| Орден 2-й степени — красный четырехконечный крест с золотой каймой и ажурной орнаментацией между концами — носился на шейной ленте («Анна на шее»). Орден 3-й степени — красный нагрудный крест на узкой ленте («Анна в петлице»). После 1855 года к орденскому знаку первых трех степеней для военных добавлялись скрещенные мечи — «Анна с мечами». То же и для ордена Станислава. С 1829 по 1874 год была еще и «Анна с короною», повышающая ценность ордена первых двух степеней. Разбогатевший нечестным путем купец-откупщик в стихотворении Некрасова «Секрет» под конец жизни хвастает тем, что награжден орденом за благотворительность. Я сделался важной персоною, Пожертвовав тысячу в год: Имею и Анну с короною, И звание друга сирот. В басне Козьмы Пруткова «Чиновник и курица» повествуется о том, как « чиновник толстенький, не очень молодой » бежал по Невскому и « колыхалася на шее у него,/Как маятник, с короной Анна ». У губернатора в «Мертвых душах» — « Анна на шее и поговаривали, что был представлен к звезде », то есть к Анне 1-й степени. В «Братьях Карамазовых» Достоевского говорится про прежнего начальника Дмитрия, « храброго полковника, заслуженного, имевшего Анну с мечами на шее », то есть военный знак ордена 2-й степени. В рассказе Чехова «Анна на шее» обыгрывается название ордена. Вручая Модесту Алексеевичу орден Анны 2-й степени (на шею) его сиятельство говорит: « Значит, у вас теперь три Анны… одна в петлице, две на шее » — намек на жену по имени Анна и на то, что Анну 3-й степени чиновник уже получил. На это Модест Алексеевич отвечает: « Теперь остается ожидать появления на свет маленького Владимира ». Тут — прямое выражение надежды на скорое награждение орденом Владимира 4-й степени, который по восходящей следовал за Анной 2-й степени. ОРДЕН СВЯТОГО ВЛАДИМИРА. Был учрежден в 1782 году с девизом «Польза, честь и слава». Им награждались как чиновники, так и военные за ратные заслуги. Орден имел четыре степени. Цвет орденской ленты — красный, с черной каймой. 1-я степень ордена — красный крест, с черной и золотой каймой — носилась на ленте, перекинутой через правое плечо, вместе с восьмиконечной звездой из золота и серебра, которая укреплялась на левой стороне груди. |
| В это самое время Игнатий работал в Риме над уставом ордена; в этом труде ему помогал Лайнез, который наследовал ему в качестве генерала и стал с той поры важным лицом среди иезуитов. Мы должны познакомить читателя с этим знаменитым, столь различно оцененным уставом. Глава II Откровение Устава иезуитов. – Каким способом Игнатий убеждался в наличности откровения. – Существенная разница в уставе. – Неограниченная монархия. – Генерал, его ассистенты и адмонитор. Власть генерала. – Провинциал, его права. – Его ассистенты и его адмонитор. – Суперьоры. – Ректоры. – Шпионство, доносы. – Ревизоры. – Прокураторы. – Низшие служащие. – Разделение ордена на шесть классов. – Воспитанники. – Светские коадъюторы. – Духовные коадъюторы. – Профессы 9 трех обетов. – Профессы четырех обетов. – Каким образом профессы бывают богаты, ничем не владея. – Двойная цель ордена. – Повиновение иезуитов. – Каким образом генерал дает направление всему ордену. – Внешний образ действия ордена. – Его привилегии. – Конгрегации. – Эмиссары. – Коллегии. – Тайные средства. – Разбор книги Secreta Monita, или тайные советы иезуитского ордена. Иезуиты говорят, что получили свой устав свыше, через посредство своего святого основателя. Вот, по словам историков Игнатия, как он поступал, желая убедиться в Божьем одобрении. Написав какую-нибудь статью, он сперва обсуждал ее сам, затем обращался к Пресвятой Деве, своей даме, и просил Ее спросить у Бога, каково Его мнение о данной статье. В уверенности, что узнает желаемое, он клал рукопись на престол во время мессы. Если Бог ничего не говорил, то это принималось за одобрение сказанной статьи, которая становилась откровением свыше. Таким