| Слишком далеко отступать от времени Владимира, к которому, по мнению Газе, относились отрывки, мы не имеем права. Более точное определение эпохи и года заключается в указании на положение Сатурна в знаке Водолея, замеченное топархом после переправы через Днепр при наступлении той бурной ночи, которую он провел в Борионе. К сожалению, мы не имеем достаточно знаний и средств, чтобы воспользоваться замеченным нами мерцанием планеты для полного и несомненного освещения истории и хронологии. Мы в состоянии были извлечь отсюда только следующие соображения: так как Сатурн совершает свое обращение между созвездиями в период 10759, 22 дней (29 лет, 174 дня) и, следовательно, в одном и том же созвездии видим бывает в продолжение двух с половиною лет, то мы будем иметь только два или три такие периода (для второй половины X века и начала XI), которые могут быть приняты в рассчет; внутри этих (29-ти-летних) периодов должны быть отысканы определенные годы, когда Сатурн мог быть наблюдаем нашим топархом в знаке Водолея. По справкам оказывается, что Сатурн будет видим в знаке Водолея в будущем 1877 году и в следующих за ним ближайших годах. Идя назад и последовательно вычитая (из 1877 г. по 10759 дней), мы прийдем к 993–996 гг. и далее к 964–967. Из этого следовало бы, что время Владимира никак не идет для объяснения фрагментов, так как в подлежащих годах мы не можем допустить неприязненных отношений Руси с Греками – ни в Крыму, ни в Болгарии, и что, напротив, путешествие топарха из-за Днепра весьма близко к первому походу Святослава в Болгарию. Если мы останавливаемся на последнем объяснении, то конечно, не потому, чтобы слишком много доверяли своему астрономическому рассчету, сделанному без всякой помощи астрономии и, можно опасаться, даже с нарушением ее законов. Нас соблазняет только то, что такой рассчет вполне сходится со всеми историческими и географическими соображениями, которые нами высказаны выше, с содержанием и смыслом отрывков, как мы понимаем это содержание; а мы его понимаем так, что события, о которых идет речь в отрывках, могут только относиться к действиям Святослава в Болгарии, на Дунае. |
| то и – Смолиньска идох Володимерю. Тое же зимы 20 той (тай) посласта Берестию брата на головне, иде бяху пожгли, той (тай) ту блюд(ох) город тех. Та идох Переяславлю отцю, а по Велице дни 21 ис Переяславля та Володимерю, на Сутейску мира творит с Ляхы; оттуда пакы на лето 22 ) Володимерю опять. Та посла мя Святослав в Ляхы; ходив за Глоговы до Чешьского леса, ходив в земли их 4 месяци; и в тоже лето 23 и детя ся роди старейшее Новгородьское; та оттуда Турову, а на весну 24 та Переяславлю, таже Турову. И Святослав умре…» 25 . (Летопись по Лаврентьев. списку, стр. 238 изд. 3-е, стр. 238–239). Мы нарочно привели весь этот отрывок, начинающийся, конечно, первым самостоятельным поручением, какое исполнено было Владимиром, и кончающийся смертью Святослава. По всем признакам, мы имеем здесь отчет вполне обстоятельный и подробный; едва ли в нем что пропущено или забыто. Но как далеко простирается назад хронология этого отрывка? Он обнимает, если пойдем назад от смерти Святослава, (лето и) весну 1076 года, (зиму), осень, лето и весну 1075 года, так что под великим днем разумеется Пасха 1075 года; затем указана зима 1075–1074 года, а остальное относится к той же зиме и отчасти к осени (едва ли далее) 1074 года 26 . Отсюда следует, что прямо и решительно возможность участия Владимира Мономаха в Корсунском походе не исключается самыми точными сведениями об его передвижениях. Вопрос может быть только в том, почему Владимир начал обозрение своей деятельности с осени 1074 года: потому ли, что до тех пор он только сидел дома, не участвовал ни в каких походах и даже ловах, или по какой другой, более внешней причине. Нужно знать, что в 1073 году Владимиру исполнилось двадцать лет. Сомнительно, чтобы до этого времени он не ходил ни в ловы, ни в походы, хотя бы и не имея в последних главной, самостоятельной роли. Очень вероятно, что именно совершившиеся двадцать лет были приняты Владимиром приличною гранью для обзора своей прошедшей деятельности, – что с посылки в Ростов он начал этот обзор только потому, что туда он в первый раз был послан один и сам по себе. |
