| — Есть такие слова, которые Вы пронесли через всю свою жизнь? — Однажды дочь одного интересного, известного, много пережившего режиссера рассказывала, что папа ее незадолго до смерти проклинал театр. Очень любя его, проклинал. Этот человек много перестрадал, власть обошлась с ним жестоко в свое время (потом, слава Богу, он вернулся, к жизни, к творчеству). И когда ему настало время уйти в мир иной, он сказал: «Проклинаю театр». А Андрей Александрович Лобанов, мой педагог, учитель, говорил, что театр надо уметь любить даже тогда, когда он не достоин любви. Такая потрясающая, мудрая, парадоксально звучащая мысль. Это призыв, это направлено в адрес людей, которые приобщились к делу театра, будь то актер, с взлетами и падениями, режиссер, человек, ведущий дело, или человек, который пишет о театре. Значит, надобно всем своим существом проникнуть, или проникнуться — не знаю, как точнее сказать, — прикипеть к своему понятию театра, чтобы в моменты, наверно не отвращения, но неприятия находить что-то, что заставляет оставаться в деле, оставаться с самим понятием — театр. Тот же Лобанов говорил — надо заниматься нашей профессией, нашим делом серьезно, даже очень серьезно, мы же — человековеды. Но только чтобы «серьез» наш не доводил нас до идиотизма. Парадоксальные слова, но точные. Каких-то наблюдений, отметок в душе и сознании — их довольно много. Георгий Александрович Товстоногов сказал мне: «Старайтесь чаще, как бы то ни было трудно, делать то, что очень хочется сделать. Как бы ни тяжело было пробиться к этому». Он говорил это тогда, когда еще не во все двери легко было войти. И бывали моменты действительно счастливых встреч. Это встречи с творчеством Александра Вампилова — в ту непростую пору, когда приходилось добывать право на существование драматургии Вампилова на сцене. Кадр из фильма «Сказка о царе Салтане». В самом начале съемок в Севастополе Андреев упал с лошади, со множеством переломов лежал в реанимации. Съемки отменять не стали. Под кольчугой и платьем царя Салтана скрыли загипсованный торс, оставив непокрытой лишь кисть правой руки, свободную от гипса. В дальнейшем, по мере необходимости и вопреки запретам врачей, руку освободили от гипса по локоть, потом — по плечо. В кадре Андреев запаливал пушки, простирал руки к парусам, широким жестом встречал гостей... Это причиняло очень резкую боль и навсегда оставило след — привычный вывих плеча. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance " Можно ли обойтись без искусства? Можно. Только с ним лучше " — искусствовед Андрей Золотов 37 мин., 10.07.2019 Почему замминистра культуры СССР Андрей Золотов решил креститься? Как он долгое время не состоял в КПСС и с какой формулировкой вступил? Какие воспоминания остались от общения с известными проповедниками — протоиереем Всеволодом Шиллером и протоиереем Александром Киселевым? В мире ценят русское искусство: при чем здесь вера? Об общении с Мравинским, Рихтером, Нейгаузем, Астафьевым, Свиридовым, Распутиным… и о многом другом рассказал вице-президент Российской академии художеств, искусствовед Андрей Золотов в программе " Парсуна " . «Парсуна» — авторская программа председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главного редактора журнала «Фома» Владимира Легойды. Здравствуйте, уважаемые друзья, мы продолжаем писать парсуны наших современников. И сегодня у нас в гостях Андрей Андреевич Золотов — старший. Андрей Андреевич, дорогой, здравствуйте. Здравствуйте, Владимир Романович. Андрей Андреевич. Напомню на всякий случай тем зрителям, кто, может быть, нас смотрит в первый раз, вдруг есть и такие, у нас пять частей: вера, надежда, терпение, прощение, любовь. У нас есть опция, как сейчас принято говорить, — вопрос гостя ведущему, но если вам покажется, что настолько неинтересно