| IV в.), М. М. и Мария, сестра Лазаря, совершенно ясно представлены как разные личности (Const. Ap. III 1. 6). «Не прикасайся ко Мне!..» (Noli me tangere). Миниатюра из Кодекса Эгберта. Ок. 977–993 гг. (Staatsbibliothek, Trier. 24. Fol. 91) «Не прикасайся ко Мне!..» (Noli me tangere). Миниатюра из Кодекса Эгберта. Ок. 977–993 гг. (Staatsbibliothek, Trier. 24. Fol. 91) В комментарии прп. Ефрема Сирина на Диатессарон содержится свидетельство о том, что Христос в евангельском тексте после Своего воскресения является Марии, без уточнения, какой именно ( Ephraem Syr. In Diatess. 21. 22. P. 386). Комментируя рассказ о Воскресении, прп. Ефрем говорит, что Христос запретил Марии прикасаться к Себе (Ин 20. 17), потому что Он уже поручил Ее Иоанну словами: «Жено! се, сын Твой» (Ин 19. 26), тем самым отождествляя ее не с М. М., а с Пресв. Богородицей. Возможно, эта уникальная традиция отражает полемику с распространенным в Сирии гностическим христианством, в к-ром образ М. М. играл ведущую роль ( Shoemaker. 2001. P. 567 sq.). Практически все обращения к образу М. М. в древнецерковной экзегезе посвящены истолкованию ее встречи с воскресшим Господом и их диалогу у пустой гробницы (Мф 28. 1 сл.; Ин 20. 1 сл.). Образ М. М. в трудах христ. проповедников становится ярким назидательным примером искренней веры в Христа и любви к Господу, проявленными ею в трудную минуту в отличие от Его учеников. Свт. Иоанн Златоуст удостаивает М. М. великой похвалы за ее нежную любовь к Спасителю, заставившую ее ранним утром пойти к гробнице, чтобы обрести утешение и передать ученикам первой весть о Воскресении ( Ioan. Chrysost. In Ioan. 85. 4). В приписываемой ранее свт. Иоанну Златоусту гомилии (вероятное авторство Иоанна Фессалоникийского - VII в.; CPG, N 7922), посвященной женам-мироносицам, содержится уникальный пример гармонизации сообщений всех Евангелий. Согласно этой гомилии, М. М., побуждаемая ревностным служением Господу, 4 раза приходила к гробу в день Воскресения. Беспредельная верность Спасителю у М. М., к-рая именуется «мужественной женщиной» (νδρεα γυν), объясняется ее благодарностью за исцеление от бесов ( Iohannes I Thessalonicensis. Homilia in mulieres unguenta ferentesas//PG. 59. Col. 635-644). В гимнах о Воскресении прп. Романа Сладкопевца М. М. прославляется подобно прор. Моисею: если пророк видел Бога, окутанного облаком, то М. М. сподобилась узреть Господа телесно ( Romanvs Melodus. Cantica//SC. T. 128. P. 402-403). |
| Для нас важно это последнее определение места убиения Захарии. Оно сложилось под влиянием слов Спасителя, обращенных к книжникам и фарисеям: «да приидет на вы всяка кровь праведна, проливаемая на земли, от крове Авеля праведнаго, до крове Захарии, сына Варахиина, его же убисте между церковию и олтарем» ( Мф. 23:35 ). Какого Захарию разумеет здесь Спаситель? Протоевангелие и Петр Александрийский относят эти слова Спасителя к Захарии, отцу Иоанна Предтечи; псевдо-Епифаний – к сыну Варахиину, пророку Захарии 1150 . Правда, они, говоря о смерти этих лиц, не ссылаются прямо, в свое оправдание, на слова Спасителя, но точное выражение их «между церковию и алтарем» дает понять, что они придерживаются буквально изречения Спасителя. Иные относили слова Спасителя к священнику Захарии или Азарии, сыну Иодаеву, убитому по повелению Иоаса в храме ( 2Пар. 24:20–22 ). Блаж. Иероним разобрал все эти мнения и признал наиболее вероятным последнее 1151 . Однако хотя бы историческая достоверность и была на его стороне, но памятники иконографии приближаются к первому мнению, несмотря на суровый отзыв о нем Иеронима 1152 . Они представляют убитого Захарию, отца Иоанна Предтечи, в первосвященнических одеждах, лежащим буквально между церковью и алтарем, т. е. между средней частью храма и жертвенником, и предлагают объяснительные надписи, в которых буквально повторяется евангельское определение места убиения Захарии, сына Варахиина. Художники следовали одной из версий предания, не подвергая ее критическому анализу. Памятники западные. В лат. рукоп. нац. библ. X в. 9448 (л. 18): Ирод на троне в круглой шапочке, вроде византийской диадемы; ниже – палач рубит мечом детей, раскиданных на земле. Схема близка к византийской. В кодексе Эгберта 1153 : Ирод (Herodes) в короткой тунике, анаксиридах, плаще и диадеме, стоит, опершись на жезл, и жестом правой руки отдает приказания; позади него три воина с копьями. В середине сцены три палача в коротких туниках колют и рубят детей, обнаженных, в возрасте около двух лет (pueri occiduntur); несчастные матери плачут и рыдают, рвут на себе волосы и одежды; за ними укрепленный город (Bethleem). |
