| Я припомнил эту страницу, потому что и 17 сентября 1905 года яркое солнце освещало и славу крестного хода и толпы слезно молящихся монастырских сестер и монастырских детей. Место своей могилы покойная подвижница сама выбрала, – с правой стороны Вировского храма, против алтаря. Сюда она просила выносить ее в последние дни; там сидела и говорила: „вот сюда вы будете ходить ко мне и беседовать со мною на моей могиле“... Красный звон обратил наше внимание на... знаменитую монастырскую колокольню. Она находится к югу от входа в храм, недалеко от него. По виду это верхушка ветряной мельницы, ветхая-преветхая. Конечно, это единственная по своему убожеству колокольня. Не менее примечателен и обитающий в ней звонарь Феона. Звонарь этот, по чьему-то совету, звонил по смерти м. Анны день и ночь – 40 дней и 40 ночей. В брошюрке П. Земного Среди друзей человечества при описании этой колокольни сказано: „здесь под колоколами в миниатюрной келийке ютится мать Фиона-звонарь“. Эта описка дает повод к добродушному монастырскому юмору... Я позднее видел этого прислужника Вировского храма. На его лице сияла такая без конечная евангельская простота, которую не часто приходится встречать... По окончании службы я был свидетелем трогательно картинки из монастырской жизни... Игумения София оставила управление монастырем по слабости своего здоровья —82— и особенно по болезни ног; утром этого дня игуменский посох был вручен её преемнице, м. Сусанне. В саду, на небольшой площадке пред бывшим ксендзовским домом происходило сердечное прощание Вировских обитательниц, сестер и детей, с своей Матушкой, оставлявшей управление монастырем, хотя и не покидавшей монастыря. То, что я видел, красноречиво говорило о сердечной и нежной любви монастырских тружениц и детей к достойной заместительнице покойной м. Анны... Новая игумения Сусанна (дочь знаменитого петербургского артиста Мельникова), непосредственно пред тем подвизавшаяся в Красностокском монастыре – из той же „Леснинской“ школы, своя в этой семье“... |
| —75— В воображении рисовались картины из прошлого по контрасту с настоящим. По окончании литургии был совершен крестный ход на могилу покойной игумении Анны, находящуюся недалеко от храма с южной стороны. Скромная могилка, но как много она говорит и напоминает обитательницам Вирова. Это их святыня. Покойная игумения Анна то же для Вировской обители, что В. Княгиня – в иночестве Анастасия для Покровского монастыря и что игумения Екатерина для леснинского монастыря. Как при её жизни монастырь жил ею, так теперь живет памятью о ней. „Чтобы убедиться, писала нам игумения София (в мире княгиня С.А. Шаховская), преемница игумении Анны, от которой я получил сердечное благословение посетить Виров, – чтобы убедиться, до какой степени жива и постоянна память о святой подвижнице в обители нашей, Вам необходимо приехать к нам и тогда Вы увидите, что, как выразилась одна богомолица, не знавшая её, – в Вирове песнь „Вечная память“ совершенно теряет свое ужасающее значение, так постоянно и с любовью слышится она и в церкви и на дорогой могилке, где сестры и дети по нескольку раз в день поют ее, и в келии покойной Матушки, в которой каждую неделю служится лития и которая оставлена нами в том виде, как она была при жизни усопшей. Не мне, недостойной преемнице Её, возможно что-либо прибавить в Вирове, в духовном строе обители, и я только прошу Вас непременно приехать помолиться у вас, на нашей могилке“... Покойная игумения Анна – центральная фигура в истории Вировской обители. Участвуя в искренней и горячей молитве вировских тружениц об усопшей, я воспроизводил в своей памяти её жизнь. (Нижеследующие биографические сведения взяты из „Некролога Игумении Вировского монастыря Анны“, принадлежащего перу священника Мизецкого, бывшего настоятеля Седлецкой церкви (и ныне, кажется, служащего в Варшаве), который принимал близкое участие в жизни Вировской обители и издал несколько брошюр с целью популяризация сведений о ней). Скончавшаяся 29 августа 1903 года игумения Вировского —76— монастыря Анна, в мире Анна Александровна Потто – дочь наведывающего артиллерийскими складами Брестской крепости, родилась в Бресте 9 декабря 1865 года. Еще младенцем осталась сиротой, без матери. На фотографической карточке, сохранившейся с того времени, когда ей было в лет, видим Анну Александровну худенькою, с задумчивыми, не по летам серьезными, скорбными глазками, с густыми длинными двумя косами... |
