| Далее В. И. Зеленцов сообщил о том, что Синодальная канцелярия взяла у него обратно хранившийся у него синодальный архив по делу об «имябожниках». После этого приступили к слушанию протокола предыдущего заседания Подотдела и обмену мнениями по поводу программы дальнейших работ. В ходе дискуссии, в которой приняли участие С. Н. Булгаков, архимандрит Александр и В. И. Зеленцов, было указано на необходимость «всесторонней разработки и всестороннего освещения как вопроса о почитании имени Божия, так и религиозно-бытовых движений, связанных с почитанием имени Божия, происходивших на Афоне и перекинувшихся в Россию». Было также указано на то, что «принципиального обсуждения правильности мер, принятых русским Святейшим Синодом и Греческими Константинопольскими Патриархами в связи с этими движениями – на предыдущих заседаниях не было, и никакого взгляда на этот предмет Подотдел, как таковой, еще не высказал» 1981 . По предложению С. Н. Булгакова обсуждался вопрос о том, «как должен отнестись Подотдел к обстоятельству близкого окончания работ второй Соборной сессии» (очевидно, у членов Подотдела не было уверенности в том, что третья сессия вообще состоится). В результате обмена мнениями, в котором участвовали П. Н. Апраксин, С. Н. Булгаков, епископ Никольско-Уссурийский Павел, епископ Калужский Феофан, В. И. Зеленцов и А. И. Юдин, было постановлено: а) Продолжать работы Подотдела по прежней программе, с тем чтобы в пункте первом программы (история афонского движения) обратить особенное внимание на дисциплинарную сторону движения. б) Просить Священный Синод содействовать подотделу в продолжении его работ по его предмету и для этого во время перерыва между сессиями образовать при Священном Синоде комиссию для этих работ; при этом сообщить Священному Синоду к сведению о том, что Подотдел об афонском движении начал свои работы по этому предмету, и о программе этих работ Подотдела, и что члены Подотдела могли бы войти в эту комиссию. в) Иметь в виду, что для полноты освещения вопросов, исследуемых Подотделом, встретится надобность в отобрании для представления Собору показаний от лиц, подвергнутых ранее дисциплинарному церковному суду за участие в афонском движении. |
| Хроника, представленная М. Б. Данилушкиным в послесловии к переизданию «На горах Кавказа», базируется на предыдущих изданиях, недостаточно используя архивные фонды, хранящиеся в РГИА. Авторы хроник, как бы придерживаясь объявленного жанра, пытаются выступать в роли беспристрастных хроникеров, что, к сожалению, им не удается. При изучении этих хроник трудно представить, где именно на Афоне происходили те или иные события, их последовательность, лидеров движения имяславия и их дальнейшую судьбу в России и т. д. Хроники отличает фрагментарность подачи материалов, полное замалчивание сведений, характеризующих имяславческое движение, как движение против существовавших установлений. Так, например, М. Б. Данилушкин говорит о смене игумена в Св. Андреевском скиту, но не упоминает, что при этом игумен и его сторонники были избиты и изгнаны из скита. В 33-м выпуске «Богословских трудов» представлены материалы, достаточно полно излагающие историю Св. Горы Афонской и положение там русского монашества. Публикация же А. Кравецкого, посвященная истории «Афонской смуты» вызывает ряд вопросов. Составитель опубликовал из фонда Поместного Собора Русской Православной Церкви несколько фрагментов рабочих материалов секретаря Подотдела об афонском движении, связанном с почитанием имени Божия. Автор В. Зеленцов называет их «сообщениями и дополнениями», «главами», «разделами», «4 докладами», а публикатор объединил их как единый доклад, которому дал обобщающее название. К тому же в заглавии автор текстов назван епископом (хотя фактически этот титул В. Зеленцов получил только через восемь лет, в 1926 году). Представленные в публикации материалы В. Зеленцов