| – Рабство, – сказал он глухо, – рабство, которым пахнет хлеб, посеянный рабом, рабство, в коем поется песня. О, какая ненавистная картина, как распространяется рабством развращение! Что может сравниться с ежедневным рабством народа, создавшего веселые сказки и создающего грустные песни, и каково думать, что все это подавляется, все это вянет, что все это, быть может, опадет, не принесши никакого плода в нравственном мире? Да не будет! И, задыхаясь, не владея собою больше, он пошатнулся и, желая удержаться, задел графин с водой и стакан. Графин полетел вниз и разбился вдребезги. В изнеможении Вильгельм упал в кресло, и голова его откинулась. Зала ревела от восторга. И тогда Флёри понял: эта откинутая голова была похожа на голову его друга, Анахарсиса Клоотца, оратора человеческого рода, – дядя Флёри помнил, как палач поднял ее за волосы. Вокруг Вильгельма толпились. Он уже оправился и, бледный, отвечал на рукопожатия. Констан взволнованно и почтительно говорил ему что-то. Вильгельм с трудом слушал. Дядя Флёри протеснился к оратору. Он пожал ему руку и сказал, строго на него глядя: – Молодой человек, берегите себя, вы нужны своему отечеству. Когда Вильгельм выходил одним из последних из зала Атенея, два человека шли вместе с ним: дядя Флёри и маленький белокурый человек с водянистыми глазами. Человек сразу же за дверью метнулся в сторону и исчез. Дядя Флёри взял Вильгельма за руку: – Мой молодой друг, если мы пройдем с вами в одну небольшую кофейню Латинского квартала, где мне необходимо будет вам сказать несколько слов, от которых многое для меня зависит, – я буду счастлив. Вильгельм поклонился с любопытством и готовностью. Голова его еще горела, и идти домой он все равно не мог. Через час дядя Флёри проводил Вильгельма до дому. Он долго смотрел ему вслед. Потом пробормотал с сожалением: – Нет, это не то. Это еще не голова. Он подумал и прибавил с удивлением: – Но это уже сердце. XI Едва Вильгельм оделся, в дверь постучали: Александр Львович звал к себе немедля. Вильгельм застал его в большом волнении: он ходил по комнате мелкими шагами. На поклон Вильгельма ответил сухо. |
| Длинная, согбенная фигура, вытянутое лицо, кривящийся рот, огромные руки с лихорадочно двигающимися пальцами, тонкий и хриплый голос – все это кого-то напоминало дяде Флёри. Он где-то уже слышал этот голос. На лекции он ходил аккуратно. Зал Атенея был переполнен, в первых рядах сидели литературные знаменитости – дядя Флёри видел сухой профиль белокурого Констана, бледное лицо и горящие глаза Жульена, толстое, крупное лицо Жуи. Рядом сидел какой-то бесцветный человек с мутными глазами, который усердно записывал лекции и жадно всматривался во все лица, – может быть, газетчик, журналист. Две первые лекции понравились дяде Флёри. Поэт начал с истории, и притом древнейшей. Древняя Россия с ее простодушными нравами, мужественным духом простонародия, интригами бояр и отсутствием возможности организоваться в единое, сколько-нибудь крепкое государство, развитие частного быта и несовершенство государственного механизма, – все это было важно для дяди Флёри. По отдаленным предкам он имел возможность приблизиться к разрешению русского вопроса. Впрочем, и вся зала внимательно слушала поэта, может быть пораженная его необычайной внешностью. Но на кого похож этот длинный, восторженный поэт? Дядя Флёри никак не мог припомнить. И только в третий раз, во время третьей лекции этого странного поэта – он вспомнил. Поэт говорил о древней простонародной русской поэзии. Он утверждал, что народ русский умеет быть в сказках и пословицах удивительно веселым и остроумным. Кто слышит и знает простонародную сказку, тот бывает поражен радушием, мягкосердием, остроумием и непамятозлобием безымянных авторов. Удальство витязей русских необыкновенно. Но песни, старинные песни русские, самые напевы их и самое стихосложение – заунывны. – Почему? – спросил поэт. Он стоял бледный, выпуклые глаза его сверкали. Голос его вдруг охрип. – Не дурной ли это знак, что, начиная с древней истории русской, есть у народа что-то, что мешает ему стать великим, благодатным явлением в мире нравственном, среди всех других народов? – сказал он, задыхаясь. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АББОН ИЗ [лат. Abbo Floriacensis] (940 или 945, Орлеан - 13.11.1004, мон-рь Ла-Реоль, Аквитания), мч. (пам. зап. 13 нояб.). Бенедиктинец, аббат мон-ря Сен-Бенуа-сюр-Луар ( Флёри ), сторонник клюнийской реформы , ученый. После учебы в Париже и Реймсе А. из Ф. приобрел обширные и разносторонние знания, создал труды по математике, агиографии, грамматике, каноническому праву. Наряду со св. Гербертом Аврилакским он был первым на Западе, кто знал сочинения Боэция по логике и создал труд по искусству силлогизма. В 985-987 гг. А. из Ф. по приглашению св. Освальда , архиеп. Йоркского, преподавал в мон-ре Рамси (Англия). В 988 г. стал аббатом Флёри. При нем мон-рь, реформированный еще св. Одо Клюнийским, превратился в один из влиятельных центров реформы, что предопределило конфликты с местным епископом (еп-ство Орлеан) и стоявшим за ним франц. кор. Гуго Капетом. К теме противостояния реформированного монашества и епископата А. из Ф. обратился в своей «Апологетике» (Apologeticus ad Hugonem et Robertum reges Francorum, 994). Сборник канонов, адресованный франц. кор. Роберту II, отличает подчеркнутое уважение к прерогативам королевской власти, в к-рой А. из Ф. видел противовес епископским притязаниям. В 1004 г., стремясь распространить должную дисциплину в мон-ре Ла-Реоль, он переселил туда часть монахов из Флëри. Во время возникшей ссоры и драки между монахами из разных мон-рей А. из Ф. попытался остановить кровопролитие, но был убит. Соч.: PL. 139. Col. 419-570; Carmen acrostichum ad Ottonem imp.//MGH. Poetae. T. 5. P. 469-471; Commentarius in cyclum Victorii//Bull. di bibliografia e di storia di scienzo matematico e fisico. 1871. N 4. P. 443-445; Passio s. Edmundi//Memorials of St. Edmunds Abbey. 1890. P. 3-25; Syllogismorum categoricum et hypotheticorum enodatio/Ed. A. Van de Vyver// Van de Vyver A. Les oeuvres inédites d " Abbo de Fleury//Rome bénédictine. T. 47. P. 125-169; Abbonis Floriacensis Орега inedita. Brugge, 1966. T. 1. Ист.: Aimoin. Vita Abbonis//PL. 139. Col. 375-414. Лит.: Cousin P. Abbo de Fleury-sur-Loire. P., 1954; Mostert M. The political theology of Abbo of Fleury: A study of the ideas about society and law of the 10th century monastic reform movement//Middeleeuwse Studies en Bronnen. Hilversum, 1987. N 2. Н. Ф. Усков Рубрики: Ключевые слова: |
| Этот поистине титанический и монументальный труд и по сей день остается бесценным кладезем информации, взятой из библиотеки Ватикана и других архивов, и профессиональные историки всегда будут обращаться к нему. При этом он написан сухим, отрывистым, неудобочитаемым языком, содержит много поддельных документов и всецело стоит на позициях, утверждающих абсолютный авторитет папы. Он был задуман как конкретное опровержение «Магдебургских центурий», хотя и не удостаивает последние прямого упоминания. Данный труд явился огромной поддержкой и утешением для дела Рима, и его часто издавали в переводах в сокращенном и общедоступном виде. Однако он также подвергся суровой критике и отчасти был опровергнут — не только протестантами, такими как Казобон, Шпангейм и Сэмюэл Баснаж, но и римско–католическими учеными, в особенности двумя францисканцами, Антуаном и Франсуа Паджи, которые внесли поправки в хронологию. Гораздо менее известна и гораздо реже используется «Церковная история» (Historia Ecclesiastica) Каспара