образом, он вопрошал Бога в течение сорока дней подряд, когда дело касалось таких трудных пунктов, как, например: могут ли дома профессов пользоваться определенными доходами или же должны жить одними подаяниями. Игнатия, также, очень заботил вопрос о внешнем виде его рыцарей. Наконец, он выработал следующие правила: «Голову склонять немного вперед, не свешивая ее на сторону; не поднимать глаз, но держать их всегда ниже глаз тех лиц, с которыми разговариваешь, так, чтобы не видеть их непосредственно; не морщить ни лба, ни носа и иметь вид, скорее, любезный и довольный, чем печальный; губы не слишком сжимать, но и не держать рот открытым; походку иметь важную». |
| В середине XIII века окончательно сложилась и организация ордена, избежавшего тех потрясений, которые пришлось испытать францисканцам. Подчиненные приорам, доминиканские монастыри объединялись в «провинции под властью «провинциалов». Во главе ордена стоял избираемый провинциалами вместе с особыми избирателями (по два на провинцию) пожизненный генеральный магистр, управлявший орденом совместно с Генеральным Капитулом, собиравшимся каждые два года. Законодательное постановление Капитула считалось действующим после принятия его последовательно тремя Капитулами. Наряду с клириками, в Капитуле участвовали и братья-миряне, принимавшие большое участие в организации хозяйственной жизни ордена, что позволяло клирикам сосредоточиться на своей научной и проповеднической деятельности. Литература 1 . Л.П. Карсавин. Монашество в средние века. СПб. 1912 г. 2 . Лакордер. Жизнь св. Доминика. М., 1915 г. Тексты 1 . Средневековый историк о юности святого Доминика. Прежде, чем мир успел коснуться этого ребенка он, подобно Самуилу, был вверен Церкви, чтобы спасительная дисциплина овладела его еще нежным сердцем; и, действительно, опираясь на этот прочный фундамент, он возрастал умом и годами, с каждым днем счастливо преуспевая в добродетели. ... Но хотя подобный ангелу молодой Доминик легко постигал человеческие науки, он, тем не менее, не был восхищен ими, ибо тщательно искал в них премудрости Божией, т.е. Христа. И, действительно, ни один из профессоров не сообщил ничего о ней людям, ни один из царей мира сего не познал ее. А потому, чтоб не истратить на бесполезные труды цвет и силу своей юности, и чтоб утолить мучащую его жажду, он стал черпать из глубин богословия. Взывая ко Христу и молясь Ему в истине Отца, он открыл свое сердце науке бессмертия, а свои уши – учителям Священного Писания. Это божественное слово показалось ему необычайно сладостным, и он воспринял его с такой жадностью, исполненный таких горячих желаний, что в течение четырех лет учения он проводил ночи почти без сна, посвящая занятиям время отдыха. Чтоб достигнуть большего целомудрия и с большим достоинством пить из этого источника мудрости, он в течение 10-ти лет воздерживался от вина. Странное и приятное зрелище являл из себя этот человек, который немного еще прожил на свете, но зрелостью мыслей и силой характера подобен был старцу. Чуждый удовольствиям, свойственным его возрасту, он искал только справедливости; стараясь не тратить бесплодно времени, он предпочитал бесполезным блужданиям лоно Матери-Церкви, святую тишину дарохранилищ, и вся его жизнь проходила между усердной молитвы и не менее усердной работой. Бог вознаградил его за горячую любовь, с которой он хранил Его заповеди, и даровал ему дух премудрости и разума, благодаря которому он решал самые трудные вопросы. |
