| Увы! вам самим, верно, случалось видеть таких (если еще не быть в числе их), которые, лишь только провозвестник слова Божия восходит на кафедру, – устремляются к двери, как будто услышав собственно к ним направленное повеление: «оглашенные, изыдите! Но ведь и оглашенные (готовящиеся к принятию христианства), в древности, оставались слушать поучения, а только не могли оставаться в храме при совершении таинств. Стало быть, уходящие от проповеди как будто считают сами себя хуже оглашенных, – не по смирению, а напротив по высокому мечтанию о себе, по совершенному равнодушию и холодности к святой вере! Так, братья, что бы ни говорили таковые о нашем недостоинстве и неумении увлечь их силой красноречия, они забывают, что (страшно и сказать) пренебрегают небесным хлебом, словом Божиим, которого и одна крупица, дошедшая до слуха и сердца их, могла бы утолить их голод душевный! После этого, можно ли ожидать от таких явных и открытых презрителей, чтобы они дома, с благочестивым усердием, принялись за душеспасительную книгу, в праздничные дни, – прочитали ее домашним, и побеседовали с ними о Боге и Его святом законе? Трудно этого и ожидать от них! Да и благословит ли Бог самые даже священные их занятия дома, когда они не оказали должного уважения к святой Церкви, и быть может своим преждевременным удалением из храма соблазнили других? Наконец, что касается до дел благотворения, которыми освящаются праздничные дни, как то: подаяний бедным, посещения больных и заключенных в темницах; то и в этом отношении, может быть, неизлишне напомнить нам, что чем больше станем проникаться любовью к Богу и к ближним, тем усерднее будем исполнять эту священную обязанность, истинно и существенно. То есть, не отказывая ни в какое время ближним в благотворении, постараемся нарочито откладывать часть (в собственном смысле этого слова) нашего имущества, для воскресных и праздничных дней; и тогда употребить эту часть во славу Божию. А для вернейшего успеха в этом, не станем, в праздничные дни, предпочитать посещений по приличию, или для своего собственного удовольствия, – таким посещениям, от которых прямо зависит утешение и польза ближних и наше собственное спасение. |
| О действии злых духов в роде человеческом, и победоносном противодействии им благодати Божией 337 Повеле (Иисус Христос) духови нечистому изыти от человека ( Лк. 8:29 ) Страшную и утешительную истину напоминает нам читанное ныне Евангелие. Страшно то, что у всех нас есть жесточайший враг, который непрестанно силится погубить человека, уязвляя паче всего душу его, а нередко, попущением Божиим, подвергая и самое тело ужасным мукам, – как это представляет и сегодняшнее евангельское чтение. Утешительно то, что как ни сильны действия врага рода человеческого, они всегда были ограничены; и тем более всякий христианин может одержать над ним совершенную победу, ограждаясь силой благодати самого Иисуса Христа, без повеления Которого злые духи не могли войти даже в стадо нечистых животных. Размыслим ныне, в свою душевную пользу, об этой важной истине. Нельзя и предполагать, чтобы кто-нибудь из христиан православных, несомненно верующих божественному Откровению, мог сомневаться в бытии и действии злых духов. Ибо кто ж из нас не знает, братья христиане, что в мире, созданном от Бога совершеннейшим в своем роде, не другой кто-либо посеял зло и все бедствия, как дьявол, – бывший в начале мироздания одним из самых светлых духов, но за самолюбие и гордость, за дерзкое восстание против Бога и Творца своего, с некоторыми подчиненными ему духами, низвергнутый с неба в преисподнюю? Вы знаете, братья, что, лишась дарованного ему в начале от Бога света и блаженства, лукавый, в ожесточенном озлоблении против Создателя, решился погубить любимейшее из Его творений, украшенное образом