| А.ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, ему сделают процесс. А.МИНКИН: Лично вы в людоеда уже не превратитесь. А.ВЕНЕДИКТОВ: Не успею. А.МИНКИН: Вы уже взрослый. Но неустойчивые люди, которым свойственны всякие ужасные вещи, они могут сбиться с пути именно после такого толчка – это совершенно ясно А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы мне напомнили бывшего нашего министра обороны Сергея Борисовича Иванова – видимо, у вас с ним одинаковые взгляды. А.МИНКИН: На Марс полетим? А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Иванов тогда, в 2004 г. говоря о побеге дезертиров в Московской области, убивших сотрудников МВД. Он напомнил: " Знаете, какую последнюю книгу они читали в библиотеке? – спросил Иванов, – " Убей мента " . Они прочитали книгу, встали и пошли убивать " . И дал команду чистить библиотеки. Это все равно, что сказать – " Преступление и наказание " прочитал, взял топор, пошел убивать старушку. Это неправильный подход. Нельзя так презирать людей. А.МИНКИН: Евсюков, который перестрелял людей, он играл в часы досуга в жуткие компьютерные игры с маньяками. Там игрок компьютерный действует, как убийца-маньяк. А.ВЕНЕДИКТОВ: А Гитлер был вегетарианцем. Пример на пример. И что? А сколько людей играет в эти жуткие компьютерные игры и сколько из них становятся убийцами? А.МИНКИН: А вы разве не видите, что насилие растет. А.ВЕНЕДИКТОВ: Я связи не вижу. Я вам привел пример с наркотиками. А.МИНКИН: Я вам приведу самый элементарный пример. Да, и наркотиков не было так много. А.ВЕНЕДИКТОВ: И никакой пропаганды наркотиков на российском телевидении, в российской прессе в течение 10 лет не было. Еще раз повторяю – в 30 раз рост, – без всякого телевидения и без всякой прессы. Наоборот, все было запрещено жестко. Мы знаем людей, которые теряли лицензии – медиа – из-за того, что они каким-то образом позитивно упоминали наркотики. Не было. А рост – есть. А.МИНКИН: Я сейчас вам так скажу – уважаемый Алексей Алексеевич, так случилось, что у вас в эфире, на Первом канале, еще где-то, выступают люди с такими людоедскими взглядами. И когда мы сейчас с вами говорим, то у вас позиции невольно две. Вы говорите как нормальный человек – у вас дети, все такое, и вам ничто человеческое не должно быть чуждо. Но одновременно вы – начальник или главный редактор этой станции. И вы, безусловно и неизбежно должны думать, чтобы такие выступления в эфире не отразились каким-нибудь ужасным образом на судьбе станции. Вы защищаете сейчас не столько человеческую позицию. |
| А.МИНКИН: Он хочет сделать ему пользу. А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, он об этом не думает. Он выполняет свой профессиональный долг. И если он отказывается выполнять свой профессиональный долг, он не профессионал. А.МИНКИН: Лечение человеку приносит пользу? А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. И дискуссия общественная тоже приносит пользу. А.МИНКИН: Так вот хирург, любой врач, когда лечит, старается принести пользу. И первая заповедь – не навреди. Мне кажется, что и вы иногда в эфире говорили – что надо думать... А.ВЕНЕДИКТОВ: Никогда не говорил. А.МИНКИН: Жалко. А.ВЕНЕДИКТОВ: Потому что еще раз повторяю – когда мы говорим, что " Спартак " выиграл у ЦСКА 1:0 , мы этой информацией вредим болельщикам ЦСКА, но радуем болельщиков " Спартака " – это не считается. А.МИНКИН: не надо больше на Марс. А.ВЕНЕДИКТОВ: не надо, Саша – вы пытаетесь загнать меня в цензуру. Я вам этого делать не дам. Я это не дал делать Путину, и не дам вам. С.БУНТМАН: Итак, – позиция А.Минкина и позиция А.Венедиктова. В целом они ясны за всю эту передачу. А.МИНКИН: Это уж точно, что ясны. С.БУНТМАН: Ясны. А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, не ясны. А.МИНКИН: Ясны. А.