| Многие помещики из погостов действительно приехали к нему служить, но зато в собственных полках Андреевых открылась измена: с третьего стану, на Цне, побежало несколько детей боярских; одного из них успели перехватить и привели к князю, который отдал его под присмотр своему дворянину Каше; Каша велел связать руки и ноги перебежчику, посадить его в озеро в одной сорочке, выставя только голову на берег, чтоб не захлебнулся, и таким образом пытал, кто еще хотел бежать с ним вместе. Перебежчик назвал так много соумышленников, что князь Андрей велел потушить дело, потому что нельзя же было их всех перевешать, как говорит летописец. Зато редкою по тогдашним отношениям верностию отличился воевода Андреев, князь Юрий Оболенский: еще прежде, заподозрив старицкого князя во враждебных замыслах и желая ослабить его, Елена потребовала, чтоб он послал на Коломну воеводу, князя Юрия Оболенского, с большим отрядом детей боярских. Узнавши о бегстве своего князя, Оболенский, по выражению летописца, начал Богу молиться и, утаясь от воевод великокняжеских, выехал из Коломны, перевезся через Волгу под Дегулиным, потопил суда, чтоб не достались преследователям, и соединился с Андреем на речке Березне, не доезжая немного Едровского яма. В пяти верстах от Заячьего яма, в Тухоле, настиг Андрея другой Оболенский, князь Иван Овчина-Телепнев, товарищ которого, князь Никита, отправился укреплять Новгород. Здесь известия начинают разногласить, потому что одни летописцы держали сторону московского правительства, другие – сторону удельного князя. По московским известиям, когда оба войска выстроились для бою, князь Андрей не захотел сражаться, завел переговоры с князем Оболенским, обещал бросить оружие, если тот даст ему клятву, что великий князь и Елена не схватят его и большой опалы на него не положат. Оболенский, не обославшись с Еленою, дал Андрею требуемую клятву и вместе с ним отправился в Москву; но Елена сделала ему строгий выговор, зачем без ее приказания дал клятву князю Андрею, велела схватить последнего и заключить в оковы, чтоб вперед такой смуты и волнения не было, ибо многие люди московские поколебались. |
| Князь был общее, неотъемлемое название для всех членов Рюрикова рода. Старший в роде князь назывался великим; но сначала в летописи мы встречаем очень редко этот титул при имени старшего князя; обыкновенно он придается только важнейшим князьям и то при описании их кончины, где летописец обыкновенно в украшенной речи говорит им похвалы. Ярослав I называется великим князем русским; здесь слово " русский " однозначительно с " всероссийский " , князь всея Руси, потому что Ярослав по смерти брата Мстислава владел за исключением Полоцка всеми русскими волостями. После Ярослава названием великого князя величается сын его Всеволод, внук Мономах, правнук Мстислав, сыновья и внуки последнего, но все только при описании кончины. Рюрик Ростиславич называется великим князем при жизни и тогда, когда он не был еще старше всех на Руси, не сидел еще в Киеве; из этого можно заключить, что название " великий князь " употреблялось иногда просто из учтивости, от усердия пишущего к известному князю, не имело еще постоянного, определенного смысла. Но если в южной летописи мы так редко встречаем название " великий князь " , то в Северной Руси оно начинает прилагаться постоянно к имени Всеволода III и сыновей его, державших старшинство; здесь даже это название употребляется одно без собственного имени для означения Всеволода III. Великими князьями всея Руси названы Мономах при описании его кончины и Юрий Долгорукий при описании кончины Всеволода III: первый с достаточным правом; второй, как видно, - из особенного усердия северного летописца к князьям своим. В одном месте летописи, в похвале Мономаху и сыну его Мстиславу, слово " великий " поставлено позади собственных имен их; так же не раз