| Главные хоры России XVI-XVII вв. владели всеми стилями древнерус. церковно-певч. искусства с их мелодическим богатством. Исполнение песнопений знаменного распева , уже в древнейшие времена составлявших основу репертуара, к XVI в. было обычным явлением и в источниках особо не оговаривалось. Документальные источники существенно дополняют сведения певч. рукописей о репертуаре хоров, особенно для ранних этапов, т. к. из сохранившихся певч. рукописей без соответствующих владельческих записей, встречающихся очень редко, невозможно выделить те сборники, по к-рым пели певцы государева и патриаршего хоров. При поставлении патриарха Иова (1589), во время шествий «около града», патриаршие дьяки и подьяки пели «стихи избранные владычных праздников» и др. (РИБ. Т. 2. Стб. 316 сл.). В XVII в., когда хоры в совершенстве владели техникой исполнения произведений различных стилей, указания на последние, в т. ч. на знаменный распев, становятся частыми, в т. ч. в документальных описаниях певч. деятельности дьяков. Отмечено, напр., что Феодора Константинова и Нестора Иванова патриарх пожаловал в 1654 г. деньгами за пение «литии знаменной» в патриаршем «домовом» селе; 11 февр. 1667 г. в ц. Трех святителей на Патриаршем дворе патриарший хор исполнил литургию, «а пели знаменное» и т. п. (РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. 305. Л. 70; Ф. 235. Оп. 2. 38. Л. 143; ДАИ. Т. 5. С. 103, 140, 144 и др.). В «Царственной книге» говорится, что в день смерти вел. кн. Василия III Иоанновича , 4 дек. 1533 г., велено было «дияком его певчим большой станице стати в дверях у комнаты и начаша пети «Святый Боже» большую» (ПСРЛ. 1904. Т. 13. С. 33). Даже с учетом того, что «Царственная книга» была написана в 70-х гг. XVI в. (см.: Амосов. 1978. С. 36), данное упоминание большого распева , вероятно, является наиболее древним. В 1589 г. «в стол» по случаю восшествия на Патриаршество Иова патриарший хор пел «многолетие большое», а во время выезда Иова в город - «похвальный стих «Владычице приими» болшую» (РИБ. Т. 2. Стб. 323, 327). Источники XVII в. изобилуют подобными известиями, причем нередко называются разные варианты произведений большого распева: «большой греческий» (кондак «Возбранной Воеводе»), «большое со аненаками» (многолетие) и др. (см., напр.: Голубцов. Чиновники московские. С. 85, 196 и др.; РИБ. Т. 3. Стб. 38, 92; ДАИ. Т. 5. С. 122, 125, 127, 132, 147, 150 и далее). |
| Ибрагима отпустили с ответом, что на Дону разбойничают больше козаки литовские, чем московские, что Кишкин отозван в Москву и остальным козакам запрещено нападать на Азов, а о Мурат-Гирее будет наказано султану с новым царским послом. Благов говорил в Константинополе всем одно о терских и донских козаках: «Сами знаете, что на Тереке и на Дону живут воры, беглые люди, без ведома государева, не слушают они никого, и мне до козаков какое дело?» Благов уже, кроме царского наказа, мог делать подобные отзывы о козаках по собственному опыту. Когда он ехал Доном, то козаки приходили на него, бесчестили его, суда отнимали, много запасов пограбили. Когда в Москве узнали об этом и узнали, что Благов возвращается вместе с посланником султановым, то навстречу к ним отправлен был Василий Биркин. Этот Биркин, приехав на Дон, должен был вместе с атаманом Кишкиным и другими атаманами и козаками, которые государю служат, сыскать и перехватать грабителей, лучших трех-четырех из них привести к государю, а других за воровство бить кнутом на Дону; если же над ними так промыслить нельзя, то промыслить над ними обманом, уговорить их да и перехватать, чтоб другим, на них смотря, было не повадно воровать. В Москву дали знать, что перешел с Волги на Дон атаман Юшка Несвитаев с товарищами и хочет воровать, приходить на Благова; Биркину и Кишкину велено было его схватить и привести в Москву; если же Юшка исправится