| В 1938 г. он был переведен сторожем на Святой о-в. Священник Александр Осипов, посетивший Валаамский монастырь летом 1939 г., оставил свои воспоминания: «На Святом острове живет один инок. Зовут его в монастыре скромно – не подвижником, а сторожем ... Но предупредили в то же время, что отец Лонгин – добрый делатель Иисусовой молитвы, славного подвижнического труда. Вот он, скромный, седенький, ясный, с любовью показывает нам радостный скитский храм. “Что, отец Лонгин? – задаем мы вопрос. – Трудно бывает порой на острове?” – “Что же тут трудного? – отвечает. – Жить здесь мирно, покойно... Молиться хорошо... Осенью и зимой начнутся бури – ну, конечно, в обитель езды нет... Шесть месяцев лица человеческого не видел... А только это совсем нетрудно... Молиться хорошо – тихо... Вот было у меня, правда, “приключение”, – улыбнулся вдруг старец. – Это, значит, пять с половиной месяцев уже прошло... в одиночку-то... пошел раз в кладовую за спичками, а вода просочилась, они и испортились все. Две недели сидел без огня. Печи не топил. Чая не пил. Вода и сухарики. Перед Пасхой было. Ну, пришлось, как чуть полегчала погода, пробираться в обитель... А так здесь хорошо. Лучшего места для монаха и не придумать”, – улыбнулся еще раз и замолчал... » На Новом Валааме подвижник нес послушание огородника и привратника, прислуживал в монастырской богадельне. Скончался монах Лонгин 4 июня 1952 г. в Ново-Валаамском монастыре и погребен на братском кладбище. Более всего страшитесь делать зло другому человеку Монах Иувиан (Красноперое) (1880–1957) Монах Иувиан (в миру Иван Петрович Красноперое) родился 24 января 1880 г. в Пермской губернии (село Верхне-Сергинский завод) в семье священника. Сам о. Иувиан писал: «Божиим велением книга моей жизни раскрылась 24января 1880 г. в Верхне-Сергинском заводе Красноуфимского уезда Пермской губернии в семье местного священника Петра и Августы Красноперовых. Родитель мой, как по долгу пастырства, так и по душевному влечению, вместе с моею матерью были людьми глубоко верующими, в какой вере воспитали и детей своих. |
| В. Болотова , возникла опасность «обратиться в беспоповство» 258 . Из Деркоса Иоанн прибыл в Константинополь, где нашел прибежище во дворце Гормизды, принадлежавшем Феодоре, а затем отправился в путешествие по Азии, Понту, Месопотамии, и там тайно поставлял в пресвитеры монофизитов. По распоряжению Юстиниана он был вынужден прекратить свою деятельность и был водворен в монастырь, из которого вскоре бежал в Персию. Находясь возле границы, он продолжал рукополагать священников из числа приверженцев монофизитства, приходивших к нему из разных провинций Римской империи. По-фантастически преувеличенным сведениям из монофизитских источников, Иоанн совершил 170 тысяч хиротоний. Пресечь опасное для православия развитие событий взялся патриарх Антиохийский Ефрем, в прошлом комит Востока, человек властный и решительный. Он договорился с властями Ирана о выдаче Иоанна, после чего тот был помещен в один из антиохийских монастырей, где вскоре в 538 г. скончался. Но попытки создать параллельную монофизитскую иерархию на Востоке на этом не прекратились. На границе римской Сирии и Ирана существовал арабский эмират во главе с Харитом (по-гречески – Арефой) ибн Габалом из племени хасанитов. И сам эмир, и большинство его подданных были христианами и монофизитами. В 542 или 543 г. он нанес визит императору, от которого эмир скорее номинально, чем реально зависел; при поддержке Феодоры он добился санкции на поставление для своего государства двух епископов монофизитов. В 543 г. епископами-монофизитами, находившимися под рукой у августы, были посвящены на кафедры в Бостру Феодор и в Эдессу Иаков, прозванный впоследствии Барадеем, что значит «оборванец», – прозвище происходит от того, что Иаков совершал тайные хиротонии, странствуя по Востоку в лохмотьях, под видом нищего. От низложенного Александрийского патриарха Феодосия, с которым Иаков встретился тайно в Деркосе, он получил поручение ставить не только пресвитеров, но и епископов, о чем, конечно, не было и речи в просьбе Харита, обращенной к императору. |