поставлено оно позади имени Всеволода III, но один раз явно для отличия его от другого Всеволода, князя рязанского. Мы видели, каковы были отношения старшего князя к младшим; видели, что старший, если он был только названным, а не настоящим отцом для младших, распоряжался обыкновенно с ведома, совета и по договору с последними, отсюда понятно, что когда князь избавлялся от родичей, становился единовластителем, то вместе он делался чрез это и самовластителем в стране; вот почему слово " самовластец " в летописи употребляется в значении " единовластец " ; так, сказано про Ярослава I, что по смерти брата своего Мстислава он стал самовластец в Русской земле. |
| Голицын умер в конце 1730 года, и легко понять, как отлегло на сердце у фаворитов. Оставался другой фельдмаршал – из Долгоруких; ему передали место Голицына, президентство в Военной коллегии; но и он недолго оставался в покое. Долгоруких продолжали казнить постепенно, жечь медленным огнем. После известных распоряжений относительно их участи в апреле в середине 1730 года последовали новые распоряжения: князя Алексея с детьми сослали в Березов; князя Василия Лукича – в Соловки, князя Сергея – в Ораниенбург, князя Ивана Григорьевича-в Пустозерск, мать князя Алексея-в Ораниенбург. Судьба князя Алексея не могла возбуждать сожаления, потому что одновременно с этими распоряжениями в журналах Сената записывалось: «Допущен был действительный статский советник Шереметев и подал за своею да за князя Петра Черкасского и князя Якова Голицына руками доношение и при нем реестр забранным из дому покойного дяди их, генерал-адмирала графа Апраксина, князь Алексеем Долгоруким безденежно вещам, и чтоб те вещи или за них деньги к ним возвратить». Но в конце 1731 года издан был манифест, из которого узнали, что самый видный и самый почтенный из Долгоруких за какие-то таинственные преступления заточен в крепость. «Хотя всем известно, – говорилось в манифесте, – какие мы имеем неусыпные труды о всяком благополучии и пользе государства нашего, что всякому видеть и чувствовать возможно из всех в действо произведенных государству полезных наших учреждений, за что но совести всяк добрый и верный подданный наш должен благодарение Богу воздавать, а нам верным и благодарным подданным быть. Но кроме чаяния нашего явились некоторые бессовестные и общего добра ненавидящие люди, а именно: бывший фельдмаршал князь Василий Долгорукий, который, презря нашу к себе многую милость и свою присяжную должность, дерзнул не токмо наши государству полезные учреждения непристойным образом толковать, но и собственную нашу императорскую персону поносительными словами оскорблять, в чем по следствию дела изобличен; да бывший гвардии капитан князь Юрий Долгорукий, прапорщик князь Алексей Борятинский, Егор Столетов, которые, презрев свою присяжную должность, явились в некоторых жестоких государственных преступлениях не токмо против нашей высочайшей персоны, но и к повреждению государственного общего покоя и благополучия касающихся, в чем обличены и сами признались, а потом и с розысков в том утвердились. За которые их преступления собранными для того министры и генералитетом приговорены они все к смертной казни. Однако ж мы но обыкновенной своей императорской милости от той смертной казни всемилостивейше их освободили, а указали: отобрав у них чины и движимое и недвижимое имение, послать в ссылку под караулом, а именно: князь Василья Долгорукова – в Шлиссельбург, а прочих – в вечную работу: князь Юрья Долгорукова – в Кузнецк, Борятинского – в Охотский острог, а Столетова – на Нерчинские заводы». |
