| «Уже 6о, братие, не стук стучит и не гром гремит в славне граде Москве; стучит рать великаго князя Димитрея Ивановича. Гремят Русские удальцы злачеными шеломы и доспехи.... Княгиня же великая Овдотия и княгиня князя Владимера и иных православных князей княгини с воеводскими женами ту стоячи, проводу деют, и в слезах захлипаяся, ко сердечному ни едина не может словеси рещи. Князь же великий Димитрей Ивановичь вступи во златоокованное стремя и седе на своего любовнаго коня; вси же князи и воеводы на свои кони седоша. А солнце со всхода светит и путь ему поведает. И ветрец тих и тепл по них веет. Уже бо тогда, яко соколи от златых колодец, рвахуся, выехали князи Белозерския из камена града Москвы со своим полком. Урядне бо полци их видети, яко достоит им избавити стада лебедина; бе бо храбро воинство их. Князь великий Димитрей Ивановичь рече брату своему князю Владимеру Андреевичу и иным князем и воеводам: Братия моя милая, не пощадим живота своего за веру христианскую и за святыя церкви и за землю Русскую. И говорит князь Владимер Андреевичь: Господине князь Димитрей Ивановичь! воеводы у нас вельми крепци, а Русские удальцы сведоми, имеют под собою борзы кони, а доспехи имеют вельми тверды, злаченые калантыри и булатныя байданы, и калчары Фрязские, корды Лятцкие, сулицы Немецкия, щиты червленыя, копья злаченыя, сабли булатныя; а дорога им вельми сведома, берези им по Оце изготовлены; хотят головы своя сложити за веру христианскую и за твою обиду, государя великаго князя. Князь же великий Димитрей Ивановичь отпусти брата своего князя Владимера Андреевича на Брашево дорогою, а Белозерския князи отпусти Болванскою (Болвайской) дорогою: а сам пойде у родице под Котел. Спереди ему солнце сияет и добре греет, а по нем кроткий ветрец веет. Княгиня же Евдокея со своею снохою и иными княгинями и с воеводскими женами взыде на златоверхий свой терем на набережный, и сяде под южными окны, и рече: Уже бо конечно зрю на тебя великаго князя. А в слезах не может словеси рещи. Воздохнув печально и шиб руце свои к персем, и рече: Господи Боже великий! призри на мя смиренную; сподоби мя еще государя своего видети славнаго в полцех, великаго князя Димитрия Ивановича. Ни на кого же бо надежи не имам, токмо на тебя всевидящего Бога. |
| Матвей Семёнович Иван Дмитриевич Яков Львович Иван Львович КОЛЕНО XIV: Тимофей Иванович Степан Иванович Григорий Иванович Григорий Фёдорович Никита Иванович Яков Иванович Савва Иванович Дмитрий Иванович Михайло Иванович Григорий Петрович Михайло Алексеевич Семён Алексеевич Фёдор Михайлович Василий Леонтьевич Афанасий Леонтьевич Фёдор Леонтьевич Роман Никитич Андрей Никитич Дмитрий Иванович Пётр Иванович, женат на княжне Марфе Андреевне Ромодановской Иван Данилович Наталия Львовна, за Иваном Родионовичем Стрешневым Мария Львовна, за князем Волконским Александр Матвеевич Дмитрий Матвеевич NN Матвеевна, за боярином князем Андреем Петровичем Прозоровским Иван Иванович Никита Иванович Татьяна Ивановна, 1) за Денисом Демидовичем Левшиным † 1719; 2) за генерал-поручиком Михаилом Семёновичем Хрущовым Мария Ивановна, за князем Михаилом Несвицким КОЛЕНО XV: Василий Степанович Лев Степанович Илья Степанович Родион Михайлович Лев Васильевич Анна Ивановна, за Михаилом Михайловичем Бобрищевым-Пушкиным Иван Вениаминович брех был воеводою на Каме в 1505 и в 1506 годах, и утонул в Каме. Григорий Вениаминович стерляг находился наместником в Великих-Луках в 1500 году. Григорий Фёдорович 6) был воеводою в шведском походе 1549 года; братья его: Иван Фёдорович синец и Андрей Фёдорович также были воеводами, первый в полоцком походе 1551 года, второй в казанском походе 1544 года; Иван Григорьевич деша был наместником в Копорье с 1580 по 1582 