| 19 В заключение говорится о том, что ни помощи, ни сочувствия Ассирия не встретит. Наоборот, услышавшие весть о падении Ниневии будут рукоплескать и радоваться, ибо все испытали ее беспрестанную злобу. (См.: Иез. 25:6 , где рукоплескание как выражение недоброжелательства связано с радостью по поводу чужих страданий.) Когда зло будет, наконец, уничтожено, наказанный не вызовет никакого сожаления. Божья кара расценивается как абсолютно справедливая. Какие–либо признаки сочувствия или сознания возможной ошибки отсутствуют. Нам довольно трудно это понять. Как можно не сожалеть о том, что многие попадут в ад? Разумеется, очень печально то, о чем свидетельствует плач по Вавилону в Отк. 18 (который сменяется радостью в Отк. 19 ). В конце концов все последствия греха будут уничтожены. Таким образом, Книга Пророка Наума весьма недвусмысленно говорит нам о том, что зло будет наказано. Она призывает воздерживаться от греха. И она ободряет, когда на нас обрушиваются несчастья, напоминая о том, что последнее слово будет принадлежать Богу. Необходимо, чтобы эта весть дошла до сознания каждого из нас, чтобы мы помнили о ней, когда наши гонители «умножаются как саранча», или когда мы надеемся, что нам сойдет с рук недостойное поведение. Пусть книга эта невелика, зато ее идеи чрезвычайно важны. Butterworth Mike Книга Пророка Аввакума Введение Кем был Аввакум? Аввакум – это загадочный автор, в пророчестве которого не указаны ни его происхождение, ни время его служения. Сказано только о его роли пророка, посредника между Господом и Израилем. Имя «Аввакум», вероятно, древнееврейское, но в нем отражено влияние Месопотамии, которая владела Израилем с X по VI в. до н. э. На аккадском языке это имя означает «растение» или «фруктовое дерево». Согласно позднейшему иудейскому апокрифу «Даниил, Бел и дракон» (в Синодальном издании Библии имя «Бел» переведено как «Вил». – Примеч. ред.), Аввакум приносил Даниилу пищу в львиный ров. Музыкальные пометки и форма псалма в Авв. 3 подсказывают, что он был левитом, т. е. происходил из колена, связанного с музыкой, музыкальным служением ( Езд. 3:10 ; Неем. 12:27 ). Это находит подтверждение в одной рукописи, где отец Аввакума назван Иисусом, левитом. Высказывались предположения, что он был судьей или храмовым пророком. Все эти предположения умозрительны и ни одно из них не имеет веских доказательств. |
| В повести показано, как Бог-Судья защищает несправедливо обвиненных. Богобоязненная Сусанна оказывается спасена Божьим вмешательством из, казалось бы, безвыходной ситуации. Посредником при оказании Богом помощи выступает Даниил, чье имя «Бог рассудил» содержит в себе богословскую программу повести о Сусанне. 3. Повесть о Беле (Виле) и Драконе Дан.14 A. Geissen, Der Septuaginta-Text des Buches Daniel Kap.5–12, zusammen mit Susanna, Bei et Draco sowie Esther Kap.1, 1–2, 15 nach dem Kölner Teil des Papyrus 967 (PTA 5) Bonn 1968; E. Haag, Bei und Drache: TThZ 110, 2001, 20–46; K. Koch, Deuterokanonische Zusätze zum Danielbuch (AOAT 38) Kevelaer/Neukirchen-Vluyn 1987; I. Kottsieper, Zusätze zu Daniel, in: O.H. Steck/R.G. Kratz/I. Kottsle-per, Das Buch Baruch. Der Brief des Jeremia. Zu Ester und Daniel (ATD Apokryphen 5), Göttingen 1998, 248–285; O. Plöger, Zusätze zu Daniel (JSHRZ I/1) Göttingen 1973, 63–87; A. Wysny, Die Erzählungen von Bee und dem Drachen (SBB 33) Stuttgart 1996; J. Ziegler (Hg.), Susanna, Daniel. Bel Draco (Septuaginta. Vetus Testamentum Graecum XVI/2) Göttingen 2 1999. 3.0. Текст Дан.14 содержит два рассказа (14:1–22; 14:23–42). Как и повесть о Сусанне, они содержатся в версиях LXX и Феодотиона. В основе перевода LXX лежит, очевидно, еврейский оригинал. Феодотион использует версию LXX, но и здесь сглаживает в рассказе исторический контекст и делает повествование более концентрированным. 