| Л. 33 – 32 «Прощение кто прося согре//шением... в тя согрешшим»... – Ср.: Лк. 17:3 . Л. 32 ..оставление дается противу оставлению... – Ср.: Лк. 6:37 (см. также: Мф. 6:14 ). «Якови бываем... и той Господа Бога себе». – Ср.: Мф. 7:12 (см. также: Лк. 6:31 ). По отшествии вашего болярина князя Алексея Никитича с товарыщи... – Алексей Никитич Трубецкой, боярин, князь прославился при царе Алексее Михайловиче как замечательный дипломат. О нем известно, что с 1629 г. он был воеводой в Тобольске, с 1633 г. – в Астрахани, в 1642 – 1646 гг. – в Туле. Особенно отличился он в деле присоединения Малороссии к России; отличался храбростью в военных делах. За заслуги перед отечеством пожалован городом Трубачевском и поименован титулом «Державца Трубачевского». Впоследствии, не желая отдавать свои владения потомству князя Юрия Никитича, отказал Трубачевск своему крестнику Петру Великому. Умер иноком под именем Афанасия в 1680 г. – Брокгауз, Ефрон 1901, 918. В московских боярских книгах А.Н. Трубецкой упоминается как дворянин московский с 1627 г., как боярин с 1646 г. – Указатель 1853, 418. С патриархом Никоном князь А.Н. Трубецкой был знаком лично и неоднократно участвовал в различных мероприятиях совместно с ним. Так, 25 июля 1658 г. в день посвящения Никона в патриарха всероссийского во время обеда в Грановитой палате, по этому случаю устроенного царем Алексеем Михайловичем, Никон вставал из-за стола и ездил вокруг Кремля на «осляти»; «осля» под патриархом водили бывшие с ним за столом бояре – князь Федор Куракин, князь Юрий Долгорукий и князь Алексей Трубецкой, а также окольничие – князь Дмитрий Долгорукий и Прокопий Соковнин – Гиббенет 1,9 – 16.29 апреля 1656 г. патриарх Никон совершал в Успенском соборе молебствие, отпуская воевод на государеву службу – А.Н. Трубецкого с товарищами – Голубцов 1908, 253. 10 июля 1658 г., когда патриарх Никон, решив оставить патриаршую кафедру, находился на последней службе в Успенском соборе, к нему от царя для переговоров был послан князь Алексей Трубецкой (в послании к константинопольскому патриарху Дионисию Никон писал, что с А.Н. |
| 9. ЯРОСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ, сын Князя Владимира Мстиславича, княжил во Пскове с 1214 года, а в следующем году по какому-то неудовольствию ушел к Лифляндским Рыцарям и вступив к ним в службу, ходил с ними во все походы на Естляндцев, Литовцев и даже на соотчичей своих Псковичей, о чем подробнее сказано уже во общей Истории Псковского Княжества. Пребывая в Лифляндии, он не преставал именоваться Псковским Князем, дарил Лифляндцам Псковские земли, в которых не имел и власти, отогнал от себя свою первую супругу, и женился в Лифляндии на другой, вел странную жизнь по-рыцарски и скончался в Лифляндии около 1245 года. Со времени выезда его из Пскова в 1214 году принят паки Псковичами на княжение отец его Владимир Мстиславич, и княжил с 1216 по 1222 год; потом въехал. После сего вторичного Владимирова княжения Псков присоединился к Новгороду: но в 1226 году отстав от оного, заключил особый союз с Лифляндскими Рыцарями и управлялся своими Посадниками, за что Новгородский Князь Ярослав Всеволодович долго на Псковичей злобился и хотел идти войной, однако же Новгородцы не согласились. 10. ЮРИЙ МСТИСЛАВИЧ, шурин Новгородского Князя Ярослава Всеволодовича, по примирении с ним Псковичей и по просьбе их о даче им Князя себе, прислан 1232 года от него во Псков. За сие Рыцари разорвали со Псковичами свой союз: а Юрий в том же году ходил на Лифляндцев к городу Медвежьей Голове (Одемпе) и оставил там свой гарнизон. В 1234 году он с Ярославом ходил к Юрьеву на Рыцарей, которые против его вышли, передовые Русские войска сперва разбили и прогнали: но поле на реке Амовже (Ембах) сами разбиты и многие волости их были разграблены и сожжены. Потом заключено перемирие на три года, по силе коего в 1239 году Юрий даже посылал 200 человек Псковичей в помощь Рижским Рыцарям на Литву, но в 1240 году при нашествии Лифляндцев на Псков и по сдаче им города сего изменой одного из Псковских же именитого человека Твердилы, Юрий выехал. По освобождении же Пскова Князем Александром Ярославичем Невским в 1242 году, присоединено Псковское Княжество к Новгородскому. |
