| Представляется к званию Героя Советского Союза. Кузнецов Николай Иванович за время пребывания в тылу противника с августа 1942 г. в составе оперативной группы 4-го Управления НКГБ СССР проявил себя беззаветно преданным патриотом Советской Родины. Принял участие в ряде операций против немецкой высшей администрации в оккупированных районах Украины. 20 сентября 1943 г. в г. Ровно Кузнецов Н.И. выстрелом из пистолета убил руководителя главного отдела финансов рейхскомиссариата Украины, министерского советника доктора Ганса Геля и старшего инспектора Ровенского гебитскомиссариата Адольфа Венера. 15 ноября 1943 г. в г. Ровно под руководством Кузнецова Н.И. и при его личном активном участии был похищен из своей квартиры, а затем убит командующий особыми войсками на Украине генерал фон Ильген. 16 ноября 1943 г. Кузнецов Н.И. выстрелами из пистолета убил бывшего чрезвычайного комиссара по Мемельской области, помощника рейхскомиссара Украины по судебным делам, сената президента Альфреда Функа. При контроле автомашины, на которой Кузнецов Н.И. и сопровождавшие его лица выехали из Львова, Кузнецов Н.И. убил немецкого офицера майора Каптера. Находясь в Галиции, Кузнецов Н.И. расстрелял подполковника авиации Петерса. Пробиваясь в расположение частей Красной Армии, Кузнецов Н.И. со своей группой из 3 человек погиб в бою с бандой националистов (бандеровцев). Кузнецов Николай Иванович за образцовое выполнение задания в борьбе с немецкими захватчиками в тылу противника и проявленные при этом отвагу и геройство достоин представления к званию Героя Советского Союза. Зам. начальника 4-го отдела 4-го Управления НКГБ СССР. Ходатайствую о представлении т. Кузнецова Н.И. к званию Героя Советского Союза. Начальник Четвёртого управления НКГБ СССР П.А. Судоплатов». (ЦОА КГБ, ф. 4, оп.2, д. 2092, лл. 16-10 об. Подлинник. Цит. по: Судоплатов П.А. «Победа в тайной войне. 1941 – 1945 гг.». М.: «Алгоритм», 2018. Сс. 316-317). Валерий Геннадьевич Медведь , полковник в отставке Сергей Александрович Доценко , подполковник запаса, |
| Помимо исторических исследований Мельгунов ведет активную политическую деятельность. Будучи членом редакции газеты «Власть Народа» в апреле 1917 г. на Всероссийском съезде редакторов ежедневных газет он был избран в Совет по организации Всероссийских съездов деятелей печати. В мае участвовал в организации Совета депутатов трудовой интеллигенции. В конце июня на Первом Объединенном съезде Трудовой народно-социалистической партии (ТНСП) был избран членом ЦК партии. Занимал должность товарища председателя ЦК, редактировал партийный журнал «Народный Социалист». В августе участвовал в Государственном совещании, выдвигался кандидатом в члены Учредительного Собрания от московской областной организации Трудовой народно-социалистической партии, но избран не был. К Октябрьской революции Мельгунов отнесся крайне отрицательно. В конце ноября вошел в число организаторов Лиги федералистов. Участвовал в Московском комитете защиты Учредительного Собрания. В январе 1918 г. вошел во Временный совет Лиги федералистов. Продолжал редактировать газету «Народное Слово» и журнал «Понедельник «Народного Слова " », одновременно вел преподавательскую деятельность. Ради борьбы с большевиками вступил в сотрудничество с подпольными монархическими офицерскими организациями и поддержал создание Добровольческой армии. Сам был активным участником антисоветских организаций «Союз Возрождения России» и «Тактический центр». Ярко выраженная антибольшевистская позиция Мельгунова должна была рано или поздно привести его к открытому конфликту с новой властью. В 1918–1922 гг. Мельгунов неоднократно арестовывался органами ВЧК. После покушения на В.И. Ленина в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 г. начались массовые аресты. В числе арестованных оказался и Мельгунов. Его допрашивал Ф.Э. Дзержинский. По приказу «железного Феликса» Мельгунова выпускают, а через несколько дней по приказу Я.Х Петерса опять арестовывают. Свободы удалось добиться только благодаря заступничеству В.Г. Короленко. Затем последовали новые репрессии против историка. Всего он выдержал 23 обыска и 5 арестов, 6 месяцев жил в подполье, скрываясь от чекистов, полтора года провел в тюрьме. В 1920 г. по делу «Тактического центра» Мельгунов был приговорен к смертной казни, замененной десятью годами тюремного заключения. Он был освобожден под давлением научной общественности, благодаря инициативе В.Н. Фигнер, П.А. Кропоткина и В.Г. Короленко в 1921 г. Когда новая власть стала готовить списки лиц, подлежавших высылке из Советской России, благодаря хлопотам В.Н. Фигнер в эти списки был включен и С.П. Мельгунов с женой. В октябре 1922 г. он навсегда покинул Россию. |
