| Побеждены же были сильные суздальские полки 21 апреля в четверг, на вторую неделю после Пасхи. О, велик, братия, промысел Божий! На том побоище убили из новгородцев в схватке только Дмитра-псковитина, Антона-котельника, Ивана Прибышинича-ткача, а в отряде Иванка Поповича, терского данника, а в смоленском полку был убит один Григор Водмол, знатный муж. А все остальные были сохранены силою честного креста и правдой. О, многих победили, братья, бесчисленное число, ибо убитых воинов Юрия и Ярослава не может вообразить человеческий ум, а пленников во всех новгородских и смоленских станах оказалось шестьдесят мужей. Если бы предвидели это Юрий и Ярослав, то пошли бы на мир: ибо слава и хвала их погибли и сильные полки стали ни во что. Было ведь у Юрия семнадцать стягов, а труб сорок, столько же и бубнов, а у Ярослава тринадцать стягов, а труб и бубнов шестьдесят. Говорили многие люди про Ярослава так: «Из-за тебя сотворилось нам много зла. О твоем клятвопреступлении сказано было: “Придите, птицы небесные, напейтесь крови человеческой; звери, наешьтесь мяса человеческого”». Ибо не десять человек было убито, не сто, а тысячи и тысячи, а всех избитых девять тысяч двести тридцать три человека. Можно было слышать крики живых, раненных не до смерти, и вой проколотых в городе Юрьеве и около Юрьева. Погребать мертвых было некому, а многие, бежавшие к реке, утонули, а другие раненые умерли в пути, а оставшиеся в живых побежали кто к Владимиру, а иные к Переяславлю, а иные в Юрьев. Князь же Юрий стоял напротив Константина и увидел побежавший полк Ярослава, и он тогда прискакал во Владимир к полудню на четвертом коне, загнав трех коней, в одной сорочке, даже подседельник потерял. А началось сражение в обеденное время. Во Владимире же остался небоеспособный народ: попы, чернецы, женщины, дети, и, увидев всадника, обрадовались, думали, что это послы от князя, а им ведь говорили: «Наши одолеют». И вот Юрий прискакал один и стал ездить вокруг города, говоря: «Укрепляйте город». Они же, услышав, пришли в смятение, и был вместо веселия плач. |
| 25 Опись и продажа с публичного торга оставшегося имения по убиении народом обвиненного в измене Михаилы Татищева во 116 году. – ВОИДР. М., 1850, «Смесь», стр. 16, 21, 23, 32, 33). 27 В грамоте царя Василия Ивановича, посланной в Новгород в мае 1610 г., в качестве новгородских воевод упоминаются князь И. Н. Большой Одоевский и Р. А. Вельяминов, в качестве дьяков – Чюлок Бартенев и Корнил Иевлев [ЛЗАК (1865–1866), вып. IV. СПб., 1868, «Материалы», стр. 20–23]. 35 Г А Замятин К вопросу об избрании Карла-Филиппа на русский престол (1611 –1616 гг ) Юрьев, 1913, стр. 8–11; И С Шепелев Шведская интервенция в России в 1610–1611 гг и отношение к ней первого земского ополчения. – Сборник научных трудов Пятигорского государственного педагогического института, вып. IV, Кафедра общественных наук, 1949, стр. 194 37 ДАИ, т. I, стр. 283–285, 162; Г А. Замятин. К вопросу об избрании Карла-Филиппа на русский престол (1611–1616 гг ), стр. 21–23. 41 И С. Шепелев. Шведская интервенция в России в 1610–1611 г . .., стр 185, Г. А Замятин. К вопросу об избрании Карла-Филиппа на русский престол (1611– 1616 гг ), стр 18. 43 Арсеньевские шведские бумаги 1611–1615 гг –Сборник Новгородского общества любителей древностей, вып. V. Новгород, 1911, стр. 3––11; СГГД, т. II. М, 1819, стр. 553–563, 264 51 С. Ф Платонов Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник, стр. 448 прим. 10. – Благодаря любезности В. M Панеяха я получил фотокопию с этой челобитной. 52 Архив ЛОИИ, Коллекция актов П M Строева, 89. См. также М. Г. Курдюмов Описание актов, хранящихся в архиве Археографической комиссии Акты П. М. Строева. – ЛЗАК (1906), вып. XIX. СПб, 1908, стр. 171–172, 89. 56 Г. А. Замятин. К вопросу об избрании Карла-Филиппа на русский престол (1611–1616 гг.), стр. 24–25, 32, 34, 35, 113, 124, 126–127. 131–135, 139. 62 Г. Л. Замятин. К вопросу об избрании Карла-Филиппа на русский престол (1611 – 1616 гг.), стр. 131. 64 Арсеньевские бумаги 1614–1616 гг. – Сборник Новгородского общества любителей древности, вып. VI. Новгород, 1915, стр. 13. |