| Тобольское епархиальное братство подготовило проект реорганизации миссии. После рассмотрения и одобрения его архиереем, документ был отправлен на утверждение в Священный синод. В проекте доказывалась необходимость привлечь к миссионерской деятельности среди инородцев сестер монахинь Кондинской общины Березовского округа. Приют был открыт в феврале 1899 г. С 1900 г. он размещался в отдельном специально построенном здании. Однако по неизвестным нам причинам, возможно, из-за финансовых трудностей, формирование общины затянулось. Маленькие дети, оказавшись в непривычных условиях, часто болели. Произошло даже несколько «смертных случаев». Поэтому уже с 1903 г. прием воспитанников был приостановлен. После чего вновь был поднят вопрос о необходимости привлечения женщин для присмотра и ухода за малолетними воспитанниками. Решение проблемы формирования миссионерской женской общины в Обдорске стало реальным после поездки Антония (Коржавина) зимой 1906 г. Епископ окончательно убедился в том, что «мужчина не может свободно „миссионерствовать“ между новокрещенными девицами, вдовами и замужними женщинами успешнее, чем женщина». Инокини могли бы «стать во главе призрения и духовного воспитания инородческих детей севера», заменяя новокрещенным девочкам матерей, создать все условия для формирования в Обдорске женской монашеской общины, ухаживать за больными, роженицами, учительствовать и многое другое. Настоятель Обдорской миссии игумен Иринарх (Шемановский) посетил Вировский Спасский первоклассный женский монастырь Холмской епархии с целью приглашения инокинь основать в Обдорске женскую монашескую общину. Приглашение было принято. 29 августа 1906 г. в Тобольск приехали пять монахинь из Вировского женского монастыря. Хотя этот вопрос и не был еще окончательно согласован со Св. Синодом, епископ Антоний, председательствовавший в епархиальном комитете православного миссионерского общества, принял решение направить инокинь в учебные заведения Обдорской миссии для заведования воспитательной частью. Из средств комитета «на расходы по вызову и переезду из пределов Европейской России в Обдорск пяти монашествующих сестер и на содержание их в Обдорске было выделено 1150 рублей. Возникает вопрос — почему монастырь из далекой Польши стал той обителью, из которой были приглашены монахини? Вероятно, здесь сказались личные связи настоятеля Обдорской миссии. И.С. Шемановский происходил из дворян Седлецкой губернии, г.Бела Соколовского уезда. Его малая родина располагалась в непосредственной близости от Вировского монастыря. |
| В описании погребения м. Анны мне глубоко запала в душу одна страничка. Первый день и ночь по смерти её были дождливые. В воскресенье 31 августа утром выкатилось из-за Буга чудное ясное солнце. Так оно, пишет протоиерей Мизецкий, восходило и в XV веке, когда, по сведениям из Виленского центрального архива, здесь была православная церковь ; так оно восходило и в 1712 году, когда умер незабвенный создатель церкви Иоанна Крестителя в Вирове Иоанн Годлевский; так оно восходило и 100 лет после того, когда Кушель сжег все, созданное Годлевским; так оно восходило, когда в наши дни, после возсоединения униатов, ксендз Вировский сделал Виров центром упорства; так оно восходило, когда этот ксендз в день воскресный утром застрелил себя двадцать лет назад; так оно восходило, когда 10 лет назад опять в Вирове воскресла церковь и православие... Был такой случай. Чей-то череп из размытого Бугом кладбища Вировского, древнего, принесла вода к берегу обители, когда там стояла мать Анна. Она взяла из воды череп, благословила его, сотворила над ним молитву, зря к востоку. И солнце глядело на тот череп. Матушка понесла его на гору свою и погребла при церкви. Девять лет солнце Вировское, восходя за Бугом, первым делом глядело в келлию м. Анны и почти всегда заставало её за работой, измученную, еще не дававшую сна очам своим. Иногда солнце видело там то, что так тщательно скрывалось от всех, напр. лежащего в крошечной келлии игуменьи больного нищего... В последние два месяца солнце глядело уже и на нее болящую, изсохшую, зрящую к смерти. 31 августа оно явилось, после предшествовавших пасмурных дней, во всей славе видеть славное погребение закрывшей очи навеки неусыпавшей в нощных и дневных трудах и молитвах Вировской Анны. Я припомнил эту страницу, потому что и 17 сентября 1905 года яркое солнце освещало и славу крестного хода и толпы слезно молящихся монастырских сестер и монастырских детей. Место своей могилы покойная подвижница сама выбрала, – с правой стороны Вировского храма, против алтаря. Сюда она просила выносить её в последние дни; там сидела и говорила: «вот сюда вы будете ходить ко мне и беседовать со мной на моей могиле»... |
