| надписям, св. Стефану и св. Иоанну из Аттарути. Клад литургических предметов из Аттарути (Метрополитен-музей. Нью-Йорк) Клад литургических предметов из Аттарути (Метрополитен-музей. Нью-Йорк) Находившийся вблизи Апамеи г. Аттарути (древняя Тарутия), разрушенный персами в 614 г., был обследован экспедицией Принстонского ун-та. В ходе раскопок были найдены фундаменты 2 храмов, один из к-рых был посвящен св. Стефану, а др.- св. Иоанну Крестителю. На 10 потирах и 3 кадилах из Аттарути с подчеркнутой экспрессией, достигаемой контрастами золотых и серебряных поверхностей и условной передачей очертаний фигур с помощью т. н. штриховой манеры, изображаются под арками Христос между св. Стефаном и св. Георгием, Христос между 2 архангелами, Богоматерь со святыми Иоанном Крестителем и Феодором. Свадебный пояс. VI в. (Лувр. Париж) Свадебный пояс. VI в. (Лувр. Париж) Для украшения ювелирных изделий мастера помимо чеканки, штамповки и гравировки применяли перегородчатую инкрустацию в сочетании с полудрагоценными камнями, эмаль, выемчатую и перегородчатую, технику миллефиори, филигрань и зернь. Перстни, браслеты, ожерелья и пояса являлись не только украшениями, но имели функциональное назначение как инсигнии власти и принадлежности к определенной социальной группе, предметы, связанные с христ. культом или с оккультной практикой и магией. Браслеты и ожерелья «монетного типа» служили наградами отличившимся воинам, подарками варварским вождям. О сплетенных из золотых нитей шнурах с подвесками, отправленных предводителям авар, сообщает историк Менандр Протиктор (VI в.). Любопытное свидетельство содержится в «Готской войне» Прокопия Кесарийского ( Procop. Bella. VII 1. 8): полководец имп. Юстиниана I Велисарий награждал наиболее отличившихся деньгами, золотыми браслетами и ожерельями. Подвешенные к шнурам ажурные золотые листья, круги, медальоны (брактеаты), подобно тому как это имело место в Римской империи, являли собой знаки воинского отличия. Полые цилиндрики на цепях, происшедшие от амулетных обойм с вложениями, выполняли функции филактериев (амулетов). |
| отец» и проч. Упомянем в заключении о рефератах Н.С. Суворова «Следы католического влияния в древне-русском церковном праве», А.Д. Беляева , рассматривавшего результаты современных археологических исследований в связи с некоторыми из рассказов книги Бытия, и С.А. Белокурова «о времени открытия греко-латинской школы Арсения Грека в Москве в XVIII веке». Выставка предметов древности на съезде представляла значительное разнообразие. Особенной полнотой отличался отдел первобытных древностей. В ряду предметов церковной древности одни относились к области византийского искусства и искусства средневекового, стоящего на рубеже, отделяющем западноевропейское искусство от византийского, другие к категории иконоведения и миниатюры, третьи к архитектуре церковной, резьбе и орнаментике. Богатая коллекция эмалей гр. Уварова заключала в себе превосходные образцы перегородчатой эмали в виде наперстного креста с изображениями четырех Евангелистов и нескольких других крестов, относимых по технике к числу эмалей с приподнятыми полями (cham-plevée). 3олотые бармы в виде ниши из круглых пластинок и две серьги с эмалевыми изображениями птиц, геометрических фигур и трав, составляют одно из лучших произведений византийской эмали, находимых на юге России и относимых к X–XII в. К этой же категории должны быть отнесены недавние находки в Старой Рязани, в числе которых встречается и эмаль (серьги). Впрочем, преобладающее по количеству место в этой последней коллекции принадлежит каменным наперсным крестам, украшенным серебряными наконечниками и драгоценными камнями. Крупную величину в ряду эмалей (cham-plevée) представляли: большой четвероконечный крест из коллекции гр. Уварова с изображениями и Спасителя, символов Евангелистов и ангелов, относимый к XII веку, эмалевый диптих с изображением распятия и несколько образцов писанной западноевропейской эмали. Собственно русская наливная эмаль имела своих представителей в венцах и окладах русских икон и книг, также в цитатах, панагиях, крестах – напрестольных, наперсных и тельниках, в столовой посуде, чернильницах и проч. |