| Мстислав, проезжая перед рядами новгородцев, говорил: «Братья! Мы вошли в землю сильную: воззрим на Бога и станем крепко; не озирайтесь назад: побежавши, не уйдешь; забудем, братья, жен, детей и дома свои: идите на бой, как кому любо умирать, кто на коне, кто пеший!» «Мы на конях не хотим умирать, мы будем биться пешие, как отцы наши бились на Колокше!» - говорили новгородцы. Новгородцы сбросили с себя верхнее платье, сапоги и босые побежали вперед с криком. Их примеру последовали смольняне, но, сбросив сапоги, обвили себе ноги. Смольнянами предводительствовал Ивор Михайлович; он ехал верхом, так, чтобы его видели ратные. За ним следовали князья с дружиною, также на конях. С противной стороны устремились в бой пешие Ярославовы люди. Ивор проезжал через заросль и под ним споткнулся конь; пешие новгородцы опередили его и сцепились с неприятелем: пошли в дело дубины и топоры. Поднялся страшный крик. Суздальцы побежали; новгородцы подсекли стяг (знамя) Ярослава. Затем подоспел Ивор со смольнянами. Добрались до другого стяга. Князья с дружинами оставались позади. Тут Мстислав, увидя, что молодцы зашли слишком далеко и неприятельская сила может окружить и смять их, закричал: «Не дай Бог, братья, выдавать этих добрых людей!» И он пустился вперед сквозь свою пехоту: за ним последовали другие князья. Настала жестокая сеча. Юрий и Ярослав бежали, бросив свой обоз. Быть может, это было сделано в надежде, что противники бросятся на грабеж, а тем временем можно будет обратиться и ударить на них. Но Мстислав закричал: «Братья новгородцы, не бросайтесь на обоз, а бейте их; не то - они вернутся и сметут нас». Новгородцы послушались и продолжали крепко сражаться, а смольняне оставили бой и начали грабить обоз. Сам Мстислав трижды проехал сквозь неприятельские полки, поражая направо и налево топором, который был у него привязан к руке поворозкою (шнурком). Все пошло врассыпную; много суздальцев пало под ударами топоров новгородских и смоленских, много утонуло во время бегства, много раненых прибежало во Владимир, Переяславль, Юрьев и там умерло. «Такова-то была, - говорит летописец, -слава Юрия и Ярослава; напрасна была их похвальба: в прах обратились сильные полки их " . Семнадцать знамен Юрия, тринадцать Ярослава и до ста труб и бубен достались победителям. Шестьдесят человек было взято в плен; убитых врагов летописец насчитывает 9203, а у новгородцев и смольнян было убито только 5 человек: цифры, разумеется, баснословные. Несомненно только то, что суздальцы были разбиты наголову. |
| Псков по-прежнему вел войну с немцами ливонскими, в которой принимал участие и Новгород. В 1362 году пригнали немцы и перебили на Лудве несколько голов на миру; за это псковичи задержали немецких купцов, которых было тогда много во Пскове. В следующем году приехали в Новгород послы немецкие из Юрьева и Феллина договариваться с псковичами; приехали и псковичи, наговорили много, а поехали прочь без мира, за что купцов новгородских задержали в Юрьеве. Тогда новгородцы отправили туда своих послов, по боярину из каждого конца, которым удалось помирить (смолвить в любовь) немцев со псковичами: немцы отпустили новгородских купцов, а псковичи немецких, взявши с них серебро за головы убитых на Лудве. Мир, как обыкновенно, был непродолжителен; на этот раз миротворцем хотел быть великий князь московский, и в 1367 году посол его Никита приехал в Юрьев, жил здесь долго, но, не сделавши ничего доброго, возвратился во Псков, а вслед за ним явилась рать немецкая