| – Иезуитские памфлеты. – Парламент и богословский факультет восстают против них. – Собрание духовенства налагает запрещение на эти пасквили. – Часть собрания недовольна этим решением. – Переписка между иезуитской фракцией и парламентом. – Суд вмешивается в эту борьбу и пытается ее остановить. – Апология иезуитов, сделанная Рошфуко, опровергается Рише. – Друзья и враги иезуитов. – Что, по мнению Ришелье, вооружало против них. – Книга отца Сантарелли запрещается парламентом. – Интриги иезуитов. – Генерал иезуитов подделыватель. – Запрещенная книга. – Несправедливость и насилие. – Осуждение богословского требования отца Гарасса. – Тезис Тестфора. – Новые волнения. – Король вмешивается в дело в угоду папе. – Сила – великий аргумент иезуитов. – Покушение иезуитов на жизнь Людовика XIII. – Людовик XIII думает, что это отдельное преступление. – Он покровительствует иезуитам, которые приобретают сильную партию при дворе. – Смерть Аквавивы. – Муцио Вителлески избран на место генерала. – Состояние ордена. – Указы общего Собрания. – Иезуитам воспрещается непотизм и торговля. – История канонизации Игнатия Лойолы. – Он признан святым. – Речи, произнесенные по этому поводу. – Отец Солье издает три из них; они запрещены Сорбонной. – Многочисленные чудеса Лойолы, придуманные нарочно для канонизации. – Игнатий и Франциск Ксавье причтены к лику святых. – Смерть Беллармина. – Иезуиты пытаются присвоить ему название святого и беспорочного ученого, в противоположение св. Фоме, который назван ангельским ученым. – Это им не удается. – Влияние иезуитов в Риме. – Его истинная причина. – Их политика. – Циркуляр Муцио Вителлески, относительно празднования столетней годовщины основания ордена. – Хвалебные сочинения иезуитов о своем ордене. – Imago priimi soeculi, его историческое и литературное значение. 1610–1640 Во Франции иезуиты с каждым днем делали новые успехи под покровительством Генриха IV. Король не заблуждался относительно целей ордена, но верил отцу Котону, который убедил его, что иезуиты будут благодарны за его милости и столь же преданы ему, как и испанскому королю, оказывающему им всегда покровительство. |
| Между тем, при благородном стремлении к общеполезной деятельности необходимо избегать и помыслов корысти, тщеславия, честолюбия, гордости, потому что мерзость Господеви всяк помысл неправедный, и Господу ничто столько не противно, как гордость. Еще не было примера, чтоб эти страсти создали что-нибудь прочное, полезное, но многое погибло в их разрушительном пламени. Уклоняясь же нечистых побуждений, необходимо быть внимательным к указаниям Промысла. Может случиться, что наше предприятие и полезно, и славно, но не благовременно. Тогда и при чистых, христианских побуждениях успех дела крайне сомнителен. Глубоко сознавала важность этих предостережений великая учредительница Ордена Святого Равноапостольного Князя Владимира. Признав полезным в сословии людей благородных по происхождению отличить людей благородных по образованию, усердной службе обществу, в поощрение и справедливое воздаяние полезных трудов, она предоставляет особые права и преимущества чести; но вместе с сим этот избранный круг людей посвящает имени и покровительству Равноапостола и просветителя России, внешним же знаком его поставляет знамение спасения – животворящий Крест. Кто не видит здесь глубоко христианского основания – безмолвно, тем не менее красноречиво высказанного убеждения, что истинной пользы от учреждаемого Ордена должно ожидать только при благочестивой жизни, привлекающей благоволение и благословение Божие? Если б великая учредительница Ордена остановилась в пределах расчета человеческого, если б только в соревновании и усердии подданных искала опоры благосостояния народного, то ей достаточно было бы указать цель и предположить награды, отличия; при этом одном, она могла быть уверена, что в соревновании и усердии не будет недостатка и что, следовательно, цель ее предначертаний будет вполне достигнута. Для чего ж она подвигла святое имя просветителя России? Для чего избранных своих слуг осенила крестом? Очевидно, усердие и соревнование употреблены здесь как средства, в основание же положено другое – зиждительное начало: вера в Бога, промыслителя и помощника истинно полезному делу... |