год; Дмитрий Иванович 32) был окольничим при Царях Феодоре I и Борисе Годунове; из братьев его: Юрий Иванович был воеводою: в Коперье (1594), в Шацке (1597), во Пскове (1601); Михайло Иванович был наместником каширским (1594) и послом ко двору Императора Рудольфа II (15951596), а из сыновей окольничего Дмитрия Ивановича: Никита Дмитриевич был чашником при Годунове, и при Царе Михаиле находился воеводою: в Терках (1618) и на Двине (1626); вторым судьёю владимирско-судного приказа (16291634), и наконец окольничим; Семён был воеводою в Шацке. Василий Афанасьевич 40) был, при Годунове, вторым судьёю владимиско-судного приказа; Владимир Иванович 44) был воеводою: в Усвяте (1578), в Озерищах (15791581); в Новгороде-северском (1590) и в Путивле (1594); Данило Афанасьевич 61) был воеводою в Туринске (16161620); Мирон Андреевич был сподвижником Ляпунова, потом находился воеводою в Новгороде (1618), в Тобольске (16251627); вторым судьёю в ямском приказе (16301633); воеводою в Вязьме, откуда, в 1634 году, мужественно отразил Поляков; был воеводою в Казани (16361637) и в Воронеже (16381641), и наконец окольничим. Шесть Вельяминовых-Зерновых убито пол Конотопом 109, 115, 116, 120, 123 и 128); Иван Силич 117) убит под Чигириным; Лев Андреевич 134) был воеводою в Сургуте с 1681 по 1686 гол. Двадцать Вельяминовых-Зерновых владели населёнными жителями в 1699 году. |
| Участники Архиерейского Собора заслушали информацию о возможном официальном обращении Президента Украины к Предстоятелю и Священному Синоду УПЦ по вопросу создания Украинской Православной Церковью совместной с представителями УПЦ КП Комиссии, которая занялась бы решением проблемных вопросов развития Православия в Украине. Вероятность такой Вашей инициативы, уважаемый Виктор Андреевич, следовала из заявления, сделанного Вами во время Вашей встречи с «епископатом» УПЦ КП 12 января 2007 г. и обнародованной в СМИ. Вы, в частности, сказали: «Я готов обратиться к Синодам УПЦ и УПЦ КП с предложением создать совместную богословскую комиссию с участием, например, 3 епископов и 2 священников с каждой стороны для рассмотрения наболевших вопросов» ( пресс-служба Президента Украины ). В свою очередь некоторые церковные и околоцерковные СМИ Ваше высказывание трактовали как Вашу готовность способствовать созданию «совместной богословской комиссии, которая будет заниматься вопросом создания единой поместной Церкви в Украине», «комиссия должна рассматривать актуальные вопросы, которые будут способствовать началу диалога, а со временем и объединению Церквей». Естественно, что информация о возможности создания такой двусторонней комиссии по инициативе Администрации Президента, а тем более, возможное участие в ней епископов УПЦ, вызвали волну протестов среди верующих и ожесточенную дискуссию в СМИ, часто с безосновательными обвинениями как в адрес Президента, так и епископата УПЦ. Верующие нашей Церкви очень хорошо помнят, а часто и физически ощущают на себе, те разбойничьи методы, которыми лишь 15 лет назад новообразованная и зарегистрированная вопреки действующему законодательству так называемая УПЦ КП при попустительстве центральной и местной власти «выстраивала» свою независимую структуру за счет кафедральных соборов, епархиальных управлений и приходских храмов нашей Украинской Православной Церкви. Правовой произвол того времени поражает своей масштабностью и циничностью его участников. Кое-где такое «расширение» имеет место и сегодня. История развития религиозной организации УПЦ КП аналогична истории развития многих нынешних олигархических бизнес-структур с темным прошлым, которые зарождались с нарушением закона во время беспорядка конца 80-х начала 90-х гг. прошлого столетия. Время шло, они окрепли и легализовались. Не о них ли Вы говорили на Майдане в конце 2004-го? Именно по такой схеме развивается так называемый Киевский патриархат — структура, которую создал в 1992 г. бывший Предстоятель УПЦ. Сейчас они также ищут «пути урегулирования межцерковного конфликта» — легализации в православном мире, и в эту аферу втягивают Вас. Вовлекались в этот процесс и Ваши предшественники, однако Михаил Денисенко сказал, что, в отличие от них, «только Вы, Виктор Андреевич, стали делать реальные шаги в этом направлении». |
