| Политическое устройство Скандинавии мало изменилось в сравнении с предыдущим столетием. Помимо относительно крупных королевств свеев, или шведов, на территории Уппланда, гаутов, занимавших земли современной шведской провинции Эстергетланд, и данов, там сохранялись и другие, более мелкие политические образования, во главе которых стояли племенные вожди, именовавшиеся также королями – конунгами или ярлами. На территории современной Швеции это были известные нам своими этнонимами племена или племенные союзы хельмингов, загадочных хадобардов, которых некоторые исследователи отождествляют или сближают с лангобардами, венделов, сближаемых с вандалами, завоевателями не менее знаменитыми, чем лангобарды. В шведской провинции Уппланд течет маленькая река с названием Вендел, и на ее берегу стоит одноименная деревня. Наименования других племенных союзов во главе с их конунгами или ярлами, упоминаемые Иорданом, сохранились до сих пор в названиях некоторых шведских провинций: Халланд и халлины, Луггуд и лиотиды. Что касается Дании, то, по замечанию Дж. Гвина, «чтобы лучше понять географию этих мелких королевств, достаточно составить карту областных тингов и ярмарок… Среди искомых нами центров были Хедебю, Рибе, Орхус, Виборг, Аггерсберг, Линдхольм, Хейе в Ютландии, Роскилле и Рингстед на Зеландии, Оденсе на Фюне и, несомненно, Лунд в Сконе. Первые мелкие королевства появлялись, сливались, делились и исчезали, как пузыри на воде. Не исключено, что большинство распрей и битв, о которых потом складывались героические песни и предания, на деле были заурядными усобицами местных вождей» 1080 . На территории Норвегии, разрезанной многочисленными фьордами, способствовавшими изоляции племен друг от друга, в 6 столетии сохранялась политическая раздробленность предыдущих веков. В литературных памятниках Средневековья – исландских сагах, «Круге земном» Снорри Стурлусона, у Саксона Грамматика, в «Роскилльской хронике» упоминаются многочисленные имена древних конунгов данов, свеев и гаутов, но степень достоверности этих сведений невелика. |
| В Афинах «Панэллины» профинансировали строительство храма Зевса, так и названного Панэллинским, и устроенные в честь его посвящения всенародные празднества и игры; при этом персональная ответственность за их проведение была возложена на жреца, совершавшего культ самого императора Адриана как живого бога-учредителя. В Платеях «Панэлины» ежегодно совершали жертвоприношения в честь Зевса-Освободителя в память о воинах, павших под Платеями в битве с персами. Принципиальное отличие Лугудунского жертвенника и религиозного собрания от панэллинского заключалось в том, что первый учрежден был Римом в целях романизации Галлии, а в Элладе римская власть из пиетета перед греческой культурой поощряла приверженность этого народа своим религиозным и национальным традициям, заботясь об их бережном сохранении. Не изжившие ксенофобской фанаберии греки принимали подобные знаки уважения как должное, и в значительном большинстве своем убеждены были в превосходстве над своими столь снисходительными и даже дружелюбными поработителями. Характерная в этом отношении деталь – в отличие от иных народов, оказавшихся в составе Римской империи, эллины никогда сами не именовали свои божества именами их достаточно искусственных римских двойников, в то время как образованные римляне и италики нередко называли отечественных богов Гефестом, Афродитой, Дионисом, подразумевая под этим тех, кого официально в Риме чтили как Меркурия, Венеру и Либера. Более того, оказавшись в Риме, Италии или еще где-нибудь на Западе, греки, конечно, пользовались там и латинским языком, а вот у себя в Элладе или на эллинистическом Востоке даже хорошо образованные греки не утруждали себя изучением государственного языка империи, если, конечно, они не служили в легионах или в провинциальной администрации, в то время как всякий римлянин, хотя бы он жил в самой имперской столице или в Италии, если он считался элементарно образованным, условно говоря, имел выучку в объеме грамматической школы, по современным меркам, неполной средней, лучше или хуже владел греческим языком, а по-настоящему эрудированные римляне на нем свободно говорили и писали. |
