| Базилиане и буковинские поляки прилагают все старания и усердие к созиданию римско-католических и униатских церквей в Буковине. Немцы, в административной зависимости которых находится Буковина, поощряют их колонизаторскую работу. И вот, кроме множества существующих уже церквей и костелов, строится униатская церковь в г. Заставне; в построении её своими пожертвованиями принимает участие и Галичина с гр. Андреем Шептицким во главе. Окончен постройкой костел в с. Качике, строится униатская церковь и в Черновцах 120 . – Как австрийское правительство относится к религиозным нуждам православного русского народа в Буковине, об этом свидетельствует следующее характерное сообщение „Православной Буковины». Жители села Залучье несколько лет тому назад перешли из унии в православие. Не смотря на громадное число принявших православие (до 3,000), в село до настоящего времени не назначен священник. в виду этого, население обращалось за совершением треб к священнику соседнего села. Но и этот священник, по интригам врагов православия и сторонников унии, стал отказываться от удовлетворения религиозных потребностей православных жителей Залучья. И вот похороны, свадьбы стали совершаться без священника. В то же время правительство делает попытки принудить залучан остаться униатами 121 . К услугам пропаганды – и школы. Воспитание православной русской молодежи ведется в школах не в православно-национальном направлении, а в польско-украинском. Русская молодежь не охотно и принимается в правительственные школы, тогда как поляки, евреи и немцы всегда находят себе здесь место. В некоторых школах нет православного законоучителя, тогда как раввин, ксендз и пастор всегда имеются. В составе преподавателей большинство принадлежит к украинцам, которые систематически вытравляют в учащихся любовь к православию и русскому народу. Русские воспитанники буковинских школ подвергаются и настоящему гонению со стороны учащих, чему много примеров представляет „Правосл. Буковина» 122 . В другой половине буковинско-далматинской митрополии, в пределах далматинско-истрийской епархии, униатская пропаганда особенный успех имела в двадцатых годах XIX столетия при далматинском епископе Венедикте Кралевиче, который всеми силами работал в её пользу. |
| Определили: 1) Соглашаясь с отзывами рецензентов и признавая сочинения, представленные на соискание степени магистра богословия законоучителем 2-ой Московской мужской гимназии – священником Владимиром Страховым и священником Московской Благовещенской, на Бережках, церкви Георгием Добронравовым, достаточными для сей степени, – одобрить означенные сочинения к напечатанию и допустить авторов их к защите сочинений на коллоквиуме. – 2) Предоставить Преосвященному Ректору Академии, по представлении каждым из магистрантов 65-ти экземпляров напечатанной диссертации, войти с ними в соглашение относительно дней коллоквиумов и пригласить к участию в последних сторонних лиц. – 3) Официальными оппонентами при защите диссертации священником —119— Страховым назначить сверхштатного заслуженного ординарного профессора Академии Μ.Д. Муратова и экстраординарного профессора священника Е.А. Воронцова; при защите диссертации священником Добронравовым – того же профессора Μ.Д. Муретова и экстраординарного профессора Д.И. Введенского . VI. Доклад и. д. доцента Академии по кафедре церковно-славянского языка, с палеографией, и истории русской литературы Н.