| Последняя шла к одной бедной семье, имея в корзине хлеб, яйца и вино. Благотворила она скрытно. Людвиг увидел в корзине красные и белые розы. Ландграф Людвиг IV скончался в 1227 г. в Отранто в Италии, и Елисавете пришлось пережить много тяжелого от его брата, Генриха Распе. Изгнанная им, она, испытывая жестокую нужду, не призреваемая и теми, которым так много помогала, скиталась с сыном и тремя дочерьми. Наконец она нашла приют в замке Боденштейн у дяди своего Эгберта, епископа Бамбергского. Оттуда ее вернули в Вартбург тюрингенские рыцари, возвратившиеся из крестового похода. Но Елисавета не пожелала быть регентшей. Она раздала свое имущество бедным и предалась аскетическим подвигам, смиренно подчиняясь во всем духовнику доминиканцу, монаху ученому и благочестивому, но жестокому и налагавшему на нее тягчайшие послушания. Скончалась она 19 ноября в 1231 г. У гроба ее совершались чудеса. Католическая церковь в 1235 г., при папе Григории IX, объявила Елисавету святой. Со смертью Генриха Распе угасла мужская Тюрингенская линия. В 1263 г. дочь Людвига IV София получила для сына своего Гессен. Потомками Елисаветы по женской линии, Гессенскими принцессами были две Русские Императрицы: Мария Александровна, супруга Императора Александра II, и Александра Феодоровна, супруга Императора Николая II. В 1838–1839 гг. Наследник Цесаревич Александр Николаевич (родился в 1818 г.) путешествовал по Европе. 12 марта 1839 г. он остановился случайно в Дармштадте и посетил Великого герцога Людвига II. И в тот же день он полюбил его младшую дочь – принцессу Максимилиану-Вильгельмину-Августу-Софию-Марию (родившуюся в 1824 г.). Великому Князю не хотелось даже уезжать. Добрый В. А. Жуковский, сопровождавший его, вызвался было притвориться больным, чтобы доставить ему возможность остаться еще на несколько дней. Но Цесаревич на это не согласился. «То, на что решился он, конечно, лучше, – писал 14 марта Императрице Александре Феодоровне Жуковский,– ибо он в деле сердца предпочел дождаться того, что будет решено Государем, и следовать своему чувству тогда только, когда оно будет согласно с одобрением Вашим. Повторю опять сказанное вчера: благослови Бог выбор сердца, который решит судьбу его жизни. Где мы устраивали по-своему, Провидение готовило Свое. Где мы искали, там не нашлось. Где не ожидали, там встретилось само собою!.. У меня сердце теперь так полно! Мне кажется, что Бог сделал Свое, и прибавлю: благослови его тем благословением, которое некогда дал отцу его при том выборе, в котором нашел он и свое счастье, и счастье России». |
| Преподобная Хильда (Хильд), игуменья Уитбийская После кончины Деусдедита первосвятительский престол Британии в течение 4-х лет оставался вдовствовавшим. В 666-м г., правда, кандидатом в архиепископы избран был, по указанию королей Кента и Нортумбрии Эгберта и Освиу, священник Вигхерт, «ученейший в церковных делах из народа англов» . Для посвящения его направили в Рим, но он умер там вместе с почти всеми своими спутниками от свирепствовавшей в Италии чумы. Прошло еще два года, прежде чем в Риме нашли подходящего кандидата на архиепископскую кафедру в Британию. Это был римский монах, а по происхождению – грек из Тарса Киликийского, родины апостола Павла – Феодор, «изучивший светские и церковные писания на латыни и греческом» , иными словами, образованнейший человек своей эпохи, когда культурный уровень Италии резко упал, «достойный муж почтенного возраста, достигший уже 66 лет». Его