| —92— слово Евфимию“, написанное митрополитом Григорием Цамблаком. Следуя Григорию Цамблаку, г. Пампулов рассматривает в жизни Евфимия четыре периода: 1) жизнь в Килифаревском монастыре (части первой глава первая, стр. 1140); 2) – в Константинополе (глава вторая, 4172); 3) на Афоне (глава третья, 7394) и 4) – в Тернове (глава четвертая, 95116). Во второй части, поставив своей ближайшей задачей отметить наиболее выдающиеся стороны деятельности патр. Евфимия, автор говорит о его литературных трудах – переводных и оригинальных (глава первая, 117202) и о церковно-общественной его деятельности (глава вторая, 202219). Так как сочинение г. Пампулова должно представлять собой не только популярно-назидательное чтение, а – исследование с научным характером или оттенком, то наряду с похвальным словом Григория Цамблака, произведением агиографическим, он должен был дать подобающее место и другим источникам для жизнеописания патр. Евфимия, каковые источники и указаны в известном труде проф. П.А. Сырку „Время и жизнь патр. Евфимия Терновского (С.-Пб. 1898)“, и хотя бы на основании этого сочинения предложить предварительный критико-библиографический обзор источников и вообще литературы по данному вопросу. Это избавило бы автора от многих уклонений в сторону, как во второй, так особенно в первой части сочинения. Таковы более или менее пространные отступления – в первой части – о преп. Феодосии терновском и Григории Синаите (1427), о патриархах Каллисте и Германе и их отношениях к болгарской патриархии (4267), опять о Феодосии (6970), о подвижниках Св. горы Афонской и опять о Григории Синаите (7585), – во второй части довольно обширное извлечение из статьи Константина Костепченом о правописании (124140), – об учениках Евфимия – Кириаке, Григории Цамблаке, Константине Костепченом и Владиславе Грамматике (192201). Необходимо выделить эти отступления, чтобы получить в сочинении автора связный последовательный рассказ о жизни и деятельности патр. Евфимия. Именно, в первой части автор говорит о времени и месте, рождения Евфимия, родственных отношениях его к Киприану митрополиту и Григорию Цам- |
| " Нынешняя тенденция к разрушению культуры производит определенную подмену: все люди равны, следовательно, все образы жизни равны. Всякий, кто порицает какой-то образ жизни, тем самым покушается на равенство людей – ату его " . Но я бы поставил вопрос о границах шире: мы живем в эпоху, когда происходит пересмотр всяческих ранее установленных границ – не только культурных, но и гендерных, этических, правовых, политических. Либеральное сознание видит в традиции и в установленных ранее правилах репрессивный инструмент, ограничение свобод. Дошло до смешного – звучат призывы упразднить грамматику. Если так все пойдет, то скоро упразднят и таблицу умножения. А главное – всё это было и очень давно: в 2013 году можно было отпраздновать 100-летие заумной поэзии (год создания стихотворению " Дыр бул щыл " Алексея Крученых) и в 2015 году 100-летие " Черного квадрата " Казимира Малевича. А через несколько лет будет 100-летие движению нудистов " Долой стыд " . Всё это стало такой стухшей древностью, что современные модернисты, ищущие новые способы самовыражения в искусстве, становятся жалкими ее подражателями. Владислав Ходасевич почти сто лет назад писал: " Знаменитое дыр бул щыл было исчерпывающим воплощением этого течения, его началом и концом, первым криком и лебединой песней. Дальше идти было некуда, да и ненужно, ибо все прочее в том же роде было бы простым " перепевом " " . - Что Вы думаете о современных тенденциях в масс-медиа, в России и за рубежом? - Состояние журналистики не только русской, но и мировой для меня больной вопрос. К великому огорчению, я вынужден констатировать, что журналистика теряет многие достижения и возвращается к самым худшим образцам прошлого. Самое главное из этих достижений – независимость журналиста, который должен испытывать беспристрастность к фактам. С этой точки зрения модная сейчас " журналистика эмоций " – это оправдание предвзятого и оценочного отношения к фактам, грубый отсев не укладывающихся в " формат " действий и событий. Кроме того, каждый журналист видит, что " авторская " " субъективная " журналистика всегда более востребована у читателя, нежели беспристрастная. Действительно, журналиста, обладающего неповторимым стилем, журналиста, умеющего анализировать события и предугадывать их последствия, журналиста, отличающегося от других коллег сложившимся мировоззрением и богатым творческим опытом, читать всегда интереснее. Чтобы хоть внешне быть похожим на таких журналистов, за неимением личностного багажа и придумана эта " журналистика эмоций " . |