| При этом существует римская мозаика – с мелким ровным набором и гладкой поверхностью, флорентийская – из крупных, живописно расположенных элементов разных форм, а также, конечно, византийская – с мерцающей неровной поверхностью, где частички лежат под разными углами, создавая особые световые и пространственные эффекты. Подобно темперной живописи и византийской мозаике, перегородчатая эмаль также находит соответствие традиции православного искусства. В этой технике по прориси, нанесённой на металлический лист, располагаются проволочки-границы цветовых пятен, между ними насыпаются пигменты, и затем всё изделие помещается в печь. Выемчатая эмаль с более мягкими границами цветовых пятен (пигменты насыпаются в выемки на листе) скорее подходит к ренессансному и постренессансному искусству. Можно говорить и о других техниках – о золотой наводке (по меди), о лицевом и золотном шитье, о живописи по эмали (финифть) или о нюансах в самой иконописи – всё эти приёмы и особенности подчёркивают включённость произведений искусства и их мастеров в православную традицию, то есть в жизнь Церкви. “Сравнительное богословие” в церковном искусстве – тема, естественно продолжающая предыдущую. Здесь хотелось бы отметить несколько положений, показывающих особенности закономерностей в архитектуре и изобразительном искусстве некоторых религиозных направлений, а затем – различных христианских исповеданий. Думается, что это достаточно наглядные явления, могущие человеку, даже при его позитивистском взгляде на мир, дать повод о многом задуматься. Различны способы организации пространства, для примера – в античном языческом мире, в христианском храмостроительстве и в исламском зодчестве. Так типичный античный храм – это, прежде всего, объём, воспринимаемый снаружи, своего рода “архитектурная скульптура”, предназначенная для “божества” (внутрь непосвящённые не входили). О христианских церквах уже говорилось, что ими организуется пространство как место, где община собрана вокруг святыни – места совершения Евхаристии, а значит, Присутствия Божия. |
| Существовало немало различных способов художественной обработки металлических окладов – резьба, чернение, эмаль, скань. Резьба (гравировка) – это нанесение изображения (узора) с помощью стальных резцов – штихелей. Особый прием глубокой резьбы – оброн, при котором фон вокруг линии изображения или надписи опускался (обирался) при помощи резца, благодаря чему изображение выступало над фоном. Иногда углубление оброна заполняли чернью или эмалью. Эмаль – особый сплав стекла различных цветов. Чаще всего она бывает непрозрачной. Чтобы покрыть металл эмалью на его поверхность напаивали перегородки, которые разделяли эмали разных цветов друг от друга. Иногда эмалями заполняли гравированные углубления при оброне. Перегородчатые эмали на драгоценных окладах русских икон встречаются с конца XVI века. Широко их применяли для украшения венцов, уголков рамок и инициалов на окладах в XIX – начале XX века. Чернь – это особый сплав сернистого серебра, меди и свинца. Цвет его – от серого до бархатистого черного. На иконных окладах чернью наводили орнаментальные рисунки или на небольших пластиночках – дробницах –делали изображения фигурок святых, которые прикрепляли к поверхности оклада. Иногда на дробницах писали инициалы или полностью имена изображенных на иконе персонажей. Отдельные части оклада, а иногда и полностью весь оклад делали из скани – скрученных металлических проволочек, обычно пропущенных через плоские вальцы, в результате чего получалась ленточка, у которой рубчатыми оставались лишь верхний и нижний края, а боковые части становились плоскими, гладкими. Изогнутые по рисунку ленты спаивали между собой. Сканые оклады делали ажурными, из сквозного набора, и сплошными, в которых скань напаивали на металлическую поверхность. На поверхность сканого набора иногда еще напаивали маленькие металлические шарики – зернь. В XIX веке начитают изготавливать штампованные оклады, которые были обычно украшены машинной гравировкой по листам позолоченного серебра. Для икон-подокладниц (грунтованные красно-коричневым грунтом иконы с изображением только лиц, рук и ног святых) в конце XIX века производили латунные штампованные оклады и оклады из медной посеребрянной фольги. |