Сачарелли, охватывающая период до 1185 г., которая была опубликована в Риме в 1771 — 1796 г. в 25 т. ин–кварто. Бесценный вклад в исторические коллекции и специальные исследования внесли и другие ученые–итальянцы: Муратори, Дзакканьи, Дзаккариа, Манси, Галланди (Холланди), Паоло Сарпи, Паллавичини (последние двое были участниками Трентского собора), трое Ассемани и Анджело Май. б) Католические французские историки Наталис (Ноэль) Александер, профессор и архиепископ ордена доминиканцев (ум. 1724), написал свою «Церковную историю Ветхого и Нового Заветов» до 1600 г. (Historia Ecclesiastica Vetens et Nova Testaments Paris, 1676; 2d ed. 1699 sqq.; 8 vols, fol.) в духе галликанства, с великой ученостью, но сухим схоластическим языком. Иннокентий XI включил ее в свой «Индекс» (1684). Это вызвало появление нескольких исправленных изданий. Аббат Клод Флёри (ум. 1723) написал свою «Церковную историю» (Histoire ecclesiastique, Paris, 1691 — 1720, 20 vols, quarto, до 1414 г.; продолжена до 1595 г. Клодом Фабром, очень ревностным галликанцем) — гораздо более общедоступную работу, отличающуюся спокойным тоном изложения и живостью языка и одинаково пригодную как для назидания, так и для обучения. Она описывает ход событий в хронологической последовательности — подробно и в целом точно, но это сочинение Флёри бессистемно и лишено философских обобщений, а потому скучно и утомительно. Когда Флёри спросили, почему он без необходимости омрачает страницы своего труда столькими позорными фактами, он дал замечательный ответ: то, что христианство выжило и продолжает развиваться, несмотря на пороки и преступления его приверженцев и проповедников, наилучшим образом доказывает его божественное происхождение. |
| важным молитвам, «умной» молитве (l " Oraison mentale, priére de l " esprit - имеется в виду молитва без произнесения слов), любви к Богу и ближнему, декалогу, страстям, 3 заповедям Церкви (о посещении воскресных и праздничных богослужений, об обязательной исповеди не реже 1 раза в год и о причащении не реже 1 раза в год на Пасху), учению о церковных праздниках, о воздержании и о посте, о благодати, о таинствах и священнодействиях. Сочинение Флёри стало первым опытом систематического изложения истории Церкви и христ. вероучения в учебных целях и долгое время оставалось важнейшим учебным пособием по теологии. По структуре и стилю изложения, в к-ром угадывается стремление автора говорить с образованным современником на понятном ему языке, этот и др. т. н. исторические К. стали продолжением традиции апологетических К. XVI в. В Австрии и в Германии многое для распространения и создания К. и для развития христ. образования в целом было сделано членами т. н. братства христ. образования (Christenlehr-Bruderschaft), основанного еще в 60-х гг. XVI в. в Риме. В рассматриваемый период возникает и развивается система К. для детей разных возрастов. Эти К. были предназначены сначала для занятий дома и в церкви, а с распространением школьного образования (с кон. XVIII в.) появились школьные учебные К. По содержанию такие учебники, как правило, соответствовали К. Флёри, т. е. в отличие от более ранних К. в них помимо вероучительной части входила еще и библейская история. Выдающимися примерами таких К. являются состоящий из 3 частей «Исторический катехизис» (Тирнау (Трнава), 1750-1752), составленный в традиции Флёри видным деятелем венского братства христ. образования иезуитом Игнацем Пархаммером; «Римско-католические катехизисы» для 2-го (Заган (Жагань), 1765) и 3-го класса (Заган, 1766) школы Бенедикта Штрауха, приора общины августинцев-каноников в Загане и одного из основателей традиции преподавания Библии в европ. школе Нового времени. Влияние на последующую традицию оказало переработанное и дополненное издание этого К., сделанное Иоганном Игнацем фон Фельбигером (Заган, 1768); а также «Учебник христианско-католической религии» (Бамберг, 1799) Иоганна Фридриха Баца. |