Его неизреченной славы, умаленного малым чем от Ангелов – человека! И он успел в коварном злоумышлении своем: ложью и обманом дух злобы, поселившись в змея, склонил невинных наших прародителей употребить во зло дарованную им свободу, – преступить заповедь Божию, за что преступники, со всем своим потомством, обречены на изнурительные труды, тяжкие болезни и, наконец, на неминуемую смерть. Однако же, среди самого этого злобного торжества своего, дьявол с ужасом слышит, что бесконечно милосердый в самом гневе Своем, Господь не до конца губит виновных, но все еще любезных Ему чад Своих, – слышит, что человекам дается надежда избавления, и вместе с тем предвозвещается конечная гибель соблазнителя их, – в обетовании, что Спаситель рода человеческого, благословенное Семя жены, сотрет вражескую главу змия-искусителя ( Быт.3 )! |
| Но, увы! как часто в многоразличных искушениях житейских, увлекаемые и собственными страстями, покушаясь на действия, противные святому закону Божию, мы имеем в виду лишь настоящие, минутные удовольствия; но не представляем себе, что наши поступки широкими вратами приведут нас прямо в геенну огненную! А совершив грех , не стараемся ли, весьма нередко, изгладить его из памяти, как будто бы все, что нами сделано, не было нашим делом? О, если бы и в самом деле сия кратчайшая греховная жизнь наша, увядающая как цвет, исчезающая как молния, столь же быстро выходила из ума нашего, сколь быстро проходит мимо очей наших! О, если бы, лишаясь наслаждения столь ничтожными мирскими утехами, мы лишались в то же время и памятования о них навсегда! Но, что было, то силой воспоминания пребудет в душе нашей навеки. И всякий нераскаянный грешник услышит некогда то, что было сказано несчастному богачу: помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем, – ныне же зде страждеши! 2. Итак, вот вторая и жесточайшая мука адская, или, можно сказать, второй ад, – не тот внешний, в котором нечестивые будут пожираемы неугасающим пламенем; но ад внутренний, который образуется в их собственной душе, и будет жечь ее горьким воспоминанием о прошедшей греховной жизни, ясным и безотрадным представлением всех соделанных грехов, являя их сознанию во всей отвратительной наготе их и безобразии, возбуждая ужаснейшие упреки совести и мучительнейшее, впрочем бесполезное, сожаление об упущенном времени и средствах к приобретению блаженной вечности, и подавляя душу тяжким чувством гнева Божия. Вот что может составлять того неусыпающего червя, который, по слову Писания, будет точить тогда сердца грешников ( Мк. 9:44 – 46 ), – ту скорбь и тесноту, которые, по слову Апостола, ожидают творящих злое ( Рим. 2:9 ), и будут причиной того горького плача и скрежета зубов, о котором так часто говорится во святом Евангелии ( Мф. 22:13 ). Если воспоминание и об одном каком-либо, сделанном нами, проступке приводит нас в стыд и терзает нас укорами совести, то каких мучений не произведет совокупное воспоминание о всех тех богопротивных и противозаконных действиях, в коих виновна душа наша, с первой минуты земного бытия и до последнего часа временной жизни! |
| Но это воспоминание о собственном нечестии дойдет до высшей степени мучительности именно от того, что узрят тогда нечестивые бывших собратий своих, которые совершенно иначе воспользовались своей жизнью, и за то наслаждаются совершенно противоположной участью. Тяжко будет отверженному богачу узреть, из пропастей ада, в горних обителях – того самого Лазаря, которого он, быть может, презирал некогда, как бедняка, не заслуживающего никакого внимания! Но не легче будет и нам, если в недоступной дали, в месте вечного блаженства, увидим людей близких к нам в земной жизни, одного с нами состояния, звания, одинаковых общественных отношений, встречавших на пути ко спасению