ВЕНЕДИКТОВ: Саша, ясны? Саша предлагает нам определять для наших слушателей, что им можно, и что им нельзя. Я должен определить за миллион слушателей, что им можно, а что нельзя – отлично. Я не беру на себя такую ответственность. С.БУНТМАН: Позиция А.Минкина и позиция А.Венедиктова. Они не изменились с самого начала, – какую из них вы поддерживаете? Если вы поддерживаете позицию А.Минкина – 660-06-64, если вы поддерживаете позицию А.Венедиктова – 660-06-65. Голосуем. А.МИНКИН: Можно я скажу очень важную вещь? Просто очень спокойно – это та самая Конвенция о правах ребенка. Когда вы говорите, что цензуру вы не допустите – это все правильно. Смотрите, что мир подписал, в том числе, Россия – ст.17 Конвенции ООН: " Государства-участники признают важную роль СМИ и обеспечивают, – и так далее, и дальше: поощряют разработку надлежащих принципов защиты ребенка от информации, наносящей вред его благополучию " . То есть, защитить ребенка от неподобающей информации обещает государство. |
| – Я же вам недавно принес, – удивился помощник. – Да, но пришел один человек, который только что освободился из тюрьмы. Я отдал ему одеяла, чтобы он их продал и купил еду для своей семьи. В другой раз о. Венедикт велел помощнику свернуть и отдать одной бедной женщине церковный ковер. – Батюшка, так мы же только что его купили, не успели даже нарадоваться! Да и холодно, ты же простудишься в алтаре. О. Венедикт был непоколебим: – Возьми, дитя мое, – сказал он женщине, вручая ей ковер. – Продай его и заплати долги твоей дочери-студентки. Крест вместо креста Среди подопечных о. Венедикта были, среди прочих, восемь студентов, за которых он вносил плату за учебу. Сумму ему передавали благодетели, однако в какой-то момент о. Венедикту стало неудобно причинять им неудобство. Надо было найти сумму в 12 тысяч драхм. Удалось собрать почти всю сумму, но не хватало полторы тысячи драхм платы за одного студента. Не зная, откуда добыть не хватающую сумму, о. Венедикт собрался продать свой единственный наперсный крест! Его помощник возмутился: – Если продашь крест, то я уйду от тебя! Пусть некоторые останутся без образования, мы же не в ответе за то, чтоб все дети мира получили образование! Но о. Венедикт все же тайком продал крест. Помощник заметил отсутствие креста лишь тогда, когда две недели подряд о. Венедикт произносил проповеди без наперсного креста. – Отче, а где крест? – спросил помощник. – Он нашел свое место, чадо мое, не беспокойся. Слова Божьи можно произнести и без креста. Я отдал старый крест, а Христос прислал мне новый Через несколько дней о. Венедикт заболел гриппом. Когда помощник пришел его навестить, батюшка отдал ему извещение о почтовой посылке. Помощник принес с почты небольшую коробку. Когда его открыли, увидели шкатулку с совершенно новым архиерейским наперсным крестом! Оказалось, что его прислал митрополит Триккский и Стагонский Дорофей. Он незадолго до этого попал в автомобильную аварию, и единственным знакомым священнослужителем, который послал ему телеграмму, беспокоясь о его состоянии, оказался о. Венедикт. Другие даже словечка не написали митрополиту, спасшемуся от верной гибели! В знак глубокой благодарности владыка и прислал в дар любвеобильному о. Венедикту архиерейский крест. |
| А. Венедиктов То есть они возможно живы. А. Лукашенко Да. Я запрос дал в Германию. Ответьте на вопрос, вот фотография, так напечатано было в немецкой прессе. Не в нашей. Дайте нам ответ. Нам до сих пор не дали ответ. Появилась у ваших коллег, как вы говорите «Дойче велле»… А. Венедиктов Коллеги журналисты. А. Лукашенко Но провокация. А. Венедиктов Но все равно коллеги. А. Лукашенко Хорошо, пусть коллеги. Я немедленно дал команду, когда мне пресс-служба доложила этот кусок вброса, этого не знаю, правда, кто это вбросил. Разберемся. Немножко запросите Следственный комитет. Уголовное дело существует. Запросите эту