хиротонию совершил 26 марта 668 г. папа Виталиан. Путь Феодора в Британию шел морем до Массилии (Марселя), оттуда – сушей через Арелат, Париж, портовый город Квентавик и далее на корабле через Ла-Манш до британского берега и затем до Кентербери. В этом путешествии его сопровождал монах Адриан, который и рекомендовал Феодора папе, и стал ближайшим и деятельным помощником архиепископа в его миссионерских, просветительских и административных трудах. Несмотря на старческий возраст при поставлении, Феодор стоял во главе Британской Церкви более 20 лет, до кончины, последовавшей 19 сентября 690 г., так что его архипастырское служение составило целую эпоху. Благодаря его ревности, «к 690 г. в южной части Англии были созданы 13 диоцезов: Кентербери, Рочестер, Селси, Винчестер, Шерборн, Лондон, Лестер, Вустер, Херефорд, Личфилд, Линдси, Дануич, Элмхем» . На севере он поделил огромную епархию Йорка на три диоцеза с центрами в Йорке, Линдисфарне и Хексхеме. В самом начале своего архипастырского служения Феодор стал открывать в монастырях и приходах школы церковного пения. Пользуясь каноническим правом визитации, он часто объезжал епархии Британии, хиротонисуя епископов на вакантные кафедры. При необходимости он принимал строгие прещения в отношении провинившихся священнослужителей: так, он изверг из сана епископа Мерсии Винфрида, поставив на его место Сексвулфа, основателя и настоятеля монастыря в Медесхемстеде. Его ставленником был также епископ Лондонии Эрконвальд, прославленный богоугодной жизнью, основанием монастырей, а также прижизненными и посмертными чудесами. |
| Маркеллина и Петра). В памятниках византийских и русских подобная свобода не допускалась: волхвы обычно держат в руках сосуды или ящики, в которых находится золото, ладан и смирна, по большей части невидимые для наблюдателя. Те же дары, конечно, и в памятниках письменности, с изъяснением их значения, установившегося, по крайней мере, со времени Оригена 1030 : злато как царю, ливан как Богу, смирна как человеку, имеющему умереть за грехи людей. Дары эти, в виде кусочков золота, ладана и смирны, по афонскому преданию, доставлены были некоей Марией ( καλ Μαρα) на Афон и хранятся в монастыре Св. Павла 1031 . Древнейшие памятники поклонения волхвов на Западе столь же близки к византийским, как и памятники рождества Христова. Фрагмент мозаики VIII в. Иоанна VII 1032 представляет Богоматерь в тех же одеждах, на таком же троне, как и в памятниках византийских. Младенец 2–3-х лет, сидящий на ее руках, держит в шуйце свиток, а правую простирает для принятия дара (ящик) переднего волхва. Возле Богоматери – ангел, а позади нее – Иосиф 1033 ; вверху – лучи звезды. Остальные части изображения уничтожены. Не только композиция и одежды, но и девственный характер лица Богоматери, внимание в лице Иисуса Христа, размышление в лице Иосифа подтверждают византийское происхождение мозаики. Миниатюра мюнхенской Библии IX в. 1034 повторяет древнехристианские формы изображения. Впечатление сходства с мозаиками Марии Великой дается особенно фригийскими шапками, туниками и анаксиридами волхвов. Миниатюра лат. градуале Х в. в нац. библ. в Париже lat. 9448 (л. 23 об.) также очень близка к древнехрист. типу изображения: Богоматерь на троне в роскошных палатах, с Младенцем, который держит в левой руке книгу, а правой делает жест, обращенный к волхвам. Три волхва стоят и держат в задрапированных руках сосуды с дарами; фригийские шапки и анаксириды с перлами, как в мозаиках Марии Великой. В миниатюре кодекса Эгберта 1035 ясны следы Византии: Богоматерь в серой тунике и синей пенуле сидит на византийском, украшенном перлами троне с подножием; на руках ее Младенец со свитком (?) в шуйце и с благословляющей десницей; в темно-красной с золотом тунике. |