подготовил во время работы Поместного Собора, не позднее 1918 года, но сведений о том, что доклад был подготовлен и представлен на рассмотрение, к сожалению, не имеется. Как результат публикации А. Кравецкого на «доклад епископа Василия» в ряде изданий уже имеются соответствующие ссылки. К тому же, при сравнении текста архивных документов с опубликованным текстом в глаза бросаются разночтения. Так, слово «балканская», автор прочел, как «великая», пояснив, что речь идет о первой мировой войне, хотя на самом деле события относились к третьей балканской войне (1913 г.), в результате которой Афон окончательно отошел к Греции. Другой член Подотдела по афонскому вопросу архимандрит Матфий, в публикации превращается в Моисея, часть примечаний документа сокращена и т. д. Подобная реконструкция текста доклада, предпринятая А. Кравецким достаточно сомнительна, поэтому составители сборника вновь публикуют документы, подготовленные В. Зеленцовым в том виде, в котором они хранятся в архиве. |
| Не на того попал!..” — Правильно, Зеленцов! Правильно! Люди умирают! Довели! — послышалось в зале как бы в продолжение того, что смел Боярчик произнести про себя. Феликс высунулся из-за кулис и увидел, что ребята, наклонившись, чтоб незаметно было, кто из них кричит, ведут полемику с судом. — Эт-то еще что такое? Эт-то что за базар? — вскинулся полковник. — А ну, товарищи командиры, наведите порядок в зале!.. Зал немного еще погудел и под грозные крики засуетившихся чинов угнетенно, но непокорно утих. Чувствуя, что публика в зале вся сплошь на стороне подсудимого, настроена взрывчато, сжав пальцами виски, какое-то время Анисим Анисимович сидел и думал; что делать? выдворить служивых из клуба? прекратить суд, перенести в другое место? Да суд-то не простой, показательный, имеющий воспитательное действие. Но он столько уже пересудил и пересадил всякого народу, столько его на тот свет отправил, эта казарменная вшивота каши столько не съела, и чтобы перед каким-то уркой, с которым он по самонадеянности своей не познакомился лично до суда, чтобы перед ним и этой серой шпаной, молокососами этими, он, старый, закаленный большевик, спасовал, уронил достоинство родного суда? — Товарищи командиры! Я прошу вас встать в проходы и крикунов выдергивать. Место их рядом с преступником, на позорной скамье. Публика разом присмирела, однако Зеленцов не сдавался, вступал в пререкания и твердо доказал, что не садил на кумпол капитана Дубельта, что советский офицер, пусть он и из клуба, не имеет права так себя вести, он вел себя грубо, нетактично. — А очки? Он же разбил мои очки! — Яа? Разбил? Ха-ха! Ты ж сам на них наступил сослепу. — Может быть, может быть, — жалко лепетал капитан Дубельт, желая, чтобы его поскорее отпустили, не мучали вопросами, поскольку он никогда ни с кем не то чтобы судиться, даже не ссорился. — Я действительно допустил… по отношению… Зал снова начал оживляться. “Эх, капитан, капитан, — покачал головой Анисим Анисимович, — добрый ты человек, а обедню портишь. Среди такой сволочи тебе, культурному человеку, существовать…” Анисим Анисимович попросил капитана Дубельта сесть, сам же, встав из-за стола, слезши со своего стула, массивной спиной его подавляющего, и он хорошо это знал, терпеливо ждал полной тишины, дождавшись ее, храня скорбное выражение на лице, заговорил: — Так-так! Бушуем, значит? Беззаконие творим? — Еще более поскорбев лицом, Анисим Анисимович многозначительно помолчал. |