3.1. Композиция Два рассказа, объединенные в Дан.14 , первоначально не имели между собой ничего общего и передавались порознь. Их связующим звеном является бог Бел (Вил), который в первом рассказе представлен культовым предметом (идолом), а во втором – культовым животным (драконом). Главным действующим лицом обоих рассказов выступает Даниил. В истории об идоле Бела (=Мардука), Дан.14:1–22 , он доказывает царю Киру, что идол бога Бела всего лишь мертвый предмет, не олицетворяющий собой Бога. Он не в состоянии поглотить принесенную ему в жертву пищу, она исчезает из-за обмана жрецов. После разоблачения хитрости жрецов царь велит казнить их. Даниил получает разрешение разрушить идол Бела и его Храм. Повесть о драконе, Дан.14:23–42 , поэтому по праву связана с предыдущим рассказом, так как дракон является символическим животным Бела (=Мардука). Даниил отказывается подчиниться приказу царя почитать дракона как бога и предпринимает успешную попытку убить дракона. По требованию разгневанных почитателей Бела царь вынужден бросить Даниила в львиный ров, однако Даниил остается невредимым, и львам бросают тех, кто желал его смерти. 3.2. Возникновение |
| Весьма проблематично отождествление «Феодотиона» – автора перевода Книги Даниила – с тем Феодотионом, перевод которого для остальных книг Ветхого Завета был включен Оригеном в гексаплы, в качестве 6-й колонки. Переводческая деятельность Феодотиона традиционно датируется II веком; в то же время, уже в Новом Завете, Книга Даниила цитируется, как по переводу Септуагинты, так и по переводу Феодотиона. Например, в пророчествах о пришествии Сына Человеческого, содержащих аллюзии на Дан. 7:13 , в Евангелии от Матфея говорится о том, что он придет «на облаках небесных» ( Мф. 24:30; 26:64 ), а в Евангелии от Марка – «с облаками небесными» ( Мк. 14:62 ; в русском синодальном переводе для этого места, текст гармонизирован с Евангелием от Матфея). Первый вариант соответствует переводу Септуагинты, второй – переводу Феодотиона. 5. Неканонические добавления Некоторые, знакомые всем тексты, которые традиционно считаются принадлежащими к Книге Даниила (например, песнь трех отроков в печи, постоянно используемая в православном богослужении, или история Сусанны), на самом деле, отсутствуют в каноническом варианте книги, соответствующем тексту в еврейской Библии. Они есть лишь в ее греческих версиях; с греческого они были переведены на другие языки, в том числе, попали и в славянскую Библию. Итак, неканонические добавления к Книге Даниила включают в себя: молитву Азарии и песнь трех отроков (вставки в 3-ю главу); историю Сусанны («Сусанна и старцы»; в синодальном переводе – 13-я глава); «Вил и дракон» (в синодальном переводе – 14-я глава). По сюжету, добавления представляют собой рассказы о том, как благочестивые иудеи (три отрока, Сусанна и Даниил) были, благодаря своей вере, чудесным образом избавлены от неминуемой смерти. В части неканонических добавлений к Книге Даниила, переводы Септуагинты и Феодотиона ведут себя по-разному. В добавлениях к 3-й главе, они во многом совпадают, в истории Сусанны различаются весьма значительно, текст «Вила и дракона» занимает промежуточное положение. Некоторые различия, однако, есть даже в тексте 3-й главы. Например, в версии Феодотиона сообщается, что молитвы в печи произносил только Азария, в то время, как в тексте Септуагинты говорится, что он молился вместе с остальными двумя юношами. В истории Сусанны, основное различие – в расстановке акцентов: в версии Феодотиона, Даниил предстает более значительной фигурой. Кроме того, в тексте Феодотиона история Сусанны переставлена в самое начало – перед 1-й главой канонической книги (в тексте Септуагинты она помещена после канонических 12 глав, и в современных изданиях занимает 13-ю главу). 6. Книга Даниила в современной науке |