и станет служить и прямить, то над ним ничего не делать. Биркин доносил, что козаки на море захватили черкес рыболовов; Биркин стал им говорить, чтоб они отпустили черкес, ибо от этого может пострадать царский посланник в Константинополе, Благов; козаки отвечали ему, что за Благова не только не отпустят пленников, но и волоса не дадут сорвать у себя; козаки, которые служили государю, говорили Биркину, что другие козаки непременно хотят громить Благова и турецкого посланника, и не отпустят ни одного человека живого, чтоб в Москве вести не было. О намерении козаков громить Благова и турецкого посланника узнали и в Азове, куда принес эти вести бусурманин Магмет, который был прежде донским козаком; тогда турецкий посланник не захотел ехать из Азова, и Благова долго здесь задерживали, требуя, чтоб донские козаки дали клятву не громить посланников; за плененных козаками черкес взяли у Благова толмача да подьячего. |
| Но в Литве скоро увидали, что московские послы по-прежнему разнятся от всех других послов, приехавших на сейм хлопотать об избрании своих государей; по-прежнему московские послы приехали без денег. Паны радные литовские послали писаря сказать им: «Надобно вам промыслить сейчас же, выдать тысяч с двести рублей, для того, чтоб всех людей от Зборовских, и от воеводы познаньского, Гурки и от канцлера, Яна Замойского, приворотить к себе на выбор вашего государя: как увидят рыцарские люди государя вашего гроши, то все от Зборовских и от канцлера к нам приступят; а только деньгами не промыслить, то доброму делу никак не бывать, и будут говорить про вас все: «Что ж это за послы, когда деньгами не могут промыслить! " » – Послы отвечали, что обо всем будут говорить с самими панами на посольстве. Потом ночью тайно приехал к ним воевода троцкий. Ян Глебович, с стольником коронным, князем Василием Пронским, и говорил: «Я государю вашему службу свою хочу показать, воеводу познаньского и Зборовских уговариваю, чтоб были с нами вместе и выбирали вашего государя и на то уже их и навел: только у них люди наемные, которым срок приходит, и надобно воеводе познаньскому и Зборовским помочь деньгами, чтоб им было что наемным людям давать и против канцлера стоять». Послы отвечали, что об этом им наказа нет, да и казны с ними нет. Несмотря, однако, на недостаток этого могущественного на избирательных сеймах средства – денег, сторона московская была очень сильна, не только между Литвою, но и между поляками, ибо для большинства избрание Феодора казалось самым верным выходом из борьбы двух сторон, Зборовских и Замойского. Когда выставлено было в поле три знамени: московское – шапка, австрийское – немецкая шляпа и шведское – сельдь, то под шапкою оказалось огромное большинство. 4 августа Годунов и Троекуров правили посольство в рыцарском коле: поставили послам скамью против больших панов, а кругом того места сидели паны же радные и послы поветовые. Увидавши, что для них приготовлена скамья, что паны и послы поветовые все сидят, московские послы начали говорить панам радным: «В обычае не ведется ни в каких государствах, что послам, пришедши от государя своего, речь говорить сидя, и нам как это сделать, что посольство государя своего сидя править? Мы станем от государя посольство править стоя, и вам пригоже государя нашего речь от нас слушать стоя же». Папы отвечали: «Мы вам сказываем, как у нас в обычае ведется, не спорьте об этом, правьте посольство сидя, а мы при имени государя вашего будем вставать». Послы продолжали спорить; наконец паны сказали: «Мы вам обычай здешний сказываем; вы не слушаете, так делайте как хотите: мы сядем, а вы как хотите, так посольство и правьте, на вашей воле». Сказавши это, паны сели, и послы правили посольство сидя. |
