| Сказка о старой вазе Ваза жила на маленьком столике с резными ножками. Красивая ваза старинного граненого стекла. Ее узорчатые грани умели делать удивительную, почти волшебную вещь: они ловили лучи солнца, перебрасывались ими, а потом кидали назад, солнцу. От этой игры вся ваза и даже вода в ней весело светились. Но ваза была не только красивой, но и умной. Она отлично понимала, что красива не только из-за граней старинного стекла, не только из-за веселой игры солнечных лучей. Главное, конечно же, — прекрасные цветы, что жили в вазе круглый год. Ваза очень любила цветы и сердилась, если хозяйка иногда на день-другой случайно оставляла ее без цветов. Но это было редко. Ранней весной в вазе появлялись желтые цветы. Они были похожи на крохотные пушистые шарики и казались почему-то очень теплыми. А назывались — мимоза! После мимозы приходили нарциссы. Самые нежные весенние цветы. Белые нарциссы похожи на легких-легких шестикрылых мотыльков. Желтые нарциссы казались несколько серьезнее и походили на короны маленьких фей. Вазе нравились и те, и другие. Но белые все-таки больше. Потом появлялись тюльпаны. Желтые, красные и желто-красные. Розовые и белые и розово-белые. А иногда и лиловые. Удивительно яркие веселые цветы. Случалось, ваза уставала от тюльпанов. Нельзя сказать, что она их не любила. Просто иногда уставала от их шумного веселого шепота. На смену тюльпанам приходила сирень. Бледно- и темно-сиреневая. Или белая. Ее прохладные, пушистые кисти казались вазе очень спокойными. Ваза всегда ждала сирень еще и потому, что знала: раз сирень — значит, наступило лето. И цветов будет… Разных… Пионы. Белые, розовые, бордовые. Плотные мячики-бутоны и пышно распустившиеся взрослые цветы. Ирисы. Изящные, желто-лиловые. Лилии. Ярко-оранжевые с черными крапинками. Очень гордые, немного неспокойные цветы. Еще лупинусы. Белые, розовые, фиолетовые. Стройные, как свечи. А гладиолусы? Им хочется казаться очень строгими. Но это не так. Гладиолусы розовые, белые, светло-оранжевые добры и задумчивы. Красные же и темно-бордовые гладиолусы серьезны и даже мудры. Так казалось вазе. |
| Сколько раз ребенок читал, произносил и записывал предложения, но сейчас он начинает обращать внимание на их структуру. Он начинает изучать предложения. Фраза — коротенький отрывок речи, законченная мысль. Разные ее части группируются вокруг основы — главных членов. Чаще всего сказуемое выражено глаголом. И сначала ученик ищет в предложении именно глагол. Ему нетрудно это сделать после многих упражнений, связанных с изучением частей речи. Найдя глагол-сказуемое, ребенок ищет подлежащее. В этом ему помогает вопрос: кто (что) совершает данное действие? Пример. Ученик читает. Читает - это глагол. Отрываем кусок бумажной ленты, где написано это слово, и кладем на прямоугольник с надписью «сказуемое» (там есть примечание — глагол). Теперь надо себя спросить: кто читает? Ученик. Кусок бумажной ленты с этим словом кладем на прямоугольник с надписью «подлежащее». Другой пример. На бумажной ленте написано: Ваза была разбита. Учительница очень коротко поясняет, что глагол была в данном предложении значим не сам по себе, а вместе со словом разбита, именной частью сказуемого. Оба слова вместе являются сказуемым. Мы отрываем от ленты кусок, где написано была разбита, и кладем на прямоугольник с надписью «сказуемое». Что было разбито? Ваза. Кусок бумажной ленты с этим словом кладем на прямоугольник с надписью «подлежащее». Затем можно показать, что глагол иногда отсутствует вовсе, как бы пропущен, если речь идет не о прошедшем времени, не о будущем, а о настоящем. Ваза разбита. Можно списать фразы в тетрадь следующим образом: Ученик читает. Ученик: подлежащее, читает: сказуемое. Серия 1 Простые нераспространенные предложения На лентах написаны простые предложения без второстепенных членов. Ученик читает. Учитель объясняет. Карандаш острый. Цветы распустились. Я готов. Кто пришел? Дети гуляют. Небо голубое Ваза была разбита. Я ухожу. Время проходит. Серия 2 Простые распространенные предложения Она нежно любит своего ребенка. Глухонемые разговаривают жестами. Он принес цветы учителю. |
