| В 1954–55 годах я со своей семьей жила на станции “Заветы Ильича” Сев. (теперь Ярославской — Ред .) ж. д. у Марии Вениаминовны Винарской. Эта женщина, будучи революционеркой, знакомой со Сталиным еще по Баку, в годы гражданской войны работала в ЦК в Одессе. Она не побоялась в 1937 г., будучи референтом Ежова по наркомату водного транспорта, положить на стол сталинскому наркому свой партбилет, заявив: “Я делала с ними революцию, а теперь должна говорить рабочим, что они враги народа”. “Дура, — сказал Ежов, — лучше посадить 10 невинных, чем упустить одного виновного”. После этого Ежов послал ее в дальнюю командировку. В партию Мария Вениаминовна больше не вступила, даже в войну. И вот, когда начали в эти годы выпускать многих “парттоварищей”, она стала мне рассказывать, как над ними там издевались, решив, что я об этом ничего не знаю. Я проговорилась, что у меня отец там, видимо, погиб. Она посоветовала дать ей данные моего отца, а она передаст их своему товарищу в НКВД. Через некоторое время она передала, что дела моего отца нет, значит его нет в живых, и единственное, что можно сделать, это подавать главному прокурору СССР на реабилитацию. Это сделал в начале 1956 года Женя, который в то время был уже священником; он подал заявление в прокуратуру СССР с просьбой предоставить нам сведения о судьбе нашего отца. Через некоторое время он получил письмо, в котором говорилось, что Амбарцумов Владимир Амбарцумович умер 21 декабря 1942 года в лагерях от заболевания почек. Тогда мы решили, что надо совершить отпевание, однако дату 21 декабря мы не восприняли как день папиной памяти и никогда его не отмечали. Дата была “мертвой”, то есть она никак не отложилась в нашем сознании. Отпевание мы решили совершить 24 мая в день смерти мамы Вали, и соединить их снова вместе в этот день. Мы с Сашей 16 , оставив Глеба с мальчиками в загородном доме около станции “Заветы Ильича”, под проливным дождем, холодным ветром, добрались до станции и поехали в Москву к родителям Глеба, где жила тогда и моя “мама”. Идти было трудно, но мне ни на минуту не приходило в голову вернуться из-за непогоды домой. В Москве нас ждали с тревогой. “Мама” волновалась, а родители Глеба считали, что надо продать билет и остаться дома. Но мы закутались потеплее и, преодолев все препятствия, поехали в Ленинград. Ведь не на веселье же мы ехали, а на отпевание нашего дедушки. |
| 15. Какие имеет награды при сов. власти Не имею 16. Категория воинского учета-запаса и где состоит на учете На учете не состоит по сост. здоровья 17. Служба в Красной армии, когда и в качестве кого, отношение к воинской повинности Не служил 18. Служба в белых и др. к.-р. армиях (когда и в качестве кого) Не служил I 1 ). Участие бандах, к.-р. организациях и восстаниях Не участвовал 20. Сведения об общественно-политической деятельности Не нес Показания обвиняемого Амбарцумова Владимира Амбарцумовича 20 сентября 1937 г. Вопрос: Когда, где, за что арестовывались и судились? Ответ: В 1920 г. в г. Самара был арестован органами ВЧК в связи с делом Христианского студенческого кружка и подозрением меня, как члена этой организации, в контрреволюционной деятельности. После того как я был доставлен в г. Москва, следствием не было установлено наличие политического преступления и я был освобожден из-под стражи через 1 1/2 м-ца. В 1932 г. в г. Москва я был вновь арестован по подозрению в контрреволюционной деятельности, в связи с арестом ряда лиц, с коими я имел связь. Но ввиду того, что моя к/рев, деятельность не была установлена, ибо я ею не занимался, меня осудили к 3 г. высылки условно и из-под стражи освободили, как я понял, за связь с лицами, подозревавшимися в активной к/р деятельности. Вопрос: Назовите лиц, осужденных и высланных в 1932 г. за к/рев, деятельность, с коими вы поддерживали тогда связь, и укажите, где они сейчас. Ответ: Мечев