| — Че те, жалко, че ли, этой камары? — ему ответ. — Ешь вон картоху с концервой и помалкивай. Слушай, может, те денег надо? Ну, выпить когда, бабе послать. Она с брюхом, усиленное питание требуется, то да се… Феликс кое-как отбился от Зеленцова и от денег его, старался подальше быть за кулисами, в своей каморке, которую соорудил по приказу Дубельта. Узнавши про вспыхнувшую любовь между художником и кассиром клуба, капитан помог создать влюбленной паре условия — в каморочке-то не видно и почти ничего не слышно, а то ведь завистливые офицерские жены, искусства поклонницы, быстро донесут куда надо чего надо и не надо, назвав при этом святое чувство предосудительной связью. Зеленцову только того и надо было, чтоб всякий надзор исчезнул, чтоб свобода. Какие-то шустрые люди, скорее всего проигравшиеся, батрачили на него, пилили, таскали дрова, другие овощь перли, мясо, сало, чай, сахар, пачки денег мелькали в руках картежников; за печкой и под печкой катались пустые бутылки; уже и драка не раз вспыхивала, уже слышалось: — Бубны-черр-вы, бабы-стер-рвы, сахар за щеку, перо в бок! Блефуй, но не мухлюй, а то я тя на эту печку голой жопой посажу! Феликс уже не знал, с какой стороны к печке и к Зеленцову подступиться. Увидел однажды за сценой Зеленцова, мокрого от пота, вином налитого, прячущего деньги за пояс штанов, под гимнастерку, ножик, завернутый в грязную тряпку увидел, хороший, острый ножик с костяной ручкой, и взмолился: — Слушай, Зеленцов, уходи ты отсюда, уходи!.. Мне попадет из-за тебя. Зеленцов смотрел на него мутно, непонятно было: просыпается или засыпает — глаза его приоткрывались и тут же истомленно закрывались, сырая губа неприбранно отвисла, непробритый подбородок тоже оттягивал губу, губа долила голову все ниже и ниже. — Аа? Феликс? Все! Все-все! Порядок. Еще пару хопков — и атанда, понял? Атан-да! Ничего Феликс не понял. Спрятал Зеленцова подальше с глаз в своей каморке. Тот проснулся и куда-то исчез. Боярчик подумал; осознал человек свое недостойное поведение, совесть в нем пробудилась, и он оставил его клуб в покое. |
| Ночь уже была, мороз набирал силу. Перемерзшие люди начали разводить костерки, ломая на них пристройки, отдирая обшивку с тамбура казармы, наличники от дверей, мгновенно была разобрана и сожжена загорожа ротного нужника. Отобравши у новобранцев все, что было с ними из жалкого имущества, в карантин ребят не возвращали, а им уже раем казался душный темный подвал. Поздней ночью поступила команда войти в расположение первой роты первого батальона сперва маршевикам, затем новобранцам. Началась давка. В казарме, настывшей без людей, выветрился и живой дух. Вонько было от карболки и хлорки — успели уже провести дезинфекцию, повсюду на склизлый, хлябающий пол, настланный прямо на землю и сгнивший большей частью, был насыпан белый порошок, на нары, под нары, даже и вокруг громоздких небеленых печей, толсто облепленных глиной, слоем навален порошок. Мало стоит, видно, этот порошок, вот и навалили его без нормы — не жалко. Маршевые роты смели рукавицами с нар порошок, заняли свое место. Ребятам-новобранцам велено было находиться в казарме, ждать отправки маршевиков и тогда уж располагаться на нарах. Известно, что солдат всегда солдат и была бы щель — везде пролезет, находчивость проявит. Так и не дождавшись никакого подходящего момента до самого утра, парни совались на нары к маршевикам, те их не пускали, ребятишки-то во вшах, уговаривали, урезонивали ребят, однако те упорно лезли и лезли в людскую гущу, в тепло. Тогда их начали спинывать, сшибать с нар, дубасить кулаками, стращать оружием. Та злобная, беспощадная ночь запала в память как бред. Лешка Шестаков вместе с Гришей Хохлаком примазывался на нары, хотя бы нижние, хотя бы в ногах спящих, но маршевики молча их спинывали не стоптанными еще жесткими ботинками на холодный пол. Один дядек все же не выдержал, в темноте проскрежетал: “Ат армия! Ат бардак! Да пустите парнишшонок на нары. Пустите. Черт с ними, со вшами! Че нам, привыкать? До смерти не съедят”. Зеленцов чувствовал себя и здесь как дома. Он растопил печку какими-то щепками, обломками пола, когда к теплу потянулись доходяги, сказал, что подпускать к печи будет только тех вояк, которые с дровами. Затрещали половицы, облицовка нар, в проходе ступеньки хрустнули, скрежетали гвозди. Лешка с Хохлаком сходили на улицу, собрали возле давешних костерков куски досок, сосновые сучья, бодро грохнули беремце топлива к дверце печки. Зеленцов приблизил их к себе. “Главное, братва, не ложиться на пол, прежь всего боком не вались — простудите ливер”, — увещевал он. |