| Взаимовыгодное сосуществование. Это метод строения русской империи, Российской империи. Хоть бы оно называлось русским царством, Московским царством или как угодно. А польская империя строилась на том, что все должны быть поляками, а поляки это все католики. Немцы не поляки, но если немец приедет в Польшу и там поживёт, то ассимилируется. Оказывается, что есть даже поляки с немецкими фамилиями. А славяне - все поляки, только они все должны стать католиками. Р. Ищенко: - В этом дело. Поэтому польская империя развалилась на глазах. Есть такой в истории термин «империя Ягеллонов». Они создали огромную империю, а пришедшие им на смену Ваза дополнили её царским титулом для Владислава IV. Оказалось, всё решено. А Ваза был королем Швеции одно время. Сигизмунд. Он был истовый католик, не смог договориться с местными протестантами. В Польше протестантизм задушили. Там было в свое время одно из сильнейших протестантских движений в Европе. Династия Ваза его смогла подавить и полностью запустить там католическую реакцию. Дальше она привела к экспансии на православные территории. Сигизмунд Ваза, принимая королевскую присягу, клялся на принятых до этого Семами конституционных положениях о том, что всё это будет охранено и в том числе свобода вероисповедания. Значительная часть литовской и русской шляхты, которая проживала в Польше, была православной. Плюс было много протестантов. Он долго старался сохранять верность своему слову, но под давлением польской католической реакции он перешел к политике католизации. В отношении протестантов у него это получилось, а в отношении православных не очень. Сигизмунд уже к тому времени умер, но при его сыне Яне Казимире (втором его сыне) была потеряна половина Украины. Потеряли бы всю, если бы не шатания украинской казаческой старшины то к русским, то к полякам, то к туркам. И при нем начался польский упадок. С этого момента, когда католическая реакция в Польше возобладала, исчезла попытка этого симбиотического проживания. Маленькая Литва не могла бы завоевать огромную Русь. Она и полоцкое княжество не могла б подчинить. Полочане ходили в Литву походами. А потом вдруг полоцкое княжество присоединяется моментально, все остальные быстро. Произошло так, потому что было удобнее находиться под властью литовского князя там, где практически никто не вмешивался. Литва быстро становилась русской православной. Начинали писать по-русски, православие там было доминирующим до тех пор, пока Ягайло не стал польским королем. |
| – Ты подозревал меня!.. Но в чем же? – О, я заслужил твое презрение!.. Мне сказали, что ты раньше любила Масиньи… – Масиньи?.. Она засмеялась. Затем, сделавшись снова серьезной, сказала: – Огюст! Можно ли быть в самом деле настолько безумным, чтобы дать волю таким подозрениям, и настолько лицемерным, чтобы скрыть их от меня? В ее глазах блеснули слезы. – Умоляю, прости меня! – Могу ли я на тебя сердиться, мой милый?.. Но хочешь, я поклянусь тебе… – О, верю, верю! Мне не надо клятв… – Но, ради бога, скажи мне, на чем основывал ты свои нелепые подозрения? – Виною всему мой злосчастный характер… И еще… эта этрусская ваза… Я знал, что тебе подарил ее Масиньи… Графиня в изумлении всплеснула руками, но тут же, заливаясь смехом, сказала: – Моя этрусская ваза! Моя этрусская ваза! Сен-Клер тоже не мог удержаться от смеха, хотя по щекам его катились крупные слезы. Он заключил Матильду в объятия и сказал: – Я не выпущу тебя, пока не получу прощения… – Прощаю тебя, безумец ты этакий! – проговорила она, нежно его целуя. – Сегодня я счастлива: в первый раз я вижу твои слезы; я не думала, чтобы ты мог плакать. Высвободившись из его объятий, она схватила этрусскую вазу и, ударив об пол, разбила ее вдребезги. (Ваза принадлежала к числу очень редких. На ней изображен был в три краски бой лапифа с кентавром.) В течение нескольких часов Сен-Клер был самым смущенным и самым счастливым из смертных. .