| В иконописи рубежа XVII и XVIII вв. относительное распространение получили сокращенные житийные циклы (как правило, из 4 сцен), принадлежащие к новому типу житийного образа - с композициями, включенными в поле средника и образующими своего рода фон для фигуры Е. Выделяются 2 основных варианта таких произведений: с фронтальным изображением Е. (пядничная икона из собрания ГМЗРК; местная икона в ГИМ (музей «Новодевичий монастырь») - Schittering van de tsaren. 2002. N 88; ту же традицию продолжает образ XIX в. в УИХМ: Горстка А. Н. Иконы Углича XIV-XX вв. М., 2006. Кат. 30. Табл. 50, датирован XVII в.) и с фигурой в молении Христу (ЦАК МДА, см. в кн.: «Угодно в очах Божиих дело сие…»: Сокровища Церковно-археол. кабинета Моск. Правосл. Духовной Академии. Серг. П., 2004. С. 152-153); храмовая икона Екатерининского придела Никольской ц. в дер. Сырья Онежского р-на Архангельской обл., кон. XVII - нач. XVIII в., АМИИ). Последний вариант генетически связан с присутствующей на ранних иконах композицией «Моление...». Сюжетный состав этих произведений стабилен («Исповедание веры перед царем», «Колесование», «Усекновение главы», «Погребение ангелами на горе Синай»); индивидуальной программой обладает лишь образ из дер. Сырья: сцена «Колесование» заменена композицией «Обращение в христианство царицы Августы», при этом сюжеты объединены сложным архитектурно-пейзажным фоном. Финальный этап развития этой традиции представлен иконой 1719 г. письма Алексея Андреева из московской ц. святых Флора и Лавра на Зацепе (ГМИР). Этот образ, возможно, происходит из ц. вмц. Екатерины на Всполье (Б. Ордынка) (известно, что после ее закрытия в 1931 одна из икон Е. была перенесена в ц. Воскресения в Монетчиках, а оттуда - в ц. святых Флора и Лавра на Зацепе). В этом произведении на фоне пейзажа показано усекновение главы святой, из уст к-рой возносится молитва к восседающему на облаках Господу Вседержителю; рядом с Е. изображено колесо. Сходную композицию имеет икона письма мастера Григория Агапова (1726, ГИМ), где сцена казни заменена сценой погребения Е. на Синае. Возможно, что иконы Е. в молении повторяли утраченный храмовый образ дворцовой Екатерининской ц. в Московском Кремле, написанный Федором Зубовым в 1686 г., чья композиция в общих чертах реконструируется по сохранившемуся венцу 80-х гг. XVII в. (ГММК; Мартынова М. В. Московская эмаль XV-XVII вв.: Кат. М., 2002. Кат. 142), или произведения др. мастеров Оружейной палаты (в 1702 Кирилл Уланов написал храмовый образ для Екатерининского придела Троицкой ц. Макариева Решемского мон-ря). |
| Весьма вероятно, что на решения императора влияли демонстрации, и шумные сходки, и процессии, устраиваемые на улицах Константинополя толпами народа, подстрекаемыми монашествующими с архимандритом Далматом во главе. Ефесский собор был распущен специальным указом, обращенным на этот раз не ко всем собравшимся епископам и не к обеим партиям, а к собору Кирилла. Между прочим, в этом документе говорится: «Так как вы не можете придти к соглашению с антиохийцами и вступить с ними в переговоры относительно разделяющих вас мнений, то мы повелеваем восточным епископам возвратиться в свои церкви и закрыть Ефесский собор. Кириллу приказываем отправиться в Александрию, Мемнону оставаться в Ефесе». Кирилл возвратился в Александрию 30 октября 431 г., где был принят с большим почетом. Что касается Нестория, то он подвергся всем последствиям осуждения и отлучения