| (...) Требовал от церковной власти принятия строгих мер против – «имябожников», которые якобы сильно распространяют в России свою ересь и сеют церковную смуту, и лишить их церковного общения в случае непринесения ими установленного было Св. Синодом покаяния и отречения от их, мнимой, ереси» 1859 . «Что же касается до того утверждения Зеленцова, будто и оправдание нас на Московском суде, и разрешение причащения и священнослужения, без требования от нас установленного было отречения, обязаны давлению Императора на церковную власть и сделаны митрополитом Макарием в угоду б. Императору, то мы полагаем, что такое утверждение г. Зеленцова не только противно истине, ибо в решении Синодальной Конторы ясно указано, на основании чего именно она считает нас достойными пребывать в церковном общении, а именно на основании нашего непререкаемого утверждения, что мы чужды приписываемого нам обожествления самого имени, коим именуется Бог, по внешней стороне этого имени и в отвлечении от Бога, а с другой стороны, это обвинение г. Зеленцовым митр. Макария в том, что он в угоду Императору допустил заведомых якобы еретиков к священнослужению, без требования от них отречения от ереси, являлось бы обвинением, которое ложилось всею своею тяжестью не на одного митр. Макария, но и на весь тогдашний Синод, коего члены, как, например, митр. Сергий и многие другие со св. Патриархом во главе, и ныне заседают в нём» 1860 . 8–21 октября – Постановление Святейшего Патриарха и Священного Синода Российской Церкви: «...По рассмотрении дела, ввиду того, что 1) постановление Московской Синодальной Конторы от 7 мая 1914 г., почитаемое иеросхимонахом Антонием оправдательным для самого учения имябожников, в действительности является лишь постановлением о принятии в общение некоторых, поименованных в сем постановлении афонских иноков, причастных к имябожническому учению, привлечённых к суду Московской Синодальной Конторы и изъявивших подчинение Св. Церкви, по надлежащем испытании верования их, с прекращением о них судебного дела и разрешения священнослужения тем из них, кои находились в священном сане, 2) что таковое именно постановление Московской Синодальной Конторы по указанному делу было утверждено Св. Синодом по определению от 10–24 мая 1914 г. за с поручением при этом Синодальной Конторе и Преосвященному Модесту приводить увещаемых иноков к сознанию, что учение имябожников, прописанное в сочинениях иеросхимонаха Антония (Булатовича) и его последователей, осуждено Святейшим Патриархом и Синодом Константинопольской Церкви и Св. Синодом Церкви Российской, и что, оказывая снисхождение к немощам заблуждающихся, Святейший Синод не изменяет прежнего суждения о самом заблуждении, и что |
| С подлинным верно. Сверял секретарь Соборного подотдела об Афонском движении, связанном с почитанием имени Божия, член Собора, Вас. Зеленцов. 1918 года, 28 мая ст. стиля В подлиннике листы скреплены подписью по ним секретаря Св. Синода К. Ешкурского и его же подписью в конце дела Кроме того, на первой странице внизу на полях сделана карандашом надпись, рукой того же К. Ешкурского: «Доложено Его Высокопревосходительству 27 сентября 1916 г. и приказано отложить». (Смотри Дело об афонских монахах (имябожниках), продолжение. Т. 3-й, вторая часть, лист 696). Секретарь Соборного подотдела об афонском движении В. Зеленцов. Заверенная машинописная копия Г АРФ. Ф.3431. On. 1.Д.359.