Л. Туницкого: «Во исполнение возложенного на меня Советом Академии поручения – рассмотреть и оценить сочинения кандидата богословия Николая Гальковского, представленные им взамен семестровых сочинений, не удовлетворяющих требованиям магистрантства, – имею честь довести до сведения Совета следующее. Все сочинения г. Гальковского, из которых одни представлены в печатном, а другие в рукописном виде, по своему содержанию разделяются на две группы. К первой из них относятся труды в области народной сербской словесности. Наиболее видное место здесь занимает книга: «Сербский народный эпос», Сумы, 1897, XVI–247 стрр. Она представляет собою перевод на русский язык сербских песен по изданию Вука Караджича, снабженный вступительной статьей довольно значительных размеров, в которой объясняются исторические основы сербского эпоса. Достаточной рекомендацией этой книги может служить то, что вскоре после выхода в свет она была увенчана Академией Наук почетным отзывом имени А. С. Пушкина. К области исследования сербского эпоса относится также целый ряд журнальных статей, напечатанных в Филологических Записках, и несколько работ солидного размера, представленных в рукописном виде. Печатные статьи следующие: «Мифологический элемент в сербской народной поэзии» (Фил. Зап., 1900, вып. IV–V); «Среча и Усуд» (Фил. Зап., 1901, вып. I–II); «Очерки сербской народной литературы, – загробное воздаяние» (Фил. Зап., 1902, вып. VI); «Лирические песни сербского народа». Рукописные статьи: 1) «Марко Кралевич. Опыт систематического свода сербских народных песен о Марке |
| Сия же ему, мужю богобоязниву, зрящю, слышит и гласом рекших двою сих страстотерпец, святаго Бориса к святому рекша Глебу: «Брате Глебе, поспешим скоро, да ж поможем сроднику нашему святому Александру, яко в беде сущи настоит днесь». Сия же рекшим им, абие корабль от очию его взятся, с инми невидим бысть. Страж же той Пелгусий весма трепетен бысть о видении сем и, глас слыша от святых мученик, ужаса исполнен и зело трепетен стояше, не просту бо вещь вменяше се быти. Тем скоро шед, поведа святому вся, елико виде и слыша, и виде святаго радостныма очима. Благоверный же и христолюбивый великий князь Александр, яко егда услыша сия, радости многи исполни всесвятую свою душю, и от многиа радости теплыя слезы от очию си испустити нему; утаеную молитву в сердцы своем, иже втайне творящему Богу преславнаа и дивнаа, принесе. Сему же стражю Пелгусии рече святый самодрьжец: «О друже, не повеждь сего никому же, дóндеже узрим славу Божию». О помощи Божии и о победе ратных В шестый же час дни, вонже снемшеся сразити обоих стран полком ратным, бысть бой силен, зело ужасен и страшен, яко и за руки емлюще сечахуся, и пролияся кровь, яко туча дождевнаа, даждь до самого вечера; якова же не бысть брань никогда же. Но убо аще и брань бяше велика, но помощь Божиа и молитва святаго и вера права одолеваше тех безбожных. Противу бо силы Божиа кто стати может? Силе бо Его кто противитися имать? Кто бо уведе ум Господень, и силу Его кто исповесть? Зрите же силу Божию и помощь и разумейте по сему бываему. О, велика Божиа сила и помощь и святаго к Нему дерзновение! Внегда бо бьяхуся чрез весь день и безбожным одолевающим, святому же плачющу, со слезами Бога на помощь призывающу, призре Господь милостивным си оком на святаго. Абие внезапу прийде небеснаа сила Божиа, и мнози видеша на воздусе полк Божий стоящ, и поможе святому до конца победити тех богоненавистных Латын. Безбожнии ж Латыни, яко узрев 262 себе побеждаемых, бегу яшася. Великий же Александр в след их гнаше и изби безчисленое множество богомерских Римлян, яко и самому кралеви возложи печать на ницы острым мечем своим, и сквозе всех полков их проходяще невредимо, нещадно сечаше телеса их на полы, даждь до самыя луки седельныя: еще же яко и до самого стягу кралевскаго проезжжаа полкы. |