| Флёри отвечал на это, что он вовсе не оправдывает поступка короля Прусского, но есть известие, что Пруссия удовольствуется одною Нижнею Силезиею, если венгерская королева покажет склонность к примирению, и, быть может, королева и показала бы эту склонность, если б другие державы не ободряли ее надеждою помощи. Впрочем, как он, кардинал, ни склонен к умиротворению, его добрые услуги были бы совершенно бесплодны, ибо хотя Франция и находится со всеми другими державами в мире, однако многие смотрят на нее подозрительно, повторяя старинные бредни об ее стремлении ко всемирной монархии и на основании этих бредней заключая друг с другом союзы и принимая ненужные меры. Кантемир отвечал, что от кардинала зависит уничтожить такое предубеждение, удаляясь от войны, тем более что Франция очень сильна, и никакая держава напрасно раздражать ее не решится. «Хотя я не придаю никакого значения сладким словам кардинала, – писал Кантемир, – однако счел своею обязанностью донесть об этом разговоре, из которого видно, с каким искусством он производит свои внушения, клонящиеся к тому, чтоб отклонить союзников от подания помощи королеве Венгерской, ибо это будет препятствовать видам Франции, как, например, вооружение морских держав помешает приобретению Люксембурга или другой какой-нибудь части австрийских Нидерландов». Полученные Кантемиром известия о вооружении в Бресте эскадры, назначаемой в Балтийское море, побудили русского посланника иметь новое объяснение с кардиналом. Флёри отвечал, что эскадра не получила еще назначения и в Балтийское море отправлена не будет, если король датский обнадежит, что при начатии войны на севере сохранит нейтралитет Балтийского моря, и если англичане не отправят в то же море своей эскадры; впрочем, король не намерен принимать ни малейшего участия в войне между Россиею и Швециею; он, кардинал, особенно жалеет, видя такую горячность со стороны шведской, и по чистой совести может засвидетельствовать, что его советы шведскому министерству клонились к сохранению тишины. |
| Перенесение мощей св. Бенедикта в Галлию между сер. VII и нач. VIII в. оказало существенное влияние на последующую историю М.-К. Это событие по-разному описывается в источниках, степень достоверности к-рых трудно определить. Вероятно, самое раннее упоминание о нем сохранилось в послании папы Римского Захарии (741-752) франк. епископам и всему духовенству с требованием вернуть похищенное франками «тело блаженного Бенедикта» (750 или 751 - MGH. Epp. T. 3. P. 467-468; см.: Hoffmann. 1967. S. 338-346; Hourlier J. La lettre de Zacharie//Le culte et les reliques. 1980. P. 241-252). Павел Диакон, повествуя о событиях 2-й пол. VII - нач. VIII в., сообщает о неких франках «из краев ценоманских и аврелианских» (т. е. из Ле-Мана и Орлеана), к-рые пришли на место заброшенного мон-ря и притворились, что желают провести ночь в молитве у мощей святого (следов., его гробница не была покинута людьми). Похитив останки св. Бенедикта и его сестры св. Схоластики, франки увезли их в Галлию, где построили мон-ри во имя обоих святых ( Paul. Diac. Hist. Langobard. VI 2). О перенесении мощей сообщается также в неск. франк. сказаниях. Самое раннее анонимное сказание было составлено предположительно в VIII в.; рукописи, в которых сохранился текст, указывают на его баварское происхождение (BHL, N 1116; CPL, N 1853; изд.: Weber. 1952; PLS. Vol. 3. Col. 1438-1440). В сказании говорится об ученом франк. пресвитере, к-рый вместе с товарищами отправился в Италию на поиски могилы св. Бенедикта, находившейся «в небрежении» (inculta ab hominibus). В «пустыне», в 70 или 80 милях от Рима, некий свинопас показал им место, где некогда стоял Кассинский мон-рь. Ночью пресвитеру было видение, благодаря чему он нашел останки святых под мраморной плитой. Скрываясь от римлян, к-рые могли остановить их, франки беспрепятственно вернулись в Галлию и доставили реликвии в мон-рь Флориак (см. Флёри ). Более подробные сведения приведены в пространном «Сказании о перенесении св. Бенедикта», автором к-рого был мон. Адревальд из Флёри († ок. |
