| - Опустить мост! Ничего. А нет, какой-то звук перелетел через ров… Чуть погодя послышался скрип досок и повизгивание цепей. Чудо — но мост опущен! Ты настороженно ступаешь на старые, крепкие доски. С каждым шагом всё чётче проглядывает арка ворот и фигуры стражников. Четверо. Ты щуришься, пытаясь разглядеть оружие. Сердце падает: алебарды! Ещё несколько шагов — и становятся различимы налатники и шлемы, бледные усталые лица — видно, утренняя смена ещё не заступила. Тощий юнец, чернобородый толстяк, коротышка с рыжими усами, плечистый здоровяк со сломанным носом… - Их четверо! — шепчешь ты Кэнтозу. - Вижу. — тихо отвечает он, — Справимся. Прикажи им открыть ворота. - Открыть ворота! Левая ладонь сжимает рукоять меча, правая — древко кистеня. Кэнтоз стоит свободно. Двойной стук в створку. Треск проворачиваемого изнутри колеса. Ворота медленно ползут вверх, открывая непроглядную черноту. - Папа Вова, папа Вова! Не меньше дюжины детишек с радостными криками облепили Володю. Двое устроились на коленях, ещё один залез с ногами на скамейку и ухватился за плечо, кто-то взял за руку, остальные тесно обступили, галдя наперебой. Глядя на лицо напарника, я изумился. Даже не думал, что эта мрачная, грубая физиономия может преобразиться такой счастливой улыбкой. - А как вас зовут? — одна смугленькая девочка подошла ко мне. - Дима. - Папа Дима. — она улыбнулась. — А меня — Маша. А кем ты работаешь? - Метанастройщиком. Вместе с дядей Вовой. Это очень важное дело. Мы спасаем миры. По возможности, детям всегда надо говорить правду. Им и так слишком часто врут. Стоит ли удивляться, что потом вырастают люди, напрочь разочарованные в жизни? - Правда? А как вы их спасаете? - Когда нас просят, пытаемся перенаправить вероятностные векторы… Ну, то есть представь, что на краю стола стоит ваза. Если дёрнуть с другого края за скатерть, ваза упадёт на пол, верно? - И разобьётся! - Да! Но представь, что под столом стоит свеча, которая вот-вот должна догореть до пола и устроить пожар. И ваза, свалившись на неё, погасила огонь. И пожара не случилось. Здорово? |
| Обсуждение можно вести по вопросам предыдущей сказки. Кроме того, для взрослых здесь немало темных, непонятных мест. Попросите вашего ребенка прояснить их. Расскажите, что эту сказку сочинила девочка шести лет. Спросите, согласен ли он с ней или он сочинил бы по-другому. Будет хорошо, если ребенок сам сочинит продолжение. 16.Гномик Возраст: 5–10 лет. Направленность: Конфликтные отношения с родителями. Негативные чувства (обида, злость и пр.) по отношению к родителям. Трудности контакта, непонимание. Ключевая фраза: «Мама меня обижает!» (вслух об этом не говорят!) Однажды в одном городе произошла интересная история. Каждый из вас знает много историй, но эта история — необычная. Она случилась в одной семье сказочных человечков-гномиков. Они очень похожи на нас с вами, почти такие же, только очень маленького роста, из-за чего, впрочем они совсем не переживают. Город, в котором жила эта семья, был очень большим. По его улицам ездили разные машины, там были красивые магазины, в которых продавались разные полезные вещи. На одной из этих улиц в небольшом доме жила семья гномиков. Они жили дружно и хорошо, но иногда старшие ругали и наказывали Маленького Гномика… А всякий из вас знает, что можно чувствовать, когда это случается… Однажды мама уходила из дома по своим делам и сказала Гномику: «Веди себя хорошо. Я скоро вернусь». Гномик остался дома один и, наигравшись в любимые игры, от нечего делать стал ходить по квартире. В одной из комнат Гномик увидел мамину любимую вазу. «Какая красивая ваза»,— подумал Гномик и тут же заметил, что она не блестит на солнце, потому что на ней была пыль. «Надо помыть вазу. А когда мама вернется, она увидит, какая чистая и красивая теперь ее ваза»,— так решил Гномик. Он взял стульчик, встал на него, потянулся к вазе… И вдруг стульчик закачался, ваза упала из рук Гномика и… разбилась. «Я так хотел порадовать свою маму»,— прошептал Гномик, который был очень расстроен, и в ту же минуту мама вернулась домой. Мама не знала, что это случилось нечаянно и что Гномик хотел ее порадовать. На Гномика закричали, отшлепали, он был наказан. |