| Составители Утвержденной Грамоты 1598 года и все соборяне (по крайней мере, подавляющее большинство их) в полной мере осознавали, что Божиим попущением династический кризис создал угрозу для мирного и независимого существования самого Русского Государства и Русской Православной Церкви «из-за грехов всего православного христианства Российского Царства». Весь следующий раздел Грамоты внешне посвящен уговорам взойти на Царский Престол Бориса Феодоровича Годунова. В своей сущности эти описания изображают всенародный страх либо перед гражданской войной, подобной смутам Великого Княжения Василия II Васильевича Темного (1425-1462 годы), а прежде - векам княжеских усобиц, либо перед иностранными нашествиями, перед ужасами массового пленения и раздела Русских земель между Речью Посполитой, Швецией, мусульманскими агрессорами. В 1598 году были живы многие из сотни тысяч русских людей, которые в детстве пережили татарский плен и освобождение из него после взятия Царем Иоанном Казани и присоединения Астрахани. Для жителей Смоленска, Псковщины, Новгородских земель и Севера Тверского края памятны были опустошительные рейды короля Стефана Батория. Совсем свежа была в памяти победоносная русско-шведская война 1589-90 годов, и опасливое ожидание шведского реванша так же было вполне закономерным. Царствование Государя Феодора Иоанновича и правление Бориса Федоровича Годунова было связано с масштабным государственным строительством, созданием новых и укреплением существовавших городов (например, возведение каменного Кремля в Смоленске), с укреплением государственных границ, с грандиозным Московским каменным строительством. Эти масштабные строительные и организационные мероприятия давали работу и прокормление сотням тысяч русских людей, они обезпечивали мирное существование сельского населения, налаженный и гарантированный сбыт различной крестьянской продукции: как продуктов питания, так и различных сельских промыслов - строительного леса, луба, мха, пеньки, льняных тканей и так далее. В эти годы выстраивалась и последовательная государственная политика по преодолению запустения сельскохозяйственных угодий. Значительные положительные преобразования произошли и в вооруженных силах России того времени, о чем свидетельствовали победоносный поход против шведов 1589-90 годов и успешное противостояние нашествию на Москву крымского хана Гази-Гирея в Июле 1591 года. Это способствовало восстановлению достоинства воинского сословия, военной элиты. Эта эпоха связана с принципиально новым этапом церковного строительства, как организационного (с учреждением Патриаршества возникли новые Митрополии и Архиепископии), так и храмоздательного. |
| И землю нашу опустошили, и город наш разорили, и людей моих пленили, и торжища мои раскопали, а иные торжища конским калом заметали, и отцев и братий наших развели», и проч. С таким воплем, с такой упорной борьбой подчинялись иные великорусские области московскому государству. Только вековая взаимная разрозненность их при изстаринном и постоянном стремлении к особному, местному земскому самоустройству, племенной антагонизм во многих областях, при разнообразной этнографической составности их, разновременность разъединенность, поодиночность их борьбы с Москвой – вот главные внутренние причины, почему области не выдержали вековой борьбы с московской централизацией и не отстояли своей самобытности. С другой стороны, постепенная и энергическая централизационная политика московских князей, беспощадное употребление силы, постепенное скопление, отбирание из областей в руки московских князей больших материальных средств, фаворитство и содействие орды, наконец сильное нравственно-соединительное и колонизационно-географическое централизационное содействие московским князьям (за вотчины и льготы) московской иерархии и всех московских, подмосковных, приволжских и заволжских монастырей во всех областях волжско-камской системы – вот главные внешние причины, почему