| Разорив рязанскую область, татарская орда устремилась дальше. Скоро она подошла к владениям великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича, который не хотел помочь рязанским князьям. Юрий Всеволодович послал против татар сына своего с войском. Но оно было совершенно разбито татарами под Коломною. Татары взяли и разорили сначала Коломну и затем Москву. Разорив всю окрестную область, татары пошли на Владимир, столицу суздальского княжества. Самого великого князя не было в столице. Он удалился на восток к Волге собирать войско, а во Владимире оставил своего сына Всеволода с малою дружиною. Одна часть татарской орды окружила г. Владимир, а другая пошла на Суздаль. Суздаль был менее защищен и укреплен, а потому татары легче взяли его и разорили до основания. Затем соединенными силами они приступили к Владимиру. Как ни мужественно владимирцы отражали врагов, но татары одолели их, разрушили своими страшными орудиями городские стены и ворвались в город. Князь Всеволод хотел умилостивить врагов покорностью и богатыми дарами, но был жестоко убит ими. Княжеское семейство, епископ, бояре и множество народа скрылись было в особой палате, на хорах Успенского собора, куда татары не могли проникнуть. Тогда они обложили стены храма лесом и зажгли. Все скрывшиеся в храме погибли: кто задохся от дыма, а кто сгорел в огне. Взятый город был разорен и сожжен, церкви и монастыри, богато украшенные Андреем Боголюбским, были совершенно разграблены, жители перебиты. Между тем великий князь Юрий Всеволодович собрал войско и стоял с ним на берегу р. Сити, в ожидании татар. Когда дошла до князя печальная весть о погибели его столицы, всего семейства его и о разорении всего княжества, то князь горько заплакал. Он плакал не столько о присных своих, сколько о множестве народа христианского, который погиб от злых татар. Скоро татары окружили великого князя: Юрий Всеволодович отчаянно сражался с татарами. Но татары, как и всегда, одолели силою своею, убили князя и все войско его истребили. Опустошив всю суздальскую область, татары пошли на Тверь, взяли этот город и разорили его. Та же участь постигла и Торжок, которому не успели подать помощь новгородцы. Из Торжка татары думали было идти на Новгород Великий, но убоялись, так как приближалась весна, дорога могла попортиться и им могла грозить великая опасность. Поэтому они повернули назад, причем у г. Козельска встретили сильнейшее сопротивление со стороны его жителей. Последние так мужественно бились с татарами и так много перебили их, что татары прозвали Козельск «злым городом». |
| 172 А на третий годъ на Русскую землю приидоша бесчисленое множество, яко прузи траву поядающе, тако и сии сыроядци христианьский родъ потребляюще. Въ лто 6746. Зимоваша окааныи татарове подъ Чернымъ лсомъ и оттол приидоша безвстно на Рязаньскую землю лсомъ съ царемъ ихъ Батиемь. И прьвое приидоша и сташа о Нузл, 173 и взяша ю, и сташа ту станомъ. И оттол послаша посломъ жену чародицу, а съ нею два татарина, въ Рязань къ княземъ рязаньскымъ, просяще у нихъ десятыны: десятого въ князехь, десятого въ людехъ, и въ конехъ, десятаго въ блыхъ, десятаго въ вороныхъ, десятаго въ бурыхъ, десятаго въ пгыхъ, и въ всемь десятого. Князи же рязаньстии, Юрий Иньгваревичь и брата его Олегь и Романь Иньговоровичи, и муромские князи, и проньские хотша съ ними брань сътворити, не вьпустячи въ свою землю. И выидоша противу ихъ въ Вороножь, 174 и ркоша посломъ Батыевымъ: «Коли насъ не будетъ всхъ, то все то ваше будеть». И оттол послаша ихъ къ великому князю Юрию Всеволодичу въ Володимеръ, и оттол пустиша татаре въ Воронажи. Послаша же рязаньстии князи пословъ своихъ въ Володимеръ къ великому князю Юрию, просяще помощи, или самому поити и вмст постоати за