| 697 Уже Аристофан говорит о фессалийских колдуньях. Фессалия, с очень древних времен, была классической страною магии. 702 Это понималось в аллегорическом смысле, так, например, Гораций (De arte Poetica) пишет, что об Орфее говорят, как об укротителе тигров и львов, потому что он, став проповедником закона богов, своим пением удаляя диких людей от убийств и варварских поступков, смягчал их нравы. В этом свободном толковании поэтом-философом религиозного мифа, заметен скептицизм, расшатывавший, во времена Августа, древние политеистические верования. 703 Известно, что в одной из недошедших до нас трагедий Эсхила – Βασσαριδες, Вассариды – Орфей, признавая бога солнца высшим божеством и пренебрегая поклонением Бахусу, был за это убит Вакханками. 704 Это гора была посвящена музам и украшена их статуями, равно как и изображениями самых замечательных музыкантов и поэтов Греции. 705 Эта ваза находится теперь в музее города Неаполя (Annali dell Instituto di Corrispondenza Archeologica Anno 1867). 706 Маленькая деревянная или костяная палочки, которой древние извлекали звуки из струнных инструментов. 710 Он помещен в сочинении: Aventicum Helvetiorum. Prof. Dar. C. Bursian Taf. XXIII. Zurich 1867. 711 Есть также примеры, что Орфей, в легкой греческой одежде, увенчанный лаврами, сидит на льве, укрощенном его пением. 712 Известно, что в божнице императора Александра Севера находились изображение Христа, Аполлония Тианского, Авраама и, также, Орфея. Это странное соединение лиц, представителей столь различных доктрин и верований, может служить доказательством наклонности сближать религии, преобладавшей в ту эпоху в римском обществе, и, вместе, свидетельствует о бесполезных усилиях Римлян-язычников воскресать падшие силы официального культа, слив с ним верования новые и, по своей сущности, столько же непримиримые между собою, сколько и с греко-римским политеизмом. 713 Большая ваза эта, замечательная столько же своими размерами, сколько и живописью, имевшей много художественного достоинства, к несчастью, погибла при перевозке ее в Англию. |
| Узнав от Цедилина, что Антон Маркович обладает, сверх всех своих чудесных познания, ещё даром показывать в воде грядущие события, я настойчиво просил его сделать при мне опыт и показать мне мою будущую невесту. После нескольких отказов, А. М., наконец, уступил моим просьбам и назначил мне и Цедилину прибыть к нему вечером в 9 часов. Когда мы прибыли в назначенный день и сгорали от желания поскорее увидеть замечательное явление, г. Гамулецкий повёл нас в особую маленькую комнату. Здесь на небольшом столе была поставлена большая, превосходной работы, из настоящего богемского хрусталя ваза, наполненная водой, а около, на том же столике, лежал какой-то гладко полированный тёмного цвета камень. Антон Маркович обратился ко мне со следующими словами; «прежде всего я должен сказать тебе, что собственно в приготовлениях к опыту нет ничего чудесного; ваза обыкновенная, вода также, вот камень, весьма ценный и редкий (турмалин), камень этот сегодня утром насыщен мной, посредством особого сильного рефлектора, солнечными лучами, и когда я его положу в воду и вынесу из комнаты свечи, он будет светиться и освещать вазу с водой. В этом тоже нет ничего сверхъестественного. Затем самое