мина, Елладий и Гай (6 диакон.). Migne dr. s., t. 18, c. 537). Тоже и у Созомена , пользовавшегося, вероятно, Сабином (Н. |
| 133 Из ветхозаветных праведников, отличавшихся чистотою сердца, можно указать на Авраама, Иосифа Прекрасного и Моисея. 135 Мысленная брань, служащая к отогнанию из сердца нечистых помыслов и пожеланий... «В мысленной брани должно действовать так, как действуют на (обыкновенной) войне. Во-первых, потребно внимание; во-вторых, когда заметим, что враг придвинул помысл, должно поразить его проклятием с гневом в сердце; и надобно помолиться против него, призывая в сердце Иисуса Христа, дабы демонский призрак тотчас исчез, чтобы ум не пошел за мечтанием, как дитя, прельщаемое каким-нибудь искусником (фокусником, фигляром)» (см. соч. Исихия, пресвит. Иерус., пункт 105). а) «Внимание есть непрестанное сердечное от всякого помысла безмолвие, в котором душа Единым Иисусом Христом Сыном Божиим и Богом всегда, непрерывно и непрестанно дышит, и Его призывает, мужественно с Ним ополчается на врагов; Ему, имеющему власть отпущать грехи, исповедуется; часто тайным призыванием объемлет Христа, Единого ведающего сердца» (оттуда же). б) «Не имеющий молитвы, чистой от помыслов, не имеет оружия на брань. Молитву разумею я, непрестанно совершаемую во внутренности души, дабы скрытно ратующий враг, призыванием Христа, был поражаем и опаляем. Ибо ты должен и острым, и напряженным оком ума смотреть, чтобы узнавать входящих; узнав же, тотчас противоречием сокрушать главу змия, и в то же время со стенанием взывать ко Христу: тогда опытом дознаешь Божию невидимую помощь, тогда ясно увидишь правое состояние сердца» (оттуда же, п. 21, 22).«Итак, да дерзает душа о Христе, да призывает Его, и да не страшится нисколько: она не одна воюет, но вместе со страшным Царем, Иисусом Христом, Творцом всего сущего, телесного и бестелесного, видимого и невидимого» (п. 40). (См. соч. Исихия, пресв. Иерус.; см. кн. «Что есть дух. жизнь!» еп. Феофана, стр. 230–4). 136 Духовные очи, видящие и познающие Бога, возникают и развиваются от благочестивой жизни. Св. отцы очень часто указывают как на существование в нашем духе способности непосредственно ощущать действие и присутствие в нас Божества и через то более и более уяснять себе понятие о Нем, так и на зависимость этой способности от добродетельной и благочестивой жизни. |
| Бракосочетание может быть совершено местным причтом в кладбищенской приписной церкви, причем запись брака должна быть внесена в метрические книги приходской церкви (Ц.Вед. 1898, 9). – По мнению одних, если почему-либо в освящённой церкви не окажется антиминса, то венчать в таковой церкви можно беспрепятственно (см. Права и обязан. пресвит., П.П. Забелина , 251 стр.; сн. на 776 стр. 2 прим.); по мнению же других, так как в церкви без антиминса не может быть совершена литургия, и она является лишь молитвенным домом или часовнею, то и брака в ней без антиминса совершать не следует (см. Ц.В. 1895, 41). В пользу этого последнего мнения можно также указать данные, имеющиеся и в самом чинопоследовании брака, где говорится: «по Божественной литургии, священнику стоящу во святилищи, предстоят хотящии спрящися», т.е., стоят в храме, где была совершена литургия, а, следовательно, и был антиминс, – «лежат же на десней стране св. трапезы перстни», т.е., опять предполагается храм, в котором на престоле имеется антиминс. Во всяком случае, если прежнего антиминса в церкви по какой-либо причине не имеется и, до получения нового антиминса, представляется нужда совершить в этой церкви брак, то священнику следует, при представлении прошения о выдаче нового антиминса (см. выше, 2 прим. на 780 стр.), испросить у Преосвященного благословение на совершение брака при указанных обстоятельствах. – По мнению «Цер. Вестника», священник, командированный на одно из судов добровольного флота для сопровождения переселенцев, может совершить брак, если получит на это благословение командировавшего его Архиерея, так как по закону только под этим условием дозволяется венчание не в церкви (сн. выше, 1174 стр. печатного оригинала); в случае отсутствия метрических книг для записи совершённых означенным священником таинств, сведения о совершении их должны быть доставлены священником в Консисторию той епархии, из которой он командирован (Ц.