| «Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть лицемерным ханжой, чтобы этого не понимать» 44 . И прав был Каутский, сказавший, что не будет преувеличением назвать книгу Троцкого «хвалебным гимном во славу бесчеловечности». Эти кровавые призывы по истине составляют по выражению Каутского «вершину мерзости революции». «Планомерно проведенный и всесторонне обдуманный террор нельзя смешивать с эксцессами взбудораженной толпы. Эти эксцессы исходят из самых некультурных, грубейших слоев населения, террор же осуществлялся высококультурными, исполненными гуманности людьми». Эти слова идеолога немецкой социал-демократии относятся к эпохе великой французской революции 45 . Они могут быть повторены и в XX веке: идеологи коммунизма возродили отжившее прошлое в самых худших его формах. Демагогическая агитация «высококультурных», исполненных якобы «гуманностью» людей бесстыдно творила кровавое дело. Не считаясь с реальными фактами, большевики утверждали, что террор в России получил применение лишь после первых террористических покушений на так называемых вождей пролетариата. Латыш Лацис, один из самых жестоких чекистов, имел смелость в августе 1918 г. говорить об исключительной гуманности советской власти: «нас убивают тысячами (!!!), а мы ограничиваемся арестом» (!!). А Петерс, как мы уже видели, с какой-то исключительной циничностью публично даже утверждал, что до убийства, напр., Урицкого, в Петрограде не было смертной казни. Начав свою правительственную деятельность в целях демагогических с отмены смертной казни 46 , большевики немедленно ее восстановили. Уже 8-го января 1918 г. в объявлении Совета народных комиссаров говорилось о «создании батальонов для рытья окопов из состава буржуазного класса мужчин и женщин, под надзором красногвардейцев». «Сопротивляющихся расстреливать» и дальше: контрреволюционных агитаторов «расстреливать на месте преступления» 47 . Другими словами, восстанавливалась смертная казнь на месте без суда и разбирательства. Через месяц появляется объявление знаменитой впоследствии Всероссийской Чрезвычайной Комиссии: «...контрреволюционные агитаторы... |
| По вечерам моя главная работа – это массажи рук доярок, накладывание повязок на их отекшие, растрескавшиеся до крови пальцы. С доярками в комнатешку входили теплые запахи коровника, тихие сетования на перебои с кормами, смешные имена новорожденных телок и бычков. (Их надо было весь год называть на одну букву. Вот и изощрялись. Помню, например, бычка Вельзевула и прелестную телочку Вакханку.) Тикают ходики на стене. Доярка Августина Петерсон распаривает в жестяной ванночке свои онемевшие пальцы и степенным латышско-фермерским голосом повествует о своей любимой корове, что осталась где-то около Елгавы. Точно и не идет второй год неслыханной войны, точно не пылают печи Освенцима, точно в получасе ходьбы от нас не находится центральная зона Эльгена, а в ней Циммерманша, УРЧ, режимная часть, карцеры всех сортов. Счастливые молфермовские дни озарились для меня еще одной нечаянной радостью – страстной дружбой, вспыхнувшей почти мгновенно при первой же встрече, напомнившей о чем-то юном и почти забытом, давшей возможность пустить на полный ход уже основательно заржавевшую душевную машину. Вилли Руберт. Вильгельмина Ивановна, как ее звали все на молферме, где она занимала почти немыслимое для заключенного место учетчика, а по сути – экономиста. Вилли здорово посчастливилось во время следствия. Почему-то ее, работника «теоретического фронта», коммуниста с подпольным латышским стажем, жену секретаря Сталинградского обкома партии, решили «пустить» не по предназначенным для людей этого круга тяжелым тюрзаковским пунктам, а просто «по национальной линии», как любую из латышских молфермовских доярок. Всего-то ей и отвалили пять лет по сиротской статье ПЭША (подозрение в шпионаже!). Это и дало ей возможность осесть на благословенной ферме, тем более что старший зоотехник Рубцов, зорко приглядывавшийся к окружающему, различил в ней светлую голову. В год нашей встречи ей было под сорок, и лицо ее еще дышало не только умом и добротой, но и женской прелестью. Особенно примечательны были глаза, очень точно отражавшие душу. «Круглые да карие, горячие до гари». |