| А вот другой, тоже оглашенный в печати, разговор с католичкой-полькой, которой хотелось бы отдать своего мальчика в Виров. – Разве ты знаешь вировских? – Довольно их тут все знают. Всем помогают, кто бы и зачем ни пришел. – А разве ты не боишься, отдав ребенка монахиням, что там веру ему переменят? – Э, там вере выучивают и калакут даже. Все одному кресту поклоняемся. Нашей веры они не трогают. Вот они-то молятся, там молятся! Праведные люди... Все это достаточно убедительно... На следующий день мы отстояли раннюю литургию в монашеской церкви и зашли на несколько времени на хоры в детскую церковь во время поздней литургии. Монашеская церковь была заполнена инокинями к одной стороне и богомольцами-мирянами в остальной части храма. Эти богомольцы – из Гродненской губернии, из Забужья. Должен засвидетельствовать строгую уставность вировского богослужения. Смотря на ряды темных фигур и строгих лиц, легко было вообразить, что находишься среди монашеской общины, которая не имеет другой цели, кроме „спасения своих душ“. И даже, пожалуй, не во всяком „идеальном“ монастыре молятся так много и так уставно, как в Вировском, и уже, конечно, такого прекрасного пения можно было бы пожелать для любого монастыря. Хо- —85— чется спросить, чем же навеян известный отрицательный взгляд на этих монастыри. Истинно-религиозные люди с ужасом прочитали эти строки: „Никто и в недрах церкви православной не препятствует устраивать общины по подобию монастырей; такую общину создала в Бозе почившая княгиня-подвижница наших дней. Но это не монастырь в собственном смысле сего слова: это идеальное, если угодно, благотворительное заведение и только. Пусть в нем строй жизни походить на монастырский, пусть даже именуется такое учреждение монастырем, – это будет только исключением из общину правила, некоторым отклонением от высшего идеала монашества. Таких уклонений мы можем указать и еще не мало. Таковы наши женские обители в западном крае: Леснинская, Вировская“. Высший идеал монашества по мнению автора этих строк – исключительно душеспасение, служение „святому эгоизму“. |
| Таковы данные для Теодицеи, или оправдания Бога, в Слове Божием. И если ко всему этому нужно дать метафизическое и философское понимание зла, то определим его так: сущность зла в том именно и заключается, что оно лишено смысла, не естественно, что оно не имеет никакого основания. Происхождение и существование зла и бедствий в мире есть тайна для нашего разума, но тайна, в которой загадка человеческой жизни с ее страданиями и борьбою находит свое единственное разъяснение. Это тайна непонятная, но без нее человек с его деятельностью был бы еще более непонятен!.. 467 Маленькие монахи Недавно мне привелось быть в одной из обширнейших общежительных школ (Моложевской), находящейся при Вировской 468 женской обители в Западном крае. Огромное, просторное, светлое, только что отстроенное здание школы производило в высшей степени отрадное впечатление, какое способны произвести немногие из наших духовных семинарий, училищ и даже гимназий. Но еще более приятно и неожиданно было впечатление, произведенное внутреннею жизнью школы, ее замечательною дисциплиною, строгим порядком во всем и образцовою церковностью. Огромные толпы детей окружили нас, когда мы вступили в парадные двери. Какие это были жизнерадостные, довольные, милые ребятки! Как приветливо вперились они своими чистыми светлыми глазками в неведомых им пришельцев, не прячась от них по углам, не дичась нисколько их, как сделали бы другие школьники. Как дружно, громко, весело воскликнули они, выждав, когда мы перекрестились на св(ятые) иконы: «Благословите батюшка! Благословите, матушка!!» (последнее воззвание было к игуменье монастыря, лично сопровождавшей нас). Ответив на привет деток, мы пошли по всем помещениям школы и в одном из них были утешены общим пением всех детей, составивших могучий, дивный и невиданно-стройный для школы хор. В составе самих учащихся были все необходимые голоса, так как школа дает воспитание и образование в возрасте от 8 и даже до 17 лет, когда детские голоса (дисканты и альты) уже формируются в мужские (басы и тенора). |