великорусские области победоносно были завоеваны и присоединены великими князьями и царями к московскому государству. И вот, с тех пор в титуле царском выразилось символически торжество централизации над вековою земскою самобытностью и самоуправлением отдельных областей. Народная летопись отметила первоначальное происхождение областных титл царя, как факт, существенно-ощутительный и знаменательный для областной жизни. В одном рукописном хронографе, за сообщение которого считаю долгом изъявить благодарность В. И. Григоровичу, читаем; «Великий государь царь и великий князь Василий Иоаннович (отец Грозного) повелел писать себя и в посольских грамотах и в историях: а званием сим, токовым самодежательством никто от роду не писался, как сей самодержец. |
| Год и пять месяцев трудился Максим над переводом Псалтири, который и был наконец представлен великому князю. Василий Иоаннович передал книгу митрополиту Варлааму. Святитель с восторгом одобрил на соборе первый труд Максима. Князь в награду осыпал инока новыми милостями. Все это однако же не обольщало Максима, как бы предчувствовавшего предстоящее ему бедствие. Он предвидел, что труды его могут быть не поняты или худо истолкованы людьми, не отличавшимися образованием и особенно не знавшими греческого языка. Поэтому в письме к великому князю труженик, не считая свой труд совершенством, из скромности и по глубокому смирению писал: «Надлежало бы книге, исполненной таких достоинств, иметь и переводчика более опытного в словесном искусстве, который бы мог не только глубокомысленные речения богомудрых мужей достойно передать, но и временем похищенное вознаградить, и невежеством переписчиков и поврежденное исправить. Ибо хотя мы и сами греки, и учились у знаменитых учителей, но еще стоим негде долу, при подошве горы Фаворской, с девятью учениками, как еще неспособные по грубости разума быть участниками боголепных видений Просветителя Иисуса, которых удостаиваются только просиявшие высокими добродетелями. Говорю это потому, что греческий язык по изобилию в значении слов и в разных способах выражения, придуманных древними риторами, довольно представляет трудностей в переводах, для побеждения которых нужно бы нам было еще много времени и усилий. Однако же, сколько Бог нам свыше даровал и сколько мы сами могли уразуметь, не оставили потрудиться, чтобы сказанное нами было переведено ясно, правильно и вразумительно, а поврежденное писцом или от долговременности, где возможно было при пособии книг или по собственной догадке, старались вознаградить или исправить; где же не могли мы ничего сделать, оставили так, как было». При том Максим не отрицал, что могут найтись в его переводе и ошибки, происшедшие от недосмотра и недоразумения, и просил, по возможности, исправлять их, но с тем, чтобы исправитель сам был силен в знании греческого языка, хорошо был знаком с грамматикой, риторикой и значением греческих слов. |
| В сие время явление нового Самозванца также повредило расстриге в общем мнении. Завидуя успеху и чести Донцов, их братья, Козаки Волжские и Терские, назвали одного из своих товарищей, молодого Козака Илейку, сыном Государя Феодора Иоанновича, Петром, и выдумали сказку, что Ирина в 1592 году разрешилась от бремени сим Царевичем, коего властолюбивый Борис умел скрыть и подменил девочкою (Феодосисю). Их собралося 4000, к ужасу путешественников, особенно людей торговых: ибо сии мятежники, сказывая, что идут в Москву с Царем, грабили всех купцев на Волге, между Астраханью и Казанью, так что добычу их ценили в 300 тысяч рублей; а Лжедимитрий не мешал им злодействовать и писал к мнимому Петру – вероятно, желая заманить его в сети – что если он истинный сын Феодоров, то спешил бы в столицу, где будет принят с честию. Никто не верил новому обманщику; но многие еще более уверились в самозванстве расстриги, изъясняя