Сергей — священник. Где он находится в настоящее время, мне не известно, и связи с ним не имею с 1932 г.; Борделиус Сергей — священник. Мне известно, что он умер. Кроме этих людей, я никого не помню. Вопрос: В каких контрреволюционных организациях, когда и где вы вообще состояли? Ответ: Я никогда ни в каких к/революционных организациях и группах не состоял. Вопрос: А чем вы тогда объясняете арест членов Христианского студенческого кружка, фактически занявшегося к/революционной деятельностью? Ответ: Прежде всего я глубоко убежден, что советская власть религиозных людей не понимала и не понимает по сие время, поэтому совершенно естественно, уже тогда возниким подозрения н том, что Христианский студенческий кружок, проповедующий христианскую веру среди студенческой молодежи, занимается к/революционной деятельностью. Я этот факт категорически отвергаю, а поэтому не могу считать себя состоявшим в к/революционной организации. |
| Например, египтяне считали, что мозг человека находится в позвоночнике в жидком состоянии. И если ребенок начинал лениться, его нужно было отстегать розгами по спине, чтобы привести мозг в тонус. Я не призываю никого к таким радикальным мерам, но, когда ребенок в определенных ситуациях по малолетству рискует своей жизнью, то тут уже не до разговоров. Часто дети не понимают слов взрослых, но зато хорошо понимают «действие». Хороший шлепок по попе сразу объяснит непослушному малышу, что дорогу нужно переходить только держа маму за руку или что нельзя совать пальчики в розетку. — Отец Филипп, а научили ли вас чему-то дети? — Для столь самоуверенных людей как я это очень трудный вопрос. У самоуверенных людей всегда возникают трудности с воспитанием детей. Скажу только одно: дети очень хорошо учат терпению, вниманию и, конечно, любви. Но самое главное — дети учат по-детски радоваться жизни. — Для столь самоуверенных людей как я это очень трудный вопрос. У самоуверенных людей всегда возникают трудности с воспитанием детей. Скажу только одно: дети очень хорошо учат терпению, вниманию и, конечно, любви. Но самое главное — дети учат по-детски радоваться жизни. — Конечно, проблемы были и есть всегда. Как бы это странно не звучало, но в современном мире моей многодетной семье жить намного легче, чем жилось семье моих родителей. Нам легче прежде всего потому, что за нас больше молятся. За нас молится наш духовник, наши родители, мои братья и сестры, родственники, друзья и прославленный в лике священномучеников наш прадед — священномученик Владимир Амбарцумов. Священник Филипп Ильяшенко Священник Филипп Ильяшенко Мои дети учатся в православной общеобразовательной школе с очень хорошим уровнем образования, а также с пониманием материальных возможностей многодетных семей. В школе, конечно, у детей возникают проблемы, но их меньше, чем, если бы мои дети учились в обычной общеобразовательной школе. Им не нужно, как мне в свое время, скрывать свою веру. Сейчас мои дети достигли переходного возраста, который принес некоторые проблемы, но я понимаю, что это проблема именно переходного возраста, проблема отрицания, а не того, что ребенок чувствует себя ненужным и поэтому делает все наоборот. |
| Прот. Кирилл Каледа: Память о пострадавших поможет сохранить единство нашего народа 13 ноября, 2012. Протоиерей Кирилл Каледа Мы можем к нему просто прийти, преклонить наши главы и сказать: ‘Помоги, дедушка’. Проповедь в храме Новомучеников и исповедников Российских в день памяти священномученика Владимира Амбарцумова, 5 ноября 2012 года. Апостол Павел на заре христианства говорил, что «слово крестное для эллинов безумство есть, для иудеев соблазн, а для нас, спасаемых, Божия сила и премудрость». Действительно, для внешнего мира это некоторое безумие, юродство, что этот день, день, когда мы вспоминаем 75-летнюю годовщину убиения наших близких, превратился в праздник. Они