| Но непогрешимость Церкви не есть неограниченная: она простирается только на область учения о спасении, т. е. на вероучение и нравоучение, и вещи, которые с ними необходимо связаны. Этой областью ограничивается, поэтому, и декрет об автентичности Вульгаты. О каком-либо признании Тридентским постановлением богодухновенности и неограниченного авторитета Вульгаты не может быть речи 19 . По мнению Петерса, даже в указанной узкой области Вульгата имеет руководственное значение для католического богослова только содержанием, а не формою, так что словесная форма Вульгаты подлежит постоянному усовершенствованию 20 . При таком понимании постановления Тридентского собора о библейском тексте, новейшие католические богословы признают принципиально возможность текстуальной критики, хотя и ставят для нее определенные границы. “Для текстуальной критики Библии”, говорит названный выше богослов, “и на почве католической церкви есть достаточная свобода движения. Но некоторая граница для нее всегда остается: твердо установленный догмат исключает противоречащее ему учение. Ибо этот догмат, как слово Св. Духа, который пребывает со своею церковью, не допускает, чтобы в данном тем же Св. Духом слове Св. Писания могло содержаться противоречащее (догмату) учение. Посему если исследователь текста в каком-нибудь месте придет к такому виду текста, который несомненно несоединим с известным твердо установленным учением церкви, то для него возникает вдвойне трудная обязанность проникнуть в существо дела всесторонне, глубже, до основания. Если не удастся преодолеть трудность, то ему, как честному человеку, ничего не остается, как, сознав свое бессилие, предложить материал, относящийся к вопросу, не затемняя положения дел, и разрешение трудности предоставить будущему. На его личную веру ясно сознаваемая трудность не должна иметь никакого дальнейшего влияния: он и теперь, как и прежде, должен с верою подчиняться учению церкви. Для таких случаев уже бл. Августин формулировал правило: “Я только заключаю или то, что рукопись имеет погрешность, или то, что перевод не выразил смысл слов или же, что я его не понял” 21 (ер. |
| Автор сообщал: год назад некий немецкий доктор богословия, монах августинского ордена, написал в Виттенбергском университете множество тезисов против индульгенций и разослал их, направив, в частности, экземпляр папе. Тот предал бы автора сожжению, если бы мог, однако у упомянутого доктора есть покровители. Другой доктор, в Риме, по поручению папы сочинил ответ на тезисы, но «пытаясь развязать петлю, затянул ее». Посылая шведским монахам материалы диспута, Петрус Магни прибавлял, что сам читал об истории возникновения индульгенций и понял, что они безосновательны. Однако, прибавлял далее автор письма, покаяние (которое сторонники Лютера тоже считали ненужным), напротив, является надежнейшим путем к спасению 72 . Главным проповедником нового учения стал Олаус Петри (в миру – Улоф Петерссон). Он родился около 1493 г. 73 в городе Эребру; по окончании местной городской школы учился в Уппсале, а затем в Лейпциге и Виттенберге 74 , где по всей видимости посещал выступления Лютера и, возможно, Меланхтона 75 . В 1518 г. он возвратился в Швецию, в качестве секретаря поступил на службу к стренгнесскому епископу Маттиасу, и был (в сентябре 1520 г.) рукоположен своим патроном в диаконы 76 . Элаус Петри – очевидец борьбы между сторонниками и противниками Стена Стуре младшего. Вероятно, он стал свидетелем «Стокгольмской кровавой бани», в ходе которой был казнен его начальник и покровитель – епископ Маттиас. Вернувшись из Стокгольма в Стренгнес, Олаус приобрел известность как проповедник и школьный наставник, толковавший, несомненно, в лютеранском духе Ветхий и Новый Завет 77 . У молодого проповедника появились последователи среди младшего духовенства. Они начали проповедовать в том же ключе. В Стренгнесе, незадолго до избрания на престол (или непосредственно в связи с этим событием) 78 Густав Васа познакомился с «местером Ларсом» – архидиаконом Лаврентиусом Андреэ, опытным и компетентным человеком, одобрявшим проповеди Олауса Петри. Согласно хронике Педера Сварта, король обратился к архидиакону за разъяснением сути учения Лютера. |