… .… .… .… .… .… .… .… .… .… .… .… .… .… . . – Ну что? – спросил Рокантен, встретив полковника Боже вечером в кофейной Тортони. – Неужели это правда? – К сожалению, да, – отвечал с грустным видом полковник. – Расскажите же, как все произошло. – Придраться не к чему. Сен-Клер сразу сказал мне, что он не прав, но хочет принести свои извинения только после того, как Темин сделает первый выстрел. Я не мог не одобрить его. Темин предложил бросить жребий, кому первому стрелять. Но Сен-Клер потребовал, чтобы первым стрелял Темин. Темин выстрелил. Я увидел, как Сен-Клер повернулся и тут же упал мертвым. Мне часто приходилось наблюдать, как солдаты, раненные насмерть, так же странно поворачивались, перед тем как испустить последний вздох. |
| Говорили они на непонятном мне языке, вероятно, по-цыгански. Потом один из них медленно поднялся со своего места и направился к лодке. Когда он снова подошел к костру, то на спине его висел огромный мешок, который он и спустил на землю. Ах! Я даже вскрикнула, от неожиданности… Из мешка посыпались всевозможные вещи: серебряный самовар, ложки, ножи, вилки и огромная ваза, ваза, которую я бы узнала из тысячи, потому что это была наша ваза, особенно ценимая мачехою. Эту вазу мачеха только в очень редких случаях подавала на стол гостям с фруктами или конфетами. Но чаще эта ваза красовалась пустая на мраморной доске открытого буфета, точно так же, как и серебряный самовар. Я сразу разом поняла, каким образом очутились здесь эти вещи. Буфет и стол стояли у нас на нижнем этаже, в столовой нашей дачи, окна которой выходили на большую дорогу. Очевидно, лакей забыл запереть их, и цыгане, воспользовавшись отсутствием хозяев, проникли в столовую через открытое окно и похитили серебро из буфета. В одно мгновение ока я выскочила из-под навеса, спрыгнула на землю с передка телеги и, подбежав к самому костру, закричала взволнованным голосом, прямо в лица всех этих бородатых мужчин, казавшихся черными негодяями ада при фантастическом освещении догорающего костра: — Это наши вещи!.. Это вещи моего папы!.. Я сразу узнала их!.. Вы влезли к нам и украли эти вещи! Подло, гадко, украли! Вы воры! Воры! В первую минуту они все четверо сидели с открытыми ртами и черные глаза их с недоумением пристально и зорко впились в маленькую, детскую фигурку, появившуюся так внезапно из-за полога палатки и так смело бросавшую обвинение им в лицо. И бородатые лица их были исполнены самым красноречивым выражением изумления. Потом, внезапно, по смуглым чертам самого старшего из них (по крайней мере, он таковым мне показался) проползла ядовитая усмешка. Он сделал неуловимый знак рукой, бросив при этом несколько слов по адресу своих соседей. И сейчас же рослый молодой цыган подскочил ко мне, быстро сорвал с себя красный кушак, обвязывавший его стан, и в одну минуту я почувствовала, что ноги мои связаны этим кушаком не хуже, чем у визжавшего в телеге поросенка. |