| С привлечением основных сил империи на борьбу с внутренними мятежами, а затем на завоевание Болгарии Италия, Зап. Европа, Бл. Восток и Кавказ рассматривались К-польским правительством как второстепенные направления деятельности. Во всех этих регионах на рубеже X-XI вв. византийцы ограничивались в основном защитой своих владений. Св. равноап. кн. Владимир Святославич отправляет посла к визант. императорам Василию II и Константину VIII. Миниатюра из Радзивиловской летописи. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 61 об.) Св. равноап. кн. Владимир Святославич отправляет посла к визант. императорам Василию II и Константину VIII. Миниатюра из Радзивиловской летописи. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 61 об.) Основными принципами политики В. Б. в Италии в тот период были защита юж. части полуострова (Апулия и Калабрия, с центром в Бари) от нападений арабов, расширение влияния среди местной знати. Несмотря на регулярные походы в Италию герм. императоров из династии Оттонов, влияние германцев здесь пока не воспринималось как непосредственная угроза Византии. Отношения 2 империй носили скорее союзнический характер, что подтверждалось регулярным обменом посольствами; имп. Оттон III (983-1002) был сыном представительницы Византийского правящего дома Феофано, готовился его брак с визант. принцессой, не состоявшийся из-за смерти императора. Кроме того, византийцы опирались на союз с крупными морскими торговыми городами Венецией и Пизой, на поддержку части родовой аристократии Рима; в нач. XI в. упрочился союз с лангобардскими князьями Капуи и Беневента. Визант. крепости подвергались регулярным набегам со стороны мусульм. эмира Сицилии Абу-ль-Касима. Переходили из рук в руки крепости Джераче и Козенца; в 988 и 1003-1004 гг. арабы осаждали Бари. В последние годы правления В. Б. византийцы перешли к более активным действиям против арабов. В 1025 г. экспедиция катепана Василия Боджояна высадилась на Сицилии и приступила к осаде Мессины, но вскоре была возвращена в связи со смертью В. Б. В правление В. Б. византийцы отказались от своего прежнего завоевательного курса на Бл. Востоке. В 980 г. эмир Саад ад-Даула внезапно захватил Алеппо (Халеб) - один из важнейших городов на подступах к Антиохии. В результате осады Алеппо, предпринятой на следующий год Вардой Фокой, Саад признал вассальную зависимость от Византии, и в дальнейшем в течение нек-рого времени действовал союз с эмирами Алеппо. Окончательно город был потерян в 1016 г. Нек-рая активизация действий В. Б. на востоке произошла в последние годы X в. В 995 г. В. Б. предпринял поход в Сирию; заставил егип. войска Фатимидов отказаться от осады Алеппо. В 999 г. В. Б. вновь двинулся в Сирию, опустошил ее сев. и центральные районы, дошел до Дамаска и предпринял демонстративную осаду Триполи. Тем не менее эти события не привели к к.-л. изменениям в общем положении в регионе. В 1001 г. между империей и фатимидским халифом аль-Хакимом было заключено перемирие, к-рое продержалось до 1016 г. |
| Падение главного опорного пункта византийцев в Крыму сделало киевского князя хозяином полуострова. Хазария, сокрушенная еще Святославом, стояла на пороге гибели и не могла противостоять руссам, которые во время длительной осады Корсуни, нанесли ей очередное поражение, о чем свидетельствует «Память и похвала Владимиру» монаха Иакова. Взяв главный опорный пункт византийцев в Крыму, князь подчинил себе также бывшие владения «царя руссов» Олега в Таматархе и Керчи. Таким образом Владимир стал первым русским князем, который стал распоряжаться судьбами русского Тмутараканского княжества и посадил на престол в