| Если Книга Товита внушает читателям такие добродетели, как мягкость и доброта, здесь мы сталкиваемся с духом решительным, если не сказать жестоким и мстительным. Имя героини, скорее всего, неслучайно: она – женский аналог Иуды Маккавея. Далее сюжет развивается так. Олоферн устраивает в честь Иудифи пир в своем шатре, напивается вина как никогда раньше и сваливается на ложе в пьяном ступоре. Тут Иудифь хватает его собственный меч и отрубает ему голову. Кроме того, два древних «детектива», имевших хождение среди иудеев незадолго до начала нашей эры, были добавлены к греческому переводу Книги Даниила. Одно из этих добавлений -повествование о Сусанне, в литературном плане блестящее. Оно разрабатывает мотив торжества добродетели над злодейством: невинная жертва, обвиненная в измене мужу, еле спасается от смерти. Автор дает уроки нравственности и доверия к Богу, и ему удается с самого начала завладеть вниманием читателя. Другое добавление – «Вил и дракон», в художественном плане стоящее на гораздо более низком уровне. В нем автор высмеивает идолопоклонство и пытается дискредитировать языческое жречество. (в) Дидактические книги. Два апокрифа, Книга Премудрости Соломона и Книга Иисуса, сына Сирахова, принадлежат к тому жанру древней литературы, который называется литературой Премудрости. Авторы таких текстов считались «мудрецами» и были в личной и национальной жизни не менее влиятельны, чем священники и пророки. Книга Премудрости – трактат, пытающийся соединить обычное благочестие ортодоксального иудаизма с тем греческим философским духом, который был характерен для Александрии I века до н. э. Путем восторженных и многословных повторов неизвестный автор от лица Соломона восхваляет Премудрость как единственную истинную наставницу в жизни, а материализм осуждает как добровольное невежество. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, имеет много общего с ветхозаветной Книгой Притч. Ее автора, создававшего свой трактат на иврите около 180 года до н. э., Премудрость интересовала преимущественно в ее связи с практической этикой и общим человеческим поведением, регулируемым божественными заповедями. Одна из знаменитых глав этой книги рассказывает о чести, подобающей врачам. |
| Нек-рые книги, входящие в списки неканонических книг ВЗ в др. Церквах, в сир. традиции могли не включаться в списки книг ВЗ: Книги Иудифи, Товита, дополнения к Книгам Есфири, Маккавейским, премудрости Соломона, прор. Варуха, Послание Иеремии, дополнения к Книге прор. Даниила (Сусанна, Вил и дракон). Бельг. ученый Ж. К. Халевик, посвятивший этой проблеме специальное исследование, предлагает в качестве ориентира выбрать сочинение Юнилия Африканского (VI в.) «Руководство для чтения священных книг» (Instituta regularia divinae legis), к-рое, по-видимому, свидетельствует о каноне, принятом в Нисибинской школе в нач. VI в. ( Haelewyck. 2008). Согласно Юнилию, неоспоримым каноническим статусом обладают Пятикнижие, Книги Иисуса Навина, Судей Израилевых, Руфь, 1-4-я Книги Царств, Псалтирь, 12 малых пророков, Книги пророков Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила, Притчей Соломоновых, премудрости Иисуса, сына Сирахова и Екклесиаста. Возможно, что упоминание Книг пророков Иеремии и Даниила подразумевает присутствие в каноне также и известных дополнений к ним (Книги прор. Варуха, Послания Иеремии, рассказы о Сусанне, Виле и драконе). К числу неканонических книг, по сообщению Юнилия, относятся: 1-2-я Книги Паралипоменон, Книги Иова, Товита, Ездры-Неемии, Иудифи, Есфири, 1-я и 2-я Маккавейские, а также Книги Песни Песней Соломона и премудрости Соломона. Как предполагает Халевик, исключение из канона 1-й и 2-й Книг Паралипоменон, Книги Ездры-Неемии, Есфири, Иова и Песни Песней Соломона может быть связано с авторитетным в Нисибинской школе мнением Феодора Мопсуестийского, который, основываясь на решении Антиохийской Церкви не включать в канон 1-2-ю книги Паралипоменон и Книгу Иова, добавил в список неканонических книг еще и Книги Ездры-Неемии, Есфири и Песни Песней Соломона (Ibid. P. 165). Однако сир. кодексы Библии включают и некоторые др. книги, не упомянутые Юнилием. Один из древнейших кодексов, хранящийся в Амброзианской б-ке в Милане (VII в.), содержит помимо Послания Иеремии, Книги прор. |