Л. 112–123 оо Письмо иеромонаха Алексия Киреевского архиепископу Никону о подготовке сборника документов по имяславию 99 30 июля 1916 года Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыка, святительски благословите! Простите, святый Владыка, что я грешный нарушил Ваш отдых и уединение. Сборник, печатаемый в Харьковской епархиальной типографии по имябожническому вопросу близится печатанием к концу – к Успению, Бог даст, закончим, но сброшюровывать несколько подождем, думая, что кто-нибудь еще что-нибудь пришлет. О. Климент пишет из Петрограда, что в 5–6 книжке «Миссионерского обозрения» помещена статья самого о. Антония Булатовича в защиту своего учения. Не откликнетесь ли Вы несколькими строками тоже. Ведь соблазн выйдет большой, потому что статья помещена именно в известном миссионерском журнале. Может быть кто-нибудь из Московской] д[уховной] академии, например, о. Пантелеймон, пожелает помочь и хоть пришлет заметку о новых выпадах [неразб.] И. Булатовича. Последняя брошюра Троицкого мне не понравилась – виляет хвостом. Мне келлиот говорил, иером[онах] Порфирий, что он задался целью просмотреть цитаты Св. Писания и выписки из Свв. Отцов в книге «На горах Кавказа», и ужаснулся недобросовестности автора книги. Он мне говорил, что давал на просмотр свои выписки о. наместнику Лавры 100 Товии, и он их одобрил и велел хранить до времени пока. |
| Василий (Зеленцов Василий Иванович), еп. Прилукский, вик. Полтавской епархии Сын протоиерея. Окончил юридический факультет и Петроградскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Был преподавателем Екатеринославской духовной семинарии, а затем Екатеринославским епархиальным миссионером. Был членом Всерос. Поместного Собора 1917–1918 гг. Епархиальный миссионер в Полтавской епархии после Собора. С 1920 года – второй священник Св. Троицкой Церкви г. Полтавы. С 1921 по 1923 гг. находился вне церковной службы в г. Харькове. 12 авг.1925 года хиротонисан во епископа Прилукского, вик. Полтавской епархии. С 1927 года епархией не управлял. Скончался 4 апреля 1920 года. Литература: ФАМ I, 55, стр.5. Елевферий митр. «Соборность Церкви. Божие и кесарево”. Париж, 1938, стр.186. Заметки и дополнения E.id. 38. ФАМ. Als Laienmissionar wohnte er im Pfarrhaus an der Dreifaltigkeitskirche in Poltava. Da nach dem Tod des Priesters Michail ubov die Familie mittellos war, übernahm er das Amt ubovs als Priester und begann eine kräftige missionarische Predigtarbeit. Er gründete hier das «Pokrovskoe Christianskoe obšestvo». Da er gegen die Auslieferung der Kirchenschätze predigte, wurde er verhaftet und nach einem aufsehenerregenden Prozeß zum Tode verurteilt. Auf Proteste der gläubigen Arbeiter bei Lenin hin wurde die Todesstrafe in 10 Jahre Gefängnis abgeändert, doch auf Grund einer Amnestie wurde er bereits 1925 entlassen. Er kämpfte dann mutig gegen die «Selbstweiher» (Lipkovcy), so daß sie in Poltava zerfielen. Auch als Bischof predigte er gegen die Gottlosen. Am Vorabend von Mariä Entschlafung des Jahres 1926 wurde er in Char " kov verhaftet und auf die Solovki-Inseln gebracht. Hier schrieb er gegen die Erklärung des M Sergij (Stragorodskij) vom Jahre 1927. Später kam er in den hohen Norden, wo er bis 1930 blieb. Er soll dann im Gefängnis Butyrki erschossen, nach einer anderen Version in die Kloake des Gefängnisses von Lubljanka geworfen worden sein. Literatur: M. Pol’skij, Novye mueniki II,34–47. I.I. Obrezova, Vasilij, episkop Prilukskij (angezeigt im Quellenverzeichnis von M. Pol " skij, a.a.O.). F. Heyer, Die orthodoxe Kirche, S. 121–123. Regel ‘ son 395, 399 , 544. Читать далее Источник: Русские православные иерархи : период с 1893-1965 гг. : [Каталог]/Митр. Мануил (Лемешевский). - Куйбышев. : 1966./Часть 2. Боголеп (Анцух) – Гурий (Степанов). – 420 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Обер-Прокурора Святейшего Синода с Г. Министром Народного Просвещения, профессорский стипендиат Московской же Духовной Академии Дмитрий Коновалов, готовившийся к занятию в Академии кафедры греческого языка и его словесности; 2) что само избрание Советом для научной подготовки профессорского стипендиата Туницкого отдалённого С.