Тмутаракани одного из своих сыновей. В завоеванной Корсуни Владимир и принял крещение. С одной стороны, этим он демонстрировал свою силу и независимость акта крещения от воли Византии. С другой стороны, принятием нового имени – Василий – он подчеркивал свои союзнические и даже патрональные отношения с понуждавшим его к крещению императором. Правда, при выборе имени учитывалось и его номинативное значение: Василий переводится с греческого как «царский». Вместе с князем крестилась и часть его дружины. После этого Владимир направил братьям-императорам угрозу, что если Анна не прибудет в Корсунь, то он поведет свое войско на Константинополь. Решающий довод снова был за князем. Его послы, воевода Олег и зять убитого корсунского стратига варяг Ждьберн, прибыли в Царьград за царевной. Восемь дней ушло на сборы Анны, которая отказывалась ехать на Русь, плакала и говорила: «Лучше мне умереть». Братья утешали и уговаривали ее, подчеркивая значительность предстоящего ей подвига: способствовать просвещению Русского государства светом Христовой истины и сделать руссов навечно друзьями Ромейской державы. Вскоре принцесса, ее свита, священники с иконами и церковной утварью прибыли в Корсунь. Не теряя времени, будущий равноапостольный князь Владимир обвенчался с царевной Анной в кафедральном соборе того города, где, казалось, каждый камень помнил апостола Андрея Первозванного, прошедшего с евангельской проповедью через древнюю Тавриду на приднепровские горы. Церемония бракосочетания дала возможность широко оповестить мир о разрыве князя с язычеством. То, что не удалось Ольге в языческом Киеве, удалось Владимиру в христианской Корсуни. К титулам князя прибавился новый, еще более блестящий – цесарь. Надменным императорам пришлось уступить и в этом – поделиться с зятем царскими инсигниями. В некоторых греческих источниках Владимир с того времени именуется «могущественным василевсом». Впоследствии, в Киеве, он стал чеканить монеты по византийским образцам и изображался на них со знаками императорской власти: в царской одежде, на голове – императорская корона, в правой руке – скипетр с крестом. |
| О внешнеполитической деятельности Владимира Святославича после Крещения имеются лишь разрозненные сведения. Они создают впечатление, что на смену чрезвычайной военной активности Владимира Святославича языческого периода приходит политика, направленная больше на удержание и стабилизацию достигнутого. Надо полагать, что Крещение и женитьба Владимира Святославича на сестре правивших императоров повели к максимальному повышению статуса киевского князя и Руси в идеальной визант. иерархии государей и гос-в: от нейтрального, внеположного по отношению к этой иерархии титула «князь и т. п.» (arcwn) до включения Владимира Святославича в число «духовных» (pneumatikoi) родичей визант. василевсов. Однако полной ясности в этом вопросе нет из-за отсутствия прямых указаний на этот счет в источниках. Несомненно неблагоприятный для Руси договор с Византией, который был вынужден подписать Святослав после своего поражения в 971 г., при Владимире Святославиче был пересмотрен, хотя текст нового договора в отличие от более ранних не сохранился. Ясно лишь, что к Руси перешла непосредственная власть над Керченским проливом и прилегающими землями (Тмутараканское княжество). Союз Владимира Святославича с Византией обусловил, по свидетельству анонимного визант. тактикона того времени, участие рус. войск в болгаро-визант. войне в 90-х гг. X в. (Traité de tactique, connu sur le titre «Traite de castrametation redige a ce qu " on croit»/Ed. A. Martin. P., 1898. P. 29, 39, 51), a также, вероятно, какие-то перемены в положении и численности рус. наемного корпуса на визант. службе, действия которого источники фиксируют в 999 г. в Сирии (Розен. Имп. Василий Болгаробойца. С. 40), а в 1000 г.- в Армении (Всеобщая история Стефаноса Таронеци. С. 200-201). Поход Владимира Святославича в 992 г. к русско-польск. пограничью, который кроме ПВЛ упоминается также в нем. Хильдесхаймских анналах (Annales Hildesheimenses/Ed. G. Waitz. Hannover, 1878. P. 25), закреплял в связи со вступлением на польск. трон нового кн. Болеслава I Храброго приобретения Руси, сделанные здесь ок. 980 г. |