явление в воде призрака твоей невесты (если оно последует) будет вызвано помощью усилия моей воли, без всяких заклинаний. Это только кажется чудом, но придёт время, в которое наука объяснит и это, по-видимому, чудо». Здесь я перебил А. М. и спросил; – «вы говорите; «если последует явление», значит, опыт может быть и неудачным». Совершенно верно, – ответил он, – Дело в том, что я могу вызвать только отражение тех будущих событий, которые последуют в твоей жизни ранее моей смерти. А так как мне осталось жить, по старости лет моих, много – что года 2 или 3, то и событие, которое ты желаешь видеть, если оно последует после моей смерти, не появится в вазе». Затем А. М. положил камень в воду и вынес свечи. Устремив в воду глаза, мы с Цедилиным стали наблюдать и увидали, что вода, действительно, освещена как бы лунным светом, исходящим из камня. По прошествии не более 10 минут, в воде ясно и с мельчайшими подробностями отразилась комната; в ней стоял рояль, а за ним сидела девушка замечательной красоты; рядом с нею мужчина, с бледным лицом и большими волосами, показывал что-то в нотах. Картина эта ярко отпечаталась в моей памяти, и её никогда не забуду. Минут пять мы оба, я и Цедилин (видевший то же самое), любовались этой картиной. После этого послышался в вазе как будто треск, и всё мгновенно исчезло. Во всё это время Гамулецкий сидел напротив нас в креслах, устремив пристальный взгляд на вазу. Лишь только мы встали, поражённые до крайности всем виденным, как Антон Маркович сказал мне; «итак, милый мой, ты видел свою невесту, но не радуйся, женой она тебе не будет». «Почему же?» – спросил я. «Ну, это мой секрет», – сказал Гамулецкий. |
| Из Германии протестантизм распространился и по другим странам Европы. Лютеранское вероисповедание сделалось господствующим в Швеции, Дании, Норвегии, Курляндии, Лифляндии и Эстляндии. Введение реформации в Швеции тесно связано с основанием самого королевства. Когда в 1524 году Густав Ваза был избран шведским королем, положение короны было весьма трудно. Казна королевская была совершенно пуста, государственный долг был громадный; между тем ни дворянство не желало уступать своих земель для образования коронных имений, ни крестьяне не соглашались платить новые подати. В таком положении королю представилось возможным отобрать обширные поместья от церкви. Самым лучшим средством для этого было учение Лютера; с введением его в Швеции, церковные поместья католиков могли бы быть конфискованы. В то время реформация уже проникла в Швецию. Густав Ваза считал возможным ввести ее в Швеции, тем более что шведское духовенство тогда навлекло на себя ненависть народа за сочувствие датчанам и что шведы, по отдаленности своей, вообще не слишком привязаны были к папскому престолу. Два брата, Петри-Олаф и Лаврентий, в то время проповедывали протестантство в Швеции, и король искренно сочувствовал им. He принимая пока открыто их сторону, он даровал им свободу проповеди и особенно защищал стокгольмского проповедника Олафа-Петри от гонений своих католических подданных. Когда таким образом народ был подготовлен к новому учению, король созвал сейм (1527 г. в Вестерасе) из представителей всех сословий и на этом сейме было решено ввести протестантизм. Король был объявлен главой церкви, монахи были изгнаны из страны, монастыри уничтожены, а церковные имения возвращены короне. В одно время со Швецией реформация введена была и в Дании. Вскоре после свержения жестокого короля Христиана II, при его преемнике Фридрихе I, представители сословий, собранные на сейм (в Одензе 1527 г.), объявили свободу веры, отменили безбрачие духовенства и прервали связь с Римом. Когда же католическое духовенство, недовольное этим, при сыне и преемнике Фридриха I, Христиане III, сделало попытку восстановить Христиана II на престоле, но потерпело неудачу; тогда протестантизм окончательно был утвержден в Дании. Католические епископы в один день были арестованы и имения церковные отобраны в казну. По примеру Дании, протестантизм был утвержден также в Норвегии и Исландии. |