одну басню другою; многие даже думали, что оба Самозванца в тайном согласии; что Лжепетр есть орудие Лжедимитрия; что последний велит Козакам грабить купцев для обогащения казны своей и ждет их в Москву, как новых ревностных союзников для безопаснейшего тиранства над Россиянами, ему ненавистными. Илейка действительно, как пишут, хотел воспользоваться ласковым приглашением расстриги и шел к Москве, но узнал в Свияжске, что мнимого дяди его уже не стало. По всем известиям, возвращение Князя Василия Шуйского было началом великого заговора и решило судьбу Лжедимитрия, который изготовил легкий успех оного, досаждая Боярам, Духовенству и народу, презирая Веру и добродетель. Может быть, следуя иным, лучшим правилам, он удержался бы на троне и вопреки явным уликам в самозванстве; может быть, осторожнейшие из Бояр не захотели бы свергнуть властителя хотя и незаконного, но благоразумного, чтобы не предать отечества в жертву безначалию. Так, вероятно, думали многие в первые дни расстригина Царствования: ведая, кто он, надеялись по крайней мере, что сей человек удивительный, одаренный некоторыми блестящими свойствами, заслужит счастие делами достохвальными; увидели безумие – и восстали на обманщика: ибо Москва, как пишут, уже не сомневалась тогда в единстве Отрепьева и Лжедимитрия. |
| Не сам ли Царь убеждал Карла не мириться с Сигизмундом? Мы воюем и берем города: что мешает вам также ополчиться и разделить Ливонию с нами?» Но Борис, с удовольствием видя пламя войны между Герцогом и Королем, не мыслил в ней участвовать, по крайней мере до времени; заключив перемирие с Литвою, медлил утвердить бескорыстный мир с Карлом; отпустил его Послов ни с чем и, тайно склоняя жителей Эстонии изменить Шведам, чтобы присоединиться к России, досаждал ему сим непрямодушием – но в то же время искренно доброхотствовал в войне Ливонской: ибо торжество Сигизмундово угрожало нам соединением Шведской короны с Польскою, а торжество Карлово разделяло их навеки. Борис первый из Государей Европейских и всех охотнее признал Герцога Королем Швеции и в сношениях с ним уже давал ему сие имя, когда и сам Герцог еще назывался только Правителем. Новая важная связь Борисова с наследственным врагом Швеции могла также беспокоить Карла. Известив соседственных и других Венценосцев, Императора, Елисавету о своем воцарении, Борис долго медлил оказать сию учтивость Королю Датскому, Христиану; но с 1601 года началися весьма дружелюбные сношения между ими. В одно время Послы Христиановы, Эске-Брок и Карл Бриске, отправились в Москву, а наши, знатный Дворянин Ржевский и Дьяк Дмитриев в Копенгаген для взаимного приветствия и для разрешения старых, бесконечных споров о Кольских и Варгавских пустынях. Доказывая, что вся Лапландия принадлежала Норвегии, Христиан ссылался на Историю Саксона Грамматика и даже на Мюнстерову Космографию; говорил еще, что сами Россияне издревле называют Лапландию Мурманскою или Норвежскою землею; а мы возражали, что она без сомнения наша, ибо в Царствование Василия Иоанновича Новогородский Священник Илия крестил ее диких жителей, и еще утверждали сие право собственности следующею повестию, основанною на предании тамошних старцев: «Жил некогда в Кореле, или Кексгольме, знаменитый Владетель именем Валит, или Варент, данник великого Новагорода, муж необычной храбрости и силы: воевал, побеждал и хотел господствовать над Лопью, или Мурманскою землею. |