| 1911 год ознаменован, надеюсь, долгожданным для Ю. А. Кулаковского выходом в свет юбилейного сборника в честь тридцатилетия его научно-педагогической деятельности, исполнившегося намного раньше – 1 июля 1906 г. Хлопоты по подготовке этого издания принял на себя академик Н. П. Дашкевич, который из-за продолжительной болезни и смерти (в феврале 1908 г.) не смог довести его до завершения. Содержание сборника «Serta Borysthenica» (приблизительный русский перевод – «Днепровское ожерелье »), напечатанного в киевской типографии Т. Г. Мейнандера, красноречиво свидетельствует об оценке коллегами места, занимаемого Юлианом Андреевичем в русской историко-филологической и археологической науке: «Посвятив себя всецело служению науке и университету, Юлиан Андреевич снискал глубокое уважение многочисленными трудами в области истории и археологии и плодотворной работой на преподавательском поприще. В ознаменование упомянутого тридцатилетия друзья, товарищи и ученики юбиляра решили составить сборник, украшенный его именем. К сожалению, печатание растянулось на несколько лет; главною причиной тому была смерть академика Н. П. Дашкевича: инициатор издания, воодушевлявший всех участников, он не успел довести его до конца. Выпуская в свет настоящую книгу, составители счастливы, что могут, наконец, представить почтенному ученому скромное доказательство тех чувств глубокого уважения и признательности, которыми они вдохновлялись при осуществлении своего намерения», – сказано во вступительном слове, открывающем сборник 62 . На сборник последовала благожелательная рецензия одного из его авторов, Б. В. Варнеке, начинавшаяся словами: «Среди профессоров Университета св. Владимира за последние годы установился весьма почтенный обычай чествовать юбилеи своих именитых сотоварищей изданием особых сборников посвященных им статей. Так, за это последнее десятилетие появились в Киеве сборники в честь Н. П. Дашкевича, М. Ф. Владимирского-Буданова, Т. Д. Флоринского. Подготовлялся сборник в честь почившего историка В. Б. Антоновича. Такой же способ чествования был избран и по случаю исполнившегося 1 июля 1906 г. тридцатилетия ученой и преподавательской деятельности заслуженного ординарного профессора по кафедре классической филологии Ю. А. Кулаковского , причем все труды по привлечению участников и редактированию сборника принял на себя проф. Н. П. Дашкевич , но продолжительная болезнь, а затем и кончина помешали ему довести это издание до благополучного конца, почему печатание сборника затянулось на целых пять лет. Но эти задержки нисколько не отразились на внешности издания, выполненного чрезвычайно изящно и украшенного прекрасным портретом юбиляра» 63 . Этот действительно удачный, литографированным способом напечатанный портрет Юлиана Андреевича – одно из немногих качественных изображений ученого. |