вернулись к нам, они воскресли для нас, они с нами. Объяснить это людям внешним практически невозможно. Это надо пережить. Это надо прочувствовать. Протоиерей Кирилл Каледа Я поздравляю вас с этим праздником! Праздником того, что у вас есть там, на небесах, небесный предстатель, которому не надо молиться долго, длинно, вычитывать какие-то длинные акафисты, класть многие поклоны. Мы можем к нему просто прийти, преклонить наши главы и сказать: «Помоги, дедушка». И они, как наши близкие, родные, оказывают нам помощь, зная наши какие-то немощи, зная наши окаянства, зная наши нужды. Вчера мы отмечали новый праздник, День народного единства. Праздник, который, может быть, немножко был создан от ума: мы понимаем, почему этот день стал отмечаться, стал отмечаться таким образом. Все нам это понятно. Но с другой стороны, настоящее единство нашего народа возможно, наверное, именно воспоминанием и сохранением памяти о тех, кто пострадал здесь, на Бутовском полигоне, пострадал в иных многих местах. Примером тому, наверное, является то, что мы с вами сейчас здесь собрались. Люди разные, и наши предки были разными людьми, но нам не надо объяснять, что мы едины. К великому сожалению, этого осознания у очень многих наших соотечественников до сих пор нет. И это прискорбно. Поэтому, наверное, и происходят те беззакония, нестроения в нашей, государственной и общественной жизни, и какие-то нестроения в нашей и церковной жизни. |
| Интерфейс виртуального музея эффективно задействует возможности сетевого программирования: разные странички, рассказывающие о пересекавшихся в реальной жизни событиях и людях, между собой тоже связаны. Так, в биографии отца Владимира Амбарцумова можно прочитать, что он участвовал в создании Русского студенческого христианского движения — фактически одного из братств дореволюционной поры, продолжившего затем деятельность в эмиграции, и перейти к теме участия братств в защите православных святынь. Далее мы узнаем, что отец Владимир тесно общался с двумя выдающимися исповедниками веры — Глазовским епископом Виктором (Островидовым) и священником Михаилом Шиком. Соответственно, можно открыть их странички в разделе «Персоналии» и уже там не только скачать связанные с этими лицами документы, но и увидеть предметы, с которыми они соприкасались в земной жизни и которые сейчас находятся в разных местах. Представлена и реликвия, лично принадлежавшая отцу Владимиру, — его священническое удостоверение. Конечно, усилиями только одной лишь приходской структуры, пусть и приобретшей значительный опыт, создать виртуальный музей в полной мере невозможно. Поэтому на Бутовском полигоне обращаются к исследователям подвига новомучеников в епархиях с предложением о деятельном сотрудничестве, которое можно начинать уже сегодня. «Это участие подразумевает, что представители регионов не просто вносят предметы, документы, информацию о персоналиях, но и описывают собственный музейный проект (конечно, если он в епархии уже запущен), — говорит Гарькавый. — Пока в России аналогичного нашему виртуальному музею ресурса нет, хотя подобную задачу многократно формулировал Церковно-общественный совет при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников . Кроме того, это еще и потрясающе эффективная информационная площадка. Вы не только поведаете всему миру о вашем новомученике, но, быть может, узнаете, что где-то существует частная коллекция вещей, которые вас заинтересуют. И возможно, при помощи своеобразного " хаба взаимодействия " в качестве общероссийского музея " Русская Голгофа " вам удастся наладить партнерские отношения с представителями большинства регионов. |