| В.Р. Легойда: Владимир Алексеевич, а вот если говорить о просвещенной публике и о молодом поколении... У вас колоссальный опыт общения с молодежью разных поколений. Есть распространенная позиция: " Вот в наше время нас учили не так! " В том плане, что нас-то, конечно, учили и воспитывали лучше. Как вы считаете, если сравнить сегодняшний день, то, как воспитывают детей сегодня, и то, что вам довелось видеть, сравнение будет в пользу современности или, скорее, не в ее пользу? В.А. Андреев: Знаете, был такой профессор ГИТИСа, - нынешней Академии театрального искусства, - традиционный, исконный МХАТовец Платон Владимирович Лесли. Бывало, на кафедре актерского мастерства в давнишние времена собирались педагоги, среди которых было много очень известных людей в искусстве. Например, такие как Василий Александрович Орлов, непосредственный ученик Станиславского, блистательный совершенно актер. Я еще с юношества запомнил, как он дядю Ваню играл или царя Федора Иоанновича. Конский Григорий Григорьевич, это тоже был знаменитый актер Художественного театра, и другие. Они говорили друг другу, иногда очень резко и остро, то, что они чувствуют по поводу увиденного - экзамена, зачета... А Лесли всегда слушал и говорил: " Я своих учу правильно! " (смеются) Так что очень легко сказать: " Я своих учу правильно! " Но что там, понимаете ли, ругать нынешнее время? Надо, пока ты живой, продолжать учиться и учить, опираясь не только на свой опыт, но и на опыт своих коллег, которые тебе интересны, которых ты уважаешь. И - я снова повторюсь - на ребят. Иногда они приносят удивительные вещи!. Иногда что-то подсказывает им, как надо сегодня вести себя в условиях сценической площадки. Понимаете, сегодня, в частности, то дело, которым я в основном занимаюсь, - я имею в виду театр, - испытывает непростое время. Я не ругаю, упаси Господь! Но скажу вам, что передачи " Аншлаг " или " Кривое зеркало " - они ведь легче воспринимаются, легче. А люди иногда устают, в том числе и молодые. И вот: " Давай-ка мы переключим это! Что, я буду слушать Вивальди? Очень надо! " И - хлоп-хлоп! А нам приходится, если не просчитывая, то аккумулируя свои ощущения и мысли, если таковые приходят, говорить: " Нет, это надо сохранять! " |
| Дай, Господи, чтоб и в Вашем селе она была милостива! Думаю, что она у Вас уже утихла или совсем прекратилась. Даруй, Господи! Благослови Вас Господь всех. Спасайтесь! Известите, когда пройдет гроза. Ваш доброхот Е. Феофан. 532. Поздравление с дарованием новых чад: не всем это дарует Господь Поздравление с дарованием новых чад: не всем это дарует Господь, а тем, к кому большее имеет доверие. 27 авг. 1892 г. Милость Божия буди с Вами, Поздравляю с дарованием Вам новых чад. Не всем это дарует Господь, а тем, к коим большее имеет доверие, говоря по-человечески. Но мать не здорова и дети плохи... Тем очевиднее будет милость Божия, когда все поправятся и явятся лучшими тех, кои теперь здоровы. Не тяготитесь умножением семьи. Это будет походить на ропот и служить выражением неодобрения Божию о Вас распоряжению. 533. О посылаемых в помощь деньгах 5 июля [без года]. Други мои – Василий Иоаннович и Мария Иван. – Бог в помощь! Услышав, что у вас случилась небольшая беда, посылаю вам сто рублей. Господь да благословит вас счастьем и довольством. Мира вам желаю. Иван Гаврилович, Иван Иванов, и Алеша – здоровы. Кланяются. Феофан, Еп. Тамбовский. 534. О посылаемых деньгах. Общие благожелания Поздравление с дарованием новых чад: не всем это дарует Господь, а тем, к кому большее имеет доверие. [Без даты] Милость Божия буди с Вами, Насилу собрался я выслать недостающую Вам сумму... Посылаю при сем 200 р[ублей]. Из того, что Вы молчите, заключаю, что у Вас все хорошо, и благодарю Господа... Да благопоспешит Он Вам и в деле служения Вашего и в устроении семейной жизни, и во внешних Ваших отношениях. Идет ли, и как идет Ваше проповедничество?!. Благослови Вас, Господи, и Александру Вашу. Спасайтесь! Ваш доброхот Е. Феофан. 535. Благословение и материальная помощь вдове 24 сент. 1885 г. Милость Божия буди с Вами! Брат Ваш писал, что Вы теперь одна домохозяйкою. Господь да умудрит Вас. Будьте разумны! – Посылаю Вам на текущ[ие] нужды – 20 р[ублей]. – Благослови Вас, Господи. Спасайтесь. Е. Феофан. |
|
|