| По его объяснению стр. 69 сл., в отрывках Газе речь идет о Святославе, о Киевской и Черноморской Руси; предполагается неизвестный из каких-либо других источников поход Святослава на Крымский берег, падающий, вероятно, на промежуток между первою и второю болгарскою войною. Домысел о Святославе мы признаем совершенно основательным: он свидетельствует об известной всем проницательности ученого и остроумного критика сомнительных теорий, – но мы думаем, что он сам отчасти остановился здесь на полдороге, отчасти зашел слишком далеко. В примечаниях к «Отрывкам о Варяжском вопросе», напечатанным в Записках Академии Наук (год 1862), А. А. Куник стр. 124 высказал свое полное согласие относительно Свято слава, но не хотел видеть в греческой записке прямого указания на русские черноморские колонии. Вслед за г. Гедеоновым предпринял историческое разъяснение записки, изданной Газе, известный своими трудами по начальной русской истории Η. П. Ламбин. Он также оставался в Крыму, в авторе записки видел Корсунского стратега, в его подчиненных (προσχοντες), которые заставили его покориться русскому князю, первый угадывал Готов, живших на южном берегу Крыма, а в самом русском князе предположил Олега, покорившего северное Черноморье от Днепра до Прута и нижнего Дуная (О Тмутараканской Руси: Журн. Мин. Нар. Просв., ч. 171, 1874 г., отд. II, стр. 79–95). Объяснение сделано при помощи весьма основательного изучения русских и византийских источников, но заключает в себе уже на первый взгляд одну крайне уязвимую точку. Документ, по теории Η. П. Ламбина, оказывается писанным в самом начале X столетия; между тем, по свидетельству Газе, который имел в руках самый автограф и обратил внимание на его палеографические признаки, записка-документ может относиться или к началу XI века, или же к концу X, и немногим моложе самого кодекса. Мы имеем все основания доверять сообщениям Газе; даже разница в 20 лет между временем Святослава и Владимира (970 год – 988 год) может возбуждать некоторое сомнение, а такое большое отступление, какое позволяет себе Η.П. |
| Пребывая в Новгороде, Всеволод делал походы в Емь (Финляндию) для охранения новгородских границ, в Эстонию и Литву; все эти походы были удачны, В 1132 году дядя его, князь Ярополк, вступил на киевский престол, дал Всеволоду удел Переяславский, который считался старшим после Киева и служил иногда переходным к великому княжению. С неудовольствием отпустили новгородцы своего доброго князя, упрекая его, что он изменил Святой Софии; а между тем родной дядя его, младший сын Мономаха князь Юрий Долгорукий, вооружился, говоря, что Ярополк хочет сделать племянника наследником своим в Киеве. Утром въехал Всеволод в Переяславль и до обеда выгнан был Юрием. Избегая междоусобия, богобоязненный князь возвратился в Новгород, но там на вече уже не хотели принять его, позабыв благодетельное его правление и славные победы. Спустя два года брат его Изяслав, лишенный удела тем же дядей Юрием, пришел в Новгород просить помощи. Новгородцы зашумели, вызываясь защищать Мстиславичей против властолюбивого Юрия. Всеволод выступил с войском, но поход был неудачен. Новгородцы требовали новой войны, хотели снова идти к Суздалю, но и на этот раз Бог не благословил оружия новгородского. Начали зимний поход, с терпением сносили холод и вьюги, но кровопролитная битва на Ждановой горе (26 января 1135 года) осталась навсегда памятной в летописях: здесь новгородцы потеряли множество людей, побили еще более суздальцев, но не могли одержать победы, и сам Всеволод едва спасся с остатком дружины. «Вся земля Русская разодралась тогда», по красноречивому выражению летописца. Раздраженные неудачей новгородцы, собравшись