и пожгла посад; но стояла только одну ночь под городом и ушла назад. В то же время другая немецкая рать явилась у Велья и разбила псковскую погоню: много пало голов добрых людей. Потом псковичи с каким-то князем Александром отправились к Новому городку (Нейгаузену) воевать чудь, причем небольшой отряд охочих людей под начальством Селила Скертовского поехал в разгон к Киремпе, наткнулся на отряд немецкий и был разбит им. Князь Александр приехал на место битвы, похоронил убитых, собрал раненых, рассеявшихся по лесу, и возвратился назад. Псковичи отправили послов сказать новгородцам: " Господа братья! Как вы заботитесь об нас, своей братье младшей? " Новгородцы задержали послов немецких, потому что новгородские купцы были задержаны в Юрьеве и других городах ливонских, и в 1368 году отправили войска к Изборску, осажденному немцами. Немцы бросили осаду, заслышавши о приближении новгородцев, но в следующем году явились опять под Псков, выстояли под ним три дня и две ночи и ушли, ничего не взявши; летописец упоминает только имена двух убитых псковичей и одного взятого в плен и затравленного немцами. В 1370 году новгородцы и псковичи захотели отомстить рыцарям за их нападения и пошли к Новому городку, но не взяли его, потому что был тверд, говорит Новгородский летописец, а Псковский жалуется на новгородцев, зачем они от Городка не пошли в Немецкую землю, а возвратились назад, не пособивши нимало псковичам, которые одни сожгли Киремпе, и взяли множество добычи. Немцы - одни были побиты, а другие задохнулись от зноя в погребах. В 1371 году новгородский посадник Юрий Иванович с тысяцким и двумя другими боярами заключил мир с немцами под Новым городком; но под 1377 годом летописец упоминает о походе новгородских молодых людей к Новому городку немецкому: они стояли долго под городом, посад весь взяли, волость всю потравили, полона много привели и сами пришли все поздорову. |
| В 1190 году чудь снова пришла ко Пскову на судах по озеру, но и на этот раз псковичи не упустили из нее ни одного живого. Юрьев был снова захвачен чудью и снова взят новгородцами и псковичами в 1191 году, причем по обычаю земля Чудская была пожжена, полону приведено бесчисленное множество, а в следующем году псковичи снова ходили на чудь и взяли у нее Медвежью-Голову (Оденпе). Потом не слышно о походах на Эстонию до 1212 года - в этом году, по счету нашего летописца, и двумя годами ранее, по счету немецкого, Мстислав Удалой с братом Владимиром вторгнулись в страну Чуди-Тормы, обитавшей в нынешнем Дерптском уезде, и по обычаю много людей попленили, скота бесчисленное множество домой привели. Потом на зиму пошел Мстислав с новгородцами на чудской город Медвежью-Голову, истребивши села вокруг, пришли под город: чудь поклонилась, дала дань, и новгородцы по здорову возвратились домой. Но летописец немецкий гораздо подробнее описывает этот поход: князь новгородский с князем псковским и со всеми своими русскими пришли с большим войском в Унганнию и осадили крепость Оденпе; восемь дней отбивалась от них чудь; наконец, почувствовавши недостаток в съестных припасах, запросила мира. Русские дали ей мир, окрестили некоторых своим крещением, взяли 400 марок ногат и отступили в свою землю, обещавшись, что пришлют своих священников, чего, однако, потом не сделали из страха пред немцами, прибавляет летописец; должно думать, что не столько из страха пред немцами, сколько по недостатку надлежащего внимания к делам эстонским. Так новгородцы, пока жил у них Мстислав, ходили сквозь Чудскую землю к самому морю, села жгли, укрепления брали и заставляли чудь кланяться и давать дань, но Мстислав скоро ушел на юг, новгородцы по-прежнему начали ссориться с северными суздальскими князьями, чудь была опять забыта, а немцы между тем соединенными силами действовали постоянно в одном направлении, с одною целию. Чтоб удобнее заняться покорением эстов, леттов и других туземцев и чтоб обогатить Ригу торговлею с странами, лежащими при верхних частях Двины и Днепра, они решились заключить мирный договор с полоцким князем, причем епископ обязался вносить последнему ежегодную дань за ливов, порабощенных рижской церкви и ордену. |