| На конклаве, избравшем К., кард. Андре Эркюль де Флёри добился утверждения королевской декларации от 24 марта 1730 г., согласно к-рой булла папы Климента XI «Unigenitus» (1713) была объявлена обязательной к исполнению, а несогласных с нею надлежало лишать бенефициев. Это позволило франц. церковным властям усилить давление на янсенистов. Сторонники янсенизма были изгнаны из Сорбонны, что К. приветствовал особыми посланиями, направленными франц. кор. Людовику XV и кард. А. Э. де Флёри. 27 авг. 1731 г. К. одобрил решение капитула кафедрального собора Монпелье о принятии положений буллы «Unigenitus», против чего возражал епископ этого диоцеза Шарль Жоашен Кольбер де Круасси, сочувствовавший янсенизму. В 1735-1736 гг. от янсенизма отказались мн. монахи из франц. бенедиктинской конгрегации мавристов. В апр. 1738 г. при поддержке кор. Людовика XV К. назначил Парижского архиеп. Шарля Гаспара Гийома де Вентимиля дю Люка визитатором жен. бенедиктинской конгрегации дочерей Кальварии, что привело к отказу от янсенизма мон-рей этой конгрегации. Папское бреве «Apostolicae providentiae» от 2 окт. 1733 г. подтверждало запрет на противопоставление богословских систем блж. Августина и Фомы Аквинского, к-рое предпринималось в трудах нек-рых янсенистов. Климент XII, папа Римский. 1-я пол. XVIII в. Худож. А. Мазуччи (частное собрание) Климент XII, папа Римский. 1-я пол. XVIII в. Худож. А. Мазуччи (частное собрание) В борьбе с янсенизмом К. неоднократно вступал в конфликты с Парижским парламентом, к-рый защищал идеи галликанизма и использовал кризис янсенизма для вмешательства в церковную жизнь франц. католиков. По поручению К. в Индекс запрещенных книг были включены неск. постановлений Парижского парламента, запрещавших обнародование полемических изданий и посланий франц. епископов против янсенизма. К. поддержал Парижского архиеп. Ш. Г. Г. де Вентимиля дю Люка в борьбе с распространением среди парижских католиков почитания янсениста диак. Франсуа де Пари. Слухи о чудесах на могиле диакона, погребенного в 1727 г. |
| Баварские претензии остались бы претензиями, если бы в Германии не было Фридриха II прусского. Когда другие еще думают и пишут, Фридрих начинает дело. Несмотря на то что Пруссия признала права Марии Терезии, или прагматическую санкцию, прусское войско в конце 1740 года вступило в Силезию под предлогом, чтоб другие претенденты на австрийское наследство не заняли этой провинции; в то же время Фридрих предложил Марии Терезии, что гарантирует прагматическую санкцию и поможет мужу ее, Францу Лотарингскому, получить императорскую корону, если она уступит Пруссии часть Нижней Силезии за 6 миллионов. Предложение было отвергнуто. Мария Терезия обратилась к державам, гарантировавшим прагматическую санкцию: помощи ниоткуда, а между тем пруссаки уже овладели большею частью Силезии. Удержит ли Фридрих свою добычу? Решение этого вопроса зависело от Франции и России. Во Франции Белиль настаивал на необходимости войны: правительство отдаст отчет потомству, если не воспользуется таким благоприятным случаем для окончательного сокрушения австрийского могущества; не нужно много войска, много денег для раздробления австрийских владений, и после этого раздробления в Германии не будет уже ни одного сильного государства, которое было бы опасно для Франции; надобно