| (Там же. 464. Л. 1-72, 112-115, 128-135 об.; описание - Там же. С. 178); 11) Минея праздничная на февр.-авг., 1-я четв. XV в. (Арх. САНУ. 68); 12) Патерик азбучный и Иерусалимский и сборник изречений св. отцов, 1-я четв. XV в. (Berolin. SB. Вук. 40; описание см.: Вийк Н. , ван. Подробный обзор церковнослав. перевода большого лимонария//Bsl. 1935/1936. Vol. 6. S. 38-84). Запись с именем писца имеет только поздняя рукопись Д. Л.- Устав 1416 г., остальные Л. Цернич надежно атрибутировала ему по почерку и др. палеографическим признакам. Судя по местам хранения большей части рукописей Д. Л. и его вниманию в летописных заметках к Бранковичам, вероятнее всего, он работал на Косовом поле во владениях последних или в Патриаршей области, но поддерживал связи и с семейством св. кн. Лазаря, бывшим наряду с Бранковичами ктиторами мон-ря Дечаны, книгописание которого в XIV-XV вв. было тесно связано с Хиландаром (см.: Б. , М. Ман-р Дечани. Београд, 2005. С. 93-94). Почерк Д. Л.- разработанный, но некаллиграфический полуустав с отдельными элементами канцелярского письма - отличается большой вариативностью в начертании букв и заметными нарушениями ритма письма. Этим, вероятно, в значительной мере объясняется репертуар книгописной продукции Д. Л.- четьи и скромные обиходные (непарадные) богослужебные кодексы. Встречающаяся в рукописях Д. Л. качественная по исполнению орнаментика (напр., заставки неовизант. стиля в дечанских рукописях: 79. Л. 2 и 53. Л. 1) вряд ли принадлежит книгописцу, но вязь и тонкие инициалы выполнены его рукой. Лит.: Л. О ampuбyцuju српских рукописа//Tekcmoлoruja южнословенски науч. скуп, 1977 г. Београд, 1981. С. 339-342, 354-356, 59-71. Табл. 54-67. А. А. Турилов Рубрики: Ключевые слова: АВЕРКИЙ († после 1632), сербский монах, каллиграф-книгописец, автор послесловий (в т. ч. стихотворных) к рукописям ВЛАДИСЛАВ ГРАММАТИК (не позднее нач. 40-х гг. XV в.- после 1480), южнослав. книгописец-каллиграф, агиограф, последователь тырновской книжной школы ГАВРИИЛ (не позднее кон. 90-х гг. XIV в.- после 1451), мон. из Нямецкого мон-ря, книгописец, каллиграф и оформитель рукописей, создатель славяно-молдав. каллиграфической школы |
| Григория о безмолвии и исихии, для многих непонятное и даже нежелательное и неприятное. Прибытие св. Григория Синаита в Парорию состоялось в последние годы царствования Андроника II Старшего, т. е. до 1328г. 552 35 Имеется в виду творение св. Григория с таким заглавием: «Главы о заповедях и догматах, угрозах и обетованиях, ещё же – о помыслах, страстях и добродетелях и ещё – о безмолвии и молитве» (Migne. PG. Т. CI. Col. 1239–1300 ; Добротолюбие в русском переводе. М., 1889. Т. V. С. 197–234). Всех глав 137. В греческом тексте они расположены акростихами. 36 Для интересующихся византийской паремиографией приводим эту пословицу в греческом тексте: « λκος μτην χανν» (Житие в издании И. В. Помяловского, 36, 27). 37 Гора Κατακεκρυωμνη или Κατακεκρυωμνον ρος (Обледенелая) находилась близ Месомилиона, центральной и пустынной части Парории. В некоторых русских изданиях название этой горы неправильно передаётся словом «Скрытная», 553 вероятно, по созвучию глаголов κρυω ( κρυνω) и κρπτω, от которого это название ошибочно и производят. Происходя от первого глагола, название горы может быть передано как у нас. Г-н Сырку в одном из своих изданий сообщает, что в рукописном Панегирике Владислава Грамматика 1479г., хранящемся в Рильском монастыре в Болгарии, на листе 278 пишется: криомени, а против этого слова, на поле листа, Неофитом Рильским отмечено: Κατακρυομνη (гора), сице именуема, еже значить зeлw» студена. 554 Это вполне согласно и с тем, что монах Григорий сообщает о Парории в житии преподобного Ромила. По его словам, воздух Парории был весьма холодный, реки и озера часто замерзали, причём вода обращалась в лёд, твёрдый как камень, а снег оставался до апреля месяца. Вследствие сильного холода льдом покрывались и соседние озера («виры»), так что для обитателей местности встречались нелегко устранимые затруднения для пользования в зимнее время водой. Иногда снег был так обилен, что сугробы стояли выше человеческого роста. 555 В том же житии рассказывается, что парорийские отшельники переносили много бедствий от разбойников, которых местные жители называли «хусарами». Они немилосердно грабили и опустошали местность, не давая пощады и монахам, которых прикладыванием раскалённого железа к телу заставляли отдавать и самые необходимые предметы. 556 |