| Ср. также: Рождественский С. Сельское население Московского государства в XVI-XVII вв., в: Русская история в очерках. Изд. М. Довнар-Запольского. 3 (1912). С. 41—44. Ср. примеч. 503, а также следующие работы: Одинец Д. Потеря права перехода владельческими крестьянами Московского государства, в: Сборник в честь П. Н. Милюкова. Paris, 1929; Михайлов П. Институт старожильства и крепостное право, в: ЖМНП. 1912. 1; он же. К вопросу о происхождении земельного старожильства. Там же. 1910. 6. ААЭ. 1. 48; ДАИ. 1. 198. О роли Юрьева дня в русском крестьянском календаре см.: Калинский И. Церковно-народный месяцеслов на Руси, в: Записки Географического общества по отделу этнографии. 1 (1877). С. 325. АИ. 1. 59; ААЭ. 1. 64, 83. Об отступлениях от него на практике см., например: АЮ. 186 и 290. Стоглав (Казанское изд. 1862). С. 412—414; АИ. 1. 165; ААЭ. 1. 257. ААЭ. 1. 234 (по уездам Важскому и Шенкурскому, 1552); АИ. 1. 193 (по Троицкому монастырю в Астрахани, 1575); Дьяконов. Очерки (1898). 6 (по Богородицкому монастырю в Свияжске, 1576). Материал по этому вопросу содержится также в писцовых книгах XVI в. Ср.: Неволин. О пятинах и погостах. С. 167. Дебольский. Ук. соч., в: ЖМНП. 1895. 1. С. 99; Греков. Юрьев день. С. 78; он же. Очерки хозяйства Новгородского Софийского Дома, в: ЛЗАК. 34 (1927). С. 113; Одинец. Ук. соч. С. 205. РИБ. 14. С. 135. По XVII в. у нас масса документов о таких тяжбах: АИ. 3. 286 (1621). 160 (1629); ААЭ. 3. 141 (1623); РИБ. 35. 263 (1616). Ср. также: Дьяконов. Очерки (1898). С. 52—59. Этот указ ранее ошибочно считался началом окончательного прикрепления крестьян к земле и крепостного права. Указ не сохранился и восстановлен на основе позднейших документов. Ср.: Владимирский-Буданов. Ук. соч. С. 139. Там же. С. 139; Рождественский. Ук. соч., в: Русская история в очерках. 3. С. 63. Определения 1597 г. были в последующие годы подтверждены и дополнены новыми указами: от 28 ноября 1601 г., от 1 февраля 1606 г. и от 9 марта 1607 г. Владимирский-Буданов. Там же. С. 139 и след.; Kljutschewskij. Geschichte RuЯlands. 2. S. 342—344; Дьяконов. Очерки (1898). С. 49. |
| Чернечий-Ярский-Великобудищск., Полт. г., I, 518. Черниговский-Борисогл.-Мучен., I, 83. Черниговский-Елецкий-Успен.-Богород., II, 794. Черниговский – Ильин. – Троиц.-Болдин., I, 214. Черниговский-Пятниц., II, 1103. Черницкий-Псковский, II, 1354. Черногорский-Богород., Арх. г., II, 888. Черноезерский – Никол., С.-Петер. г., II, 1355. Черноостровский – Николаев. – Малоярославецкий, I, 568. Чернораменск.-Никол., Ниж. г., II, 966. Чернеев-Шацкий, I, 594. Чернеев-Николаев., Тамб. г., I, 569. Чигиринский-Троиц.-Скитский или Новоскитский, II, 1287. Чирцова, Арх. г., II, 1356. Чолминский, Олон. г., II, 1352. Чонский, Орл. г., II, 1353. Чонский-Успен., Могил. г., I, 573. Чудова, Арх. г., II, 1356. Чудов-Московский, II, 1357. Чуркинская-Никол., Астраханск. г., II, 967. Чусовский-Трифонов-Успен., Перм. г., II, 1224. Чухломск.-Авраамиев – Городец.-Покр., II, 597. Ш Шалацкая-Успен., Новг. г., II, 1358. Шандожская-Рожд., Волог. г., II, 1115. Шаргородский-Никол.-Спасский, Подол. г., I, 330. Шаровкин или Шаров-Успен., Калуж. г., I, 576. Шартоминский или Шартовск., Влад. г., II, 1011. на Шатме-Никол., Влад. г., II, 1011. Шатрищегорский-Казан., Калуж. г., II, 856. Шацкий-Чернеев, I, 594. Шегонин, Твер. г., II, 1314. Шенкурский-Троиц., I, 528. Шервинская, Перм. г., II, 1359. Шеренский или Ширинский-Благовещ., Твер. г., II, 639. Шеринская, Перм. г., II, 1359. в Шероховичах Городноезерская- Никандрова, Новгор. г., II, 944. Шидоровский, Волог. г., II, 1199. Шкловский-Воскр., Могил. г., I, 141. Шкнятин-Введен., Пск. г., II, 707. Шужгорский-Данилов-Преобр., Новг. г., II, 778. Шуйский-Спасский, II, 1182. Шуйский-Троиц., II, 1286. Шумаровский, Черниг., г., II, 1360. Щ Щирский, С.