информацию. Пусть он приедет, даст показания. Он же уже публично, кто его тут убьет. Пусть приедет с…, с ФСБ сопровождением. Венедиктов пусть там будет известный человек. Давайте сюда, показания дайте. Тишина. Зачем это надо, Алексей? А я вам отвечу. Завтра президентские выборы. Подняли недавно шум на каком-то Telegram-kahaлe, по-моему, Наталья. Когда кошек я душил, надсмотрщиком был в тюрьме. Людей расстреливали в тюрьме. Слушайте, ну такие фейки грязные, которых вообще быть не может. В тюрьме не расстреливают людей. Если приговорили к смертной казни, людей же не в тюрьме расстреливают. И что у вас было, что у нас есть, что в Америке и так далее. В тюрьме отбывают срок наказания. Кто годы получил. Про кошек там написали. В детстве убивал и вроде ел кошек. Господи, что я без отца вырос. Слушай, я же не скрываю это. Да, я без отца вырос. Знаете, это плохо, но меня в жизни многому научило. А. Венедиктов Я тоже без отца вырос. А. Лукашенко Да. Ну, слушай, чего нас упрекать за это. И вот это все собрали, что было Батька-1-2-3, актуализировали. А сейчас вот снова вкинули старую тему. А. Венедиктов Вы бы дали команду разобраться. А. Лукашенко Да, я Следственному комитету, председателю немедленно говорю: запросите. Если не ответят… А. Венедиктов Вы назвали Шеремета Павла. Я знаю, как вы когда его привезли, он белорусский гражданин был, когда его привезли сюда, вы дали команду, чтобы был предоставлен, я это знаю, и от его друзей передаю вам еще раз спасибо. Но вот сейчас на Украине… |
| А.Венедиктов: Ну, мало ли. А.Лукашенко Нет, нет. А зачем? А.Венедиктов: Ну, я не знаю. А.Лукашенко Чисто российские рассуждения. А.Венедиктов: Ну ладно, опять наехал. А.Лукашенко Нет-нет, не наехал. Чисто российские. У нас никто не скажет, что у меня дети — вот потому что они президента… Особенно Коля. Он так боится, чтобы она его даже где-то со мной по телевизору не показала. Потому что люди не поймут. Они настолько аккуратны и осторожны. Это мое счастье, что мои дети не ходят вот так, растопырив пальцы. Я за этим слежу железно. А у малыша просто изнутри это. Вот я при ней говорю. Больше всего ее и меня критикует, потому что она меня показывает где-то. У него вообще внутри этого нет. Это где-то тихо, спокойно… Он не только общительный… он старается услужить даже, вот девчонки идут — чего-то поднести… Он нагрузится, на себе несет эти аппараты, камеры журналистов… Идет как рикша, не скажешь, что это распальцованный президентский сынок — нет. А.Венедиктов: Принц, как вы сказали. А.Лукашенко Да. Это он в Китае — «маленький принц». Они его называют так, потому что с 3 лет он там появился, и они вот так к нему привыкли. И он на китайском языке поздравляет дядю Си Цзиньпина и его супругу с Новым годом, там песни… На китайском девушка поет, а он аккомпанирует. А.Венедиктов: Не знаю, какой вы президент, но явно счастливый отец. А.Лукашенко Очень счастливый. А.Венедиктов: Последний вопрос. 20-й год, год президентских выборов, год того, как эти 30 протоколов будет дорабатываться, прорабатываться… Вы обычно очень оптимистичны или показываете, что вы очень оптимистичны. Когда общаюсь с вами, у вас вот… А сегодня я почувствовал, что у вас есть, я не скажу, обида — неправильное слово — не раздражение, а есть такая нотка пессимизма, как развиваются российско-белорусские отношения. Что это за нотка и как ее переиграть? А.Лукашенко Вы зря отошли… Здесь не столько даже пессимизм. Может быть, вы и правы… А.Венедиктов: Я ищу слово. А.Лукашенко Вот вы сказали обида — вот я бы не стал это отрицать. Мне просто обидно, что спустя моих 25 и Путина 20 лет мы находимся на этом раздорожье. Вот этого у нас быть не должно было. И что очень опасно сейчас, очень опасно, когда вы — больше, конечно, в СМИ, даже не в ваших виртуальных и не на «Эхо Москвы», вы знаете, вот эти федеральные, которые у нас идут, — вы обижаете белорусов. |