| В молодые годы П.Я. Павлинов был участником трио (Павлинов–Энгельгардт – В. Маковский) на вечерах у М.П. Боткина, известного собирателя итальянского искусства эпохи Возрождения, в доме на Васильевском острове, где собирались художники, где бывал и Рерих. В творчестве Павлинова есть прямые связи с музыкальным искусством: им выполнены гравюрные портреты Т.А. Гофмана и Николо Паганини, рисунок на обложке книги А. Цуккера «Пять лет Персимфанса» (1927 год), а в последние годы – портрет Баха для серийных нотных изданий. М.И. Пиков учился игре на флейте у артиста Персимфанса В.И. Глинского-Сафронова, исполнил для своего учителя памятный экслибрис, в 1945 году гравировал на дереве портрет английского дирижера Генри Вуда. Подлинная музыкальность отличает работы друзей-художников. Встречи в доме Фаворских сопровождались слушанием музыки и совместным музицированием. Не продолжались ли у них, но более скромно, традиции Домотканова? В один из приездов Павлиновых исполняли трио-сонату Корелли, играли в четыре руки части из симфоний Моцарта. Поражала скромность и сосредоточенность выдающихся художников. Владимир Андреевич неторопливо доставал свой кларнет in С, сохраненный еще со времени службы в армии. Павел Яковлевич бережно вынимал из футляра скрипку и смущенно признавался, как давно он не упражнялся на инструменте. Волнение их перед совместным исполнением невольно передавалось и мне. И Владимир Андреевич, и Павел Яковлевич играли с чрезвычайным старанием, откликаясь на малейшие пожелания дирижера импровизированного ансамбля. Им доставляло несомненное удовольствие и достижение ритмической согласованности, и действенное восприятие музыкальной формы – не созерцательно, а в процессе ее воссоздания. Сохранился рисунок Т.Н. Грушевской, набросавшей на листке бумаги памятную мне сцену. Тогда же условились снова встретиться в московском поселке «Сокол», где жил П.Я. Павлинов, и в том же составе, с Марией Владимировной Фаворской за фортепиано, играли миниатюры Рамо и других композиторов XVIII века. Взмах дирижерской палочки помогал установить ритмическую упорядоченность. За вечерним чаем Павел Яковлевич вспоминал выдающихся дирижеров – Никита, Кусевицкого и недавние концерты Персимфанса – оркестра без дирижера. Для книги «Пять лет Персимфанса» он рисовал обложку, где изобразил оркестр, размещенный концентрически. 14 |
| Много времени уделил мастер работе над декоративным панно, став теоретиком этого направления в искусстве Холуя. Он считал, что «панно – это вид декоративной живописи, которой принадлежит будущее. Панно требует другого изобразительного языка, нежели миниатюра. Возможностей у панно больше, чем у миниатюры, и оно более современно, чем она… На мелочи не видно художественных образов… Панно же искусство образов». Белов В.А. Пластина «Жар - птица», 1965 год Знаменитое панно «Жар-Птица», написанное художником в 1965 году и многократно повторенное в копиях, стало символом искусства Холуя. Другое панно – «Баян» (1972) – наполнено глубокими размышлениями о судьбе русского народа, его поэзии, величии духа и трагической истории государства Российского. Художник никогда не писал «красивеньких» миниатюр, конъюнктурных работ ради денег и славы, для него искусство было не средством зарабатывания денег, а смыслом жизни. Даже в простых сказочных сюжетах он искал глубокий смысл, по-своему прочитывая их. Одна из последних миниатюр мастера – «Сказка о рыбаке и рыбке». В композиции главный герой – старик, но он повернут к зрителю спиной, что против всяких правил, но так очень эмоционально передается его душевное состояние. Для автора смысл сказки не в горе старухи у корыта, а в судьбе старика, в которой художник видел аналогии со своей жизнью. Передавая знания молодому поколению, Белов преподавал композицию в Холуйской художественной профтехшколе. Организовал группу молодых художников на Холуйской художественной фабрике, благодаря чему на промысле появилось много молодых одаренных мастеров, сыгравших впоследствии заметную роль в развитии искусства Холуя. Среди них – заслуженные художники П.А. Митяшин, В.