| Элиан – жил около 200 г. н. э., грекоязычный писатель из Пренесте возле Рима, из вольноотпущенников. Написал труд «О природе животных», где восхвалял гармонию природы. Его рассказы о природе и истории в 14 книгах с моралистическим уклоном сохранились большей частью в сокращениях. Дошло также сочинение Э. «Крестьянские письма». В античности и в Средние века был особенно известен как автор трактатов и руководств по военному делу. Эллада – 1) Древняя Греция с центром в Афинах (Аттика); 2) название византийской фемы, созданной между 687–695 г. и охватывавшей Фессалию и восточное побережье Средней Греции. Крупнейшие центры – Афины, Коринф. Эллин – грек, грекоговорящий человек. В эллинизме этот термин означал носителей греческой смешанной культуры, возникшей внутри государств Александра Македонского. В понимании византийцев – язычник, будь то араб, китаец или некрещеный славянин. Иногда встречается в значении «иудей». Эллинизм – первоначально Э. означал правильное употребление греческого языка, особенно не-греками, затем – распространение греческой культуры. Понятие вошло в историческую науку с XIX в. и стало обозначать историческую эпоху, которая началась с воцарения Александра Македонского в 336 г. до н. э. (см.: Македония) и окончилась подчинением Египта Римом в 30 г. до н. э. В эллинистическую эпоху были преодолены тесные рамки древнегреческого полиса и созданы относительно жизнеспособные государства, элементы которых были восприняты римлянами и позднее привели к созданию Византийской империи. См.: парфяне. Элогиум – надгробный панегирик. Ср.: эпитафия, монодия. Эмаль – см.: перегородчатая эмаль. Эмеса – ранневизантийский сирийский крупный город в провинции Финикия Ливанская (диоцез Восток). См.: Сирия, Приморская Финикия, Немесий, Симеон Юродивый. Эмир – название применялось до середины VII в. к арабскому полководцу или вождю; затем оно стало титулом мусульманского правителя, равнозначным князю. См.: амерамнум. Эмират – княжество, которым правит эмир. Эмвол – крытая галерея, портик или крытое пространство между двумя зданиями. Обычно Э. располагали вокруг рыночных площадей, храмов, по сторонам главных городских улиц. В них устраивали торговые ряды, сдавали в аренду ремесленникам и торговцам за плату, взимавшуюся в пользу города, который употреблял полученные средства на ремонт общественных зданий и городское освещение. |
| 168, 181, 188, 190, 204 197. Заставка, л. 228 об., 209, 238, 247 (рис. 201), 273, в снимках 12, 23, 13, 14, 15, 17, 20, 25 и 27. Иногда (рис. 202) эти лоскуты ковра или цветной рогожки оторачиваются в виде оборки из языков, как на л. 188, в снимке 13, на тот же манер, как оторочены поручи обеих рук на лл. 281 об. и 282, в снимках 57 и 58. В иных местах можно догадываться, будто мастер с намерением дает знать, что он воспроизводит свою узорчатую ткань, как камку или парчу, на одноцветной канве, как в заставке на л. 190, в снимке 14, которую он с левой стороны оторочил рядом мелких петель пурпуровой нити, а с правой пустил такой же ряд ее оборванных кончиков, с нижнего же края заставки эти кончики он несколько протянул, в виде бахромы, которую поднизал фигурками буквы с двумя черточками между каждой; что же касается до верхнего края, то он оторочил его оборкой из тех же языков. Итак, во всех своих живописных приемах наш орнамент XV века 198. Заставка, л. 200 199. Заставка, л. 266 возвращается к художественному стилювизантийскому, который в заставках и заглавных буквах воспроизводил геометрические сочетания мозаичных полов и стен и перегородчатую эмаль ювелирных изделий. 6 . В противоположность тератологическому стилю, разноцветная орнаментация второй половины, пользуется сюжетами только из царства растительного, за исключением двух букв, о которых будет сказано ниже. Господствующим элементом принят цветок, вроде колокольчика, и как в первой половине рукописи мастер живописует свой лист и с лица, и с изнанки, натурально перегибая его и оттеняя изгибы, так и здесь цветок, обыкновенно синий, писан не только с наружной его стороны, но и с внутренней, красным или зеленым цветом, насколько природа цветка позволяет заглянуть внутрь его в том положении, как он срисован. Иногда колокольчик красный, тогда его нутро – синее, встречается и зеленый с желтой подкладкой. Эти цветы наполняют заставку в несколько рядов, обыкновенно с отверстием колокольчика, обращенным вверх, и только однажды вниз; смотр. |