| Дело сделано. Заплечных дел мастера снова спрятали плети свои. Не ведая о многотрудных стараниях сотрудников компетентнейшего органа страны, мы, тем не менее, по произволению Божиему, не стали отпевать папу в этот, не отозвавшийся в наших сердцах день 21 декабря, но решили совершить отпевание 24 мая — в день смерти мамы Вали. Чтобы в этот день соединить их вместе. Глеб и мальчики остались в Москве, вернее, в загородном нашем доме, а мы с дочерью Сашей поехали в Ленинград. До станции Заветы Ильича добирались под проливным дождем и холодным ветром. Промокли до нитки, но ни на минуту не приходила мысль, вернуться из-за непогоды. В Москве заехали к родителям Глеба и «маме». Здесь нас ждали, и почему-то тревожились. Волновалась «мама». Волновались Каледы, считавшие, что не стоит никуда ехать, а надо продать билеты и остаться дома. Но мы закутались потеплее и наперекор всем препятствиям поехали в Ленинград. Ведь не на веселье же, в самом деле, мы ехали, а на отпевание нашего отца и дедушки. Отпевали папу не в церкви, а в доме брата, отца Евгения, который тогда жил в Шувалове, под Ленинградом. Отпевание совершали хорошо знавшие папу — отец Михаил Соловьев, будущий архиепископ Мелитон Тихвинский, отец Петр Гнедич, отец Евгений и еще один иеромонах. Кроме того, были старые друзья родителей: Анна Никандровна Сарапульцева, Авенир Петрович, а также вся ленинградская ветвь Амбарцумовых:Таня, матушка отца Евгения, тетя Соня (родная сестра мамы Вали) и пять старших внуков. Отпевание прошло стройно и торжественно. После отпевания была трапеза, и друзья с теплом вспоминали о папе. Мы успели с Александрой на ночной поезд, и утром Глеб с мальчиками уже встречали нас на Ленинградском вокзале. А землю с папиного отпевания я позже похоронила в могилу мамы Вали на Ваганьковском кладбище. Когда скончалась «мама» Маруся, то и ее мы похоронили в ту же могилу. Так снова соединились вместе все дорогие мне люди. И папу я никогда в молитвах не поминаю одного, но всегда с мамой Валей и «мамой» Марией. |
| «Благий архипастырь, отец, — вилась к местоблюстителю Сергию ленточка телеграммы. — Я заболел серьезно горлом. Пищи принимать никакой нельзя, чайную ложку глотаю трудом. Лежать, спать минуты не могу, задыхаюсь…». Дали, наконец, батюшке волю, выдав и разрешение на «минус двенадцать», означавшее на деле запрещение проживать в 12-ти крупнейших городах. Взвешивали и решали недолго, а выбрав Нижний, не мешкая упаковались, отслужили молебен и тронулись в путь. Времени на жизнь оставалось чуть больше, чем на месяц: столько же, сколько и на дорогу. Догорала свеча. Тянуло уж то холодом, то теплом — от врат вечной жизни. Последняя земная дорога. В колдобинах болей, страданий, мук. Превозмогая ее тяготы, с терпением и покорностью завершает архимандрит Георгий свой подвиг веры. И не выставить наружу ни корчу, ни гримасочку боли: несут ведь с батюшкой труды дальней дороги две духовные дочери: Танюша и Леночка. Несут, деточки, на девичьих плечах своих немощи и скорби старца. Обе славные, добрые. Вон как испереживались из-за него, хоть и не покажут виду. Но от старца ли утаить? Ох-хо-хох. Потерпите, миленькие, потерпите. Слава Богу, недолго осталось. Рядом Танюша Мельникова. Всегда рядом. Все долгих четыре года. Танечка, деточка. Четыре годочка молодой своей жизни отдала ты старцу. Бросив и Москву, и родителей, и подруг, обрекла себя на многотрудное служение, ушла в добровольное заточение. Как бы и выжил без нее? И за в доме порядок, и за стряпню, и за батюшкино здоровье. За всё в ответе. Коровушку подоить, бельишко постирать, хлебы испечь — кругом Таня. А и сказать, тонкого воспитания девушка, с великими княжнами, мученицами Марией и Анастасией, в школу бегала… А ведь еще и последить за кругом богослужений, за последованием; быть и псаломщицей, и певчей. Двадцать девять годков — пора и определиться. Сереженька, вон, просил благословения на брак. Не благословил. Душа-то ее чистая рвется к иноческой жизни, но нет, нет благословения старца и на постриг. Видится другая дорога милой сердцу дочери. Быть ей, конечно, матушкой, но позже, позже. Надо только горячо молиться. |