| Ваза обычно имеет округлое тулово, узкое горло, иногда - крышку, в отдельных случаях в ней показаны скульптурные цветы (розы или маки). То же значение, что и ваза, имеет сходная с ней по форме урна, ее предлагается отличать от вазы способом установки (не наверху, в качестве скульптурного завершения памятника, а помещая в нишу (склеп, колумбарий и т. д.)). Изображение пламени над горловиной сосуда превращает его в светильник - достаточно широко распространенный мотив классицистического Н. Напр., мраморный светильник с бронзовым языком огня венчает Н. архит. И. Е. Старова (1800-е гг., Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра). На тулове светильника помещен бронзовый вензель архитектора (IS), сам светильник установлен на гранитную каннелированную колонну, к-рая в свою очередь находится довольно высоко благодаря постаменту из известняковых плит. На массивной каннелированной же, но овального сечения неполной колонне, т. е. достаточно низко, поставлен светильник на Н. известного библиофила П. К. Хлебникова († 1777, Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра). Светильник выделяется смелым скульптурным решением огня с вырывающимся огромным, почти в размер сосуда, языком пламени. Встречаются варианты с контрастным цветовым решением скульптурных вазы и драпировки: крупная яйцевидная урна из порфирового гранита и складки драпировки из белого мрамора выглядят броско на гладком кубовидном из серого гранита постаменте надгробия А. В. Скрыпицына († 1815, Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра). Собственно ваза из серого гранита является надгробием Н. О. Лабы († 1816, Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра); массивная, на низкой ножке, с округлым дном, сдержанным декором в виде стилизованных под каннелюры листьев внизу и профилированным верхом с крышкой, она не имеет пьедестала, а стоит лишь на плинте. Надгробие И. Е. Старова. 1800-е гг. (Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра) Надгробие И. Е. Старова. 1800-е гг. (Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра) Две архитектурные формы, обелиск и пирамида, чьей родиной является Др. |
| Курчавый, видно, не поверил и готов был задавать новые нескромные вопросы, но тут стена разъехалась в стороны, и в комнате появился грузовой робот-тележка. Просто тележка, платформа, скользившая над землёй. Но, когда платформа подъехала к столу, из неё высунулись металлические щупальца, в одну секунду осторожно обхватили спутник и перенесли его на платформу. Тележка отправилась на поле, и все ребята поспешили за ней. И о Коле забыли. Он и вышел вслед за ними. Коля шёл за тележкой до тех пор, пока не увидел, что наперерез едет другая такая же тележка, на которой стоит красивая ваза в два человеческих роста. Ваза была покрыта полупрозрачным чехлом. Встреча была кстати. Коля немного отстал от остальных, и, когда тележка с вазой поравнялась с ним, он скрылся за ней и пошёл рядом с вазой, словно ваза была его собственная и он отправлял её в подарок бабушке на Юпитер. Никто не заметил, как Коля исчез. Теперь нужно было подобраться поближе к какому-нибудь кораблю. Нет, в тот момент Коля не думал, что улетит на другую планету. Он всё ещё думал, что успеет домой до вечера. Но раз уж ты попал на взлётное поле, которое так тщательно охраняют от космических «зайцев», то надо хотя бы потрогать настоящий космический корабль. Тележка с вазой повернула к стоявшему поодаль от других диску. Это Колю устраивало. Наверно, вазу надо грузить, а если грузить, то в корабль. А если в корабль, то можно будет к нему подобраться. Так и случилось. 11. «Зайцы» в вазе Тележка осторожно затормозила перед открытым люком. Вблизи диск оказался невероятно огромным. Люк размером с футбольные ворота чернел внизу, под кромкой диска, и от него к земле вели сходни шириной с доброе шоссе, покрытые ребристым пластиком, чтобы не скользить. У сходней тележка затормозила. Коля присел за ней на корточки, чтобы его не заметили люди, которые будут принимать груз. Но никто из корабля не вышел. Вместо этого тележка, словно получив приказ, осторожно поехала вверх по сходням, придерживая щупальцами вазу. Упустить такой шанс было непростительно. Раз Колю до сих пор никто не заметил и не остановил, неужели он не заглянет внутрь? Ну хотя бы одним глазом, хотя бы на одну минутку. А потом — сразу домой. |