| Значительное влияние на развитие европ. культуры и народной религиозности Б. о. ж. оказали посредством проповеди «не словом, но пером»: братья зарабатывали средства к существованию перепиской и изготовлением книг, отводя этому по 6-8 часов в день. Грооте, живя в мон-ре каноников-августинцев Эмстейн, занимался переводами, в т. ч. с латыни, он перевел Часослов, предназначенный для индивидуальной внецерковной молитвы, к-рый в XV в. стал самой читаемой книгой в Нидерландах, а с голл. языка на латынь им было переведено соч. Я. ван Рёйсбрука «Одеяние духовного брака» (De ornatu spiritualium nuptiarum). В среде Б. о. ж. сложился круг авторов, в сочинениях к-рых религиозно-мистическая проблематика соотносилась с размышлениями об этических ценностях и формировании нравственного облика человеческой личности. Ученик Грооте, Герард Зербольт (1367-1398), исполнявший должность либрария (руководителя писцовой мастерской) в доме Радевейна, написал неск. мистико-теологических трактатов и соч. в защиту братьев (Об образе жизни совместно живущих благочестивых людей (Super modo vivendi devotorum hominum simul commorantium)), где он представил обоснование стихийно возникавших общин Б. о. ж., сведя практику совр. ему благочестия к раннехрист. общине и сделав вывод о том, что общая собственность является естественным и идеальным состоянием человеческого общества. Также получили известность сочинения Яна Воса ван Хейсдена (1363-1424), Герлаха Петерса (1378-1411), Яна Скуткена († 1423), Генрика Манде (1360-1431), Яна ван Схонховена (1356-1432) и Фомы Кемпийского (1379-1471), наиболее известного представителя движения «нового благочестия». Помимо теоретического обоснования эти сочинения являлись простыми по языку и доступными по содержанию религ. книгами. Др. сферой распространения влияния общин Б. о. ж. было духовное руководство юношеством. Сами братья не вели занятий, прибегали к помощи местных учителей, организовывали новые школы, снабжали деньгами и книгами. С 1375 г. Б. о. ж. содержали общежития (конвикты) для учеников, помогали мальчикам в подготовке уроков, читали вместе с ними Библию, комментировали прочитанное, проводили беседы на религ. темы. Свои школы у Б. о. ж. появились в кон. XV в., до этого они сотрудничали с преподавателями городских и кафедральных школ. Школы, организованные Б. о. ж., пользовались популярностью и достигали иногда огромных размеров. Так, школы в Девентере и Эммерихе посещали ок. 2 тыс. учеников. Эта хорошо организованная система образования, основанная на изучении не только церковных книг, но и лат. поэзии, породила плеяду гуманистов. К кон. XVI в. деятельность Б. о. ж. теряет свое значение. С наступлением Реформации школы переходят в руки гос-ва, а переписывание книг становится вовсе не нужным с распространением книгопечатания. К XVIII в. дома братьев и сестер общинной жизни распались и перестали существовать. Монастыри Виндесхеймской конгрегации |
| Тон комментариев в сербской прессе по следам визита сводится к тому, что Запад постепенно начинает осознавать, какое " дитя " он выпестовал своими руками в центре европейской христианской цивилизации. Вот только не наступит ли это прозрение тогда, когда изменить ничего уже будет нельзя?.. Приштина сегодня - единственный крупный город в Европе, где свобода и права человека полностью зависят от его этнической и религиозной принадлежности. Если до натовских бомбардировок 1999 года в столице автономного края проживало свыше 20 тыс. сербов, то сегодня их здесь осталось лишь несколько десятков. Протопресвитер Сербской православной церкви отец Савва рассказывал мне, что время от времени какой-нибудь отважный молодой серб решается пройти по улицам родного города один, без охраны. Однако в общественных местах он ведет себя очень осмотрительно и говорит по-английски. Многие из оставшихся сербов имеют заграничные паспорта. Документы эти выдают некоторые международные организации, чтобы сохранить им жизнь в этом средоточии межнациональной ненависти. Даже депутаты " мультиэтнического косовского парламента " от сербской общины не смеют отлучиться в близлежащее кафе из здания Скупщины. Туда их доставляют в БТРах под усиленной охраной полиции. Сейчас представители НАТО в Косово собираются установить специальные щиты перед каждым сербским анклавом. Они будут говорить, что это защищенные зоны и миротворцы будут открывать огонь по всем, кто посмеет вторгнуться сюда силой. Кто-то из сербов еще с надеждой смотрит на нового главу Гражданской миссии ООН в Косово Серена Петерсена, который вступил в эту должность 16 августа. Но абсолютное большинство равнодушны. Петерсен - уже шестой руководитель ооновской миссии в крае начиная с 1999 г., и после каждого " срока " его предшественников надежды косовских сербов неумолимо таяли. Однако горячее хлебосольство и радушие по отношению к тем, кто приходит на их землю с миром, они сохранили по сей день. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . Tweet Поделиться Поделиться Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено, |