А. художники А.А. Смирнов, В.Н. Седов, Б.В. Харчев и многие другие – невозможно перечислить всех, кто считает Белова своим учителем. Прекрасный художник и педагог, Владимир Белов сумел воодушевить молодых, начинающих свой творческий путь, на поиск новых тем, на раскрытие образов в создаваемых композициях. О методе преподавания Белова вспоминает его ученик – заслуженный художник России П.А. Митяшин: «Владимир Андреевич не навязывал свое мнение молодому художнику, он приходил в комнату, смотрел работу и начинал рассуждать о теме композиции, какую одежду носили люди в то время, как выглядела архитектура, какие окна были и крылечки, вспоминал вместе с автором особенности быта и обряды изображаемой эпохи. Потом извинялся, что засиделся долго: надо идти – другие ждут. После такой беседы на свою работу смотришь совсем другими глазами; бывало, всё смываешь и начинаешь писать заново, получается намного лучше». Своему учителю Петр Андреевич посвятил стихи: |
| Позднее из разговоров с некоторыми из приближенных царь выяснил, что ряд бояр — представителей княжеских родов, недовольных усилением влияния Захарьиных, высказывались в том смысле, что «служить» князю Владимиру Андреевичу гораздо лучше, чем подчиняться Захарьиным. Царю также стало известно, что один из его ближних бояр, князь Давыд Федорович Палецкий, близкий родственник царской семьи (на его дочери был женат брат царя Юрий), несмотря на принесенную присягу, вел тайные переговоры со ста-рицким князем и его матерью. Он обещал «служить» Владимиру Андреевичу и не препятствовать его возведению на трон, если он выделит Юрию удел, который назначил сыну Василий III в своем завещании. В сложившейся ситуации некоторые из приближенных царя предпочли сказаться больными и принесли присягу лишь через несколько дней, когда стало ясно, что царь поправляется. Таким образом, из самого рассказа, записанного под диктовку царя, достаточно ясно следует, что никакого заговора в пользу Владимира Андреевича не было. Дело не пошло дальше самых общих разговоров, да и далеко не все бояре, выступавшие против присяги, были сторонниками старицкого князя. Из рассказа также никак не следует, что Сильвестр и Адашев стояли во главе недовольных бояр. Напротив, очевидно, что никакой роли в событиях они не сыграли. Алексей Адашев принес присягу вместе с членами «ближней думы», и в дальнейшем о каких-либо его действиях ничего не известно. Сильвестр же пытался убедить бояр допустить Владимира Андреевича к больному царю («почто вы ко государю князя Володимера не пущаете, брат вас, бояр, государю доброхотнее»), но попытка эта не имела успеха. Да это и понятно. Влияние и Адашева, думного дворянина, и простого священника Сильвестра было связано с их близостью к царю. Если бы даже они и хотели, они не могли повлиять на бояр в ситуации, когда решался вопрос о том, что будет происходить после смерти их благодетеля. Нет никаких сомнений в том, что происшедшие события оказали сильное влияние на молодого монарха, коль скоро он нашел нужным внести их подробное описание в официальную историю своего царствования. Гораздо труднее ответить на вопрос, каково было это влияние и к каким выводам пришел в то время царь, размышляя над происшедшим. На первый взгляд, сделать это нетрудно, опираясь на содержание речей, которые, согласно этому рассказу, царь произносил перед боярами, отказывавшимися приносить присягу. |