-Петер. г., II, 1355. Ю Югская-Димитриев., Яросл. г., II, 1361. Югская-Дорофеева, Яросл.г., II, 1362. Южная-Дорофеева-Троиц., Яросл. г., II, 1362. Юнгинский, Каз. г., II, 1193. Юрьевский-Архан.-Михаилов, II, 628. Юрьевский-Введен.-Николаев., I, 107. Юрьевский-Козелецкий, II, 759. Юрьевский-Мещовский, II, 758. Юрьев-Новгородский, II, 1363. |
| Не без помощи великого князя митрополит Исидор мог забрать с собой и такое огромное количество денег, которое в натуральных ценностях представляло собой обоз из двух сот коней. Молва о том, что митрополит отправляется на доброе дело обрашения латинян к правой вере была настолько сильна, что даже упрямых новгородцев побудила уступить в пользу митр. Исидора те доходные статьи, которых они так долго не давали его предместникам. Митрополит Исидор, отправившись из Москвы 8 сентября 1437 г., сам прибыл через месяц в Новгород. Здесь он был встречен с великим торжеством и получил «честь велию» от владыки (т. е. денежное подношение), а новгородцы «даша ему суд по старине». Новгородцы были осведомлены о планах и нуждах митрополита, вероятно, даже официальным путем, через своего владыку, которого вызывал к себе зачем-то митр. Исидор еще в июле месяце. Из Новгорода митрополит переехал в Псков и здесь устроил себе, конечно, не без содействия великого князя, новый источник доходов. Он изъял псковскую область из-под ведения новгородского епископа и отобрал ее вместе с владычными вотчинами во временное пользование митрополичьей кафедры. Помимо этого псковичи, так же, как и новгородцы, почтили митрополита «пирами многими и дарами великими». Эту особую щедрость новгородцев и псковичей приходится объяснять их исконной привычкой иметь торговые и бытовые связи с латинянами по вере. Мечта о религиозном примирении могла манить их и коммерческими перспективами. Запасшись богатыми средствами, Исидор продолжал свой путь на Ригу через Юрьев. В первом же немецком городе Вербек (при устье Эмбаха) митрополита встретил латинский епископ Юрьевский с великой помпой и многими дарами. Этим он воздавал честь цели путешествия русского митрополита, а может быть, и особенным униональным симпатиям его, известным по участию Исидора в Базельском соборе. В Юрьеве митрополиту снова была устроена торжественная встреча соединенным обществом православных и латинян во главе с духовенством той и другой группы. Исидор за честь, оказанную ему латинянами, отплатил честью. |
| Ср. также: Рождественский С. Сельское население Московского государства в XVI–XVII вв., в: Русская история в очерках. Изд. М. Довнар-Запольского. 3 (1912). С. 41–44. Ср. примеч. 503, а также следующие работы: Одинец Д. Потеря права перехода владельческими крестьянами Московского государства, в: Сборник в честь П. Н. Милюкова. Paris, 1929; Михайлов П. Институт старожильства и крепостное право, в: ЖМНП. 1912. 1; он же. К вопросу о происхождении земельного старожильства. Там же. 1910. 6. ААЭ. 1. 48; ДАИ. 1. 198. О роли Юрьева дня в русском крестьянском календаре см.: Калинский И. Церковно-народный месяцеслов на Руси, в: Записки Географического общества по отделу этнографии. 1 (1877). С. 325. АИ. 1. 59; ААЭ. 1. 64, 83. Об отступлениях от него на практике см., например: АЮ. 186 и 290. Стоглав (Казанское изд. 1862). С. 412–414; АИ. 1. 165; ААЭ. 1. 257. ААЭ. 1. 234 (по уездам Важскому и Шенкурскому, 1552); АИ. 1. 193 (по Троицкому монастырю в Астрахани, 1575); Дьяконов. Очерки (1898). 