| А.Лукашенко Мы хорошие, да и есть такие же. Но для нас эта тема не нова. Просто Путин реагирует на решение этого Европарламента. Там, наверное, забыли. И второе: когда ты эту тему поднимаешь, абсолютно уже избитую, она понятна всем умным людям, — надо убийственные и особенно новые факты, сильные приводить, чтоб мы, историки, как ты говоришь, мы хорошие, и другие историки сказали: «Да, откопал что-то новое». А.Лукашенко: Сталину надо поставить памятник в Белоруссии — я как историк говорю — за пакт Молотова — Риббентропа А.Венедиктов: Я привез вам журнал «Дилетант» Посвященный пакту. Наталье отдал. Вы посмотрите потом. Покритикуете. А.Лукашенко Кто, ты писал статью? А.Венедиктов: Этой мой журнал. А.Лукашенко А, в журнале твоем. Я понял. Спасибо, что передал. Это у меня в семье интересный вопрос. Коля, будешь сейчас читать про этот пакт. Он если заинтересовался… А.Венедиктов: Очень хорошо. Кстати, как раз мы вернулись. Я обещал вашим коллегам, что я задам вопрос о Коле. Это меня интересует, потому что у меня сыну 19 лет — ну, недалеко… А.Лукашенко Я слышал, что ты сказал — пережил ты этот период. А.Венедиктов: Пережил. Что у вас самое трудное в общении с мальчиком из XXI века, с вашим сыном? Вот старший, я понимаю, родился в Советском Союзе. Что-то помнит. А.Лукашенко Второй — на границе… А.Венедиктов: А вот это другое поколение. Вот будущие белорусы, вот они. Что как отцу и президенту — давайте не делить — самое трудно в общении с 14-летним пацаном, который другой, иной, чужой? А.Лукашенко Да, он другой. Но, мне, знаешь, в чем повезло — он же с двух лет на колене у папы и так далее, по всему миру. Он очень просвещенный, он очень взрослый. Если бы ты с ним поговорил… А.Венедиктов: Папаша! Что самое трудное, а не что самое легкое? А.Лукашенко Это и есть самое трудное — что это взрослый человек в переходном возрасте со всеми недостатками, когда всё отвергается, всё отрицается, всё критикуется. Это главный мой оппозиционер, чтобы ты знал. Любое мое заявление он сейчас… или по телевизору утром обычно, когда перед школой мы смотрим новости. Он посмотрел — и критикует пресс-секретаря сразу: «Да что она показывает про тебя там?!» И вот это самое трудное в общении. |
| Но мне с ним проще, что он впитал всю мою работу в себя с двух лет. И как бы он внешне не боролся против меня, не выступал, не критиковал, он все-таки меня понимает, потому что он всё это видел. И когда вы начинаете говорить: «Коля президент…», — это самый человек, который не приемлет этого. А.Венедиктов: А вы не хотели бы для сына такой судьбы, как для себя? А.Лукашенко Нет, ни в коем случае. Такой, как у меня… А.Венедиктов: Ну, президент. Ну как… Вот флаг, герб. А.Лукашенко Президент 90-х и президент нынешний — как у нас в Одесе говорили — большая разница. А.Венедиктов: Две большие разницы. А.Лукашенко Две большие разницы. Даже старший — вы же видите, он там спортом сейчас занялся, — он ушел от государственной службы. Я его придерживаю пока как канал общения со спецслужбами… А.Венедиктов: То есть Коля — с подростками, Виктор — со спецслужбами. А.Лукашенко Да. А.Венедиктов: Вы пользуетесь своими детьми для работы. А.Лукашенко Это не мне выгодно, это вам выгодно. Потому что вы через Витю, который общается в жизни… и Дима мой и Николай даже, — я получаю огромный массив информации. И иногда такие вопросы они приносят мне, что ты никогда бы не достучался до президента. А.Лукашенко: Вы спите в новогодние праздники — а труба работает и деньги качаются. У нас этого нет Виктор изначально был помощником у меня именно чтобы сохранить этот канал от силовиков и через силовиков, притом не всех силовиков — прежде всего, спецподразделений. У нас они очень мощные — 5 подразделений: «Альфа», «Алмаз», ОСАМ пограничников, СОБР, о котором вы говорили, и Служба безопасности президента. Они на всех международных соревнованиях выигрывают, даже у россиян. А.