| Помимо председательства в церковном управлении Г. участвовал в работах различных комиссий (миссионерской, богослужебной, по делам монашествующих, по межцерковным связям, по делам церковных музеев и б-к) и проводил политику «национализации» ФПЦ, полагая необходимым удалить из церковной жизни все, что свидетельствовало бы о «русском влиянии». На проводившихся с 1926 г. по инициативе Г. съездах духовенства принимались решения по переводу надписей на иконах с церковнослав. на фин. язык; изменению внешнего вида облачений священнослужителей по греко-католич. образцам; отмене обязательного ношения священниками рясы и восьмиконечного «русского» креста, вместо к-рого был введен четырехконечный крест, крепившийся на цепочке, составленной из соединенных между собой свастик; духовенству дозволялось остригать волосы и брить бороды, женатым клирикам разрешалось ношение обручальных колец на левой руке; при строительстве правосл. храмов предписывалось брать за образцы лютеран. кирхи или придерживаться визант. стиля и др. В то же время политика «национализации» способствовала развитию миссионерства среди карелов Финляндии благодаря переводу богослужебных книг и духовной лит-ры на фин. язык. Уделяя особое внимание церковному пению, Г. участвовал в работе по муз. гармонизации переведенных богослужебных текстов и в 1930 г. создал при церковном управлении специальные курсы по подготовке регентов. В 20-30-х гг. Г. участвовал в международных церковных конференциях в Риге (1924) и Праге (1928), активно развивал дружественные отношения с Православными Церквами в Эстонии и Латвии. По предложению Г. в 1937 и 1938 гг. в Сортавале проходили встречи правосл. иерархов Прибалтики, на к-рых совместно с Таллинским митр. Александром (Паулусом) и Рижским митр. Августином (Петерсоном) решались вопросы унификации богослужения и его переводов на национальные языки, развития приходской жизни и миссионерской деятельности, создания общего для всей Прибалтики высшего богословского учебного заведения, экуменических контактов с католиками и лютеранами. В 1935 г. К-польский Патриарх Фотий II наградил Г. правом ношения белого клобука. |
| другими словами за указанные месяцы по исчислению официальных представителей петроградских Ч.К. было расстреляно 300 человек 55 . Почему же после этого не верить записи Маргулиеса в дневнике: «Секретарь датского посольства Петерс рассказывал... как ему хвастался Урицкий, что подписал в один день 13 смертных приговора» 56 . A ведь Урицкий был один из тех, которые будто бы стремились «упорядочить» террор... Может быть, вторая половина 1918 г. отличается от первой лишь тем, что с этого времени открыто шла уже кровавая пропаганда террора 57 . После покушения на Ленина urbi ет orbi объявляется наступление времен «красного террора», о котором Луначарский в совете рабочих депутатов в Москве 2-го декабря 1917 г. говорил: «Мы не хотим пока террора, мы против смертной казни и эшафота». Против эшафота, но не против казни в тайниках! Пожалуй, один Радек высказался как бы за публичность расстрела. Так в своей статье «Красный Террор» 58 он пишет: «...пять заложников, взятых у буржуазии, расстрелянных на основании публичного приговора пленума местного Совета, расстрелянных в присутствии тысячи рабочих, одобряющих этот акт – более сильный акт массового террора, нежели расстрел пятисот человек по решению Ч.К. без участия рабочих масс». Штейнберг, вспоминающий «великодушие», которое царило в трибуналах «первой эпохи октябрьской революции», должен признать, что «нет сомнений» в том, чтобы период от марта до конца августа 1918 был период фактического, хотя и не официального террора». Террор превращается в разнузданную кровавую бойню, которая на первых порах возбуждает возмущение даже в коммунистических рядах. С первым протестом еще по делу капитана Щасного выступил небезызвестный матрос Дыбенко, поместивший в газете «Анархия» следующее достаточно характерное письмо от 30-го июля: «Неужели нет ни одного честного большевика, который публично заявил протест против восстановления смертной казни? Жалкие трусы! Они боятся открыто подать свой голос – голос протеста. Но если есть хоть один еще честный социалист, он обязан заявить протест перед мировым пролетариатом... |
|
|