одинаковые с нами препятствия, соблазны, – людей столько же немощных, как и мы; но крепко противоставших обольщениям чувств, укротивших вожделения плоти, победивших греховные наклонности, распявших плоть свою со страстьми и похотьми ( Гал. 5:24 ), и за то удостоившихся Царствия Небесного! Не легче будет и нам, кагда узрим издалеча тех, которые были некогда, быть может, грешнее нас, но наконец подвиглись к искреннему раскаянию, презрели мир с его утехами, оставили порочную жизнь, обратились к Богу, утвердились в истинно добродетельной жизни, и получили блаженство!.. Ах, при таком воспоминании и сравнении своей жизни и участи с жизнью и участью других, чем представится нам в будущем веке вся наша протекшая жизнь? – Она покажется нам и чрезвычайно малой, в сравнении с вечностью, и чрезвычайно великой, сравнительно с нашей потерей. Прекрасное подобие представляет на это один из красноречивых учителей православной Церкви ( Илия Минятий ). «Как зрительная труба, – говорит он, – с одного конца кажет великими, а с другого малыми противолежащие места; так и мучимая воспоминанием память грешников осужденных, с одной стороны, когда сравнивает жизнь с бесконечным веком адским, то ее видит кратчайшей, на одну только минуту, на ничто, яко день вчерашний, иже мимо иде ( Пс. 89:5 ). И здесь, сколько мучения в размышлении о том, что за столь маловременное греховное услаждение получу я столь долговременную муку! С другой стороны, когда грешник станет сравнивать свою жизнь со временем, то видит ее должайшим путем многих лет. И здесь опять, сколько мучения в размышлении, что чрез толикие лета мог бы тысячу раз покаяться, а чрез толикие ж лета как бы восхотел всегда мучиться? |
| Когда Господа Иисуса вели на место лобное, для пропятия, плач взысканного Его благотворениями народа 118 а особенно, рыдание жен иерусалимских, сопровождал Его шествие. Это было для Божественного Страдальца прощание с Иерусалимом, и при этом-то, угрожавшие сему отечественному городу бедствия, казалось больше поражали душу Господа Иисуса, чем тяготевший на раменах Его крест: о них-то, об этих бедствиях, а не о Себе, велит Господь плакать плачущим ( Лк. 23:26–29 ). Не есть ли это самый высокий пример любви к отечеству? Вот не отстают от крестного пути и первосвященники и книжники: но с какими чувствами? Что ведет их на Голгофу? Не злобное ли желание быть свидетелями бесчестия и мучений умирающего Господа Иисуса? 119 Предполагать в них это желание можно, по крайней мере, на том основании, что, когда Спаситель, в тягчайших муках, испускал дух, они ругались над Ним, и поносили Его: мимоходящии же хуляху Его, покивающе главами своими; такожде же и архиерее ругающеся, друг ко другу с книжники и старцы и фарисеи, глаголаху: иныя спасе, Себе ли не может спасти? Да снидет ныне со креста, и веруем в Него ( Мф. 27:41,42 . Мк. 15:31 )! При этом достойно удивления, что иудеи в свои, ругательства включили такие слова, которые пророчественно изрек Давид: вси видящие Мя поругашамися, глаголаша устнами, покиваша главою: упова на, Бога, да избавит Его, аще хощет Ему ( Мф. 27:39 – 43 ; Мк. 15:25,32 ; Лк. 23:35 ; Пс. 21:8,9 ). Конечно, эти главные виновники осуждения Господа, может быть, и не сознавали того, что своими устами повторяли пророчество о совершаемом ими злодеянии над Иисусом Христом. Но то несомненно, что свое беззаконие всячески старались они прикрыть каким бы то ни было видом законности. Слепая злоба их, по-видимому, хотела обмануть весь свет! Тогда как всем стало известно, что единственной причиной столь ужасной казни были они сами, и что Пилат долго не соглашался осудить Его, естественно было им осуждать Его, чтобы не допустить установиться такому общественному мнению; в противном случае чужеземные иудеи, стекшиеся со всего света на праздник, разнесли бы всюду известие, что синедрион, удовлетворяя своим страстям, предал поносной смерти Праведника, едва ли даже не Мессию. |