| Перевод Ветхого Завета на греческий язык может считаться исходным пунктом для эллинизма. Доступный в оригинальной форме немногим лицам, Ветхий Завет в своем переводе мог стать достоянием громадной массы. 122 Но многое оставалось еще сделать. Если религия Ветхого Завета в некоторой мере была приближена к мышлению греческого мира, то само это мышление должно было приблизиться к юдаизму. Нужно было найти какое-нибудь посредствующее звено, какую-нибудь общую почву, на которой они могли бы сойтись между собою, какое-нибудь самобытное средство духа, которое бы прекратило их давнее взаимное отчуждение и установило их окончательное примирение. Как на первую попытку в этом направлении – первую по порядку, если не всегда по времени – мы укажем на так называемую апокрифическую литературу, большая часть которой или была написана на греческом языке, или служила порождением эллинствующих иудеев. 123 Общая цель ее была двоякая. Первою, конечно, служила цель апологетическая, имевшая в виду пополнить пробел в иудейской истории и иудейском мышлении, но еще более укрепить иудейский ум против нападок извне и вообще поднять достоинство Израиля. Едва ли было возможно излить на язычество более убийственный сарказм, чем сарказм, проводимый в апологетической повести «Вил и дракон», или в так называемом «послании Иеремии», которым заканчивается книга «Варуха». То же самое настроение, только в более величавых звуках, отдается во всей книге «Премудрости Соломона», 124 наряду с постоянно подразумевающимся контрастом между праведни-ком, или Израилем, и грешником, или язычником. Тем не менее, дальнейшая цель ее имела показать, что более глубокое и чистое мышление язычества в ее высшей философии поддерживало фундаментальное учение Ветхого Завета и, в некоторых отношениях, даже было тождественно с ним. Она без сомнения была апологетическою относительно Ветхого Завета, но наряду с этим она приготовляла также и путь к примирению Завета с греческою философиею. Мы замечаем это главным образом в так называемой четвертой книге Маккавеев, столь долго ошибочно приписываемой Иосифу, 125 и в книге «Премудрости Соломона». |
| По всем канонам текстологической критики предпочтительнее наиболее трудное чтение eiV, поддерживаемое к тому же наиболее древними и лучшими рукописями, но чувство контекста вопиет в защиту предлога, означающего “из”. Было ли eiV элементарным искажением, которое позднейший периписчик попытался исправить, заменив его на ex или apo? Здесь следует признать, что он просто не знал, что написал автор оригинала. Говорит ли Лука, что Иисус посылал семьдесят или семьдесят два ученика ( Лк.10:1,17 )? Обоснования следующие: ebdomhkonta поддерживается P 45 (сохранился лишь стих 17) 342 , À, A , C , L , W , D , Q , L , X , семейство 1, семейство 13, большинство минускулов, f , q , i (сохранился только стих 1), Goth, Ириней, Тертуллиан , Климент, Ориген , Евсевий, Амвросий, Иероним. Внешние показатели распределяются почти поровну: главные представители александрийской и западной групп, большинство старолатинских рукописей и сирийский синайский перевод поддерживают число семьдесят два. С другой стороны, другие александрийские свидетели, имеющие относительно больший вес (À, L , D , L , X ), так же как и кесарийские ( P 45 , семейство 1, семейство 13) едины в поддержке числа семьдесят. Факторы, опирающиеся на оценку внутренних показаний, просто неуловимы. Вероятно, что в большинстве ранних рукописей (как в P 45 или P 75 ) число было написано буквами греческого алфавита (ob или