| Данником султана император еще не был, но положение сделалось унизительным и опасным. Во главе недовольных слабостью Иоанна стал его старший сын Андроник, лишенный прав на престол в пользу младшего брата Мануила. Возможно, что за ним стояли враги латинской партии, к которой принадлежали и Иоанн, и Мануил. Вместе с сыном султана, по имени Санджи, Андроник составил заговор свергнуть с престола обоих отцов – Иоанна и Мурада. По крайней мере, их в этом обвинили. Мурад ослепил Санджи и предложил Иоанну одинаково поступить с виновным сыном. Иоанн повиновался, но ослепление Андроника было неполное, из своей темницы в башне Анемы (доныне уцелевшей в развалинах Влахернского квартала) Андроник скрылся в Галату и с помощью генуэзцев, враждебных его отцу, и сербского Марка Кралевича с его дружиною даже захватил столицу после месячной осады. Отец и брат Андроника заняли его место в той же башне. Вместе с сыном Иоанном Андроник IV был коронован (1376), а отец его и брат томились в темнице три года, пока им не удалось бежать к Мураду. Султан является судьею между Палеологами, и по его требованию Андроник уступил отцу престол и скрылся в Галату к своим генуэзским друзьям (1379); через два года последовало примирение, по которому Андроник получил в удел города по северному берегу Мраморного моря и был объявлен престолонаследником, но умер раньше отца (1385). Тяжелая распря между членами царского дома разыгрывалась на фоне грандиозной борьбы Генуи с Венецией, в которую была вовлечена и Византия. При захвате Андроником престола жившие в Константинополе венецианцы были брошены в тюрьмы и остров Тенедос был отдан генуэзцам, но венецианцы на острове оказали энергичный отпор. Еще раз разгорелась ожесточенная война между обеими республиками, сначала на Леванте, затем в Италии; обе стороны шли на величайшие жертвы, пока Амедей Савойский не добился прекращения кровопролитной и разорительной войны, гибельной для латинских интересов на Востоке (1381). Тенедос был отдан Амедею. Истощенные войною республики не могли думать о борьбе с османами и поспешили заключить с Мурадом договоры; их предупредила торговая Рагуза, первой из западных государств заключившая с османами торговый договор (1365). |
| Но убийца не долго пользовался плодами своего злодеяния (1367–1371): в 1371 году он сошелся с Султаном Муратом на реке Марице (Моравице), возгорелся лютый бой, на котором пали: Кесарь Углеша и Гойко Меринявчевичи, братья Вукашины, а Вукашин хотя и убежал, но был убит на пути, во время отдыха, своим слугой. По смерти Вукашиновой Турки присвоили некоторую часть его земель, а над остальною владел старший сын его, Марко Кралевич, известный богатырь Сербских песен, который сидел в роде Прилепе и провозгласил себя Кралем. Он не хотел подчи- ниться Князю Лазарю Гребеляновичу и был с ним в войне. Марко остался Сербским юнаком (витязем) после несчастной Косовской битвы (1389г.) и, вместе с другими удельными владетелями Сербскими, сделался подручником Султана Баязита и, как увидим ниже, погиб, сражаясь в войсках его, в 1395 году. В числе Сербских вельмож Царя Стефана был Севастократор Деян, котораго Царь Стефан именует, в одном из своих хрисовулов, «достоверным, о Господе любимим и всесердечным своим братомъ» (см. ниже). Он был женат на родственнице Царскои 27 , вероятно, на сестре СтеФана, которая по сему, овдовев, в своих хрисовулах называет себя не иначе, как «Госпожею Царицею» Евгениею. 28 У нея было два сьна, Драгаш и Костандин, также дочь Теодора. 29 При Царе Уроше V Деян был Логофетом, a по смерти его самаго и Царя, вдова Деяна с своими сыновьями управляла самовластно своим уделом, имея пребывание в городе Струмице, 30 что показывают их хрисовулы разным Афонским обителям, которыми они подтверждали этим монастырям права на метохи, находившиеся в Струмскои области на р. Струмице Стримоне), пожалованные им прежними Сербскими Кралями, и прилагали новые от себя лично. Еще в 1349 году, по просьбе Севастократора Деяна, Царь Стефан Душан дал ему свой хрисовул на села, приложенныя Деяном к устроенной им в своей бащине (отчине)., церкви Ведения во храм Пресвятыя Богородицы. В этом хрисовуле Царь Стефан, воздавая благодарение Господу Богу за милости, излиянныя на весь род его, начиная с прадеда его, Великаго Жупана Немани (Св. |