отвечать на вопросы, можно, пусть этот повертится сам. Перед первой темой, как вы знаете, я всегда прошу гостя самого представиться, что вы сами лично считаете самым главным о себе сказать? Это, действительно, едва ли не самый сложный вопрос, который может от вас воспоследовать. Потому как на какие-то другие вопросы можно ответить более-менее полно и толково, а на этот вопрос… я его сам себе задаю тоже, вот уже сколько лет я сам себе его задаю: а, собственно говоря, кто я такой, чем занимаюсь? Но если для дела, то прежде всего я писатель, с важным добавлением — об искусстве, писатель об искусстве. И я художественный критик. Я пишу об искусстве, причем много лет, с пятьдесят пятого года. Когда я говорю «художественный критик», я разумею, как это ни покажется слишком расширительным, но едва ли не обо всех искусствах. Прежде всего это музыка и изобразительное искусство — это одна сторона дела, вторая, едва ли не более важная, это я — деятель искусства, вот тридцать пять лет назад мне пожаловали звание «Заслуженный деятель искусства». Оставим в стороне «заслуженный», заслуженный, не заслуженный, но деятель искусства. |
| Бойко-Великого и М. Князева не " забанят в этом комментарии. " С уважением Старший следователь-криминалист в отставке В. Соловьев 4 марта 2023 года 4. Где мой комментарий? Комментарий на статью Марка Князева я оставил вчера, но редакция " Русской народной линии " давно уже не жалует меня и комментарий куда-то " затырила " . Дай ей Бог здоровья! С уважением Криминалист в отставке В. Соловьев 3 марта 2023 года ======================================ОТ РЕДАКЦИИ РНЛ. Уважаемый Владимир Николаевич, сейчас ничьи реплики не публикуются: Но они не пропали, не переживайте. 3. По-моему, этот юноша, Князев Марк Андреевич, как-то неясно представляет себе саму тему Царских останков, не разбирается в Православии, поучает архимандрита и вообще людей, которые на самом деле совершили подвиг по воле Божией, именно по Промыслу Божиему. Вот как-то Господь ведь не умудрил Марка Андреевича, зависть затмевает, а отсюда и гордыня. Дай, думает Марк Андреевич, шашечкой-то порублю героев-первопроходцев, да и архимандрита заодно, эк обо мне люди-то заговорят.... Ничего не напоминает? Иван Андреевич ничего не подсказывает? Откуда такая ненависть к Царским мощам, такое непреодолимое желание сжечь их без остатка , а пепел развеять? А людей, участвовавших в ОБРЕТЕНИИ, залить помоями, насмешками, ядом, недоверием, приписыванием им качеств, которых они не имели? Это что, отголоски счастливого советского детства под эгидой коммунистической партии? Или безнравственность 90-х годов так повлияла? Похоже на последнее, зелен еще, незрел, да и активное влияние чувствуется когорты Бойко Великого, а, может, и материальная компенсация. Так что, юноша, во дни печальные Великого Поста обратите лучше пристальное внимание внутрь себя любимого, а то ведь белыми нитками шито Ваше желание к славе.И не надо переворачивать и перевирать смысл высказываний Гелия Рябова, это был православный, очень верующий человек, который понимал важность и ответственность того дела, которое он начал, его значение не только для русских людей, но и для всего мира. |
| Князь Пётр Алексеевич 84), был обер-егермейстером при Екатерине Великой; брат его, князь Дмитрий Алексеевич, был сперва посланником в Париже; потом, тридцать лет, посланником в Нидерландах; супруга его, княгиня Аделаида-Амалия, дочь прусского генерала графа Шметтау, весьма известна была, в своё время, умом своим, учёностию и тесною дружбою со многими из знаменитейших современников. Князь Михайло Андреевич 92) служил тайным советником; брат его князь Борис Андреевич генерал-лейтенантом, а другий брат, князь Алексей Андреевич, шталмейстером и сенатором. Супруга князя Владимира Борисовича 