| Средние и начальные школы в основном, как и прежде, были частными, но в правление Юстиниана и его преемников и на Востоке, и на отвоеванном Западе империи росло число школ, которые устраивались в монастырях или в домах епископов. В таких школах больше внимания уделялось чтению Священного Писания и житийной литературы. Если это были средние, а не начальные грамматические школы, то в них читали святых отцов, но, как и в частных школах, изучались также классические тривиум и квадривиум. По образовательным параметрам Римская империя в эпоху Юстиниана Великого стояла на несравненно более высоком уровне, чем средневековая Европа. Если иметь в виду его ядро – Константинополь и грекоязычные провинции на Балканах и в Азии, ее можно сравнить с Западной Европой 19 в., а элементарная грамотность среди ромеев была, вероятно, более распространена, чем в католических странах начала 20 столетия. 23. Социальная структура и экономика ромейского общества Ромеи составляли цивилизованное и благоустроенное правовое общество, разительно контрастировавшее с современными ему варварскими королевствами Запада, в которых господствовало кулачное право, где защита личных прав человека зависела от него самого, от его патрона, от его рода, от его клановых связей и лишь в последнюю очередь опиралась на законы – варварские «правды», которые допускали кровную месть как правомерный способ разрешения конфликтов, что было совершенно немыслимо в Римской империи как в дохристианский, так тем более и в христианский период ее истории. Обычаи и нравы варварских королевств уходили корнями в англосаксонское право, оно же лежит в основе феодализма и индивидуализма, либерализма и капитализма, в то время как абсолютистские, этатистские, демократические и социалистические идеологии нового времени произрастали из римских правовых начал, из римских традиций, по-разному унаследованных и романской средиземноморской Европой, и Третьим Римом. Но цивилизованность римского общества 6 в., как бы высоко ее ни оценивать, имела и свои очевидные пределы. |
| Другие же дороги – на праздники, в зрелища, в народные стечения, на пиршества, предоставляли мы желающим» 385 . Об учебных успехах своего друга, которыми тот обязан своим незаурядным талантам и несравненному прилежанию, святой Григорий пишет с восторгом и изумлением: «В каком роде наук не преуспел с избытком? как бы занимавшийся этой одной наукой? Так изучил он все, как другой не изучает одного предмета... У него не отставали друг от друга и прилежание и даровитость, в которых знания и искусства почерпают силу... Кто сравнится с ним в риторстве, дышащем силою огня, хотя нравами не походил он на риторов? Кто, подобно ему, приводит в надлежащие правила грамматику или язык, сводит историю, владеет мерами стиха, дает законы стихотворству? Кто был так силен в философии – в философии действительно возвышенной и простирающейся в горнее, то есть в деятельной и умозрительной, а равно и в той ее части, которая занимается логическими доводами и противоположениями, а также состязаниями, и называется диалектикою? ... Из астрономии же, геометрии и науки в отношении чисел изучив столько, чтобы искусные в этом не могли приводить его в замешательство, отринул он все излишнее, как бесполезное для желающих жить благочестиво... Врачебную науку – этот род любомудрия и трудолюбия – соделали для него необходимою и собственные телесные недуги и хождение за больными» 386 . В 354 г. Василий раньше своего друга прекратил занятия в Афинах и вернулся на родину, где, следуя примеру отца, занялся адвокатской практикой, но вскоре оставил ее, уединился для углубленной молитвы, затем принял крещение и был посвящен в чтецы, после чего отправился в путешествие по Сирии и Египту для бесед с тамошними подвижниками монашеского делания. Вернувшись в Каппадокию, он основал несколько монашеских общежитий на родине, подобных монастырям Египта, и составил для них устав, который лег затем в основание устройства христианских монастырей Востока, – 55 пространных и 313 кратких правил для монастырей и монахов. |