o). Поэтому одно число легко превращается в другое. Если изменение сделано умышленно, можно отметить, что александрийский переписчик с математическими наклонностями заменил семьдесят на семьдесят два ради того, что он посчитал научной симметрией. С другой стороны, если замена была неумышленной, то, конечно, значительно более вероятно, что точное число было трансформировано в круглое число семьдесят, чем “торжественное” семьдесят превращено в семьдесят два. Придерживавшиеся предыдущего мнения о содержании Лк.10 хотели бы придать символическое значение числу учеников, и ему легко найти параллели в еврейских древностях – и для семидесяти, и для семидесяти двух. Семьдесят старейшин были избраны для помощи Моисею ( Чис.11:16–17, 24–25 ); семьдесят сыновей было у Иероваала ( Суд.9:2 ), семьдесят сыновей Ахава ( 4Цар.10:1 ) и семьдесят служителей Вила (Вил и Дракон ст. 10). |
| Рассмотрение Евангелия от Марка в контексте межзаветной лит-ры привело нек-рых исследователей к выводу об апокалиптическом характере этого Е. ( Marxsen. 1956; Perrin. 1974; Kelber. 1974; Kee. 1977). По мнению Х. К. Ки, близость Евангелия от Марка к апокалиптике проявляется в «эсхатологической» экзегезе Свящ. Писания (указание на реализацию Божественного плана спасения, подтверждение истинности пророчеств чудесами и знамениями, признание необходимости Страданий Мессии). Однако в Евангелии нет мн. формальных признаков жанра апокалипсиса (видений, вознесений в иной мир, к-рые определяли бы все повествование, и т. д.). Хотя отдельные элементы жанра присутствуют в евангельских повествованиях (напр., т. н. малый апокалипсис в Мф 24 и Мк 13), общая композиция и содержание Евангелия свидетельствуют о разрыве с апокалиптикой. Известны попытки провести параллели между Евангелиями и Пасхальной агадой ( Bowman. 1965). Но надуманность этой теории становится очевидной еще на уровне вопроса об источниках, поскольку доказано, что агада сформировалась уже в христ. эпоху, гораздо позже, чем жанр Евангелий ( Leonhard C. Die älteste Haggada//AfLW. 2003. Jg. 45. S. 201-231). В последние годы появилось неск. работ, в к-рых жанр Евангелий определяется как «народная новелла» ( Vines. 2002). Повествования евангелистов по формальным критериям сравниваются с дополнениями к Книге прор. Даниила (Сусанна, Вил и дракон), Книгой Товита, романом об Иосифе и Асенефе. По структуре наиболее близка к Евангелиям «Повесть об Ахикаре», имевшая хождение на арам. языке по крайней мере с V в. до Р. Х. В этом произведении, подобно Евангелиям, сочетаются нарратив и изречения в стиле лит-ры премудрости. Однако наличие в Евангелиях элементов «народной новеллы» говорит скорее об аудитории, на к-рую они изначально были ориентированы, чем об исторической недостоверности и вымышленности. Греко-римский литературный контекст Мн. ученые рассматривают Е. как образцы античной историографии ( Aune. 1987). В первую очередь это относится к Евангелию от Луки (в основном ввиду его связи с Деяниями св. апостолов), в прологе которого евангельский рассказ называется διγησις (Лк 1. 1), а сам евангелист говорит о стремлении описать все происшедшее по порядку (ср.: Лк 1. 3). |
| И сказал Даниил царю: да будет по слову твоему. 10 Жрецов Вила было семьдесят, кроме жен и детей. 11 И пришел царь с Даниилом в храм Вила, и сказали жрецы Вила: вот, мы выйдем вон, а ты, царь, поставь пищу и, налив вина, запри двери и запечатай перстнем твоим. 12 И если завтра ты придешь и не найдешь, что все съедено Вилом, мы умрем, или Даниил, который солгал на нас. 13 Они не обращали на это внимания, потому что под столом сделали потаенный вход, и им всегда входили, и съедали это. 14 Когда они вышли, царь поставил пищу перед Вилом, а Даниил приказал слугам своим, и они принесли пепел, и посыпали весь храм в присутствии одного царя, и, выйдя, заперли двери, и запечатали царским перстнем, и отошли. 