118), княгиня Наталия Петровна, рождённая графиня Чернышева, в течении 96-ти летней жизни своей пользовалась, в высшей степени, общим уважением, и приобрела, в обществе, умом и характером своим, влияние, какое редко достаётся кому в удел. Из сыновей её, князь Борис Владимирович известен был своим умом, познаниями в образованности; он служил генерал-лейтенантом, и скончался во время войны отечественной, а князь Дмитрий Владимирович, со славою служившей корпусным командиром во всех войнах при Императоре Александре I, потом двадцать-четыре года находился генерал-губернатором Москвы, с 1820 года по самую кончину свою. Муж благороднейших качеств и души самой возвышенной, вождь отважный и неустрашимый на поле брани, градоправитель искусный, с образованностью самою блистательною, друг человечества, сердобольный к нищим, милосердый к несчастным, пылкий ко всему полезному, ко всему доброму, ко всему благородному, пламенно-любивший своё отечество, верный в дружбе, непоколебимый на пути чести, и в довершение всего, увлекательный в обхождении, князь Дмитрий Владимирович, на веки незабвенный в летописях Москвы, был таким человеком, коего всякий, знавший его, почитал и любил от всей души. Князь Сергий Фёдорович 128), был одним из лучших русских генералов в блистательное царствование Екатерины Великой, отличился в войнах с турками и с поляками, и командовал русскою армиею в Галиции в 1809 году; князь Михайло Николаевич 165), служил тайным советником и губернатором в Ярославле, а брат его князь Александр Николаевич, был обер-прокурором Священного Синода; потом министром народного просвещения и духовных дел, наконец главноначальствующим над почтовым департаментом и канцлером всех российских орденов. |
| Марина Журинская: Без московской ругани Православным СМИ формировать общественное мнение? Доформировались 4 октября, 2019 Православным СМИ формировать общественное мнение? Доформировались 6 лет назад, 4 октября 2013 года в 11 часов отошла ко Господу Марина Андреевна Журинская, во святом крещении Анна. Помяните ее в молитвах и прочтите интервью с ней — сегодня оно звучит еще интересней. «Не бойтесь сокращать тексты», – сказал мне однажды Владимир Легойда , – «вот редактор “Альфы и Омеги” Марина Андреевна Журинская не боится, и чем больше она тексты редактирует, тем больше ее все уважают». Журнал «Альфа и Омега» – одно из самых загадочных православных изданий. Он не массовый в общепринятом смысле, но в приходских библиотеках нарасхват, не сухо богословский – но там публикуются замечательные богословы, в нем нет гламурных звездных интервью с картинками, нет лозунгов, нет манифестов и открытых писем. Да и журналом «АиО» не назвать – сегодня можно взять первые номера издания и погрузиться в публикации вне суеты и давно забытых событий. Марина Журинская Марина Андреевна Журинская Окончила филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. Около 20 лет работала в Институте языкознания, в секторе общего языкознания. Специализация — общая типология, общая грамматика, грамматическая семантика. В течение 10 лет была главным менеджером группы «Языки мира», целью которой было создание общих теоретических принципов описания любого языка и выпуск энциклопедии «Языки мира». Кандидат филологических наук, имеет более 100 публикаций на лингвистические темы. Переводчик с немецкого (лингвистические работы, богословские тексты, а также Гадамер и Швейцер). С 1994 года издатель и редактор журнала «Альфа и Омега». Член редколлегии сборника «Богословские труды». «Альфа и Омега» – 17 лет изданию, 60 толстых номеров – в квартире Журинской под журнал отведена целая полка. В открытое окно первого этажа шумит весенняя улица, на стенах картины Елены Черкасовой, на столике коллекционные кошки. Разговор начинается без предисловия и