| Два слова в утешение друга 24.11.2020 15:10:59 Роман Илющенко Мой хороший знакомый оказался в весьма неприятной ситуации: после лет 12 лет венчанного брака, его жена подала на развод. Но это еще полбеды. Вторая часть его проблемы заключалась в то что, в придачу к этому она выжила его из квартиры. Семья, как ваза Вот с такой проблемой и обратился ко мне старый товарищ за моральной поддержкой. Опустив все перипетии чужой семейной жизни, приведшей её к печальному финалу, я решил сосредоточиться на духовной проблематике вопроса. Во-первых, брак был венчаный, что переводит проблему банального развода, которыми сейчас завалены суды, в разряд трагедии. Самой настоящей, ведь никакой суд, не говоря уже о судье, не сможет разлучить тех, кого сочетал Бог – высший и бескомпромиссный Судья, не взирающий на лица и саны. От такого разномыслия – некоей «двойной бухгалтерии» в столь щепетильном вопросе, не может не начаться «сбой программы» у триипостасного по своей природе человека, состоящего из тела, души и духа. И если на материальном, судебно-законодательном и, наконец, телесном уровне разделение двух личностей вполне оформилось, то, как быть с духовно-душевными связями? Ведь чин развенчания в Церкви недаром не предусмотрен и разведенные судами венчанные супруги представляют собой весьма странное, по своей сути явление, которое можно сравнить с пришедшим первым в голову сказочным персонажем – животным, рожденным фантазией непревзойденного и любимого мной с детства Корнея Чуковского - Тяни-Толкаем. Но, недаром подобное существо живёт только в сказке, потому что в живой фауне оно не смогло бы просуществовать и дня, раздираемое внутренними центробежными противоречиями. Двое, ставшие под венцом «единой плотью» получают не гарантию от развода и житейских проблем, как неправильно думают многие, в том числе мой знакомый, а соединяются нерушимой, неразрывной связью, становясь одним целым и цельным, как например красивая, но хрупкая ваза. Она прекрасна, пока не разобьётся, но и после этого, даже если разлетелась на осколки, останется всё-таки вазой, хотя и использовать её по прямому назначению уже не рекомендуется. Так же и венчаные супруги став однажды «вазой» - полноценной семьёй, единым организмом должны осознавая это, беречь её и только от них зависит: сохранят ли они свою «вазу» - семью или нет. От неловких движений, от чужих рук. Ведь и ваза разбивается не сама по себе, так же как не рушиться вдруг семья, соединённая Церковью. |
| На уроках литературы знакомили с новыми учителями жизни. Его чувства задевали иногда странные смысловые акценты, расставлявшиеся преподавателями: культ великих классиков, «бессмертных», с непременным воскурением им славословий; фимиам непомерных превозношений. Чеканной красоте поэтических строф сплошь и рядом противостоял их смысл, за которым скрывались низменные и мелкие (ернические) страсти, столь противоречащие гармоническому строю чувств святых, усвоенному из житий, из церковных песнопений и добротного обывательскою быта. Все эти ««нерукотворенные» памятники тщеславия, которые поочередно воздвигали сами себе Гораций, Овидий, Пушкин», вызывали внутреннее неприятие. А уж «пресловутые «пушкинские» анекдоты» и фривольные стихи, в которые «всякого школьника товарищи считают за удальство посвятить, то есть развратить», с первых дней гимназической жизни, отбивали охоту к такой изящной словесности. «Стыдно и горько – перед кем нас заставляли в гимназии преклоняться и кого изучать!» 