| Два дня продолжалась эта борьба. Как только к умирающему царю возвращались силы, он заклинал верных бояр хранить его малолетнего сына и не давать никому лишить его престола, даже если бы это угрожало им изгнанием. Против непокорных бояр он был пока беспомощен: он только грозил им судом Божьим. Однако, по-видимому, начались какие-то переговоры у ложа умирающего царя. Закулисной стороны их мы, к сожалению, не знаем. Во всяком случае, оппозиция пошла на уступки и, в конце концов, целовала крест царевичу. Пришлось подчиниться и Владимиру. Сперва, правда, он явно уклонялся от непосредственного участия в деле; но волей-неволей и он принужден был подписать тягостное обязательство. И вдруг умирающий воскрес. По-видимому, реакция его могучего организма была тем энергичнее, чем сильнее была болезнь. Напрасно торопились бояре строить свои расчеты на смерти Ивана: перед ними восстал беспощадный мститель. Его сына хотели лишить престола; его собственной гибели добивались злые люди!.. Грозный никогда не позабудет этого. Конечно, он примет свои меры против виновных. На первых порах он потребовал от Владимира Андреевича, чтобы тот искупил свою вину, выдав царю грамоту с изъявлением полной покорности и за надлежащей подписью и печатью. В 1554 году у Ивана родился второй сын; тогда он удвоил свою бдительность. Пришлось Владимиру Андреевичу выдать новое письменное обязательство — не выезжать из Москвы; одновременно он принужден был сократить число своих слуг и обещать царю неукоснительно доносить ему о всякой измене — если бы даже замыслила ее собственная мать его, Евфросинья. После нескольких лет затишья произошло новое событие. Оно явно было подготовлено заранее и вызвало со стороны царя целый ряд строгих мер. Владимир Андреевич посадил в тюрьму одного из своих слуг. Тот обратился с жалобой к царю, обещая разоблачить ему все злые дела своего господина. В Москве подобные доносы были обычным явлением; сам Грозный умел, как никто, инсценировать их и пользоваться этим для своих целей. Началось следствие; стали производить розыск: в конце концов открыли все, что было нужно. Князь Владимир Андреевич был объявлен виновным. Царь созвал высшее духовенство и изложил ему все свои жалобы и обиды. Его речь была полна угроз, но потом он как-будто поддался увещаниям и оставил намерение наказать преступника самым жестоким образом. Тем не менее он окружил Владимира Андреевича новыми слугами. В сущности, то были шпионы, которые не покидали несчастного ни на шаг. Грозный на этом не остановился. Он отнял у Владимира Андреевича наследственные владения и поселил его в Кремль, чтобы не упускать его из виду. Все это произошло в 1563 году. Окончательная развязка последовала лишь шесть лет спустя. |
| Уладившись с племянником, Ростислав въехал в Киев в 1159 году и сел на столе отцовском и дедовском; а Мстислав получил из киевских волостей Белгород, Торческ, Триполь. Имея одного врага в Изяславе Давыдовиче, князья киевские и черниговские должны были необходимо соединиться и действительно скоро съехались в Моравске на великую любовь, по выражению летописца; князья обедали друг у друга без всякого извета и дарились: Ростислав дарил Святослава соболями, горностаями, черными куницами, песцами, белыми волками, рыбьими зубьями; Святослав отдаривал Ростислава барсом и двумя борзыми конями в кованых седлах; летописец счел нужным прибавить, что князья - Мономахович и Ольгович - угощали друг друга безо всякого извета; странен и подозрителен казался этот союз в Киеве, не ждали здесь ничего доброго от Святослава Ольговича, постоянного врага Мстиславичей, постоянного союзника Юрьева, не думали, чтоб он мог забыть убийство брата своего, Игоря, Чтоб успокоить киевлян и берендеев, Ростислав должен был взять к себе Всеволода, сына Святослава Всеволодовича, взамен своего сына Рюрика, которого отправил к Святославу в Чернигов на помощь против Давыдовича. Последний не остался сидеть спокойно в земле вятичей: он набрал множество половцев и стал с ними по Десне, но принужден был ограничиться одним опустошением