| Трофеи: оружие, многие сотни предметов снаряжения и проч. Потери противника: одними убитыми в штыковой схватке около 1200 германцев. Наши потери: убит о[тец] Амвросий и 2 офицера, ранен 1 офицер, контужены 2 офицера, гренадер убито 240, ранено 333, контужено 18, пропало б[ез] в[ести] 5» . Показательно, что представление было сделано не позже 10 июля 1915 года, задолго до высочайшего разрешения (18 мая 1916 года) награждать орденом Святого Георгия «военных врачей, военных священников, а также лиц, не принадлежащих к боевому составу войск, в исключительных случаях оказания ими боевых подвигов, предусмотренных статутом Ордена»: в 1915 году, согласно законоположениям, орденом могли награждаться только офицеры и генералы, хотя исключения для священниковгероев случались и ранее. Вот и командир Перновского полка не поколебался испросить для убиенного на поле брани пастыря именно эту награду - настолько очевидно обстоятельства подвига соответствовали орденскому статуту, так определявшему достойных: «Кто, презрев очевидную опасность и явив доблестный пример неустрашимости, присутствия духа и самоотвержения, совершил отличный воинский подвиг, увенчанный полным успехом и доставивший явную пользу» . 26 июня тело отца Амвросия было согласно его воле (выраженной, очевидно, сразу по прибытии в Перновский полк) отправлено в Нилову пустынь в сопровождении офицера полка, а 2 июля последовало высочайшее утверждение - увы, посмертное, - наград, к которым он был представлен еще в стрелковом Его Величества полку: «наперсного креста на Георгиевской ленте из кабинета Его Императорского Величества» (награда только за отличия, совершенные с опасностью для собственной жизни) и ордена Святого Владимира 4й степени с мечами и бантом . Прохождение же по инстанциям представления к ордену Святого Георгия затянулось, как нередко тогда случалось из-за многочисленности подвигов, а в данном случае - возможно, и из-за «двойного» подчинения героя (армейского и церковного), и лишь 13 сентября 1916 года (!) государь император, «согласно удостоения Георгиевской Кавалерской Думы при штабе Главнокомандующего армиями и определения Святейшего Синода, по всеподданнейшему докладу синодального обер-прокурора», «всемилостивейше соизволил на сопричисление исполняющего пастырские обязанности в 3м гренадерском Перновском полку иеромонаха Амвросия (Матвеева), во внимание к его доблестным подвигам мужества и неустрашимости, запечатленным смертью на поле брани, к ордену Святого великомученика и победоносца Георгия 4й степени» . |
| Вот каковы доказательства, на которые ссылается Бартоли, называя гнусным документом письмо святого монаха, претерпевшего мученическую смерть за истинную веру. 50 Можно справиться в «Исторических записках», представленных Бенедикту XIV отцом Норбертом, монахом-капуцином, а также, в «Назидательных письмах» аббата Фавра, апостолического провикария. Оба эти сочинения очень согласуются с римскими архивами. Как и следовало ожидать, иезуиты наговорили много дурного об отце Норберте. Они напали на него в двух анонимных «письмах к епископу». Отец Норберт возразил им в письме, которое можно найти в конце «Назидательных писем» аббата Фавра. В описании индийских миссий мы опираемся, главнейшим образом, на следующие две рукописи, находящиеся в императорской библиотеке: 1-я. Изложение религии малабарцев на Кормандельском берегу, соч. Розалийского епископа; я. Индийское идолопоклонство, рукопись из архивов капуцинского ордена, соч. миссионера этого ордена. 51 Подлинные документы, приводимые в этой главе, взяты из «Архивов Ватикана». Кроме них, автор пользовался многими сочинениями по этому вопросу. 52 Фигура, изображенная в начале письма епископа Сабульского, представляет Конфуция с названием бога, сидящим между двумя идолами, которым он подает руки. 54 В Римских архивах хранится (XXXVI, 2157, Miss Orient.) письмо, в котором отец Килиан Штумф, один из наиболее фанатических иезуитов, всеми силами старается доказать, что иезуиты не отравили епископа Турнонского. 