| Виллиброрд одушевился еще более, когда услышал, что в Ирландии в то время процветала ученость в монастырских школах . Его особенно вдохновлял пример святой жизни, воспринятый в Ирландии, двух святых мужей, служителей Божиих: епископа Эгберта и пресвитера Вигберта . Оба они, движимые любовью к Богу, оставили дом, родину и родственников и удалились в Ирландию, где, находясь вдали от мира, но ближе к Богу, вели отшельническую жизнь, предаваясь блаженству уединенной молитвы. Молодой Виллиброрд хотел подражать богоугодной жизни этих мужей и, по благословению аббата и с одобрения братии, поспешил через море в Ирландию, чтобы присоединиться к святым отцам в их уединенной жизни. Он желал через общение с ними достичь их уровня совершенства и святости – так пчела, напитавшись цветочной пыльцы, бережно хранит ее в сотах. Здесь, среди отцов, прославившихся как святой жизнью, так и ученостью, Виллиброрд, которому в будущем предстояло проповедовать в далеких землях, обучался в течение двенадцати лет, пока не достиг зрелого возраста. На 33-м году жизни религиозное рвение святого подвижника так возросло, что он захотел проповедовать Евангелие другим, чтобы принести им духовную пользу ради спасения, а не одному достигать большего совершенства. Он знал, что в северных землях жатвы было очень много, а делателей мало. Так, в исполнение пророческого сна, увиденного его матерью, Виллиброрд, утвердившись в своем намерении, но пока не зная Божиего изволения, решил отправиться в те земли и принести их народам свет Евангелия и избавить их от мрака неверия, если на то воля Божия. Виллиброрд сел на корабль и поплыл, взяв с собой одиннадцать учеников, разделявших с ним это стремление. Впоследствии одни из них за свою стойкость в проповедовании Евангелия сподобились получить мученические венцы, а другие стали епископами и, послужив Богу проповедью слова жизни, мирно почили после многолетних трудов. По прошествии времени человек Божий с братией достиг устья реки Рейн, где они и причалили к берегу. |
| «Стиль-это человек», и по стилю «Истории» мы можем многое узнать о ее авторе. Он был трудолюбив, рассудителен, не чужд юмора, в чем-то критичен, а в чем-то легковерен и подвержен предрассудкам своего времени. Он превосходно строил повествование, но в разговорах на любимые темы-особенно о хронологии-порой увлекался и делался слишком многословным. Он был довольно терпим и объективен, однако всегда принимал сторону Римской церкви против любого признака ереси. Выходец из простонародья, Беда неуютно чувствовал себя в королевских дворцах. Конечно, он пишет о войнах и интригах королей, но, в отличие от царедворца Григория Турского, не проявляет достаточного знания дела и главное- интереса. Куда больше его занимают подвижнические деяния Кутберта, видения простого монаха Пектельма, поэтический дар пастуха Кэдмона. Не следует, однако, думать, что священник из Ярроу был анахоретом, целиком погруженным в научные занятия. Его живо интересовало положение Англии и английской церкви, которое он считал угрожающим. Одной из целей «Истории» было пробуждение не таких уж далеких воспоминаний о прежних святых и противопоставление их «теплохладным» современникам Беды. И свидетельства историков, и археологические находки говорят о значительном богатстве, накопленном английской церковью к началу VIII в. Неизбежными следствиями стали отрыв церковной верхушки от паствы, торговля должностями, моральный упадок. Обо всем этом с гневом пишет Беда в письме к епископу Йорка Эгберту. Но он не только обличает-он дает советы и даже требует, угрожая всесильному прелату судом Божьим. И тот слушается-некоторые предложения Беды были учтены в решениях ближайшего церковного собора. По этому факту, как и по тому, сколько людей помогали скромному священнику писать «Историю», можно судить о его подлинном влиянии на церковную жизнь того времени. Достаточно сказать, что весь VIII в. английскую церковь возглавляли ученики самого Беды или его близких знакомых. Неудивительно, что еще до ухода Беды из земной жизни его окружал ореол святости. Об уважении к нему монахов Ярроу говорит письмо Кутберта, а также легенды, бытовавшие в Нортумбрии; одна из них-о том, как Беда читал проповеди волнам- отразилась в стихотворении Я. П. Полонского . После смерти Беды, наступившей 27 мая 735 г., его известность быстро перешагнула