сел, потому что войска Ольговича не пустили его через реку. Несмотря на то, однако, оба Святослава - и дядя и племянник, видели недостаточность своих сил и послали в Киев за новою помощию, Ростислав отправил к ним Ярослава Изяславича луцкого, Владимира Андреевича дорогобужского и галицкий отряд; Давыдович испугался и ушел с половцами в степь, но на дороге нагнал его гонец от черниговских приятелей, которые велели сказать ему: " Не уходи, князь, никуда; брат твой Святослав болен, а племянник его пошел в Новгород-Северский, отпустивши дружину " . Получив эту весть, Изяслав немедленно поскакал к Чернигову, а Святослав Ольгович ничего не знал и стоял спокойно перед городом в палатках с женою и детьми, как вдруг пришли сказать ему, что Изяслав уже переправляется через Десну, и половцы жгут села; Святослав тотчас же выстроил полки, послал возвратить с дороги Владимира Андреевича и Рюрика, и те явились в тот же день вместе с галичанами. Таким образом, Изяславу не удалось напасть врасплох на Ольговича: тот ждал с многочисленными и выстроенными полками, а берендеи между тем напали на половцев и побили их; видя, что половцы бегут раненые, а другие тонут в Десне, Изяслав спросил: " Что это значит? " и, получив в ответ, что у города стоят сильные полки, бросился опять за Десну и потом в степь, а союзники стали опустошать занятые им волости; но Изясляв скоро опять явился с толпами половцев, из Черниговской прошел в Смоленскую волость и страшно опустошил ее. Половцы повели в плен более 10000 человек, не считая убитых. |
| Чем бы и каким бы ни было твоё сердце от природы ли, от жизненной обстановки, от влияния ли злых людей, – знай, что терпением и трудами самовоспитания всякое сердце можно обратить в ту землю добрую для семени слова Божия, которая принесёт плод сторицей. Имеющий уши, чтобы слышать, пусть слышит! Аминь. Памяти В.А. Грингмута 92 Кончаются частые поминовения нашего дорогого усопшего, предписываемые церковным уставом в течение первых сорока дней после смерти христианина. Теперь почти на полгода прекращаются нарочитые собрания наши для поминальной молитвы, но не умолкнут любящие сердца, не перестанут молиться о почившем его друзья и близкие, почитатели и ученики в своей домашней молитве. А немолчно говорящая и непрерывно текущая жизнь всё чаще и чаще будет нам также напоминать о нём, её события будут постоянно ставить перед нами вопрос: что сказал бы и как бы поступил в том или другом случае незабвенный Владимир Андреевич? Могу засвидетельствовать, что в обеих столицах, встречаясь с множеством людей самых разнообразных положений и взглядов, всё чаще и чаще приходится слышать признание: только после смерти Владимир Андреевич вырос в нашем сознании в его настоящую величину, только теперь мы его оценили и поняли, только теперь увидели, кого мы, в сущности, лишились. От чего зависит это посмертное обаяние почившего, отчего и теперь, и надолго впредь он останется учителем для нас и для очень многих русских людей? Слышится его слово: «Я говорил вам и повторял без конца, что мы должны «право править слово нашей истины» и «горе иметь сердца». Ни тени сомнений, ни пяди уступки!.. Залог нашей грядущей победы – в твёрдости и непоколебимости наших убеждений. Все менялись в эти прожитые три года, мы – ни в чём. Все политические партии правели, левели, входили в компромиссы, подчиняясь тактике. Наша тактика была и есть одна: верность, верность и опять верность нашим убеждениям. Нас искали, союза с нами хотели, – мы не нуждались и не нуждаемся ни в ком. С нами Бог, с нами Царь! Идут к нам, – мы никого не отгоняем, но делаем шаг ещё правее, чтобы приходящим слева дать твёрдое место, на которое они могут стать, вышедши из своего болота. |
|
|