| Трудно было повиноваться и указанию местоблюстителя молиться ежедневно за Советы, поминая на Литургии богомерзкую эту власть: «Спаси, Господи, и помилуй богохранимую страну нашу, власти и воинство ея…». Во многом не принимал положений Декларации и мой отец, но в целом он не считал необходимым прерывать каноническое общения с Сергием, дабы не вводить искушения новых расколов. Протоиерей же Валентин Свенцицкий реагировал в крайне протестной форме, нарочито хлесткими фразами желая больнее, кажется, обидеть первого епископа: «Митрополиту Сергию… Сознавая всю ответственность перед Господом за свою душу и за спасение душ вверенной мне паствы, …я порываю каноническое и духовное общение с Вами и организовавшимся при Вас совещанием епископов, …а также со всем находящимися с Вами в каноническом общении и не считаю Вас более заместителем Местоблюстителя Патриаршего престола… Вы все делаете одно общее, антицерковное обновленческое дело, причем Вы являетесь создателем самой опасной его формы, так как, отказываясь от церковной свободы, в то же время сохраняете фикцию каноничности и Православия. Это более чем нарушение отдельных канонов! Я не создаю нового раскола и не нарушаю единства Церкви, а ухожу и увожу свою паству из тонкой обновленческой ловушки… г. Москва, 12.01.1928 г. Протоиерей Валентин Свенцицкий». Духовные и мирские дороги отца Владимира и отца Валентина разошлись, чтобы вскоре вновь пересечься, но уже при иных обстоятельствах. Был ли открытый протест отца Валентина причиной примененных к нему репрессий, или причин хватало и без того, а протест лишь добавил в чашу терпения, но в том же 1928 году его арестовывают и ссылают в Сибирь. Здесь, уже смертельно больной, отец Валентин принимает выстраданное решение вернуться в общение с митрополитом Сергием. За месяц до собственной кончины он пишет проникнутое величайшим смирением покаянное письмо: «Ваше Высокопреосвященство, Всемилостивейший Архипастырь и отец, я умираю. Уже давно меня тревожит совесть, что я тяжко согрешил перед Святой Церковью, и перед лицом смерти мне это стало несомненно. Я умоляю Вас простить мой грех и воссоединить меня со Святой Православной Церковью. Я приношу покаяние, что возымел гордость, вопреки святым канонам, не признавать Вас законным первым епископом, поставив личный разум и личное чувство выше соборного разума Церкви, я дерзнул не подчиниться святым канонам. Моя вина особенно страшна тем, что я вовлек в это заблуждение многие человеческие души. Мне ничего не нужно: ни свободы, ни изменения внешних условий, ибо сейчас я жду своей кончины, но ради Христа приимите мое покаяние и дайте умереть в единении со Святой Православной Церковью». |
| Учится папа в Высшем политехническом училище, зарабатывая на жизнь частными уроками. И всё бы вроде ничего, даже неожиданные сложности, связанные с живым немецким (берлинский диалект оказался мало похожим на домашний немецкий), тоже папой были преодолены, но… Но все же в Берлине папа прожил недолго, чуть более года. По семейному преданию, отъезд его из Германии был знаменательным. Проснувшись утром, он неожиданно почувствовал, что необходимо срочно возвращаться домой. Поезд на Россию идет, огибая Берлин и делая несколько остановок. Когда было принято решение возвращаться, поезд уже отходил от первой станции. Но папа, успев завершить дела, подсел на последней станции на этот, как оказалось, последний поезд в Россию, как раз накануне германской войны. Германии, однако, папа обязан многим. Именно здесь он впервые узнал о существовании Христианского студенческого кружка, с членами которого он познакомился и близко сошелся. Принципы деятельности кружка, проповедуемые идеи и цели оказались столь созвучны его собственным идеям, его собственным исканиям Бога, что папа, вступив в кружок, долго оставался активнейшим