Венедиктов: Хорошо, Виктор — понятно. А все-таки Коля, он вам приносит информацию… ну, как это работает? Интересно. Я знаю, как у меня это работает дома, поэтому я сравниваю. А.Лукашенко Для меня важно, как он эту информацию получает, переваривает и мне приносит. Потому что ты прав, он новый человек, он совершенно другой человек. И мне важно понимание молодежи этой. А он, несмотря на 15, уже скоро 16 лет будет, по-взрослому это переваривает, потому что опыт у него большой. Он мне переводит… переводчиком у меня, когда мы с президентами беседуем. Его знают…. В Китай он маленький принц там… |
| А. ВЕНЕДИКТОВ – В чем суть послания? В. ЧАПЛИН – Очень много тем. В послании говорится и об экономики, и об экологии, и о распределении ресурсов Земли, и о СПИДе. Но вот я бы одну только процитировал фразу: " Нужно построить такой миропорядок, который сочетал бы демократию как способ согласования различных интересов и как участие людей в принятии решений на национальном и глобальном уровне с уважением к нравственному чувству, образу жизни, различным правовым и политическим системам, национальным и религиозным традициям людей " . Вот сейчас, наверное, один из главных вопросов: с одной стороны, есть определенная политическая система, существующая на Западе. А. ВЕНЕДИКТОВ – Я бы сказал, политические системы. В. ЧАПЛИН – Ну, политическая система, которая пытается себя поставить в качестве универсальной, которая ставит земную жизнь человека превыше всего. А есть другие, пока что подавленные системы: политические, общественные, правовые системы, которые считают, что есть и более цели, чем земная человеческая жизнь. А. ВЕНЕДИКТОВ – Вот смотрите, не хотел бы пускаться с вами в теоретические споры, но существуют теократические государства, кстати... В. ЧАПЛИН – И пусть они существуют. А. ВЕНЕДИКТОВ – Такие, как Иран и Ватикан, да? В. ЧАПЛИН – Вот в этом как раз и суть спора: это не теория, это... А. ВЕНЕДИКТОВ – А почему спор? Ватикан существует и существует себе как система, теократическое государство. В. ЧАПЛИН – Ватикан никого не трогает, потому что он маленький, но и то есть люди, которые говорят... А. ВЕНЕДИКТОВ – Сколько у папы-то батальонов – как говорил Иосиф Виссарионович. В. ЧАПЛИН – По миру довольно много. И вы знаете, некоторые сегодня говорят, а почему в Ватикане ущемляются права женщин, почему женщина не может быть папой. По отношению к Ирану, вы знаете, претензий еще больше, и эти претензии выражаются чуть ли не в призыве все разбомбить, вбомбить Иран в каменный век. Проблема есть, конфликт есть. Много систем мира – это не теоретический спор. Нам было бы хорошо, если бы он был только теоретический. Но это спор, который сегодня решается при помощи военной силы. |
| А.Венедиктов Справки… А.Лукашенко Я говорю: «Хватит. Не надо, я понял. Я, чтобы тебя защитить, должен купить у тебя автомат». Нет, я так не сказал, но я так понимаю. Я правильно сказал? Вот вы человек, слушая меня, обычный человек, россиянин. Я что, неправильно что-то сказал. А.Венедиктов А ответ-то?.. А.Лукашенко Я же сказал, какой ответ был: «Это дорого». Там справки начали военные суетиться… Ну, мы сейчас закупаем у них, по-моему, 12 или 14 самолетов за собственные деньги. У нас нет нефти, газа и прочего. Мы от лекарств, от всего собрали — 12 самолетов, Су-30 покупаем. А.