землю Рускую. Князь великий же Юрий не послуша молбы рязаньскыхъ князей, самъ не поиде ни посла къ нимъ; но вьсхот самъ о себ съ татары брань сътворити. Но уже бяше Божию гнву не възможно противитися, яко же древле речено бысть Господемь Исусу Навгину; 175 егда веде ихъ Господь въ землю обтованную, тогда рече: «Азъ послю во нихъ прежде въ васъ недоумнное, и грозу, и страхъ, и трепетъ». Тако же и у насъ отъятъ Господь преже силу, а за грхы наша вложи въ насъ грозу, и страхъ, и трепетъ, и недоумние. Погании же татарове начаша воевати землю Рязаньскую, и оступиша Рязань, мсяца декабря въ 16 день, на память святаго пророка Аггеа, и острогомъ оградиша его. Князь же Юрий Рязаньский затворися въ град съ людми, а князь Романь отступи къ Коломн съ своими людми. И взяша градъ татарове, в 21 день, приступивше, того мсяца, на память святыа мучениц Иулианы, князя Юриа Иньгваревича убиша и княгыню его, а люди изскоша, мужа, и жены, и дти, и чрьнца, и чрънорызыца, иереа, овыхъ огнемъ, а иныхъ мечемъ; поругание чрьницамъ, и попадиамъ, и добрымъ женамъ, и двицамъ предъ матереми и сестрами. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Лица 1917-го: князь Георгий Львов 9 мин., 29.05.2017 1917. Живая история — совместный проект журнала «Фома» и радио «Вера» , посвященный столетию революционных событий. В течение этого года мы будем говорить о событиях, которые имели место в России сто лет назад – в 1917 году. Попытаемся понять мотивации людей и разобраться в цепочке событий, которые привели, как писали раньше в учебниках, от Февраля к Октябрю. 74. Князь Георгии Львов Аудиоплеер Читать: Историю очень интересно изучать через портреты людей, современников и участников событий, и мы уже говорили о Михаиле Родзянко, а сегодня в фокусе времени будет первый глава Временного правительства князь Георгий Евгеньевич Львов. Именно он, а не Керенский был первым. Это невероятно интересная и трагическая фигура, либерал, который оказался во главе Временного правительства, что наверное вполне было в духе того времени. Он фактически принял участие в смене режима в 1917 году, но у него так и не получилось создать что-то прочное взамен. Летом 1917 г. он вынужден был подать в отставку и передать руководство Временным правительством Керенскому, но об этом мы чуть позже поговорим, а пока хорошо бы разобраться, как так получилось, что высокообразованный, благороднейший и очень честный человек, настоящий патриот, хорошо, кстати, знавший народную жизнь и веривший в эту самую силу народа (на самом деле веривший, это не риторический оборот), почему такой человек не смог удержать страну на краю бездны и был ли у него шанс? На связи с нами академик Российской Академии Наук, историк Юрий Пивоваров. — Добрый вечер, Юрий Сергеевич! — Добрый вечер! — Марк Алданов, публицист, писал о том, что революция всегда начинается с титулованного аристократа. Вот правда ли то, что в России революция по сути началась с князя Львова? Или это не так? —Ну, конечно, революция не началась с князя Львова, но он был действительно титулованный аристократ, он был Рюрикович, скажем в отличии от Романовых, которые не были Рюриковичами. Но князь Львов был из очень обедневшего рода, и поэтому надо об этом несколько слов сказать нашим слушателям. |
| А между тем белозерский полк, оставленный при лодках, выдержал нападение от болгар, приплывших Волгою из разных городов в числе 6000 человек, и обратил их в бегство, причем перетонуло их больше тысячи человек. Всеволод стоял еще 10 дней под Великим Городом, но видя, что племянник изнемогает, а болгары просят мира, отправился назад к своим лодкам, где Изяслав и умер; великий князь после этого возвратился во Владимир, пославши конницу на мордву. В 1186 году Всеволод посылал опять воевод своих с городчанами на болгар, - русские взяли много сел и возвратились с полоном. После того