соединиться с Бавариею, давнею союзницею Франции, дать курфюрсту Карлу императорскую корону, Богемию, австрийскую Швабию, Тироль, Верхнюю Австрию; Милан отдать второму сыну испанского короля, женатому на дочери Людовика XV; Марии Терезии оставить Венгрию, Нижнюю Австрию и Бельгию (которая, принадлежа к такому слабому и отдаленному государству, может быть всегда легкою добычею Франции). Старик Флёри был против войны, но за войну была, любовница королевская, придворные; дочь короля, жена испанского принца, присылала отцу слезные письма, требуя надела своему мужу в Италии на счет Австрии, – и Людовик XV объявил себя за войну; Флёри уступил. Но что скажут на другом, противоположном, восточном краю Европы, в России? Фридрих II пред началом своей деятельности сделал смотр всем державам Европы, их средствам, чтоб уяснить себе, против кого можно успешно действовать и где искать помощи. |
| Мавра было принято в мон-ре Бом и затем через аббата Бернона «перешло» в Клюни ( Rodulf. Glab. Hist. III 17-18). По мнению цистерцианского хрониста Альберика из Труа-Фонтена (XIII в.), до основания Клюни в Галлии якобы соблюдался устав св. Колумбана. Только усилиями св. Одона в Клюни и во Флёри был принят бенедиктинский устав, получивший затем повсеместное распространение (MGH. SS. T. 23. P. 760). Многие исследователи пытались проследить преемственную связь каролингского монашества с клюнийцами, благодаря которой аббатство Клюни якобы отличалось от других крупных мон-рей, ориентированных на реформу (Флёри, Сен-Бенинь в Дижоне), и от реформированных мон-рей Лотарингии (Горце, Сен-Ван в Вердене). Согласно Иоанну Салернскому, в мон-ре Бом, основанном аббатом Берноном, строго соблюдался бенедиктинский устав, т. к. монашескую жизнь в этой обители наладили последователи наставника Евтихия (Евтиха, Евтихика), жившего при имп. Людовике Благочестивом. Т. о., клюнийские «обычаи» восходили к учению Евтихия (Fuerunt autem institutores eiusdem loci imitatores cuiusdam patris Eutici... Ipse enim pater Euticus institutor fuit harum consuetudinum, quae hactenus in nostris monasteriis habentur - Vita Odonis. I 22-23//PL. 133. Col. 53-54). Имя Евтихия обычно считают искаженной формой имени Витица, к-рое до вступления в мон-рь носил св. Бенедикт Анианский . Высказывалось мнение, что клюнийские «обычаи» восходили к идеям св. Бенедикта Анианского: дочерней обителью аббатства Аниан был мон-рь Сен-Савен-сюр-Гартамп, его монахи при имп. Карле Лысом реформировали аббатство Сен-Мартен в Отёне. Насельники этого мон-ря принесли свои традиции в мон-рь Бом при аббате Берноне (впосл. 1-й настоятель Клюни). Т. о., мон-рь Клюни с самого начала рассматривался как обитель, в к-рой следовало возродить традиции каролингского монашества ( Valois J., de. Sur quelques points d " histoire relatifs à la fondation de Cluny//Millénaire de Cluny. 1910. Vol. 1. P. 201-204). Однако в клюнийских источниках, за исключением Жития св. Одона, нет указаний на преемство идет от Бенедикта Анианского к аббатам Клюни. В Клюни не использовался сводный монашеский устав (Concordia regularum), составленный Бенедиктом Анианским. Игнорируя монастырскую реформу Каролингов, клюнийцы утверждали, что до основания Клюни монашеская жизнь находилась в глубоком упадке. Преувеличенное мнение о деградации монашества разделяли деятели лотарингской реформы. Так, в Житии св. Иоанна из Горце утверждается, что до начала реформы бенедиктинский устав не соблюдался ни в одном мон-ре к северу от Альп (MGH. SS. T. 4. P. 342). Совр. исследователи отвергают гипотезу о преемственности между св. Бенедиктом Анианским и насельниками Клюни, хотя проявившаяся в К. к. тенденция к унификации практики различных монастырей несомненно явилась продолжением каролингских реформ ( Bredero. 1983). |
|
|