| Ин. 19:36,37 и др. мн.). Учение о Себе, как о Христе, Сыне Божием, Господь Иисус подтвердил величайшими, многоразличными и разнообразными чудесами, которые до того поражали очевидцев, что они повторяли; николиже явися таκо во Израили ( Мф. 9:33 )! Или: никтоже бо может знамений сих творити, аще не будет Бог с ним ( Ин. 3:2 ). При столь дивных знамениях архиереи и книжники должны были, тем с большей осмотрительностью, обратиться к закону Моисееву и пророкам, и снести их учение с учением Христовым ( Ин. 12:42 . Деян. 5:17 ); но так ли поступили они при суждении о делах Иисуса Христа? Напротив, они и в этом отношении сделали все, чтоб быть неизвинительными пред судом Божиим: в них нисколько не видно заботы о том, чтоб совестно решить, нет ли, в самом деле, в Иисусе Христе признаков истинного Мессии? Тогда как божественное Его учение у самых простых слушателей исторгало признание: николиже тако есть глаголал человек ( Ин. 7:46 ), они твердили без всякого исследования: ни, но льстит народы ( Ин. 7:12 )! Тогда как от века неслыханные чудеса являли в Иисусе силу божественную, и весь народ, в удивлении, говорил: еда сей есть Христос, Сын Давидов? ( Мф. 12:23 ), фарисеи, с их клевретами, уверяли, что Иисус обладает силой бесовской, и что ею-то именно изгоняет бесов; уверяли, не только не имея на то твердых оснований, но и вопреки здравому смыслу ( Мф. 12: 24–26, 29 ). Вот почему, когда по собственному их вопросу, под клятвой, Господь Иисус исповедал Себя Христом, Сыном Божиим, они нисколько не исследовали истину сего исповедания, но все единогласно, как будто это дело не требовало никаких исследований, тотчас признали Его слова богохульством, и присудили Его к смерти, какую закон предписывал богохульникам, распространителям идолослужения и многобожия. Таким образом, из всех их отношений к Господу Иисусу Христу видно, что они водились иным каким-то духом, что правда и вера были для них делом сторонним! Между тем, Господь Иисус в Своем Лице, в учении и делах представлял столь много и притом столь разительных свидетельств своей правды, что у них, как бы против воли их, не могла не запасть мысль в сердце и совесть: не Он ли? – кажется, Он – Христос. |
| Теперь посмотрим, что делает един от житель тоя страны, новый господин блудного сына, мечтавшего о свободе и, для дневного пропитания, сделавшагося рабом! И посла его на села своя пасти свиния! Увы, – сын благородного отца дошел до того, что сделался пастухом нечистых животных! Но и не здесь еще конец его несчастью! Скоро не стало для него и скотского корма: и желаше насытити чрево свое от рожец, яже ядяху свиния; и никтоже даяше ему! ( Лк. 15:16 ) Пришлось умирать с голоду! Тогда-то, поистине, можно уже было сказать о нем: «мертв бе, изгибл бе! живой мертвец! пропал ни за что! Не тем ли оканчивает свой погибельный путь удаления от Бога и всякий грешник? Так, в крайнем унижении заблудшего сына, сделавшегося рабом, пасущим свиней, представляется нам ужасный образ грешника, униженного до рабства скотским страстям, пресмыкающимся долу! Подобно тому, как блудный сын искал утолить свой голод самой грубой пищей, грешник нисходит до того, что желает участи животных, не имеющих другого правила, кроме влечения природы, – другого руководства, кроме слепой наклонности, и, подавляя в себе искру разума и всего человеческого, он нередко даже гордится постыдными страстями своего сердца. Но мало по малу, служение им, пасение, или удовлетворение их истощает весь запас его душевных и телесных сил; он делается бесчувственным ко всему, и – живой труп, добыча тления, хотя и алчет еще скотской пищи, но уже не находит в себе никакой возможности утолить