| часть этой воды и заявили, что, освященная им, вода превратилась в вино. В 1641 г. такое же чудо совершилось в в Гостомле. В великую пятницу этого года, м. Петр стоял за царскими часами в Десятинной церкви. В это время к нему принесли из Гостомля от «некоего благородного» Вировского целую «лагвицу» богоявленской воды, освященной в Гостомельской церкви. В лагвице оказалось вино. Это чудесное вино м. Петр долгое время сохранял у себя в божнице. Все перечисленные чудеса «наказание» считает знаком видимого присутствия в православной церкви благодати Божией: «Сицевая убо чудеса явственная Бог в церкви своей не иные ради вины творит, паче же в сих последних временах: но да известит нас яко действительную силу Пресвятого Духа церковь святая православно-кафолическая в себе имать отнюду же и священницы истиннии, и вера истинная в ней быти является: и яко да видевше мы церквы святыя восточныя сынове, сицевая предивная Божественная чудеса в церкви нашей бываемая, непреклонна к иному ярму пребудем в славу Бога в Троици славимого, в известное наше спасение». 2. Последование причащения св. богоявленской водой 414 При обозрении чина великого водоосвящения, мы отметили любопытный факт «причащения» богоявленской водою всех, присутствующих при совершении этого водосвятия. Здесь же мы заметили, что это причащение, по своей обстановке, напоминало собою причащение св. тайнами Тела и Крови Христовых. Углубляясь внутрь истории, мы должны сказать, что такое вкушение св. богоявленской воды не было явлением случайным, а исходило из того своеобразного почитания, которое воздавали наши религиозные предки великой агиазме. В древней Руси, св. богоявленская вода, как бы, приравнивалась к св. тайнам. Такое отношение к ней, прежде всего, открывается из предписаний о достойном ее сохранении. Одно из таких предписаний «о святой воде Богоявления, како достоит со страхом сохранити ю» гласит: «Иже убо от святых богоявлений святыя воды на раз взятие освящения делма, овии глоголют на три часы, а друзии на 2 часа, но понеже нужа ради и далечого разстояния пути, един час. |
| А.А. Горбачев Где границы Церкви? Самое же печальное, что среди священства и церковной иерархии распространяются идеи, противоречащие традиционным церковным взглядам на природу Церкви и ее границы. «Кажется, уже и мы живем в предместьях Вавилона, если не в нем самом», – сказал как-то святитель Филарет (Дроздов) под впечатлением окружающей его действительности 75 . Но трудно полностью защититься от множества гуманистических идей, исподволь проникающих в православное церковное сознание, и уже сам митрополит Филарет вводит в церковный лексикон некое новое понятие: «Христианская Церковь может быть только либо „чисто истинная», ...либо „не чисто истинная " » 76 . И хотя выражение „не чисто истинная» само по себе сомнительно, а в приложении к Церкви – Невесте Христовой звучит, по меньшей мере, странно, оно приживается в словесном обиходе в церковных кругах. В православной среде получает также распространение высказывание митрополита Киевского Платона (Городецкого 1891) о том, что «наши человеческие перегородки до неба не достигают» 77 (в передаче митрополита Евлогия (Георгиевского): «Перегородки, которые настроили люди в церкви, не доходят до неба» 78 ). Протопресвитер военного и морского духовенства в 1911–1917 годах отец Георгий Шавельский видел «объединение около имени Божия и около св. храма людей, разделенных временными, не божественного происхождения перегородками» 79 , в следующих событиях армейской жизни: «Воинские чины – протестанты, католики, кальвинисты – не только солдаты, но и офицеры, наряду с православными аккуратно посещали свою полковую православную церковь , ...соблюдали православные праздники и обычаи; в военное время пред сражениями даже офицеры нередко исповедовались и приобщались у полковых – православных – священников» 80 . Подобное отношение к инославию постепенно проникает в среду монахов и мирян. И вот уже монахини Вировского монастыря во главе с игуменьей Анной приветствуют «несущего Св. Дары ксендза низким поклоном и с горящими свечами» провожают «его до постели больной» 81 . А русские воины во время Первой мировой войны не останавливаются и перед участием в евхаристическом общении с униатами: «Бедняги солдаты, шедшие на фронт, а потому, на верную смерть, не имели возможности причаститься, ходили к униатам, там молились и причащались. Мне рассказывали, – вспоминал митрополит Евлогий, – как в униатском монастыре они вместе с униатами восклицали: „Святой священномучениче Иосафате, моли Бога о нас» (это тот Иосафат Кунцевич, который был известным гонителем православия)» 82 . |