| Евангелие из собрания Григоровича, в Московском Публичном Музее – табл. II –, дает образчики еще новой школы, отличающейся от предшествовавших и в колорите, и в очерках. Вообще писец пользовался для орнаментации только киноварными очерками и большую часть букв оставил без всякой другой раскраски. Ноглаз его не удовлетворялся этим однообразием и требовал себе развлечения в колорите. Простейший и более сподручный для того способ предлагали чернила, и мастер немногими черными чертами дает более резкую физиономию человеческим лицам, писанным киноварью в овалах буквы Р –3, 4 (см. выше, рис. 9) –, приделывает уши и глаз змеиной голове в букве В –29 – (рис. 70), а в другой той же букве –31 (рис. 71) –только глаз и сверх того черные точки на каждой из чешуек, выведенных киноварью по всему змеиному хвосту, из перегибов которого, перепутанных узлами, состоит вся буква. Это придавало не только некоторую рельефность, но и оживляло фигуру, усиливая ее взор черным глазом. Кроме того, писец имел под руками две краски, синюю и зеленую: это немного, но в соединении с киноварными очерками колорит получал представительный вид византийской перегородчатой эмали, перегораживая зеленые и синие массы красными линиями –5 (рис. 72), 20 –. То же и в заставках: или заставка сквозит своими киноварными переплетами побелому полю пергамента –7 – или это поле покрыто в перемежку синими и зелеными участками, как эмаль, отделенными друг от друга теми же красными линиями –8 –. Особенно убедительно заявляет мастер о чувстве колорита в той (рис. 73) заставке –6 –, которуюон покрыл массивными полосами киновари по широким просветам белого пергамента. Тогда он сделал уступку принятой им манере и не только очерки вывел чернилами, но кое-где пустил черный фон для красных и белых жгутов, принятых в этой заставке в отличиеот двух других, которые состоят только из плетенки. Согласно господствующему принципу, тератологический элемент в этой рукописи развивается на основе византийской архитектоники, и развиваетсяв такой силе, как еще ни в одной из предшествовавших рукописей. Столбики букв еще византийского стиля, или из жгутов, как в букве В –5 –, или с перемычками и выступами, дающими фигурный архитектурный профиль, как в буквах В, Р, П –20, 30, 32 (рис. 74). Иногда эта византийская канва так и остается сама по себе, без болгарского узора, как в названных тот час буквах, а также во многих других, у г. Стасова по справедливости опущенных; например, из жгутов: |
| Куски разобранного, драгоценного по рисункам ленточной скани, оклада набиты на указанной выше иконке Богоматери в Ватопеде, носящей (вместе с образом Спаса) название «игрушки импер. Феодоры». 96 Здесь вновь мы встречаем замечательное разнообразие фигур, исполненных ленточною сканью, внутри кружков, ромбов, полос, в виде крестиков, кринов, пальметт, из различных сочетаний. Очевидно, число памятников драгоценной скани, начавшейся в Византии еще в XI столетии, в связи с перегородчатою эмалью, должно быть еще очень значительно на Востоке, и требует специального исследования, прежде чем мы в состоянии будем решить, где именно выполнялась эта скань, как наиболее предпочтительный вид мастерства в металле, но уже теперь мы могли бы указать, во-первых, на Балканский полуостров и нижний Дунай, как на местности, где было сосредоточено это мастерство, и во-вторых, на эпоху XIV – XV столетий, когда оно было наиболее развито, стало быть, на эпоху развития греко-славянского искусства. Это юго-славянское искусство, как мы в том убедились, было преимущественно сербским и сложилось в XIII веке, в период ослабления Византии латинским завоеванием, но блестящею эпохою его был XIV век, во времена Краля Милутина (1282–1320 г.) и Стефана Душана (1331–1362 г.), а окончанием средина XV века. Однако этот конец эпохи расцвета и монументальных предприятий не прекратил народного мастерства несчастных, задавленных кочевниками, богатых земледельческих стран полуострова. Балканский полуостров был, подобно Сицилии и Южной Италии, именно тою местностью православного Востока, где христианское искусство и культура пришли в тесное общение с мусульманским Востоком. Начиная с III века по Р. X., берега Дуная и Балканский полуостров в течение тысячи лет последовательно наполнялись пришельцами с Востока, вольными и невольными, культурными и полукультурными, но не дикими, так как все эти племена, благодаря своему образу жизни, издавна приходили в общение, и испокон веков, задолго до выхода земледельческих стран из дикости, пользовались промыслами стран культурных и знали торговлю. |