Лукашенко: Все, о чем мы договоримся с Россией, будет реализовано А. Венедиктов Александр Григорьевич, вас спросили, как вас российские медиа показывают. Вернее, сказали. Последнее время, когда я готовился к интервью, я спрашивал: какое впечатление у вас от экрана. У простых людей. Они говорят: президент Белоруссии капризный. Это ему не так, это ему не так. Чего он капризничает. А. Лукашенко Это не телевидение, это блогеры ваши. А. Венедиктов Неважно, там все вместе. А. Лукашенко И наши тоже. А. Венедиктов Вы можете что-то сказать российским зрителям про ваши капризы? А. Лукашенко Никаких капризов. Я опытный, простите за нескромность. С длительным сроком пребывания на этой страшной должности – человек. А. Венедиктов Не запугивайте. А. Лукашенко Я не запугиваю. И люди это в России должны понимать, что капризные люди столько не работают, даже столько не живут. В чем заключается мой каприз? То, что я сегодня торгуюсь и веду переговоры, даже не торгуюсь. Не с моей подачи вынесли на уровень президента эти вопросы. Я часто критиковал правительство России, прежде всего, за то, что выталкиваете эти вопросы на наш уровень и мы перед Новым годом вместо того, чтобы встретиться с моим другом, близким Владимиром Владимировичем Путиным, взять рюмку водки или самогона я привезу с Беловежской пущи. Выпить и друг другу руки пожать. Мы начинаем собачиться. Так это же моя жизнь сегодня. Как можно организовать экономику, если нам говорят: 152 доллара должна быть цена на газ. Да она не может быть, потому что там мы без таможенной пошлины торгуем. Мы не можем. Ну а потом я вообще сказал на последних переговорах, когда торговля шла по нефти особенно, говорю: «Ну хорошо. Давайте цены ваши, мы будем платить». Но если рынок в 25 миллионов тонн нефти и в 22 миллиарда кубов газа российский рынок уйдет куда-то, вы на меня не обижайтесь. Они мне говорят: это вам будет дороже. Газ. Газа хватает. Это будет дороже нефть и газ. Я им говорю, когда вы начали собачиться с Украиной по транзиту газа, что вы сделали? |
| Но чего хочет этот подходящий к нам? Потому что идет прямо к нам, и, по-видимому, доволен, что встретился с нами после многого искания. Итак, сперва послушаем, что он скажет; а затем, расставшись с ним, на свободе побеседуем о том. Это Венедикт, некогда соименный мне, теперь уже не представляется соименным; тогда назывался Евлогием, но был 4 ли таковым? Венедикт. Несправедливо поступаете, друзья, без всякого основания уклоняясь от нас и не желая быть в единении с нами. Евлогий. От чего не договариваешь – с нами, которые веруем, что Дух Святой и от Сына имеет бытие, то есть происходит как от начала, дающего Ему бытие лично по единству природы, как следовательно и от Отца происходит, кроме только, что Сын приемлет такую изводительность Духа (от Отца)? Венедикт. И в каком отношении по твоему представлению погрешают верующие так? Евлогий. Пока не об этом. А прежде скажи мне прямо, сторонник ли ты Латиням? Венедикт. Конечно. Евлогий. И, однако, до весьма недавнего времени чего худого не говорил о них, и много писал против прибавки? Венедикт. Да ведь и ты когда-то советовал войти в единение с ними. Евлогий. Не отказываюсь от этого. Потому что не настолько обезумел, чтобы не желать с ними единения, но единения благоприличного и истинного. А на столь тягостные условия мира и сам я не думал соглашаться и не надеялся, чтобы другие согласились. Наконец меня и то влекло к Латинянам, что вас. Теперь, издавна не дорожа собою (см. Деян. 20:24 ), я возвратился к начальному отеческому учению и твердо держусь его, так что все оставлю скорее, чем его, убежденный, что нет ничего истиннее. А ты, променявши его на чужое и как думаем сомнительное, еще вступаешь в борьбу, не только благоволя тому, но и обзывая древних Несторианами, против коих законно по твоему мнению сделана прибавка и думаешь, что не погрешаешь. Венедикт. Оставим это, как не важное. Но в чем нас можете обвинять? Евлогий. Если для тебя это не важно, то не любопытствуй; потому что, как примечаю, немало людей открыли путь, которым надеются все узнать без труда и всего достигать, и в силу этого представляются себе много знающими и совершающими. Итак, оставивши нас продолжать свои занятия, уходи на свое дело. |
|
|