долгого подступа к теме. Свидетельствовать |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Валерий Андреев: Путин никогда не был либералом Профессор об ответе Президента России по поводу необходимости возрождения Госплана 20.06.2015 1386 Время на чтение 3 минуты В четверг, 18 июня, в рамках XIX Петербургского международного экономического форума состоялась встреча Президента России Владимира Путина с руководителями российских промышленных предприятий, сообщает пресс-служба Кремля. Обсуждались вопросы развития малого и среднего бизнеса в России. Глава государства, в частности, затронул тему Госплана. «Я уже слышал, причём от людей с достаточно либеральными взглядами, о необходимости воссоздать Госплан, - заявил он. - Нет, это не шутка. И, разумеется, в современных условиях создать эту старую, ещё советскую, модель невозможно. Но элементы планирования, прежде всего в развитии инфраструктуры, если говорить о том, что должно сделать государство, элементы стратегии, связанные с каким-то льготированием по территориям, - а у нас есть территории опережающего развития с соответствующим набором преференций, продолжение всего, что связано со свободными экономическими зонами, - вот это всё мы, конечно, должны обсуждать, должны вместе с вами вырабатывать. Имея в виду, конечно (мы повторяем постоянно это, и я повторю ещё раз), с обязательным соблюдением макроэкономических параметров и с проведением взвешенной бюджетной политики. Взвешенной - имея в виду, и, думаю, вы меня поймёте, что речь идёт о том, чтобы нам инфляцию держать, нам нельзя резервы распылять, а нужно, наоборот, их консолидировать и заботиться о них как о подушке безопасности, если мы хотим иметь стабильную внутриполитическую, социальную ситуацию в стране. А в этом заинтересован и бизнес, заинтересованы те, кто здесь собрались, руководители предприятий, с тем, чтобы уровень доходов населения сохранить. Вот это всё подлежит, конечно, очень тщательному анализу и формулированию». Предложение Президента прокомментировал в интервью «Русской народной линии» доктор экономических наук профессор Валерий Андреев : |
| А вообще, проповедовать о Церкви, как мне кажется, должен человек, которого воспитывает соответствующее учреждение - вуз или семинария, - для того, чтобы он потом это делал. А мы чтобы следовали. И чтобы, независимо от возраста, батюшка встречался с нами в храме, и мы бы уходили оттуда окрепшие. Семинарист: Владимир Алексеевич, скажите, пожалуйста, на ваш личный взгляд, есть ли в современной богослужебной традиции некая театральность? В.А. Андреев: Если бы я был похитрее, я бы сказал: " А как вам кажется? " Семинарист: Это уже по-одесски получается! (все смеются) В.А. Андреев: Вы знаете, если традиция живая, она существует и должна существовать. Более того, наверное, традиция по каким-то параметрам должна и развиваться. А иногда, мне кажется, традиция должна возвращаться к истокам. Опять таки, это личное ощущение. Ну, что я вам, человеку, который наверняка уже больше о таких вещах знает, буду говорить? Но, раз вы задаете вопрос, я отвечу. Мне кажется, журнал " Фома " очень разумно себя ведет. Он ничего не навязывает, он предлагает размышлять и чувствовать. И иногда на страницах этого журнала я иных людей читаю и думаю: " О, брат, ты, оказывается, какой! Ах, ты вот как думаешь? " И хорошо! И я этому человеку как будто говорю: " И не будь неверующим, но верующим! Хорошо, что тебя сюда пригласили! " Так вот, иногда мне интересно... Я не думаю, что это чисто профессиональная тяга к фантазированию, нет. Я иногда - не знаю чем, какими свойствами своей природы, - пытаюсь вернуться в то далекое время, когда, наверное, и на облачения-то особых средств не было, и когда в катакомбы загоняли и там вера сохранялась, чтобы дойти до нашего времени. В.