15 Жрецы же, по обычаю своему, пришли ночью с женами и детьми своими, и все съели и выпили. 16 На другой день царь встал рано и Даниил с ним, 17 и сказал: целы ли печати, Даниил? Он сказал: целы, царь. 18 И как скоро отворены были двери, царь, взглянув на стол, воскликнул громким голосом: велик ты, Вил, и нет никакого обмана в тебе! 19 Даниил, улыбнувшись, удержал царя, чтобы он не входил внутрь, и сказал: посмотри на пол и заметь, чьи это следы. 20 Царь сказал: вижу следы мужчин, женщин и детей. 21 И, разгневавшись, царь приказал схватить жрецов, жен их и детей и они показали потаенные двери, которыми они входили и съедали, что было на столе. 22 Тогда царь повелел умертвить их и отдал Вила Даниилу, и он разрушил его и храм его. 23 Был на том месте большой дракон, и Вавилоняне чтили его. 24 И сказал царь Даниилу: не скажешь ли и об этом, что он медь? вот, он живой, и ест и пьет; ты не можешь сказать, что этот бог неживой; итак поклонись ему. 25 Даниил сказал: Господу Богу моему поклоняюсь, потому что Он Бог живой. 26 Но ты, царь, дай мне позволение, и я умерщвлю дракона без меча и жезла. Царь сказал: даю тебе. 27 Тогда Даниил взял смолы, жира и волос, сварил это вместе и, сделав из этого ком, бросил его в пасть дракону, и дракон расселся. И сказал Даниил: вот ваши святыни! 28 Когда же Вавилоняне услышали о том, сильно вознегодовали и восстали против царя, и сказали: царь сделался Иудеем, Вила разрушил и убил дракона, и предал смерти жрецов, 29 и, придя к царю, сказали: предай нам Даниила, иначе мы умертвим тебя и дом твой. |
| Они не обращали на это внимания, потому что под столом сделали потаенный вход, и им всегда входили, и съедали пищу. Когда они вышли, царь поставил пищу пред Вилом, а Даниил приказал слугам своим, и они принесли пепел, и посыпали весь храм в присутствии одного царя, и вышедши заперли двери, и запечатали царским перстнем, и ушли. Жрецы же, по обычаю своему, пришли ночью с женами и детьми своими, и все съели и выпили. На другой день царь встал рано и Даниил с ним, и спросил царь: – Целы ли печати, Даниил? – Целы царь, – отвечал тот. И как скоро отворены были двери, царь, взглянув на стол, воскликнул громким голосом: – Велик ты, Вил, и нет никакого обмана в тебе! Даниил, улыбнувшись, удержал царя, чтобы он не входил внутрь, и сказал: – Посмотри на пол и заметь, чьи это следы? – Вижу следы мужчин, женщин и детей, – сказал царь. И разгневавшись, царь приказал схватить жрецов, жен их и детей, и они показали потаенные двери, которыми они входили и съедали, что было на столе. Тогда царь повелел умертвить их, а Вила отдал Даниилу, и он разрушил его и храм его ( Дан. 14, 3-23 ). Был на том месте большой дракон, и Вавилоняне чтили его. И сказал царь Даниилу: – Не скажешь ли и об этом, что он медь? Вот он живой, и ест и пьет; ты не можешь сказать, что этот бог не живой; итак, поклонись ему. Даниил сказал: – Господу Богу моему покланяюсь, потому что Он Бог живой. Но ты, царь, дай мне позволение, и я умерщвлю дракона без меча и жезла. Царь сказал: – Даю тебе. Тогда Даниил взял смолы, жира и волос, сварил это вместе и, сделав из этого ком, бросил его в пасть дракону, и дракон расселся. И сказал Даниил: – Вот ваши святыни! Когда же Вавилоняне услышали о том, сильно вознегодовали и восстали против царя, и сказали: – Царь сделался Иудеем: Вила разрушил и убил дракона, и предал смерти жрецов. И пришедши к царю, сказали: – Предай нам Даниила, иначе мы умертвим тебя и дом твой. И когда царь увидел, что они сильно настаивают, принужден был предать им Даниила. Они же бросили его в ров львиный, и он пробыл там шесть дней. Во рве было семь львов, и давалось им каждый день по два тела и по две овцы; в это время им не давали этой пищи, чтобы они съели Даниила. Но Бог, как и прежде, заградил уста львов, – и Даниил во рве сидел с ними, как с кроткими агнцами. |
|
|