6 (по Богородицкому монастырю в Свияжске, 1576). Материал по этому вопросу содержится также в писцовых книгах XVI в. Ср.: Неволин. О пятинах и погостах. С. 167. Дебольский. Ук. соч., в: ЖМНП. 1895. 1. С. 99; Греков. Юрьев день. С. 78; он же. Очерки хозяйства Новгородского Софийского Дома, в: ЛЗАК. 34 (1927). С. 113; Одинец. Ук. соч. С. 205. РИБ. 14. С. 135. По XVII в. у нас масса документов о таких тяжбах: АИ. 3. 286 (1621). 160 (1629); ААЭ. 3. 141 (1623); РИБ. 35. 263 (1616). Ср. также: Дьяконов. Очерки (1898). С. 52–59. Этот указ ранее ошибочно считался началом окончательного прикрепления крестьян к земле и крепостного права. Указ не сохранился и восстановлен на основе позднейших документов. Ср.: Владимирский-Буданов. Ук. соч. С. 139. Там же. С. 139; Рождественский. Ук. соч., в: Русская история в очерках. 3. С. 63. Определения 1597 г. были в последующие годы подтверждены и дополнены новыми указами: от 28 ноября 1601 г., от 1 февраля 1606 г. и от 9 марта 1607 г. Владимирский-Буданов. Там же. С. 139 и след.; Kljutschewskij. Geschichte RuЯlands. 2. S. 342–344; Дьяконов. Очерки (1898). С. 49. |
| Усилением Русской земли было обеспокоено не только Польско-Литовское государство. В Ливонии всячески стремились препятствовать русской торговле, русских купцов убивали и грабили. В Германии сажали в тюрьмы людей, по просьбе московского государя нанимавших мастеров для работы в России. Шведский король Густав I предлагал Польше, Дании, Ливонии и Пруссии создать коалицию против России, чтобы остановить ее усиление. На Русь запрещено было пропускать медь, свинец, олово, селитру, иностранных мастеров. Говоря современным языком, было наложено эмбарго на поставки стратегических товаров и технологий. Мало того, шведские и польские каперы грабили и топили корабли, которые везли товары на Русь, стремясь разорить и уничтожить русскую торговлю. Это означало экономическую блокаду России. Наиболее воинственно вел себя Ливонский орден. В Ливонии не только грабили и бросали в тюрьмы русских купцов, но и разоряли купеческие подворья, грабили и громили православные церкви. Ливонцы нарушали все соглашения и договоры и не желали идти на переговоры. Государь Иоанн Васильевич «за многие обиды и утеснение веры православной» разгромил и сокрушил Ливонский орден. Русские войска вернули древний Юрьев Дерпт, заняли Нарву. В войну с Русью вступила Швеция. Были разгромлены и шведские войска. Россия победоносно возвращалась на берега Балтики, в свои древние земли. Царь Иоанн Васильевич надеялся создать на Балтике свой флот. Но Римскому престолу, приложив огромные усилия, удалось создать мощную коалицию, соединив в борьбе с Москвой соперников: Польско-Литовское государство и Швецию, используя в войне с русскими ресурсы и Германии, и Венгрии. На юге России в те годы пришлось одновременно вести войну с Османской империей и Крымом. Десятилетия велись войны на три фронта с могущественными врагами, что требовало огромного напряжения. Были славные победы и тяжелые поражения. Россия выстояла в суровой борьбе, но задачу закрепиться на Балтике решить в те годы не удалось. Во время страшного лихолетья русской Смуты шведы предательски захватили Новгород. Вернув русскую власть в Кремль, освободив Москву от поляков, русские люди очистили от шведов и Новгородскую землю. Но русские владения на берегу Финского залива остались за шведами. Сбылась вековая мечта Швеции. После Столбовского мира 1617 года Россия потеряла выход к Балтийскому морю. Шведский король Густав Адольф с торжеством произнес, выступая в риксдаге: «Русские – опасные соседи: границы земли их простираются до Северного, Каспийского и Черного морей; у них могущественное дворянство, они могут выставлять в поле большое войско: а теперь этот враг без нашего позволения не может ни одного судна опустить на Балтийское море». Шведскому монарху было от чего радоваться. |
|
|