от Церкви. Сначала его заточили в монастырь близ Антиохии, потом он был присужден к изгнанию в отдаленную Петру аравийскую, отсюда переведен в пустыню, в Большой оазис, где попался в плен к кочующим племенам. Будучи выпущен ими на свободу, он умер затем в пределах империи, всеми забытый и оставленный. Другие участники собора, сторонники Иоанна антиохийского, прибыв в Антиохию, составили местный собор, протестуя против низложения Нестория и сделав определение о лишении сана Кирилла. В таком положении не могло оставаться церковное дело; чтобы предупредить соблазнительные толчки и образование великого раскола, император должен был еще раз воспользоваться авторитетом светской власти и потребовать от Кирилла и Иоанна прекратить всякую распрю, дабы водворился мир в Церкви Божией. Вследствие энергичного вмешательства императора достигнуто было, наконец, соглашение между сторонами на почве никейского символа веры. Знаменитый ученый того времени, епископ Кирры Феодорит, сторонник антиохийской партии, сильно порицал Кирилла за его образ действий на соборе и за низвержение Нестория. Как увидим ниже, на пятом Вселенском соборе он подвергся за то осуждению, а Кирилл александрийский причислен к сонму святых. Но Ефесский собор далеко не принес покоя и церковного мира и даже не положил конца христологическим спорам. |
| городской общины К. и всей Византии, пользовались поддержкой и вниманием со стороны имп. династий и патриархов, были местами паломничества, но в основном известны лишь из скудных упоминаний в письменных источниках. Часто не удается определить точное местонахождение того или иного храма в городе, нек-рые сохранившиеся храмы известны под тур. названиями, и определить с уверенностью их посвящение в визант. время также невозможно; тур. топонимика и подобные случаи также учтены в каталоге. Монастырь Августы (1) ( Janin. 1969. P. 54-55, 249-250), женский, находился в квартале Юстина. Основан имп. Юстином I (518-527) и его женой Евфимией, к-рая, по данным ряда источников (недостоверным), была там погребена (согласно Георгию Кедрину, даже вместе с супругом). Царское погребение находилось в крипте ц. св. Фомы (по др. сведениям, мон-рь располагался рядом с этой церковью), к-рую, по мнению Жанена, можно отождествить с ц. св. Фомы в квартале Амантия. Обитель в последний раз упоминается в трактате «О церемониях» имп. Константина VII Багрянородного. Церковь св. Агафоника в Кенополе (2) (ν Καινουπλει) ( Janin. 1969. P. 7-8; Иванов. 2011. С. 248), в честь Агафоника, Зотика, Феопрепия, Акиндина, Севериана, Зинона и др. мучеников Вифинских и Фракийских. Согласно источникам XI в. и более поздним, была построена при имп. Константине I, являлась кафедральным собором при 7 патриархах и местом коронации императоров, однако эти сведения недостоверны. Тем не менее о древнем происхождении церкви свидетельствуют ее базиликальная форма и тот факт, что при имп. Юстиниане I она уже реставрировалась ( Procop. De aedif. I 4). Последнее упоминание о храме оставил Антоний Новгородец (1200). Церковь св. мч. Акакия в Гептакалоне (3) (ν τ Επτασκλ) ( Janin. 1969. P. 14-15), согласно источникам средневизант. эпохи, была основана имп. Константином Великим, что едва ли достоверно. Тем не менее почитание мч. Акакия Сотника (пам. 7 и 8 мая), казненного в Византии в 303 или 304 г., известно уже в IV в. Храм существовал уже в 359 г., когда еп. |