| На следующий день – 25 сентября – Св. Синод, с митрополитом Питиримом и обер-прокурором во главе, выезжал в Царское Село, чтобы поднести Императрице икону и адрес по случаю двухлетней годовщины служения ее сестрой милосердия. Предложение поднести Императрице адрес и икону было сделано митрополитом Питиримом. Исполняя теперь, в виду отсутствия митрополита Владимира, обязанности первоприсутствующего в Синоде, он изо всех сил старался угодить царице. Возражать против такого предложения кому-либо из членов Синода было и трудно, и небезопасно. В назначенный час члены Синода собрались на Царскосельском вокзале в особом салоне. Прибыл и обер-прокурор. Не найдя в салоне митрополита Питирима, он быстро удалился и топтался у дверей вокзала, пока не прибыл митрополит. Уже сопровождая митрополита, он снова появился в салоне. Лакействование г. Раева перед митрополитом Питиримом слишком бросалось в глаза. Императрица приняла нас в Царскосельском Александровском дворце. Прием был бесцветный. Поднесли икону, адрес... Царица, как будто недоумевавшая, за что же ее чествуют, произнесла несколько шаблонных фраз, а затем простилась с каждым. Этим и кончилось дело. На обратном пути я не мог отвязаться от мысли: зачем мы ездили? Чувствовалась фальшь, подыгрывание, втирание очков – ненужные, а, может быть, и вредные для дела. Незадолго перед тем Императрице представлялся в этом же зале Самарский епископ Михаил (Богданов). Предупрежденный кем-то, что, по окончании аудиенции, представляющийся должен удаляться не оборачиваясь, задом, преосв. Михаил, простившись с царицей, попятился назад и не попал в дверь, а натолкнулся на колонну, на которой стояла драгоценная ваза. Ваза упала и разбилась. На суеверную Императрицу этот случай произвел удручающее впечатление. Почти одновременно с назначением Раева обер-прокурором на должность товарища обер-прокурора Св. Синода был назначен князь Н. Д. Жевахов, до того – времени служивший чиновником канцелярии Государственного Совета. Из всех прав, которыми этот маленький князек желал воспользоваться для создания быстрой карьеры, несомненным, кажется, было одно: он приходился родственником по боковой линии Св. Иоасафу Белгородскому . Все прочие его права и достоинства подлежали большому сомнению: князек он был захудалый; университетский диплом не совсем гармонировал с его общим развитием; деловитостью он совсем не отличался. |
| Пустота под обманчивой внешностью социальных масок. Похоже, это была первая, кулинарная, версия известного гегелевского изречения, что под Абсолютом следует понимать «не только Субстанцию, но и Субъект»: вы должны питаться не только мясом и хлебом, но также приятными десертами… Нельзя ли нам увязать такое использование «пустоты» с тем фактом, что именно в этот исторический момент, на заре современности, было изобретено число «ноль»? Как указывал Брайан Ротман, этот факт объясняется экспансией товарной биржи, превращением производства предметов потребления в главную форму производства. Так что связь между пустотой и потреблением заметна здесь с самого начала 3 . В своем классическом анализе греческой вазы в «Вещи», на который Лакан также ссылается в своей «Этике психоанализа», Хайдеггер обращает внимание на то, как эмблематическая Вещь формируется вокруг центральной пустоты, служит вместилищем пустоты 4 . Можно предположить, что греческая ваза и «Киндер-сюрприз» знаменуют два момента в истории Вещи