| Между тем, скань или филигрань Мономаховой шапки заслуживает предпочтительного внимания: она относится к типу, наиболее редкому, «ленточной» филиграни, исполняемой из тонких листовых ленточек, выгнутых и припаянных к лоточку, без зерни, – как бы фактура перегородчатой эмали, но без самой эмали 67 . Стало быть, здесь нет нитей, нет сучения, нет скани, и побеждена высшая техническая трудность нарезать совершенно ровные, тонкие ленточки и припаять их, не измяв и не погнув неправильно: то, что в перегородчатой эмали делается в сравнительно малых размерах, по необходимости, лишь для контуров, здесь исполняется для крайне сложного и мелочного рисунка. Понятно, почему такого рода филигрань встречается лишь в небольших частях, для рисунков или геометрических фигур, или цветов, но среди обычной скани, и также понятно, почему такая утонченная техника была употреблена для великокняжеского венца. И равно считаем понятным, почему эта высшая по технической утонченности скань существовала лишь в византийскую эпоху, когда производилась из ленточек перегородчатая эмаль. Такою сканью заполнено все поле пластин, кроме жгутовых бордюров, выполненных не скрученной золотою проволокою, несколько поэтому острой и царапающею, но зерновым штабиком. В скани оставлено место только для больших саженых жемчужин, по три на каждой пластине, а более никаких камней не было. Такого рода исключительное украшение жемчугом по золотой вещи имело место именно в Византии в XI – ХП веках. Но для нас это обстоятельство еще любопытно и потому, что мы узнаем, что калиптры, umbella, деспотов, кесарей были именно . Масса мелких дырочек, повсюду наколотых, в пластинках нашей шапки, остались от прежних жемчужных нитей: жемчужины сидели в ячейках розеток, репей, в желобках и по оригинальной кайме шапки, то зернами, то густыми рядами. Далее, такими гладкими ленточками или перегородочками выполнены в Мономаховой шапке не все извивы скани, но лишь особые части общего рисунка, как цветы или предметы на общем фоне скани, а именно: розетки, нижеупомянутая цепь, репья или индейские пальметки, большие арабские рогатки, крестообразные или четырехлепестковые цветки, арабески геометрического арабского рисунка и наконец восьмерки и завитки по бордюрам и указанные желобки, согнутые в виде гаммы. |
| Общая форма древохранительницы тождественна с киотом Лимбургского собора и в основе ничем не отличается от многочисленных складней, назначенных сохранять частицу св. Древа или частицы мощей, с тою лишь разницею, что в первом случае внутренняя дека киота имеет еще крестообразное углубление, иногда соответственно украшенное, но, ради святости предметов, чаще оставленное под одною оковкою дорогим металлом. Украшение и в нашем случае сосредоточивается на наружной стороне створок, но их орнаментация заимствуется от дверец только в частностях, а общее декоративное целое ведет свое происхождение от греко-римской орнаментации гладкой золотой поверхности рядами саженых по ней в гнездах драгоценных камней: таковы напр., крест в Монце, вклад королевы Теодолинды и крест Юстина II, оба памятника VI века, чрезвычайно характерные по своему тяжелому убранству, перешедшему, затем, целиком в изделия времен Карла Великого в Германии и Италии и македонской династии в Византии. В Х веке этот тяжелый набор камнями, поражающий своею грубостью, и в вещах из вкладов короля Беренгария (888 – 924 г. – ящичек с зубом И. Предтечи в Монце, так наз. железная корона) и в золотой обделке потиров из оникса в яшмы в сокровищнице св. Марка, уже, видимо, стараются облегчить, дав ему архитектурную композицию, расчленив полями, окружив гнезда филигранью, покрыв все общее поле филиграневыми или сканными разводами и перемежив декоративные поля с камнями рядом иконок или в рельефе или же эмалевыми. Подобного рода смешанная декорация стала общепотребительною в XI веке и перешла на запад, где от XII стол. имеется целый ряд окладов, икон, крестов, даро- и мощехранительниц, подобным образом украшенных. В самой Византии обилие эмалевых пластинок рано ввело эту декорацию в должные границы, и потому мы почти постоянно видим только поля с пятью камнями среди эмалей, а такого рода характерные доски, как лаврский оклад Евангелия и эта древохранительница, усыпанные камнями, являются редкостью. Характерно и то, что здесь эмали играют тоже роль гнезд в виде круглых бляшек, окруженных набором синих стекол, по известному варварскому типу так наз. «перегородчатых инкрустаций» (orfèvrerie cloisonnée), и что все поля украшены жемчужинами, сидящими на шпеньках внутри филигранной ячейки. |
|
|