на смутное вече, осудили Всеволода на изгнание. Он был заключен в епископском доме с женою, детьми и тещей (супругою святого князя Николы Святоши), семь недель содержался как преступник под стражей и получил свободу только тогда, когда прибыл в Новгород избранный народом князь Святослав Ольгович, друг Юрия. Добродушный Ярополк дал изгнаннику Вышгород. Жители Пскова, до того времени неразлучные от новгородцев под властью одного князя, дорожили благодеяниями Всеволода и с живым усердием звали его к себе. Всеволод согласился на призыв любви; на дороге имел он утешение видеть, что между князьями его времени не иссякла любовь христианская. Полоцкий князь Василий, вместо того, чтобы мстить за обиды, нанесенные ему Великим Мстиславом, принимал и провожал Всеволода с братской любовью. Верные псковитяне приняли с восторгом призванного ими князя и не устрашились, когда новгородцы поднялись на них войною. Устроив засеки и засевши в окопах, они клялись не выдать своего князя. Одумался Святослав Новгородский, побоялся кровопролития и воротился в Новгород, говоря: «Пусть Бог все управит своим промыслом». |
| Когда же они прибыли в Константинополь и постояли на Божественной литургии в Святой Софии в присутствии патриарха, они были поражены. «Не знаем, где мы были: на небе или на земле. Тщетно стараться описать это... Никогда мы не забудем такого чуда», – говорили послы по возвращении Владимиру и его окружению. Этот рассказ, приводимый Нестором в летописи, которая в своем нынешнем виде датируется 1112 г., был подвергнут сомнению некоторыми учеными (особенно настойчиво – русским историком Голубинским). Но многие, основываясь на греческих рукописях, как, например, на найденной Саккелионом на Патмосе и опубликованной в 1891 г., принимают историческое зерно этого рассказа и пытаются расчистить его смысл. В том, что написал Нестор, мы явственно слышим отзвуки различных усилий по обращению в свою веру, периодически предпринимавшихся соседями Руси. Святослав и Владимир плотно контактировали с булгарами-мусульманами и хазарами-иудеями, которые были их данниками. При Оттоне I латинские миссионеры также пытались вовлечь в свою орбиту русский народ. Наконец, описание византийской Литургии и вызванный ею восторг отражают восхищение россов религиозными обрядами и всей жизнью христианской Византии. В любом случае, несомненным фактом остается то, что Владимир обратил свои взоры на Византию и для установления более тесных связей запросил в жены царевну-христианку. В конце X в. русский князь заключил договор с византийским императором, согласно которому Владимир посылает Василию 6 тысяч воинов для поддержки в его борьбе внутри империи, а взамен берет в жены сестру императора Анну, обещая одновременно принять христианство и крестить свой народ 202 . Однако Василий временил с исполнением своего обещания, и тогда Владимир, чтобы вынудить его исполнить договор, напал на византийскую провинцию Крым и взял Херсон. Наконец, Анна отправилась навстречу Владимиру в Херсон, а русский князь перед браком с нею принял Крещение в 988 г. (некоторые исследователи датируют это событие 987, а другие 989 или 990 гг.). |
| В самом начале княжения Гедимина уже упоминается о столкновениях его с князьями русскими, галицкими и волынскими; можем принять известие, что эти князья хотели сообща с Немецким орденом сдержать опасные стремления литовского владельца и первые начали против него наступательное движение. Но за верность дальнейших известий о ходе борьбы историк ручаться уже не может; по одним свидетельствам, в 1320 году Гедимин предпринял поход на Владимир Волынский, где княжил Владимир Владимирович, под предводительством которого граждане оказали упорное сопротивление; наконец князь Владимир пал, и стольный город его отворил ворота победителю, причем в войске Гедиминовом литва занимала незначительную часть; большинство же состояло из русских - полочан, жителей Новгородка, Гродна. Таким