В. 1897, 2). О. Протопресвитером военн. и морск. духовенства было сделано распоряжение, чтобы в подведомственных ему церквах не были совершаемы венчания одновременно, в разных приделах двух или трёх свадьб, так как это есть крайнее неблагочиние, унижающее св. таинство брака и оскорбляющее религиозное чувство верующих христиан (Вестн. Воен. Дух., 1893, 12). |
| пресвит. приходск. стр. 132, §99). Исключение из этого могут составлять только те из запрещенных, кои переменяют место жительства по необходимости, напр. по обязанностям службы, и вследствие этого, по причине отдаленности места не могут в свое время обратиться к своему прежнему духовнику, а потому поневоле должны обращаться к другому духовнику, чтобы получить от него разрешение. В таком случае новый духовник должен испытать совесть подобных людей и их обращение какою-либо новою епитимиею или запрещением, и только после этого, когда увидит, что они действительно исправляются, разрешать и допускать их ко Св. Причащению без всякого сомнения и прекословия. §52. Таким же точно образом должен священник действовать и в том случае, если бы случилось ему исповедовать кого-либо из запрещенных больных, находящихся в смертной опасности. В подобных обстоятельствах каждый священник имеет право безусловно разрешать всякого, хотя бы больной умирающий находился даже под запрещением или клятвою архиерейскою (Ан. собор. пр. 32. Карфаг. собор. пр. 52). Впрочем, если бы получивший таким образом разрешение больной выздоровел, то он должен снова подчиниться прежней епитимии, и, по обычаю, просить разрешения у лица, прежде его запретившего (Сравн. выше §51). Само собою разумеется, что, за исключением смертной опасности, запрещенного архиереем может разрешить один только архиерей, а потому ни один священник никогда не должен разрешать такового под опасением самого строгого суда и наказания. §53. Нечего и говорить, конечно, что ни при исповеди, ни после оной никто из священников не имеет права требовать или вымогать, и даже просить чего-либо у исповедующихся, под угрозой запрещения или отлучения. Это совершенно несогласно ни с характером Таинства Покаяния, ни с обязанностями и положением священника, как отца духовного. Поэтому всякого рода подобные вымогательства, хотя бы благонамеренные (напр. помилование невинно – осужденного со стороны судии), справедливо осуждаются Церковью, и должны быть преследуемы церковною властью, как одно из самых опасных и вредных злоупотреблений со стороны священников (Духовн. |
| Так приходские пресвитеры в сомнительных случаях сами не могут приступать как к оглашению, так и крещению иноверцев без разрешения епархиального начальства (Уст. дух. Конс. ст. 25). Таинство миропомазания могут совершать только при посредстве мира, уже освященного епископом; миро получается приходскими пресвитерами от епархиального начальства (ключаря кафедрального собора чрез благочинных); освящается оно у нас только в Синодальном доме в Москве и в Киево-Печерской лавре (Ук. Син. 1731 г. дек. 19, и 1788 г. июня 28), откуда уже своевременно (в зимнее, а не в летнее время – Ук. Син. 1799 г. янв. 21 дня) получается всеми местными епархиальными начальствами (Уст. Конс. ст. 40. См. «Права и обязан. пресвит.» Часть I, стр. 143. Киев. 1884 г.). Таинство евхаристии совершается пресвитерами не иначе как в храме и на престоле, или по крайней мере антиминсе, освященном через епископа. Освящение