| Епископ Сергий отмечал, что названное братство принято в евхаристическое общение «после выраженного ею раскаяния в грехе пребывания в т[ак] наз[ываемой] «Карловацкой церкви» в расколе. «Русское Иноческое братство Святого Креста в Земуне» в конечном итоге вскоре перешло из юрисдикции Сербской Церкви,в ведение Московской Патриархии. 264 Был принят в общение и женский Леснинский монастырь с игуменией Ниной во главе. Монахини намеревались выехать в СССР, но были определенные затруднения, в том числе в связи с их отпуском из юрисдикции Сербского Синода. 265 На весну 1946 г. в число инокинь входили: игуменья – Нина Косаковская, манатейные монахини – Есфирь Румса, Илария Голуб, Феофания Слободенюк, Никодима Головко, Горгония Ковальчук, Дорофея Мойсеюк, Капитолина Пилюта, Варвара Суханова, Анастасия Мосолова, Феодора Львова, Зосима Машкина, Савватия Машкина, Досифея Гусева, Неофита Фурса, Евсталия Лискович, Петронила Пинкевич, Севастьяна Ковальчук, Агнеса Явор, Манефа Шадук, Нектария Кудрякова, Антония Гошко(Гожко), Поликсения Левчук, Ангелина Грачева, Евгения Вишневская, Анисия Волкова, Евсевия Пятничук, Еликанида Полещук, Михаила Яковлева, Гавриила Морозюк; рясофорные монахини – Анна Худая (Худан), Елена Воробьева, Нина Граббе, Мария Чаплиц, Августа Гусаковская, Пелагея Попович, Мария Янко; послушницы – Анна Жаркова, Вера Модрах, Варвара Потемкина, Мария Ольшановская, Надежда Левицкая. 266 Состав не был постоянным. К февралю 1947 г. в списке уже отсутствовали имена Савватии Машкиной, Нектарии Кудряковой, Ангелины Грачевой, Евгении Вишневской, Анисии Волковой, Евсевии Пятничук, Еликаниды Полещук, Михаилы Яковлевой, Гавриилы Морозюк, Августы Гусаковской, Пелагеи Попович, Марии Янко, Анны Жарковой, Веры Модрах, Варвары Потемкиной, Надежды Левицкой. Но прибавлялись новые– Екатерина Кудрякова, Мария Антонюк, Тавифа Михайлова, Сидония Аниховская, Виктория Водолазова, Ксения Колобова, София Бердяева. 267 Здесь трудно судить, не имея должной информации, о причинах этого довольно резкого обновления, особенно о выбытии шестнадцати сестер. Вероятно, одни уходили в сербские монастыри, другие шли в мир, третьи тихо умирали... |
| Еще одна Анна, по фамилии (или прозвищу) Богорадка – «маляр, стекольщик, трубочист и жестянщица, ремонтировала крыши и ковала лошадей, причем подковы делала сама. Но вот горе – не было у нее молотобойца». Не зря уважали в округе мологских монахинь – это действительно были мастера на все руки, владели не одним ремеслом, «прекрасные труженики, безупречно честные». И лошадей ковали, и крыши чинили, и молебны служили – из разных людей и судеб складывается тот могучий соборный характер монашествующего на Руси, который – словно соль земли русской («если соль перестанет быть соленой, то что сделает ее соленой?»). Начало этому характеру положил еще на заре христианства на Руси Илья Муромец, принявший постриг и схиму в Киево-Печерской Лавре. Поэтому и двинулись большевистские антихристовы полчища на монастыри, словно на главные крепости русские. Ведь те же мологские монашки – на 99 процентов самого пролетарского происхождения, выходцы из крестьянского сословия, реже – мещанского, единственный случай (Маргарита Введенская) – из мелкопоместного дворянства. Но вглядываясь в далекие лики и могучую внутреннюю стать тружениц Афанасьевской общины, невольно вспоминаешь некрасовское: Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет...» Кстати, о горящей избе. В 1921 году по неосторожности сестры Анисии Левашовой, которая была келейницей у игуменьи Августы, а в артели выполняла обязанности рядовой рабочей, случился большой пожар, так что сгорел весь западный корпус, в котором располагались сестринские кельи. «Монастырь горел 30 июня 1921 года в 10 часов дня в среду, загорелось на подволоке у Онисьи игуменской», – сделана запись в дневнике о. Павла. Корпус был вскоре заново отремонтирован руками сестер, а со времен пожара осталась память об одном удивительном случае, связанном с иконой Почаевской Божьей Матери. Эту икону привезла из Почаева монахиня Елизавета Иевлева, родная сестра мологского купца Александра Павловича Иевлева, у которого в мясной лавке служил еще до своего призыва в армию, т. е. до 1914 года, отец Павла Груздева – Александр Иванович . Матушка Елизавета, монастырский врач, хранила Почаевскую икону у себя в келье, и чудесным образом, когда выгорел полностью весь корпус, келья с иконой из Почаева осталась невредимой. Эту икону монахиня Елизавета передала потом Павлу Груздеву со словами: «Храни ее как зеницу ока». Отец Павел каждый раз в празднование иконы Почаевской Божией Матери, которое совпадает с Рождеством Богородицы, служил водосвятный молебен перед этой иконой. |