границы Англии и достигла континента вместе с англосаксонскими миссионерами. Его высоко ценил Алкуин, ученик Эгберта и виднейший деятель Каролингского возрождения; в своей «Истории архиепископов Йорка» он именует Беду «наш господин и покровитель» и пишет о чудесах, сотворенных его мощами. В 819 г. частицы этих мощей и мощей святого Кутберта были перенесены в германский монастырь Фульда, основанный англосаксом Винфридом-Бонифацием. Чуть позже Нотгер Заика из монастыря Санкт-Галлен называл Беду «новым солнцем Запада, призванным осветить целый мир» . Еще до этого Ярроу был сожжен скандинавами, и останки Беды перенесли в укрепленный монастырь Дарэм, где они покоятся до сих пор. |
| Но в ситуации, в которой находилась Англия в начале VII в., римские миссионеры вынуждены были ориентироваться на иные геополитические реалии. В условиях постоянных войн и территориальных изменений создать какую-либо четкую систему было невозможно, а ирландские миссионеры воспроизводили привычную им систему церковного устройства. В результате, хотя к середине VI в. христианство, по крайней мере формально, было принято во всех англосаксонских королевствах, за исключением Суссекса, церковная организация не была упорядочена. (Вопрос о том, в какой мере новые верования укоренились в англосаксонском обществе, даже применительно к VII-VIII вв., не имеет однозначного ответа. Археологические находки говорят о том, что процесс укоренения христианства занял существенно больше времени, чем «формальное» обращение.) Хаос еще более увеличился из-за жестокой эпидемии чумы, разразившейся в Европе и в Англии в 664 г., в год собора в Стреонесхальке. Чума унесла жизни многих англосаксонских монахов и священников. Кроме того, в этот же год скончался архиепископ Кентерберийский Деусдедит. После смерти Деусдедита и отъезда Кольмана во всей Англии осталось четыре епископа, один из которых – Вильфрид находился в Галлии, а двое – Хадд и Иаруман – были рукоположены ирландцами, что делало их канонический статус сомнительным. По всей видимости, решение проблемы исчисления Пасхи не обеспечило полностью мир и единодушие в английской церкви; вероятно, именно этим объясняется решение королей Освиу Нортумбрийского и Эгберта Кентского отправить будущего главу английской церкви для рукоположения в Рим. Однако почти все члены этого посольства, включая кандидата в архиепископы, заразились в Риме чумой и умерли, так что папа Виталиан (657–672) рукоположил и отправил в Англию своего ставленника – пожилого монаха одного из римских монастырей Теодора Тарсского (ему было в то время уже за шестьдесят). Новый архиепископ Кентерберийский был уроженцем Тарса Киликийского, учился в Антиохии, свободно читал на греческом и латыни и, судя по всему, был знаком не только с трудами восточных и западных отцов Церкви, но и с сочинениями античных авторов, каноническим правом и римским законодательством. В письме папы Захарии (741–752) к англосаксонскому миссионеру Бонифацию упоминается, что Теодор изучал богословие в Афинах; известен также его интерес к медицине. В середине VII в., когда многие монахи из Восточной империи бежали от набегов мусульман в Италию, Теодор поселился в Риме, где принимал деятельное участие в полемике с монофелитами. Вместе с ним в качестве помощника (и, возможно, для того чтобы следить за каноничностью его поучений с точки зрения западного богословия) отправился в Англию Адриан, настоятель монастыря Нерида в Италии. |