на Западе — сакральная Вещь на заре этой истории и нелепый товар в ее финале. «Киндер-сюрприз» — это и есть наша ваза сегодня… Возможно, тогда окончательный собирательный образ всей «истории Запада» будет таким: древние греки преподносят богам в вазе… пластмассовую игрушку из «Киндер-сюрприза». Здесь можно следовать методике, которую предложили в своей «Диалектике Просвещения» Адорно и Хоркхаймер, — ужать все развитие западной цивилизации до одной простой линии, от доисторического магического манипулирования до технологического манипулирования, или от греческой вазы до яйца «Киндер-сюрприза». Наряду с этим также следует иметь в виду, что восход древнегреческой философии происходил в то же время (и в том же месте), когда зарождались первое товарное производство и обмен, — одна из историй о Фалесе Милетском, первом философе, такова: чтобы доказать свою пригодность к «реальной жизни», он разбогател на рыночных операциях, а потом вернулся к своей философии… Выходит, термин «спекуляция» в своем двойном значении (метафизическом и финансовом) использовался уже с самого начала. |
| — Вот так-то лучше! — крякнула Позолоченная Рама и распорядилась в пространство: — Уберите книги с пола! Впрочем, выполнить её приказ было некому: домочадцы, как сказано, давно разошлись по своим делам. — Что она себе позволяет? — в панике спросила Хрустальная Люстра, обращаясь к Старому Граммофону. Но тот в ответ только покачал своей едва державшейся трубой и послал Хрустальной Люстре взгляд, полный боли. — Теперь перейдём к этой дурацкой голове Великого Мыслителя, — решила Позолоченная Рама — и, напрягшись, выпихнула мраморную голову за свои пределы. Голова со страшным грохотом упала на пол и раскололась на части. А задний план картины почти совсем опустел. — Тут ещё шторка какая-то пыльная! — Позолоченная Рама чихнула, обнаружив на заднем плане занавес из тёмно-красного бархата. Понятное дело, занавес тоже полетел за пределы рамы и, падая на пол, накрыл стопку книг и осколки мраморной головы Великого Мыслителя. — Вот здорово получилось! — обрадовалась Позолоченная Рама. — Теперь хоть их там, внизу, не видно… — Остановитесь! — не выдержала Хрустальная Люстра, подрагивая всеми своими хрусталиками. Даже не удостоив её взглядом, Позолоченная Рама прикинула на глаз, не слишком ли много в ней фруктов, установила, что, пожалуй, всё-таки слишком, и принялась выбрасывать один за другим… да так увлеклась, что скоро все фрукты оказались на полу — раскатившись в разные стороны. Теперь на картине были только небольшая ваза из-под винограда, стакан в золотом подстаканнике, рядом золотая ложечка да ещё маленькая ажурная тарелочка, на которой беспокойно ёрзал аккуратно надкушенный поджаристый сухарик! — Оставлю одни золотые вещи, — присмотревшись ко всему этому, объявила Позолоченная Рама. — А сухарик, пожалуй, съем. Услышав такие ее слова, поджаристый сухарик сам пулей вылетел за пределы Позолоченной Рамы, а вслед за ним — ваза, стакан и тарелочка. Картина опустела: на ней уже не было ничего, кроме золотого подстаканника и золотой ложечки. — Ну, не красота ли? — сама себе сказала Позолоченная Рама и победоносно огляделась по сторонам. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 61 голос: 4.1 из 5) Светлое пятнышко на сером заборе Как уж оно возникло, это Светлое Пятнышко на сером заборе, — никто не знал. Но стоял себе образцовый такой серый забор… практически безупречный забор, каким — между нами говоря — положено быть любому уважающему себя забору, — и… вот тебе раз! Возьми да и возникни как-то утром на идеальной этой поверхности Светлое Пятнышко — причём чуть ли не посередине… — Вам не стыдно? — обратилась к Светлому Пятнышку Толстопузая-Каменная-Ваза-у-Ворот. — Стыдно? — пролепетало Светлое Пятнышко с испугом: оно не понимало, почему ему сразу же после прихода в этот мир должно было стать стыдно. — Стыдно… за что? — Ну, как же… — Толстопузая Каменная Ваза раздулась бы от негодования, если бы не была каменной. — Стоял себе образцовый такой серый забор, а тут Вы — нежданно-негаданно! Да ещё на самом, так сказать, видном месте! — И… что? — еле выговорило Светлое Пятнышко, понимая, что его обвиняют в чем-то совершенно несусветном. — Не надо прикидываться глупее, чем Вы есть! — через тротуар крикнула Проезжая Часть Дороги. — А то Вы не понимаете, что испортили практически безупречный забор! Исчезните отсюда… глаза бы мои на Вас не глядели! Ну и ну… Кто же обрадуется такому приёму? Светлое Пятнышко попыталось было исчезнуть… да какое там! Оставив тщетные попытки соскользнуть с забора, оно в отчаянии крикнуло Проезжей Части Дороги: — У меня не получается исчезнуть!.. — «Не получается»! — загрохотала Проезжая Часть Дороги (по ней как раз проезжал грузовик). — То есть возникнуть на самом видном месте у Вас как-то получилось, а исчезнуть — не получается? — Да я не само возникло… — оправдывалось Светлое Пятнышко. — Меня посадили. — Что значит — «посадили»? — заинтересовалась Сосна-за-Забором, скосив глаза к Светлому Пятнышку. Про то, как сажают, она знала всё. — Вы, значит, будете расти? Потому что когда сажают, то потом посаженное начинает расти… — Она помолчала и добавила: — Неприятно, что Вы будете расти. — Я, наверное, не буду расти, — сказало Светлое Пятнышко не уверенно. — Я ведь всё-таки не дерево… это только деревья растут после того, как их сажают. А нас, пятна, сажают — и всё… Про нас так и говорят: «Посадить пятно». |
| — Я куплю, но только в другой раз… — оглянулся на «камень продажи» Эвбулид. Купец перехватил его взгляд и понимающе улыбнулся. — Не нравится эта ваза? Тогда возьми мегарскую чашу — всего-то пять драхм! Беден тот дом, в котором нет таких чаш! Взгляни — эти фигурки людей и животных, словно живые! Посмотри, как напряжены их жилы, как безумны глаза… Или ты не любишь то, что рождено кистью живописца? Откровенно говоря, мне тоже больше нравятся скульптуры! Божественные, неповторимые линии… Что ты можешь сказать вот об этом сосуде? Купец бережно взял в руки вазу в виде головы девочки-африканки. Эвбулид равнодушно взглянул на покрытую мелкими завитушками волос голову, широкий плоский лоб, толстые, выпяченные вперед губы. — Это работа моей собственной пергамской мастерской! — пояснил купец. — Я особенно горжусь ею, потому что образцом для вазы послужила небольшая статуя, которую я ваял со своей юной рабыни! — Ты? Сам? — не поверил Эвбулид. — А что тут такого? У нас в Пергаме даже царь занимается скульптурой! Он ваяет из воска. Если тебе посчастливится когда побывать в Пергаме, заходи в гости! Я покажу тебе свои работы, которые хвалил сам царь. Меня зовут Артемидор, и моя мастерская находится… — Мне нравятся твои чаши и особенно эта ваза! — перебил купца Эвбулид. В другой раз он с удовольствием послушал бы о царе, который вместо того, чтобы управлять государством, лепит из воска статуи. Но ему не давали покоя рабы, закрытые от глаз стеной покупателей, и он честно сказал: — Только я пришел сюда покупать не посуду, а рабов. Скажи, ты видел их? Какие они? Купец нахмурился и сразу потерял интерес к Эвбулиду. — Мне некогда глазеть на рабов и даром терять с тобой время! — холодно заметил он. — Отойди в сторону, не закрывай мой товар! — Пожалуйста! — сделал шаг в сторону Эвбулид, но купец неожиданно ухватил его за локоть: — Вот если бы ты купил у меня что… «Ах, хитрец! Все он знает…» — подумал Эвбулид, и ему почудилось, что даже глиняная девочка-негритянка смотрит на него с лукавой усмешкой. |
|
|