55 Можно прочесть по этому поводу рассказ иезуита Авриньи: нельзя придумать ничего более бесстыдно ложного и наглого. 56 В этом опровержении ясно доказано, что сочинение отца Тамбурини – чистая ложь и фальшь. Все факты, содержащиеся в этом опровержении, извлечены из рукописных документов, хранящихся в Римском архиве. Читать далее Источник: История иезуитов/Архимандрит Владимир (Гетте). - Москва : Изд-во М.Б. Смолина (ФИВ), 2016. - 512 с. (Серия " Православная мысль " ). Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Папа привел некоторые из этих взглядов и в том числе самый новейший, придуманный в прошлом месяце во Флоренции, где какой-то иезуит проповедовал о том, что можно исповедоваться письменно, против чего Его Святейшество приказал комиссару инквизиции принять самые строгие меры. Святейший отец прибавил, что чрезвычайно огорчен распущенностью иезуитов в школах и на церковных кафедрах, – с которых монахи эти, невзирая на учение Святых Отцов и Учителей Церкви, и, в особенности, св. Августина и св. Фомы, проповедуют все, что взбредет им в голову, как устно, так и письменно, не только по поводу предопределения и благодати, но и по разным другим вопросам. Папа очень часто приказывал следовать указаниям св. Фомы, как учителя школьного; они обещали, но делали как раз противоположное. В своих комментариях к сочинениям этого святого ученого, они преследовали только одну цель – противоречить и извращать некоторые из его слов, чтобы ими подтверждать свои фанатические взгляды. Его Святейшество полагает, что все это происходит от гордости иезуитов, которая заставляет их ставить себя выше всех, выше даже Учителей Церкви; он прибавил, что лично упрекал их в гордости, сказав им речь в своем дворце во время общего капитула их ордена в Риме. Его Святейшество требует, чтобы ограничивались чтением сочинений св. Фомы, стараясь вникнуть в дух его поучений, и отбросив весь ворох комментариев, выпущенный в свет членами ордена и направленный, единственно, к опровержению и унижению этого святого. Папа сказал, что они чрезвычайно ослеплены, особенно, в споре о благодати, что неоднократно им доказывалось, и что всего несколько дней тому назад они представили записку, в которой привели в защиту Молины множество ссылок на св. Августина; но все эти ссылки сделаны вкривь и вкось, и ни одна из них к делу не идет, ни одна не подтверждает их положений; все это только уловка с их стороны, чтобы выиграть время, утомить и обмануть. Его Святейшество высказал мне, что оскорблен всеми хитростями, к которым иезуиты не перестают прибегать с таким усердием, особенно в Испании, где они пользуются большим уважением, и все для достижения своих целей, так что Его Святейшество опасается, как бы не произошло от этого очень большой беды; ибо, достигая целей своих хитростями и различными уловками, и приобретая благосклонность людскую, и собственные выгоды, они губят души свои, ввиду (это он дважды повторил) их извращенных взглядов не только на умозрительные догматы , но и на нравственность, чем и вызвано негодование Его Святейшества. |
| В 1571 году ученый бельгийский священник Арий Монтанус, узнав, что Филипп II посылает в Нидерланды губернатора, заподозренного в преданности иезуитам, написал к королю письмо, в котором говорит: «Немного найдется во всей Испании людей, которые достоверно знают, каковы намерения иезуитов и куда они метят, с какой ловкостью и какими путями достигают они своей цели. Я не сомневаюсь, что они готовы перевернуть небо и землю, лишь бы добиться своего. Знаю также, что у них повсюду существуют шпионы, уведомляющие их обо всем происходящем, касающемся, как самих иезуитов, так и других лиц; монахи эти губят людей, не имеющих поддержки, и относятся недоброжелательно, если узнают, что кто-либо вмешался в их дела не в том направлении, какое им желательно». Тот же ученый