| В письме содержится увещевание Эгберту достойно исполнять пасторские обязанности и исправить злоупотребления и пороки в нортумбрийской церкви. Надежды Беды были связаны не только с дарованиями Эгберта, но и с тем, что он приходился близким родственником одного короля Нортумбрии и братом другого и, благодаря этому, мог многого достичь. К моменту составления письма в положении Нортумбрии произошли изменения. Со времени смерти короля Альдфрида, покровительствовавшего монастырям и англо-саксонским ученым, прошло около тридцати лет. За этот период в государстве сменилось четыре короля, и в 729 году начал править пятый – Кеолвульф. Его предшественники ничем не зарекомендовали себя; во времена их правления было утрачено прежнее главенство Нортумбрии среди англо-саксонских королевств. На этом фоне особое осуждение Беды вызывали два явления. В Нортумбрии, по словам Беды, оставалось еще немало земель, незатронутых христианской проповедью, где никогда не было «учителя, который... обучил бы истинной вере или различию между хорошим и дурным делом» 501 . При этом никто из жителей таких мест «не освобождался от уплаты подати епископу» 502 . Кроме того, для англо-саксонской знати приобрело особую привлекательность привилегированное положение, которое давал статус духовного лица – аббата или епископа. Согласно Беде, в Нортумбрии стало распространенным явлением основание «ложных монастырей». «Из-за нерадения предшествующих королей были сделаны глупейшие дары» 503 . Земли жаловались тем, кто заявлял о своем желании основать на них монастырь. Пожалование давалось за военную службу, но при этом земля не переходила по наследству. Теперь человек, получая королевский дар, освобождался от военной службы, женился и заводил на территории своего «монастыря» хозяйство, иногда приглашая туда беглых монахов из настоящих монастырей. Такое владение становилось наследственным. Беда описывал это явление с возмущением; отметим, что его беспокоило не только осквернение идеи бескорыстного служения Богу, но и мысль о том, что Нортумбрию будет некому защищать от угрозы нападения врагов («или в наше время умрет религия, исчезнет любовь и страх перед тем, кому открыты наши помыслы, или из-за сокращения численности мирского войска не хватит защитников наших пределов от варварского вторжения») 504 . Там, где это было возможно, Беда предлагал считать такие земельные пожалования незаконными. Вспоминая план Григория I относительно церковного устройства в Британии 505 , Беда советовал Эгберту увеличить число епископов в Нортумбрии с трех до двенадцати, учитывая огромные размеры существовавших диоцезов. |
| Источники Беды в области «естественных наук» были достаточно ограниченными. Помимо упомянутых сочинений Плиния и Макробия, основные познания он черпал из трудов Исидора Севильского . Беда проявлял большой интерес к проблемам христианского календаря и хронологии. В Ярроу содержалась большая специализированная подборка литературы по вопросу о времени празднования Пасхи, включавшая не только труды отцов Церкви, но и работы Дионисия Малого, Виктора Аквитанского, Полемия Сильвия, Виктора из Капуи и, возможно, какие-то иные письма и трактаты. Эти сочинения Беда использовал для написания «Хроники», «О природе вещей», «О временах», «Об исчислении времен». Такой перечень, несмотря на фрагментарность, дает возможность увидеть, насколько широким был круг текстов, составлявших интеллектуальное пространство англо-саксонского монаха. Несмотря на свою образованность, на убежденность в том, что созерцательная жизнь непременно должна подкрепляться активной деятельностью 228 , Беда никогда не занимал высоких должностей в церковной иерархии Нортумбрии, и лишь дважды покидал пределы Ярроу – совершив поездку в монастырь Линдисфарн, и в 733 г., посетив своего ученика Эгберта, епископа Йорка. Однако свои знания и таланты Беда реализовывал иным способом: откликом на внутреннее требование «деятельной жизни» для него было распространение истины вероучения. Этой задаче были посвящены его сочинения, которые были адресованы разным группам читателей – новообращенным, людям, только начинавшим знакомство с Библией и христианскими науками, образованным монахам и священникам, правителям. Часть II. Труды Беды Глава 3. Культуры слова Беда Достопочтенный поместил перечень своих трудов в заключительной главе «Церковной истории народа англов» (731 г.). В него вошли тридцать восемь сочинений 229 , затрагивавшие практически все области знания, – экзегетические комментарии на книги Библии, трактаты по грамматике и риторике, хронологии, космологии, церковные гимны и проповеди, жития святых, исторические произведения. |
|
|