храма бывает великое и малое. Великое освящение совершается: 1) по создании новой церкви; 2) по осквернении ее от насилия языческого или еретического (Учит. Изв.) 18 ; 3) по исправлении или возобновлении храма, когда бывает поврежден или поколеблен престол (Ук. 1753 г. авг. 13 дня). При великом освящении храма священником совершаются почти те же священнодействия, какие бывают при освящении храма архиереем. Существенное различие иерейского освящения храма от архиерейского состоит в том, что при иерейском освящении храма престол не поливается родостамной (розовой водою, смешанной с красным вином) и не помазывается св. миром, так как эти действия уже прежде бывают совершены архиереем над антиминсом, заменяющим собою престол (Арх. чин.); при облачении престола срачица обвязывается «вервию просто», т. е. кругом престола, как поясом, а не крестообразно, как при архиерейском освящении храма (Больш. Требн.); внутренние стены храма при иерейском освящении не помазываются св. миром точно так же, как и престол (Опред. Св. Син. 1732 г. июля 18 дня; сн. Больш. Требн. послед. по освящ. храма); св. мощи тоже не помазываются св. |
| а) Не дозволяется приходскому священнику исповедовать лиц чужого прихода, кроме находящихся в смертной опасности (Уст. д. консист. ст. 97). б) Иеромонаху нельзя никого исповедовать без разрешения епископа, исключая самые монастыри, где, по правилам, должны быть духовники из монашествующей братии (Номок. л. 6. Иосиф. Потреб. л. 168 Мф. Власт. гл. 9 литер. М. Дух. Регл. приб. о монаст. ст. 57). в) Не имеет права исповедовать и священник, находящийся в запрещении священнослужения (Ап. 39. Карфаг. 6, 7, 43). Лица, не имеющие иерейского сана, диаконы и прочие клирики, равно как и миряне, не имеют права разрешать кого-либо от грехов и принимать исповедание. Добровольное открытие греха мирского лица другому мирскому лицу – врачевание души ближнего советом, наставлением, увещанием или утешением – все это дело хорошее само по себе, но достоинства Таинства, а потому и разрешительной силы иметь не может (Мал. катих. Москв. 1649 г. Архиеп. Игн. о Таин. ст. 5). Духовник обязывается при исповеди обращать первое и главное внимание на соблюдение христианских догматов и уставов Церкви (См. чин. исп. в бол. и мал. треб. Петр. Могил. указ. о дейст. Таин. Покаян.). Он должен приучать своих прихожан, чтобы они сами сознавали свои грехи и каялись в них, не ожидая, чтобы духовник предлагал им вопросы (Кн. о долж. пресв. прих. пр. 101. Инстр. Благоч. ст. 9). Испытывая совесть кающегося, духовник не должен вычислять с излишней подробностью роды и виды грехов, которые могут быть и неизвестны кающемуся, чтобы таким образом не научить его греху, которого он доселе не знал. Поэтому лучше и безопаснее предлагать вопросы в порядке десятословия (Там же, треб. Петр. Могил. указ. о дейст. Таин. Испов.). Равным образом, он не должен выведывать с излишним любопытством обстоятельства соделанного греха, но причины греха – внутренние или внешние – может и должен испытывать для того, чтобы обнаружить корень греха, – помочь кающемуся исторгнуть его в себе и вперед избегать поводов к греху (Там же). При исповеди, духовник обязывается быть тихим, кротким, полным христианской любви, быть твердым и строгим в обличениях, но без суровости, – быть снисходительным к кающемуся грешнику, но без послабления его страстям и порокам, – не показывать в себе надмения и презрения к согрешающим, но выражать и им внушать отвращение к греху, – быть исполненным страха Божия и не взирать на лица кающихся, кто бы они ни были, быть бесстрастным и бескорыстным, – быть врачом душ, наставником заблудших, утешителем слабых духом, – быть проповедником и орудием правды, но вместе – и милосердия Божественного (VI Всел. 102. Кн. о долж. пресвит. 109. См. Дух. Регл. о пресв. стр. 81, древн. требн. и пр.). |
|
|