говорит еще о иезуитах в своих пролегоменах к антверпенской Королевской Библии : «Они выдают себя одних за настоящих ученых, за единственных, живущих по правде, за единственных последователей и спутников Иисуса Христа, и всенародно хвалятся этим. Иезуиты ведут свои дела в глубокой тайне, которую они никому не открывают, но в которую нетрудно проникнуть людям прямым, действующим всегда бесхитростно и чистосердечно, и которая будет обнаружена перед всеми силой Того, Кто выведет на свет сокровенная сердец и озарит самый глубокий мрак». Екатерина Австрийская, королева испанская, любила иезуитов; но, так как она была свидетельницей всех их интриг, то жаловалась на них в следующих выражениях в конфиденциальном письме к Франциску Борджиа от 8 июня 1571 года. «Преподобный отец во Христе! В предыдущем письме моем от 19 марта, копию которого прилагаю, я начала знакомить вас с моим теперешним состоянием и с положением дел в нашем государстве. Я указала вам на гибель доброго имени вашего ордена и духовного благосостояния душ. Всему свету известно, что, постигшие эту страну, бедствия вызваны некоторыми из ваших монахов, злостно посоветовавшими королю, внуку моему, похитить и изгнать меня из его владений. Я сообщила вам эти дурные вести с теми чувствами, какие всегда питаю к вашему ордену. Я не переставала доказывать мою к нему любовь, оказывая ему беспрерывно разные милости и благотворения. Я и теперь не прочь с такою же благосклонностью отнестись к иезуитам, если бы некоторые из них опомнились при виде опасности, в которую они вовлекли короля, государство и меня, а также и честь ордена, столь святого по своему назначению. |
| В течение трех лет под руководством епископа Диего католическая проповедь в Лангедоке достигла больших успехов. Однако проповедники объединялись лишь личным авторитетом Диего, находясь в то же время под управлением четырех разных властей; власти папских легатов, местных епископов, цистерианских аббатов и авторитетных пришельцев из Испании. Смерть Диего привела к распылению отряда проповедников, и Доминик, оставшийся почти в одиночестве, пришел к решению о создании особого монашеского ордена для борьбы с ересью. В это время разворачиваются события альбигойской войны, возглавляемой со стороны крестоносцев графом де Монфером, а со стороны еретиков – графом Раймундом Тулузским. Доминик во время военных действий продолжал свою проповедь в областях, находившихся под господством еретиков, подвергаясь многим опасностям и поношениям. Мужество Доминика произвело большое впечатление на еретиков. Однажды, когда они спросили его, что бы он сделал, если бы попал к ним в руки, Доминик ответил: «Я просил бы вас не убивать меня сразу, но отрубить мне один за другим все члены и, положив все их части передо мною, в конце концов вырвать мне глаза и оставить меня так полумертвого и плавающим в крови или покончить со мной по вашему усмотрению» (Лакордер, «Жизнь св. Доминика», с. 94). После того, как войска крестоносцев овладели Тулузой, св. Доминик начал свою деятельность по созданию ордена братьев-проповедников. Образ святого Доминика омрачается тем, что он, по-видимому, не отрицал тех методов уничтожения упорствующих еретиков, которые были в то время приняты. Хотя инквизиционных судов в то время еще не было, биографы отмечают, что Доминик был наделен полномочиями ходатайствовать о помиловании отдельных еретиков, в которых он замечал наклонность к покаянию. Указывается также случай, когда Доминик изобличал еретиков прежде, чем они были подвергнуты светскому суду и затем казни. Это изобличение, однако, не следует понимать как донос, ибо в то время альбигойцы не составляли тайного общества, но открыто с оружием в руках участвовали в борьбе против крестоносцев. Изобличение, таким образом, носило характер призыва к покаянию и, тем самым, попытки спасти еретиков от неминуемой расправы со стороны победителей. |
|
|