| Б. На греческом: I. Жития. II. Службы. III. Известия писателей и др. В. На латинском: I. Легенды или жития. II. Послания и письма. III. Сказания летописей. IV. Сказания писателей и пр. Однако, задуманный план не осуществился. Бодянский издал только жития и похвальное слово, помещенное после житий. Первым было издало «Жити Константина философа, нареченного Курила, прьвааго наставника и оучителя словньскоу зыкоу». Бодянский воспользовался шестнадцатью бывшими у него в распоряжении списками этого жития. 1) По рукоп. библ. Моск. Дух. Акад. 19, XV в. 2) Из сборника 478 Новгор. Соф. библ. XV в. 3) По рукоп. Моск. Дух. Акад. полууставом разных почерков и скорописью XVII в. 4) По списку Макар. Чет. Мин. Моск. Патриаршей (Синодальной) библ, за месяц февраль. 5) По другому списку тех же Миней. 6) По списку Волоколамской библ. Моск. Дух. Акад. 593. 7) По списку XVIII в. собрания В. М. Ундольского 162. 8) По списку Новгор. Соф. библ. Макар. Чет. Мин. за октябрь Петерб. Дух. Акад. 1318, 1541 г. 9) По списку Кирилло-Белозерского мон. Петерб. Дух. Акад. Мин. за октябрь, XVII в., 14. 10) По списку Чет. Мин. за февраль около 1630 г. библ. Троицкой лавры 874 (411). 11) По списку Чет. Мин. за февраль Моск. Чудова мон. 179, около 1553 г. 12) По списку Чет. Мин. за февраль Моск. Чудова мон. 311 (9), 1600 г. 13) Из сборника похвальных слов и житий, писанного грамматиком Владиславом в 1479 г. серб, письма. 14) По списку Чет. Мин. за февраль Солов, мон. Каз. Дух. Акад. 509. 15) Из сборника Е. В. Барсова первой половины XVI в. 16) По рукописи Синод, библ. 1603 (472) список с рукоп. Хиландарского мон. за февраль месяц. О последней рукописи из выписок преосв. Пв его книге «Первое путешествие в Афонские монастыри и скиты» в 1845 г., часть II, отделение первое, Киев, 1877, можно судить, что русским переписчиком особенности сербского письма были сглажены и сверх того внесены разные перемены. Смотри о том подробно ниже. Бодянский печатал каждый список особо, исправлял встречавшиеся погрешности в примечаниях в конце текста. Таким образом житие Константина философа у него было повторено 16 раз. |
| Вместе с тем понятно и то, что добровский высоко ценил Итальянскую легенду, которая так близка к житию Константина. Будь последнее Добровскому известно так, как мы его знаем после открытий Горского, знай он и житие Мефодия, нельзя сомневаться, он оценил бы славянские источники, которых известия идут из греческой среды, должным образом. Шлецер оказался его счастливее, он, и не зная еще жития мефодия, оценил верно находящееся у Нестора известие о переводе библии, взятое из этого жития. После статьи Горского вполне естественно было ожидать издания житий. Он сам этого не сделал, но это издание было предпринято Шафариком. Знаменитый чешский ученый был способен наилучшим образом понять всё значение житий и издал их для того времени, располагая тем материалом, какой был в его руках, прекрасно. Это им было сделано в книге: Devního pisemnictvi Jihoslovanûv, Избор югославянских dil pedchozí. V Praze, 1851, 2-е издание 1873. На первом месте стояло житие Константина. В его распоряжении были пять списков: 1) Рыльский панегирик или сборник похвальных слов и житий болгарских святых, писанный Владиславом грамматиком, 2) Московский из рукописи Макарьевскпх Четьих Миней, 3) Львовский первый – сербской семьи, в котором находилось толкование на евангелие от Матфея архиепископа Феофилакта и др. статьи конца XV в., 4) Львовский второй – русской семьи более поздний и 5) Ватиканский, описанный Бобровским, в рукописи XVI–XVII в. Из последней рукописи у него было только несколько глав. Шафарик при этом упоминал, что два листа этого жития из очень древней пергаменной рукописи из северной Венгрии находятся у И. И. Срезневского в Петрограде. По-видимому, в этом известии какая-то ошибка. В библиотеке И. И. Срезневского пергаменных листков жития Константина нет, а если бы они были, он бы их напечатал. В основу издания Шафарик положил Рыльский список, дошедший с датой, писанный известным лицом в известном месте Жеглигове под Черной Горой (Македонской), правописанием своего времени. Другие списки по его мнению такого преимущества не представляли. И Бодянский к удивлению упоминает об этом списке рядом с Ватиканским: «Римский XVI–XVII в. в Ватиканской библиотеке и Североугорский пергаменный, но неполный, в частных руках, составляют противни с болгарского подлинника». В Ватиканском списке никаких болгарских особенностей нет. Оба жития Константина и Мефодия принадлежали одному лицу. В силу того, что похвала св. Кириллу написана была Климентом болгарским, ему он приписывал и житие на том основании, что житие и похвала обыкновенно пишутся одним лицом. Житие распространено во многих землях и рукописях, из него выписывались и вставлялись в другие древние памятники целые отрывки, напр. об осми речах Константина, переведенных Мефодием, об определении философии, о положении человека между ангелом и скотом, о чествовании Константина на пиршестве у кагана, о надписи на Соломоновой чаше и т. д. |
|
|