| Вручитель этого письма о. диакон Судакевич, без сомнения, найдет в вас и в протоиерее всю готовность, для чести отечества нашего, образовать его голос и изучить правильному служению, к чему он мало имел здесь времени после своего рукоположения. Да и я имел мало досуга побеседовать с ним об этом предмете. Но остается вся надежда на вас, потому что вам уже известны все потребности ваших русских прихожан.» В свою очередь, прот. Васильев писал: Письмо 4. «Десятого сего генваря с искренней радостью и благодарностью я получил от о. диакона Судакевича письмо Вашего П-ва, полное милостивого Вашего внимания ко мне и моим обстоятельствам. С готовностью и усердием действую и буду действовать по Вашим мыслям и желаниям: теперь добрый случай дает мне возможность исполнить одно желание Ваше — сообщать замечательные перемены в обстоятельствах Г. Альбана и его окружающих. Желая начать православное богослужение на французском языке, Г. Альбан справедливо счел нужным ближе и чаще видеть богослужение нашей посольской Церкви, следуя за ходом его по французскому переводу. В ноябре месяце он опускал редко нашу службу, четыре раза был в алтаре: жаль только, что он, вопреки моим советам, по своей французской легкости, хотел всегда дать своему делу всеобщую гласность и важность, — ходил к нам в Церковь и по городу в рясе греческой, немного искаженной, с крестом на груди, имеющим большое сходство с нашим наперсным кабинетским, что русским казалось странным, а французам — совершенно новым. По образцу наших риз (он видел их секретно во всех подробностях) сделал себе священные одежды и пробрел другие необходимые вещи. Не имя возможности совершенно сблизиться с нашим напевом, он взял напев древней римской церкви, или, лучше сказать, греческий Дорический. Между тем Г. Альбан просил письмом Архиепископа Кралевича о позволении и пастырском благословении совершать литургию на антиминсе, который почти чудесно послан Божиим Промыслом. Архиепископ не отказал благочестивому желанию, но ответ его был слишком осторожен как по общности и обоюдности выражений (впрочем они уполномочивали совершенно на все), так особенно по отсутствию всякой официальности, — это маленькое, почти небрежное письмецо на итальянском языке. |
| Россия, единственная независимая и могущественная держава, постоянно старается помогать сербам. Была издана специальная грамота о помощи Печской патриархии. В то время уже не приходится говорить о влиянии сербской живописи на русскую. Наоборот, прибывший в 1652 году «от гонения бесермен сербския земли» митрополит Михаил, при отъезде просит «12 подвод с запасом всяким и иконами и со всякими служебниками». Огромное количество икон отправляется в Сербию, Болгарию и Молдовалахию из традиционных народных центров иконописи Палеха, Метеры и Холуя. В 1718 году, по окончании австро-турецкой войны, центральная часть Сербии становится австрийской провинцией 9 . При австрийском режиме православие подверглось не меньшему гонению, чем при османах: сербам запрещалось праздновать национальный праздник св. Саввы. Запрещалось пение старинных песен «Лазариц» о гибели сербского царства на Косовом поле и о временах «Марко кралевича», которые каждый серб слышал уже «с пелёнок» от матери. Запрещалась игра на гуслях и ношение национального костюма, так как всё это воспринималось австрийскими властями как форма политического протеста против их присутствия 10 . Покровительством австрийской империи пользовалась католическая церковь . В местностях совместного проживания сербов и хорватов католическое духовенство вся- —14— чески настраивало последних против «схизматиков-сербов», поддерживая национальную и религиозную рознь. В то же время обескровленная сербская православная церковь оказывалась часто не в состоянии противостоять прозелитической деятельности католиков, осуществляемой образованным римско-католическим духовенством. Сознавая опасность катализации сербского народа, потери им православного самосознания и национальной самобытности, белградский митрополит Моисей Петрович обращается за помощью к русскому царю Петру I. Он просит прислать учителей и книги, необходимые для подготовки православных священнослужителей. В своём послании к царю он пишет: «Мы не просим богатства, а лишь помощи в деле просвещения душ наших, чтобы противостоять тем, которые ополчились на нас ...