этот ужасный голод! Пришел его конец! Сей мертв бысть, изгибл! Не дай Бог никому, братья, дойти до этого ужасного состояния, которого одно представление внушает уже невольный трепет и крайнее соболезнование! – Но если кто имел несчастье подвергнуться этой душевной смерти, то, пока смерть телесная не прекратила еще дней его, для него, при содействии благодати Божией, еще остается возможность оставить путь погибели, и вступить на путь спасения – чрез искреннее обращение к Богу. Посмотрим же теперь: 2. С чего начался путь спасительного возвращения блудного сына в дом отчий? – Он пришел в себя, опомнился и, сравнив тяжкие бедствия, до которых сам себя довел удалением в страну чуждую, с прошедшим блаженством своим в доме отца, у которого и для наемников всего было довольно, решился возвратиться в отеческое жилище! |
| Уста пресладкие, из которых текли потоки небесной сладости, словеса сладчайшие паче меда и сота, – те уста, вкусив горесть оцта и желчи, замолкли! – Замолк язык богоглаголивый, замолкла гортань божественного гласа! Уязвлены руки, – руки, от прикосновения которых недужные врачевались и самая смерть содрогалась; руки, в которых малые хлебы в насыщение тысячам народа умножились до преизобилия, – те самые руки поносным вервием связаны, и острыми железными гвоздьми уязвлены; руки, создавшие человека, от человека же бесчеловечно умучены! Уязвлены ноги, – ноги, которые по водам ходили, яко по суху; ноги, которые омывши слезами явно-грешница, и отерши волосами головы своей, получила оставление многих грехов своих, – те самые ноги острыми железными гвоздьми насквозь прободены и омочились кровью! Прободены живоносные ребра Тому, Кто из ребра создал помощницу нашему праотцу Адаму! Прободены ребра острым железным копием, которое долготою своею прошедши всю внутренность, досягнуло самаго сердца, и уязвило его: уязвило сердце, которое было началом и источником любви; уязвило сердце, которое, возлюбив своих, сущих в мире, до конца возлюбило их ( Ин. 13:1 ); уязвило сердце сердобольное, милосердное, к бедствующим сострадательное! Братья и сестры о Господе! Сими язвами, которые мы созерцаем в пречистом теле Спасителя нашего, Он как бы устнами вопиет ко всем и каждому из нас: «Виждь, как Я тебя возлюбил; возлюби же и ты Меня! Я ничего от тебя не требую, как только любви твоей, любви твоей ищу! Я родился ради Тебя, был в трудах от юности, ради тебя; алкал, жаждал, постился ради тебя; пострадал, оцта и желчи вкусил ради тебя; распят, принял сии язвы и умер ради тебя! И за все сие, не иное что желаю получить от тебя, как только то, чтобы ты любил Меня!“ Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя; Господь прибежище и утверждение мое ( Пс. 17:2,3 )! «И что иное возлюбить нам, – скажем и мы со святителем Ростовским, Димитрием 313 , – что иное возлюбить нам, как не Тебя, прелюбезнейшего Господа нашего, которым желаем быть любимыми во все веки? Чем можем усладить нашу горесть, как не Тобою, сладчайший Иисусе, которым надеемся сладостно насыщаться во всей бесконечной жизни? – Только Ты Сам производи в нас любовь, которой хочешь. Дай нам, чтобы мы любили Тебя, и возлюбили Тебя; дай нам, чтобы мы желали Тебя, и возжадали Тебя; распали нас в любовь Твою, Сыне Божий единородный. |