Р. Легойда: Мне кажется, что мы сейчас уже можем начинать осознавать, что такое с нами происходило в последние пятнадцать лет. Мы как-то были все время во времени, а теперь какой-то этап закончился и уже можно на него посмотреть со стороны. Если вы не против, то не могли бы поделиться своим ощущением, что это было? В.А. Андреев: Вероятно, нельзя на себя брать право рассуждать так, будто ты все понимаешь и будто ты разумней других. Поэтому многое из того, что накапливается здесь (показывает на голову), я не отваживаюсь выражать вслух. Знаете почему? Потому что я очень надеюсь, что нам - а главным образом, нашим детям и внукам - будет лучше. Без веры и надежды жить нельзя, поэтому гонишь от себя всякие опасные и грустные мысли, даже когда они тебя настигают. Как говорил один из моих героев, которых я в жизнь-то воплощаю: " Мне драматически не повезло - я местный! " |
| А. П.),доработанных и исправленных автором», в то время как известно, что вторым изданием вышел только первый том (весна 1913 г.). Юлиан Андреевич среди прочего огорчился, когда А. А. Васильев в рецензии на первый том «Истории Византии» назвал его мини-монографии 1890-х гг. по частным вопросам «небольшими статьями». 56 Изложение в первых главах «Прошлого Тавриды», как позже и в «Истории Византии», ведется им по царствованиям. 58 Например, только в мае 1911 г. министром внутренних дел были утверждены «Нормальные правила по устройству и содержанию театров-кинематрографов», а к 1914 году в Киеве функционировало уже 37 кинотеатров! 61 Государю императору Николаю II профессорами Университета была направлена всеподданнейшая телеграмма: «Светлый праздник пребывания Вашего Императорского Величества с Августейшим семейством в нашем славном старом Киеве, давно для нас желанный, ознаменовался радостным единением царя с народом. Но преступный злодей, покусившийся на дорогую для России жизнь Вашего верного слуги, омрачила нашу радость, и клики восторга сменились стонами ужаса, воплями горя негодования. Вознеся в нашем храме молитвы о здравии болящего, мы, профессора Императорского университета св. Владимира, повергаем к стопам Вашего Императорского Величества чувства нашей беззаветной любви и верноподданнической преданности» (Государственный архив города Киева. Ф. 16. Оп. 446. Ед. хр. 174. Л. 186. Автограф ректора университета, проф. Н. М. Цытовича). Петр Аркадьевич Столыпин скончался 5-го сентября 1911 г. в киевской клинике С. С. Маковского, похоронен у стен Трапезной палаты Киево-Печерской Успенской Успенской лавры. 62 Serta Borysthenica: Сборник в честь заслуженного профессора Императорского университета св. Владимира Юлиана Андреевича Кулаковского . К., 1911. С. I. Смею выразить предположение, что автором этого слова был декан историко-филологического факультета университета, давний друг Кулаковского – Т. Д. Флоринский (1854–1919). 64 См.: Личный состав Императорского университета св. Владимира к 1 июля 1910 года. К., 1911. С. 4. С тех пор списки университетских преподавателей и служащих не публиковались. |
| – Что будет, то будет, – сказала попадья, – а жаль, если не Владимир Андреевич будет нашим господином. Молодец, нечего сказать. – А кому же как не ему и быть у нас господином, – прервала Егоровна. – Напрасно Кирила Петрович и горячится. Не на робкого напал: мой соколик и сам за себя постоит, да и, бог даст, благодетели его не оставят. Больно спесив Кирила Петрович! а небось поджал хвост, когда Гришка мой закричал ему: вон, старый пес! – долой со двора! – Ахти, Егоровна, – сказал дьячок, – да как у Григорья-то язык повернулся; я скорее соглашусь, кажется, лаять на владыку, чем косо взглянуть на Кирила Петровича. Как увидишь его, страх и трепет, и краплет пот, а спина-то сама так и гнется, так и гнется… – Суета сует, – сказал