образом, по одним известиям, Владимирское княжество завоевано Гедимином; но, по другим, Владимир, Луцк и вся земля Волынская досталась Любарту, сыну Гедиминову, которого последний князь этой страны, не имея сыновей, принял к дочери. Здесь сказано, что Луцк вместе с Владимиром взят был Любартом в приданое за женою; а по другим известиям, в Луцке княжил особый князь, Лев Юрьевич, который, испугавшись участи князя владимирского, бросил свой стольный город и убежал в Брянск, где у него были родственники. Луцк поддался Гедимину, и бояре, собранные со всей Волыни, признали его своим князем, удержав прежние права, обычаи, веру. На следующий 1321 год Гедимин двинулся к Киеву, которым владел какой-то князь Станислав; на помощь к нему пришел Олег, князь переяславский, Святослав и Василий, князья брянские, и вместе с ними бежавший из Волыни князь Лев. Над рекою Ирпенем сошлись неприятели - и Гедимин победил; князья Олег и Лев были убиты, Станислав убежал в Брянск с тамошними князьями; Белгород сдался победителю, но Киев выдержал двухмесячную осаду; наконец граждане, не видя ниоткуда помощи, собрались на вече и решили поддаться литовскому князю, который с триумфом въехал в Золотые ворота. Другие города русские последовали примеру Киева; Гедимин оставил везде старый порядок, только посажал своих наместников и гарнизоны по городам. Наместником в Киеве был назначен Миндовг, князь гольшанский. Новгородская летопись под 1331 годом упоминает о киевском князе Федоре, который вместе с татарским баскаком гнался, как разбойник, за новгородским владыкою Василием, шедшим от митрополита из Волыни; новгородцы, провожавшие владыку, остереглись, и Федор не посмел напасть на них. |
| Хотя сеньорат (власть старейшего в княжеском роде) под сомнение никогда не ставился, правление В. Я. ознаменовано кризисными для данной системы явлениями: происходили постоянные столкновения киевского князя с младшими родичами - племянниками и двоюродными внуками - из-за отсутствия отлаженного механизма наделения последних владениями. В 1081 г. сын Игоря Ярославича Давид и старший внук Владимира Ярославича Володарь захватили Тмутаракань, сместив Ратибора, посадника В. Я. Через 2 года они были вытеснены вернувшимся из визант. ссылки Олегом Святославичем, быть может по соглашению В. Я. с имп. Алексеем I Комнином , т. к. Олег владел Тмутараканью беспрепятственно до самой смерти В. Я. В 1084 г. 2 др. внука Владимира Ярославича - Рюрик и Василий Ростиславичи - вытеснили Ярополка Изяславича из Владимира Волынского. В итоге В. Я. должен был восстанавливать племянника, послав на Волынь войско во главе с Владимиром Мономахом. В том же 1084 г. Давид Игоревич захватил Олешье (город в устье р. Днепр), где ограбил греч. купцов; и снова В. Я. был вынужден вмешаться, заставив его оставить Олешье и выделив Давиду Дорогобуж. Поскольку Дорогобужская вол. была, видимо, изъята из волынских владений Ярополка Изяславича, то это наряду с наделением за счет южноволынских земель 3 Ростиславичей, внуков Владимира Ярославича, привело в 1085 г. к конфликту В. Я. с Ярополком, к-рый бежал к родственникам в Польшу. Судя по всему, именно со стремлением В. Я. противодействовать вмешательству польск. кн. Владислава I Германа (1079-1102), двоюродного брата Ярополка, связан заключенный в это время брак дочери В. Я. Евпраксии с маркграфом саксонской Сев. марки Генрихом Штаденом (1082-1087). В 1086/87 г. Ярополк вернулся на Русь и заключил мир с В. Я. Условия договора неизвестны, но не исключено, что В. Я. пришлось отдать судьбу Ростиславичей в руки Ярополка, т. к. последний погиб в нояб. во время похода на Звенигород, стольный город Володаря. Описав данные события, летописец отмечал: «Седящу бо ему (В. Я.- А. Н.) Кыеве, печаль бысть ему от сыновец своих, яко начаша ему стужати, хотя власти ов сея, ов же другие; сеи же, омиряя их, раздаваше власти им» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 216; Т. 2. Стб. 207-208). |
|
|