Смилуйся, милостивый Государь, ибо Ты можешь, если хочешь!.. Будь вторым Моисеем и избавь нас от Египта невежества» 11 . В 1726 году, в соответствии с просьбой сербского владыки, в Сремских Карловацах открывается школа Максима Суворова, посланного от Синода Русской церкви. Вместе с ним было прислано большое количество русских книг. Это событие оказало большое влияние на внутреннюю жизнь сербской церкви: в XVIII веке она меняет свой богослужебный сербско-славянский язык на русско-славянский. |
| —185— св. Иоанна Златоуста заставило автора, и очень нередко, делать более обширные выписки из сочинений Златоуста, нежели это требовалось существом дела, от чего сочинение автора страдает иногда растянутостью и, без серьезного ущерба делу, могло бы быть сокращено против своего настоящего объема. Сочинение свящ. Никольского признаю заслуживающим степени кандидата богословия. Экстра-ординарного профессора Григория Воскресенского о кандидатском сочинении студента Николая Гальковского: «Религиозно-нравственное миросозерцание Сербского народа по памятникам народного творчества». В предисловии к своему обширному (в 508 стр.) труду, автор после общих замечаний о характере и значении устной народной словесности, обозначает план своего сочинения. «Задавшись целью изучить верования и воззрения Сербов, т. е. сделать характеристику сербского народа, мы – говорит автор – главное свое внимание должны обратить на эпическую поэзию, которая наглядно, в действии изображает события и к тому же касается общенародных вопросов, а потому представляет и более обильный материал для характеристики народа. Сделав замечание о сербских песнях вообще, для полноты очерка вкратце мы упомянем о песнях женских, т. е. лирических. Затем будет сделано указание на важнейшие факты сербской истории, отразившиеся в устной сербской литературе. Затем мы перейдем к характеристике религиозных верований вообще и верований в святых в частности, включив сюда главу о богомильстве, имевшем широкое распространение на Балканском полуострове в XI и XII веках. Остановившись на Марке Кралевиче, как носителе национальных сербских идеалов, мы перейдем к Косовской битве и гайдучеству, которые так ярко изображают сербский народ в годину —186— неволи и рабства. Последняя глава будет посвящена рассмотрению отношений Сербов к России и православию; для нас, русских, интересно и важно знать, как смотрят Сербы на своих соплеменников и в частности на нас, русских. Таким образом в нашу характеристику войдут почти все стороны сербского народа» (стр. 9–10). Таков план автора. Как же г. Гальковский выполнил свой план? |
| Мир тебе и радость от Господа! Письмо 15 одному сербскому патриоту, утверждающему, что важнее быть честным сербом, а вера — дело второстепенное И я говорю: достаточно быть хорошим сербом, следуя примеру лучших и славнейших сербов, стоящих в ряду выдающихся людей всего мира последнего тысячелетия. Однако не решаюсь сказать, как ты, что вера — дело второстепенное. Ибо все сербы сочли бы меня лжецом. Ты хороший серб, если имеешь милостивую душу короля Владимира, твердость Немани, христолюбие святого Саввы, ревность царя Милутина, кротость Стефана Дечанского, смирение царя Уроша, жертвенность князя Лазаря, мужество Бана Страхини, правдолюбие Марко Кралевича, сердце матери братьев Юговичей, верность и доброту княгини Милицы, сострадание девицы косовской, терпение раба плененного, прозорливость