священник, – и Кирилу Петровичу отпоют вечную память, все как ныне и Андрею Гавриловичу, разве похороны будут побогаче да гостей созовут побольше, а Богу не все ли равно! – Ах, батька! и мы хотели зазвать весь околодок, да Владимир Андреевич не захотел. Небось у нас всего довольно, есть чем угостить, да что прикажешь делать. По крайней мере коли нет людей, так уж хоть вас употчую, дорогие гости наши. Сие ласковое обещание и надежда найти лакомый пирог ускорили шаги собеседников, и они благополучно прибыли в барский дом, где стол был уже накрыт и водка подана. Между тем Владимир углублялся в чащу дерев, движением и усталостию стараясь заглушать душевную скорбь. Он шел, не разбирая дороги; сучья поминутно задевали и царапали его, ноги его поминутно вязли в болоте, – он ничего не замечал. Наконец достигнул он маленькой лощины, со всех сторон окруженной лесом; ручеек извивался молча около деревьев, полуобнаженных осенью. Владимир остановился, сел на холодный дерн, и мысли одна другой мрачнее стеснились в душе его… Сильно чувствовал он свое одиночество. Будущее для него являлось покрытым грозными тучами. Вражда с Троекуровым предвещала ему новые несчастия. Бедное его достояние могло отойти от него в чужие руки; в таком случае нищета ожидала его. Долго сидел он неподвижно на том же месте, взирая на тихое течение ручья, уносящего несколько поблеклых листьев и живо представлявшего ему верное подобие жизни – подобие столь обыкновенное. Наконец заметил он, что начало смеркаться; он встал и пошел искать дороги домой, но еще долго блуждал по незнакомому лесу, пока не попал на тропинку, которая и привела его прямо к воротам его дома. |
| Итак, отодрав лист от расходной книги, она продиктовала повару Харитону, единственному кистеневскому грамотею, письмо, которое в тот же день и отослала в город на почту. Но пора читателя познакомить с настоящим героем нашей повести. Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию 2 ; отец не щадил ничего для приличного его содержания, и молодой человек получал из дому более, нежели должен был ожидать. Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги, не заботясь о будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости. Однажды вечером, когда несколько офицеров сидели у него, развалившись по диванам и куря из его янтарей, Гриша, его камердинер, подал ему письмо, коего надпись и печать тотчас поразили молодого человека. Он поспешно его распечатал и прочел следующее: «Государь ты наш, Владимир Андреевич, – я, твоя старая нянька, решилась тебе доложить о здоровье папенькином. Он очень плох, иногда заговаривается, и весь день сидит как дитя глупое, а в животе и смерти бог волен. Приезжай ты к нам, соколик мой ясный, мы тебе и лошадей вышлем на Песочное. Слышно, земский суд к нам едет отдать нас под начал Кирилу Петровичу Троекурову, потому что мы-дескать ихние, а мы искони ваши, и отроду того не слыхивали. Ты бы мог, живя в Петербурге, доложить о том царю-батюшке, а он бы не дал нас в обиду. Остаюсь твоя верная раба, нянька Орина Егоровна Бузырева. Посылаю мое материнское благословение Грише, хорошо ли он тебе служит? У нас дожди идут вот ужо друга неделя и пастух Родя помер около Миколина дня 3 ». «Государь ты наш, Владимир Андреевич, – я, твоя старая нянька, решилась тебе доложить о здоровье папенькином. Он очень плох, иногда заговаривается, и весь день сидит как дитя глупое, а в животе и смерти бог волен. Приезжай ты к нам, соколик мой ясный, мы тебе и лошадей вышлем на Песочное. Слышно, земский суд к нам едет отдать нас под начал Кирилу Петровичу Троекурову, потому что мы-дескать ихние, а мы искони ваши, и отроду того не слыхивали. Ты бы мог, живя в Петербурге, доложить о том царю-батюшке, а он бы не дал нас в обиду. Остаюсь твоя верная раба, нянька |
|
|