-Петербургского Университета, а не ближайшего Московского, свидетельствует о том, что вопрос этот был подвергнут Советом тщательному обсуждению и решён был в таком, а не ином, смысле по вполне достаточным основаниям, в целях наилучшей постановки учебного дела в Академии. IX. Прошение окончившего в текущем году курс и оставленного при Академии для приготовления к замещению вакантных преподавательских кафедр кандидата богословия Ивана Зеленцова: „В видах более успешного продолжения научных занятий в интересующей меня области нравственной философии, мне необходимо ознакомление с некоторыми, тесно с ней связанными, вопросами и отделами наук, входящих в состав университетской программы преподавания. Поэтому имею честь просить Совет Академии ходатайствовать пред подлежащими учреждениями и лицами о принятии меня, в наступающем учебном году, на историко-филологический факультет Императорского Московского Университета в качестве вольнослушателя“. Определил и: Ходатайствовать пред Советом Императорского Московского Университета о допущении профессорского стипендиата Ивана Зеленцова в 1903–1904 учебном году к слушанию лекций на историко-филологическом факультете Университета, с предоставлением ему права пользования Университетскими библиотеками и с освобождением от платы за слушание лекций. X. Отношения Канцелярии Обер-Прокурора Святейшего Синода: а) от 5 июля за 5803: „По утверждённому Г. Синодальным Обер-Прокурором, 26 июня 1903 г., докладу Учеб- —272— ного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Полиевкт Якубовский определён, с 16 августа 1903 г., на должность преподавателя словесности и истории русской литературы в Подольскую духовную семинарию с жалованием из местных средств“. |
| — Тебе чего, Зеленцов? — Ит-тыть! — ощерился собеседник. — Скоко тебе толковать-то? Не Зеленцов, а Шорохов. Шо-ро-хов, понял?! — Видать, много за тобой концов тянется, и не только телефонных. — Лешка, взнявшись, задел головой верхотуру, насыпалось песку за ворот. Вышаривая комочки из-под гимнастерки, вылез на свет Божий. Но свету никакого нигде не было. Весь берег, подбережье и река затянуты зыбучей, спутанной тучею отгара. Молнии огней рвали эту тучу, не небом, не землей, войной сотворенную, но не могли порвать, лишь баламутили. Туча, ворочаясь в себе, текла в самое себя, на мгновение вспыхивала изнутра, раскаты слились в единый гром взрывов — работала во всю мощь артиллерия с обеих сторон. Выше пороховой тучи кружились самолеты, соря бомбы, зыбая, сгущая и клубя пороховую тьму. Смесь взрывов, монолитного небесного гула резали, распарывали звуки пулеметов и автоматов, совсем уж досадливо, вроде припоздало с треском рассыпались винтовочные выстрелы. — Ну, че, дыбаем потихоньку? — подмаргивая, искривил один глаз Шорохов. С обеих сторон на голове его висели телефонные трубки. Одну из них, обинтованную, Лешка сразу опознал и понял — совместили артиллерийского связиста с пехотным — не хватает народу на этом, на правом берегу. Лешка вспомнил о коробочке с табаком, достал ее, развинтил, вяло обрадовался, что табак не намок, зацепил всей щепотью и протянул на закурку Шорохову. Напряженно следивший за Лешкиными действиями, Шорохов мгновенно скрутил цигарку, прикурил от зажигалки и сказал, что за это он корешу доставит шамовки. Ночью. На вопрос насчет обстановки, как бы между прочим, объявил, что однако там, под высотой Сто, немцы добивают передовой батальон. — Кка-ак добивают? — Обыкновенно. — А наши, наши что же? — Наши контратакуют, снарядами фрица глушат, не дают ему особо трепыхаться. Лешка поводил и поводил плечами, разминался, изгоняя боль из суставов. Все, что могло из него вытянуть, уже вытянуло, но мутить не переставало, липкая тошнота плескалась в чисто промытом просторном нутре. |
|
|