слепых гусляров, мудрость сербских монахов и священников, стыдливость простых девушек, вдохновенность народных певцов, талантливость народных ремесленников, утонченность и терпение ткачих и кружевниц, точность народных сказителей, умеренность и сдержанность сербских крестьян, сияние и свет Крестных Слав сербских. Но разве все это не от веры? Воистину, основание и корень всему, что мною перечислено, — вера Христова. Если нет в тебе ни одной из добродетелей твоих славных предков — а ты сербом называешься, — подобен ты пустой витрине с вывеской известной фирмы. А этого, думаю, не желаем ни ты себе, ни я тебе. Сказать кому-нибудь: “Будь хорошим сербом, а вера — дело второстепенное” — то же самое, что сказать овце: главное, будь откормлена, а пастбище — дело второстепенное! Никто не сможет быть хорошим сербом, если прежде всего не будет хорошим человеком. В мире не было и нет иной силы, которая могла бы сделать человека совершенным, кроме веры Христовой. Потому не желай сербства без духовного содержания. Да не будет тебе человек без ума наставником, ни серб без веры сотрудником. Этого тебе желаю и тебя приветствую. Письмо 16 сильно страдающему молодому человеку Твое письмо очень меня тронуло. Не скрою, я сам плакал над ним, перечитывая его много раз. Ведь в нем описана вся драма человеческой жизни. Пишешь, что рос негодяем. Воровство стало твоей привычкой. Однако ты был очень ловок, и все хвалили тебя, как примерного юношу. И вот однажды ты был замечен, и за тобой погнались. Ты убежал, но сломал себе ногу. Никто не узнал твою тайну. Позвали врача, он сказал, что нога безнадежна. Позвали священника, чтобы он прочел молитву. Молитва не помогла ноге, но потрясла твою душу. Ты вспомнил о Боге, и твоя непотребная жизнь стала тебе отвратительна. Ты от всей души покаялся и дал обет жить по заповедям. |
| Кантакузин в своей истории (книга IV глава 43) зовет Симоном и считает братом краля Стефана (Душана). Выходит следующая история: Краль Триваллов Стефан (святой, Дечанский), как известно, женился вторым браком на одной из Палеологинь Марии, дочери Иоанна (о котором мы говорили в ряду правителей Солунских), внук Константина «порфирородного» и правнук первого из Палеологов, Императора Михаила. От этого позднего брака и родился сводный брат Душана, Синисса, в чем, конечно, надобно видеть ласкательно-уменьшительное имя Синицы (по-нашему Сенички или Сенюшки), то есть Симеона. Владея чуть не всем Балканским полуостровом, Сербский «Самодержец», надобно думать, послал от своего имени править страною между Македонией и собственно – Грецией, то есть Эпиро-Фессалией, своего брата меньшего, чтобы дать праздной и, вероятно, беспокойной голове работу. «Сенюшка», воспитанный матерью в преданиях скорее Палеолога, чем Неманича, и, как есть вся возможность предполагать, не сочувствовавший брату отцеубийце ни в чем, вырос на своем Касторийском троне в настоящего Симеона-Палеолога и, чуть скончался самовозведенный самодержец Славянский (в 1356 году), объявил себя монархом управляемых им областей, отказавшись повиноваться законному наследнику Душана и своему племяннику, Урошу V, и титуловавшись Царем ( Βασιλεοντος)... У сего Симеона действительно оказывается и сын именем Дука, согласно с нашею надписью, преемствовавший ему в державстве над страною. Как можно заключить, столицею сего, наскоро сколоченного, царства была именно Кастория. По крайней мере, здесь бедный Дука был ослеплен своим тестем Клапеном греком. Этим царственным на время значением города и объясняется, каким образом вдруг, ни с того – ни с сего, пресловутый богатырь южной славянщины, Марко-Кралевич, явился «Кралем Костурским». Кралевство de jure было готово для Краля. 97 Вот все пять надписей Таксиарховой церкви: 1. Ктиторская заметка: νακαινισμς το θεου δμου... κα νιστορθη τ καλλιτχνου παλμη ροι. τε κλιστος σε... |
|
|