| Житие Феодоры (BHG 1731) анонимно, содержит общие места с хроникой Георгия Амартола. По предположению А. Маркопулоса 239 оно послужило источником для хроники. Д. Е. Афиногенов, на основании текстологического анализа различных рукописей «Повести о прощении Феофила» (BHG 1734), приходит к выводу, что житие августы было составлено на основе этого источника, автор которого в свою очередь пользовался текстом Георгия 240 . Составители агиографической базы данных, придерживаясь версии А. Маркопулоса, относят составление к ближайшему времени после смерти благоверной императрицы, годам правления Василия I (867–886) или Льва VI (886–912) 241 . Учитывая, что «Повесть о прощении Феофила» была создана в конце IX в, можно предположить, что житие Феодоры создано несколько позднее. Самая ранняя сохранившаяся рукопись жития указывает на 3 августа 1111 г., как на дату окончания труда переписчика 242 . Житие было издано впервые 1891 г 243 , в 1983 г. переиздано А. Маркопулосом 244 , в 1998 г. переведено на английский язык 245 . Свт. Феофилакт Никомидийский был в числе епископов, принимавших в событиях вокруг иконоборческого собора 815 г. За свою верность иконопочитанию он, как и прочие, был отправлен в ссылку и на свою кафедру уже не вернулся. По предположению А. Фогта, издателя одного из житий свт. Феофилакта (BHG 2451) 246 , святой родился около 765 г. 247 Он был сотрудником свт. Тарасия так же, как и свт. Никифор. При восшествии Тарасия на столичную кафедру, Феофилакт удалился в основанный патриархом монастырь 248 . В 806 г. он был уже на кафедре Никомидии, где им была построена церковь Косьмы и Дамиана с комплексом благотворительных учреждений 249 . А. Фогт датирует смерть святого примерно 840 г., но отсутствие упоминания об императорах, правивших после Льва Армянина заставляет думать, что святитель мог скончаться еще в его царствование 250 . Автором уже упомянутого жития был тезка святого, некий Феофилакт 251 . Х. М. Лопарев полагал, что этот Феофилакт не был современником святителя, поскольку в тексте больше говорится о патриархах Тарасии и Никифоре и императорах, чем о главном герое повествования 252 . A. Фогт считает агиографа никомидийским клириком, жившим после 843 г., сомневаясь в возможности его идентификации с Феофилактом II, одним из преемников святого на кафедре Никомидии 253 . Будучи мало осведомленным о жизни святого, автор уделяет большое внимание основанным им благотворительным учреждениям, которые все еще существовали в момент написания жития. Это позволяет издателю предполагать, что Феофилакт-агиограф возглавлял их или просто принимал участие в их работе 254 . |
| И обе стороны предъявляли друг к другу множество обвинений (как об этом свидетельствуют их дела), а когда подошли к заключению по делу и к его концу, потребовали, чтобы я судил о том, что узнал. Итак, внимательно перечитав все материалы дела и дознавшись до истины с помощью тщательного расследования, я не нашел за вышеупомянутым Януарием никакой вины, достойной наказания ссылкой и лишением сана, но, напротив, обнаружил, что он был насильно изгнан из церкви. И хотя строгость законов должна сурово покарать такого рода безрассудство, все же я, смягчив силу законов священнической кротостью при