его деятелем (даже в самые лютые годы гонений). Как знать, не этот ли шаг определил всю дальнейшую папину судьбу, его жизнь в Боге, и его мученическую кончину? В Германии Владимир Амбарцумов ушел из лютеранства в баптизм. Если объяснять этот шаг, то стоило бы вспомнить, сколь заметной религиозной силой был баптизм в Германии тех лет; вспомнить, что именно из Германии пришел баптизм к нам, в Россию, найдя здесь питательную почву, в первую очередь, среди немецких колонистов юга России, а позже рекрутируя себе последователей как из многочисленных сект, так и из среды православных. В большую силу баптизм вошел с послаблениями, полученными от властей после известных событий 1905 года… Свое математическое образование папа продолжил в Московском университете. Здесь же нашел он и отделение Христианского студенческого кружка, в работу которого окунулся с головою. Кружок занимал в жизни папы столь важное место, что не могу не посвятить ему несколько строк. |
| Недолго поспали, а наутро обнялись напоследок, отвернулись, сощурились, чтоб не запорошило еще вдруг песком глаза, перекрестили стелющуюся за горизонт пустынную дорогу — и поехали. Новые сто верст до железной дороги. В тряских подводах до Уральска. Почти Россия. И встретили снова близкие люди, опять свои же, деточки. Помогли подсесть в поезд, до Волги. В Энгельсе паромная переправа через морем разлившуюся Волгу. До Саратова. Дальше, из последних жил, пароходом до Нижнего. Здесь — новое искушение: не встретили. Ждали, ждали, да и прохлопали батюшку. Силы и жизнь на исходе. — Умираю под забором, — нашел еще батюшка силы для шутки. — Так и передай, — говорил он Леночке, отправляя ее в Москву, от себя, теперь уже, кажется, навечно. — Батюшка, — обливаясь слезами, целовала Леночка старцу руки, — я такая малодушная, легкомысленная. Без Вас пропаду! — Что ты, деточка! — с совершеннейшей искренностью утешал ее умирающий старец. — Мы тебя никогда не оставим. Дня через четыре нашли батюшку примчавшиеся из Москвы детки, подыскалась для батюшки и достойная кончины комнатка с окошком в сад, и тогда, совсем скоро, причастившись Святых Даров и не отняв рук от Чаши, мирно отошел отец Георгий ко Господу. Под поклоны глядящих в окошко берез, столь милых его русскому сердцу. Не дождался домик своего батюшки. Не дождались любимого батюшку и московские его детки, хотя сподобил Бог многих из них повидать старца в его ссылке. Ехали только по его же, батюшки, благословению, ехали с осторожкой, обманывая бдительность местных уполномоченных, ехали всегда с ведома и помощью Сергея Утешева. И папа, оставшись после закрытия Владимирского собора без места, взяв с собой Женю, поехал к батюшке. Но доехали они, кажется, только до Уральска, и здесь основательно застряли: сперва не было долго оказии, потом развезло дороги. Продукты и деньги кончились, на руках малолетиий сын. Пришлось возвращаться в Москву, так с батюшкой и не свидевшись. Не дал Бог дороги. Не дождались батюшку и посадские насельницы его дома. Ждали, ждали — и не дождались. А как помню, каждый разговор непременно и незаметно поворачивал на воспоминания о нем, о днях, что проводил здесь батюшка: в доме ли, или в саду. «А помните, — начинал бывало кто-то один, — как батюшка у себя в мезонинчике…», и тут кто-то другой обязательно подхватывал и вспоминал о чаепитиях в беседке, потом вспоминали в сотый раз удивительные батюшкины рассказы о детстве, о послушничестве в Оптиной пустыни, о жизни в Калуге. Всегда долго и обстоятельно обсуждалось последнее батюшкино письма деткам, потом решали, что бы еще положить в отправляемую батюшке посылочку. Мы не знали тогда, что дни батюшки сочтены, что батюшка уже никогда не появится здесь, в своем домике, но дом жил этой надеждой, надеждой услышать вскоре благоуветливый голос: «Деточка, золотце мое, дай я поцелую тебя в умненькую твою головушку». |
|
|