при Всеволоде не встречаем больше известий о походах на болгар; по смерти его усобица между его сыновьями долго не давала русским возможности обратить внимание на соседние народы, пользуясь тем болгары предприняли наступательное движение и взяли Устюг в 1217 году. Только в 1220 году великий князь Юрий Всеволодович собрался послать сильную рать на болгар: он послал брата своего Святослава, князя юрьевского, и с ним полки свои под начальством воеводы Еремея Глебовича; Ярослав Всеволодович переяславский послал также свои полки; племяннику Васильку Константиновичу великий князь велел послать полки из Ростова и из Устюга на верх Камы; муромский князь Давыд послал сына своего Святослава, Юрий - Олега, и все снялись на устье Оки, откуда поплыли на лодках вниз по Волге и высадились на берег против города Ошела. Святослав выстроил войско: ростовский полк поставил по правую руку, переяславский - по левую, а сам стал с муромскими князьями посередине и в таком порядке двинулся к лесу, оставив один полк у лодок. Прошедши лес, русские полки вышли на поле к городу; здесь были они встречены болгарскою конницею, которая, постоявши немного, пустила в наших по стреле и помчалась к городу; Святослав двинулся за нею и осадил Ошел. Около города был сделан острог, огороженный крепким дубовым тыном, за острогом были еще два укрепления и между ними вал: по этому валу бегали осажденные и бились с русскими. Князь Святослав, подошедши к городу, отрядил наперед людей с огнем и топорами, а за ними стрельцов и копейников; русские подсекли тын, разорили и два других укрепления и зажгли их, потом зажгли и самый город, но тут поднялся противный ветер и понес клубы дыма на русские полки; дым, в котором нельзя было различить человека, зной и пуще всего безводие заставили осаждающих отступить от города. |
| Обратясь к сторожам, Кавгадый шутливо сказал: « отчего не снять с него теперь колоды?» Сторожа понимали, что каждое слово Кавгадыя – едкая насмешка над князем, и потому отвечали с улыбкою: «завтра или послезавтра снимем». «По крайней мере, поддержите колодку, чтобы не отдавила ему плеч», сказал Кавгадый, как будто по состраданию. Один простодушный сторож стал поддерживать колодку. Наругавшись над несчастным, злодей велел отвесть князя прочь. Но страдалец столько был истомлен сценою наглого злодея, что имел нужду в отдыхе и велел отрокам своим подать студ. Стояла толпа праздных: Греков, Неяцев, Литвы, Русских «Государь-князь! сказал один из близких его, видишь, как много народа стоит и смотрит на тебя; они слышали, что ты – князь владетельный; не лучше ли пойти тебе в свою палатку?» «Позор быхом ангелом и человеком», сказал Михаил и, встав, пошел с слезами на глазах. С тех пор часто стали видеть его в слезах: не оставалось сомнения, что смерть близка к нему. В самый день кончины, он велел отпеть заутреню, часы, прочел со слезами правило причащения, исповедался и причастился св. Таин; с ним были два священника и игумен; призвав сына своего Константина, объявил ему свои распоряжения о отчине, о боярах, о слугах и, не забыв самого последнего слуги, приказывал наградить каждого. Потом взял псалтырь и, разогнув, читал: «сердце мое смятеся во мне, и боязнь смерти нападе на мя». – О чем говорит псалом? спросил он. Не желая смущать его, отвечали ему: «псалмы известны тебе, государь! Там же написано: «возверзи на Господа печаль твою». Князь продолжал: «кто даст ми криле яко голубине? и полещу и почию»... В то самое время вбежал отрок с лицом, бледным от страха, и сказал: «Кавгадый, князь Юрий и множество народа идут к шатру». «Знаю – зачем», отвечал Михаил и немедленно послал сына своего к царице Боялыне под ее защиту 323 . Юрий и Кавгадый остановились невдали от шатра на площади и послали убийц в гаатер. Как звери, убийцы вскочили в шатер, разогнали всех людей князя. Михаил стоял и молился. |
|
|