посредничестве святых Евангелий, вместе с которыми я с самого начала был дознавателем в этом деле, выношу приговор: все, что было постановлено против него, пусть не имеет никакой правовой силы, но я объявляю все это недействительным и несправедливым, а упомянутых того и другого епископов, которые, отбросив подобающее священникам размышление, несправедливо и не ведая страха перед Богом обратились к голословному вынесению приговора брату своему, предав осуждению, постановляю и предписываю заключить в монастырь на определенный срок для совершения покаяния. А того, кто вопреки постановлениям святейших канонов легкомысленно осмелился занять место вышеозначенного святейшего Януария, я постановляю, также подвергнув его осуждению, лишить священнического сана и любой другой церковной должности, дабы он и потерял то, чего достиг дурным путем, и не возвращался бы к сану, который занимал ранее, не будучи достойным его. Относительно же часто упоминаемого святейшего епископа Януария я постановляю, чтобы он, лишенный своего места, был бы с Божьей помощью возвращен и восстановлен любыми способами в статусе епископа. Григорий дефенсору Иоанну, направляющемуся в Испанию Относительно личности епископа Януария следует знать, что с ним поступили низко и противозаконно, когда насильно выставили из церкви, так что, если когда-нибудь епископ в церкви претерпит от кого-то какое-либо иное оскорбление, пусть закон покарает обидчика высшей мерой наказания и даст право любому выдвигать против него обвинение, как будто против виновного в оскорблении величия 113 , как об этом говорит ряд законов одиннадцатой конституции третьего титула первой книги Кодекса 114 : «Императоры Аркадий и Гонорий Августы Феодору, префекту претория. |
| Изменение облика доминирующих сооружений сказалось на ансамбле в целом. Наиболее пострадала юж. часть мон-ря. Значительные усилия потребовались для восстановления Казанской ц., к-рая не включалась в реестр памятников архитектуры, долгое время использовалась не по назначению и была возвращена мон-рю только в 1990 г. Кладбищенский комплекс почти полностью утрачен в советский период. К нач. ХХ в. в ограде К. м. погосты располагались у каждого из 5 монастырских храмов. Старейшими были кладбища у Трапезной и Вознесенской церквей, уничтоженные в советское время. Возле 1-й сохранилось лишь погребение 1924 г. еп. Феодора (Власова). У алтарной стены Вознесенской ц. находится каменная надгробная плита, предположительно XVIII в., надпись на к-рой не прочитывается. По письменным источникам доподлинно известно о захоронении у стен этого храма 3 игумений обители: Каллисфены (Милославской; † 1785), Августы (Апраксиной; † 1804) и Пульхерии (Шаховской; † 1812). Из 25 погребений настоятельниц, о которых имеются документальные данные от 20-х гг. XVII до 20-х гг. ХХ в., на территории К. м., включая кладбище на горе, найдено 10 погребений. Самый большой погост у подножия Киселёвки сформировался близ Казанской ц. В связи с его быстрым увеличением вокруг храма постепенно сносились монастырские хозяйственные постройки. Здесь были похоронены игумении мон-ря Иувеналия (Михайлович), Серафима (Вонлярлярская), Парфения (Адабаш), профессора КДА А. Л. Штрогофер, П. А. Лашкарёв , В. Ф. Певницкий , А. А. Олесницкий , М. А. Соколов, князья С. И. Мещерский, И. Д. Ширинский-Шихматов и др. Присоединенный в 1834 г. участок на горе вначале был обнесен деревянной оградой, к-рая постепенно с кон. 40-х гг. XIX в. была заменена каменной. На вост. склоне посажен сад. По проекту архит. Спарро в 1855-1857 гг. на вершине горы возвели храм во имя Пресв. Живоначальной Троицы и в честь Ахтырской иконы Божией Матери. Крестово-купольная церковь в русском стиле была увенчана 2 куполами: большим - посредине и меньшим - над притвором в зап. |
|
|