57 . Впрочем, постепенно он научился ценить изысканные поэтические произведения, выдающихся стилистов, умегощих столь искусно нарисовать знакомый образ, взятый из вещного мира, что за его очертаниями открывалась внутренняя (и не всегда постигаемая сознанием) драма души и правда человеческого чувства. «Еще гимназистом учил наизусть стихи Сюлли-Прюдома, французского поэта-философа... Помню, в особенности, очень популярное (за которое он получил Нобелевскую премию в двести тысяч золотых рублей) «Le vase brise» («Разбитая ваза»): Та ваза с гибнущей вербеной Задета веером была. Удар бесшумный и мгновенный Чуть тронул зеркало стекла. Но рана, легкая вначале, Что день, таинственно росла: Хрусталь точила, разъедала И мерным кругом обошла. Беда не вовремя открыта: Цветок безмолвно умирал, По капле кровью истекал... – Не тронь ее: она разбита! Ваза-цветок, в образе которой поэт изобразил себя, могла бы быть еще спасена, вместо того чтобы духовно умирать». Но для этого нужно точно понимать свое состояние и знать средство излечения. (Позже, уже епископом, написал об этом рецепте: «Нужно только вовремя открыть свой грех духовному отцу».) Поражала мысль: «Та, которая чуть махнула «веером», может быть, никогда и не узнала о трагедии поэта, о том, что... перевернула всю его жизнь!.. Рядом с величайшим наслаждением земным и его источником, нежными очами прекрасных девушек, лежит смерть, могила, сукровица... Как уживаются вместе противоречивые вещи!» 58 . |
| В десятой главе книги Иисуса Навина описывается кампания, в ходе которой Иисус Навин завоевал территорию, впоследствии занятую Иудой, обойдя стороной сильные крепости Иерусалим и Газер. Местоположение всех названных здесь городов кроме Македа сегодня можно считать установленным, при этом в ряде случаев имеются и свидетельства того, что такая кампания действительно имела место. Скажем, развалины Лахиша были найдены на территории современного Тель-эд-Дувейра британской экспедицией под руководством Дж. Л. Старки (1932–1938). Так же как и Вефиль, этот город был разрушен в XIII столетии. Среди обгорелых развалин была найдена ваза с изображением египетского сборщика налогов, записывающего количество мер зерна, которое должны поставить местные земледельцы в четвертый год правления некоего фараона, имя которого не названо. Египтологи считают, что надпись на вазе могла быть сделана в правление фараона Мернептаха (1212–1202 до Р.Х.). Таким образом, ваза должна относиться к эпохе правления самого Мернептаха или его предшественника, правившего не менее четырех лет (в любом случае ее следует датировать последними двумя десятилетиями XIII столетия). Ваза была разбита при разрушении города и, вероятнее всего, была тогда не слишком старой, соответственно, израильтяне могли захватить город в период с 1220 по 1200 гг. до Р.Х. Нам сказано о том, что единственным укрепленным городом, разрушенным Иисусом Навином в Галилее, был Асор (Гацор) ( Нав. 11, 10–13 ). Местонахождение этого города было установлено в 1926 году, – он находится в Тель-эль-Кеда, в десяти милях к северу от Галилейского моря, на проходящей через Палестину дороге, ведущей из Египта в Сирию, Переднюю Азию и Месопотамию. Это одно из самых крупных палестинских городищ. К северу от него находится огромная прямоугольная возвышенность, местами защищенная стенами и – с западной стороны – сухим рвом: вероятно, здесь стояли лагерем конница и колесницы гиксосов. Израильская экспедиция под управлением генерала Ядина (1955–1958) обнаружила, что город занимал не только территорию холма, но и это обширное огороженное пространство. Имевший население около 40.000 человек и площадь порядка 175 акров, Асор действительно являлся одним из крупнейших городов Сиро-Палестины (сравни, Нав. 11, 10 ). Город был разрушен в XIII веке, после чего заселялась только та его часть, которая находилась на холме. Иными словами, если военная кампания Иисуса Навина приходилась на конец бронзового века, мы вполне можем найти и ее материальные свидетельства. Выводы |
|
|