| Если бы кто пожелал иметь опытное понятие о том, какое впечатление производит на христиан православных это богослужение, то ему стоило бы только посмотреть тогда на лица присутствующих во святом храме. Все сии лица, более или менее, покрыты бывают в эти минуты некоторой болезненной бледностью, на челах – написана горькая дума, мысли глубокие, – очи, по большей части, увлажены слезой... Можно с первого взгляда подумать, что это собрались погребать лицо самое близкое ко всем и каждому из членов церковного общества! И точно, может ли кто быть ближе к нам сего Божественного Мертвеца? Могут ли наши очи не пролить хотя малые капли слез над гробом Того, кто из всего тела источил для нас на кресте изобильные потоки крови, а из ребр – с кровью воду? Что видим, братья христиане? – Видение страшное и ужасное! Тот, «имже вся быша“, которым даровано бытие всякому дыханию и твари, – бездыханен; Жизнодавец – мертв; Краснейший добротою паче сынов человеческих – не имеет вида, ни доброты, но вид Его бесчестен, умален паче сынов человеческих ( Ис. 53:2,3 )! Он обнажен, биен, тернием увенчан, оцтом с желчью напоен, гвоздьми и копием весь изъязвлен, и тягчайшими муками умерщвлен на кресте! Ужасеся небо о сем, и вострепета по премногу зело ( Иер. 2:12 ) вся земля! · О, что это мы видим? – Уязвлена пречистая глава, – та глава, которая премудростью своею все устрояет, всем управляет, и столь дивные изобрела способы ко спасению погибающего человека, – эта глава острыми терновыми иглами уязвлена до мозгов!.. Не здесь ли особенно видим исполнение древних слов Бога к человеку: проклята земля в делех твоих; терния и волчцы возрастит тебе ( Быт. 3:17– 18 )? Возрастила земля окаянная терние и на главу Господа Иисуса! Потемнели очи, – очи, которые милосердно и с любовью на всех призирали, очи, от светлого воззрения которых любящие Его радовались, печальные утешались, грешные обращались к покаянию! Померкло лицо, – лицо пресветлое, боговидное, которое на Фаворе, осияваясь славой Божества, как солнце сияло, – то лицо ныне обесчещено, поплевано, поражено сильным ударом руки неистового раба. Сокрылась красота Твоя, Прекраснейший и Превожделеннейший! |
| электронной редакции. Но когда разум, сведущий в астрономии, скажет нам, что каждая из этих блестящих точек на синеве неба есть отдельный мир, – когда он объяснит, сколько это доступно для него, весь чудный механизм солнечной системы, тогда душа наша невольно наполняется чувством особеннейшего благоговения пред Высочайшим Существом, того благоговения, которое заставляло „Ньютонов всякий раз, при произношении имени Божия, обнажать свою голову; тогда вся кости наша рекут: Господи Господи, кто подобен Тебе ( Пс. 34:10 )? Яко взятся великолепие Твое превыше небес ( Пс. 8:2 )! „Если же между теми науками, в которых упражняется разум, и теми истинами, которые преподаются Откровением, нет постоянного сходства, рассуждает упомянутый св. Отец Церкви: „то одно уже познание различия их, посредством взаимного противоположения, немало способствует к уразумению того, какие из этих наук превосходны. Бывали, к несчастью, и ныне бывают примеры, что превратно понимаемые науки не туда силятся привести разум человеческий, куда направляет его Божественное Откровение. Тогда-то разум истинно образованный, углубляясь в размышление о предметах откровенных, приводя святые истины в порядок или в систему и стараясь давать себе отчет в своей вере, ясно видит всю неосновательность суетных мудрований. Здесь должно заметить, что под этим „разумным отчетом в вере мы понимаем такой отчет, который делает разум не как судья, а как уже плененный в сыновне-свободное послушание веры. Само собой разумеется, что такое пленение в послушание веры предполагает предварительное убеждение разума в том, что святое Откровение имеет происхождение Божественное. Подобные исследования разума по отношению к Откровению необходимы не для одних только пастырей Церкви, которые, конечно, по преимуществу обязаны, по слову Апостола, быть готовыми присно ко ответу всякому вопрошающему словесе о нашем уповании ( 1Пет. 3:15 ). И в жизни каждого христианина весьма нередко могут случаться такие обстоятельства, в которых требуется защитить истину веры истинами разума, или путем умственных доводов привести ближнего к разумному убеждению в откровенном учении. |
|
|