| Соколов. Вировской игумений — 200. — Запись в дневнике зачеркнута, что означает, вероятнее всего, что деньги на имя игумений Сусанны были отправлены (См., например: ЦГИА СПб., ф. 2219, оп. 1, д. 22, л. 80). Сохранилось письмо м. Сусанны от 3 октября 1908 г.: «Дорогой, родной наш Батюшка! Помогите нашему горю, помолитесь за бедную эту девочку Марию Афанасьеву, с которой все сильнее делаются припадки. Верю, что молитвами Вашими — бес ее оставит. Не забудьте и нас, дальних, дорогой наш Батюшка и благодетель. Непрестанно молим и мы Господа о укреплении сил Ваших, о восстановлении дорогого для всех истинных христиан — здоровья Вашего. За все Ваши милости к нам еще раз благодарим Вас, земно кланяемся. Не забудьте и нас в святых своих молитвах. Благословите нас. Ваши усердные богомолицы игумения Сусанна с сестрами и детьми. 3-е Окт. 1908 г. Вировская Пустынь» (ЦГИА СПб., ф. 2219, оп. 1, д. 7в, лл. 165—166об).. Не послано гор. Белы... Игумений — 200. — Запись в рукописи зачеркнута (см. пред, примеч).. Игуменией Леснинского Богородицкого монастыря была при отце Иоанне м. Екатерина (в миру графиня Евгения Борисовна Ефимовская; 1851—1925), на имя которой отец Иоанн регулярно отправлял разные суммы (см., например: ЦГИА СПб., ф. 2219, оп. 1, д. 22, л. 75, 80) и с которой часто переписывался и встречался почти в каждый ее приезд в Петербург. Сохранились ее письма к отцу Иоанну за 1897—1907 гг. В одном из них игумения писала: «Ваше Высокопреподобие возлюбленный о Господе дорогой мой Батюшка. Земно кланяюсь Вам и благодарю от всего сердца за присланные мне пятьсот рублей и за великое утешение, которое доставило мне Ваше письмо. Получено оно было в монастыре без меня и мне сюда переслано. Я в конце ноября приехала в Петербург. Несказанно хочется повидаться с Вами. Несколько раз думала ехать в Кронштадт. Да боюсь с Вами разминуться и не застать Вас. Носятся слухи, что Вы часто бываете здесь на Бассейной у матушки Таисии. Мы же так близко оттуда живем. Брат мой очень жаждет видеть Вас и получить Ваше благословение. |
| Мой спутник, студент, был всем происшедшим крайне удручен: «Простите, ради Бога, что я вас в такую беду втравил… Что вы пережили!» Он попросил дать ему что–нибудь на память, и я отдал ему бывшее у меня в руках Евангелие [ ]. На другое утро я все рассказал митрополиту Антонию. Он выразил мне сердечное сочувствие не только от себя, но и от лица всех бывших тогда в Петербурге архиереев, которых пригласил на завтрак по случаю хиротонии Черногорского епископа Кирилла. Скоро в одной из левых газет появилась статья «Евлогий попался». Оказалось, что враждебная манифестация была организована по распоряжению из Думы. Изошло оно от депутатов социал–демократической фракции, когда они узнали, что я поеду на собрание рабочих. Вскоре после этого события мне пришлось пережить большое горе… Как–то раз вечером у меня были гости: мать София, игуменья Вировского монастыря, и один преподаватель Петербургской семинарии. Мы пили чай. И вдруг мне подают телеграмму: «Отец скончался». Весть о кончине отца меня глубоко потрясла — я его очень любил. Я бросился к митрополиту, сообщил ему горестное известие и с первым поездом выехал на похороны в Епифань. Дорогой мне пришлось остановиться в Туле, дабы у местного архиерея испросить разрешение служить в его епархии. Епископом Тульским был тогда преосвященный Лаврентий, бывший ректор Московской Духовной Академии — типичный питомец Киевской Академии, хороший старичок, любитель благодушной шутки, приятный, мягкий в обхождении. Помню, в то время, когда я у него сидел, к нему пришел ректор местной семинарии о.архимандрит Алексей Симанский [ ]. Он окончил Катковский лицей, был в свое время лицеистом–белоподкладочником и в монашестве — надушенный, в шелковой, шелестящей рясе — не утерял светской элегантности. Епископ Лаврентий слегка над ним подшучивал. «А… отец ректор, — приветствовал он его, — ну, как у вас в семинарии — все ли благополучно?» — «Так точно, все хорошо, функционируем…» — «Вот видите, владыка, раньше у нас учились, а теперь «функционируют», — тонко подчеркнув неуместность иностранного слова, обратился ко мне преосвященный Лаврентий. Я приехал в Епифань 20 марта. От станции до города верст десять. Ехать пришлось в самую распутицу. Огромные лужи, ухабы… Сани водой заливает… В Епифани я на минуту заехал в церковь и направился домой. |
|
|
