| Но не сразу, а путем тяжелого подвига и путем внутренней работы над самим собой и молитвой человек достигает духовной высоты. И отец Варнава не сразу достиг такой веры и любви, а после долгих трудов. Он был необыкновенно строг к себе; какую простую подвижническую жизнь вел он молодым послушником, такую он продолжал вести до самой кончины – уже больным старцем. Никаких поблажек себе, никакой даже самой невинной прихоти; он носил самую простую одежду, вкушал самую грубую пищу, вовсе не пил чая. Что меня особенно в нем пленило – это то, что удовлетворение телесных потребностей для него никогда не было каким-то делом, к которому надо особенно готовиться. Он, например, кроме тех дней, в которые ему приходилось как чередному иеромонаху присутствовать на трапезе, никогда как следует не обедал, а так перехватит что-нибудь – и опять за дело. Он никогда как следует не спал, а так, „прикорнет», как говорится, во всей одежде на деревянном ложе, с подушкой, набитой чуть ли не булыжником, и снова встанет на молитву. Бывало, совершив с ним продолжительную литургию в Доме призрения и видя, что он торопится уехать тотчас после службы домой, скажешь ему: „Батюшка, да отдохните немножко!» Но он обыкновенно шепнет, сжав мою руку: „Прости, не могу, ведь там их несколько сот дожидается, ведь они все скорбные, несчастные!» И с какою любовью в это время звучит его голос! И с раннего утра до поздней ночи открыты были двери его келлии, кроме времени богослужений, которые он посещал неопустительно, неся тяжелую череду священнослужения, как всякий обыкновенный иеромонах. В последние годы своей жизни он особенно любил беседовать со мной об основанной им женской обители на Выксе. Несколько раз по его приглашению я посещал эту обитель; и надо было видеть, с какою трогательною любовью встречали его сестры, каким благоговейным вниманием окружали они своего «кормильчика» (так привыкли они его называть), потому что, поистине, он для них был кормильцем и духовным, и телесным. Вместе с ним бедные сестры потеряли многое на земле! Верим и будем утешать себя тем, что он помолится за них в Царствии Небесном! |
| Когда вечером ложусь спать, то ложусь только для восстановления моих ослабших сил, потому что и Господь наш почивал только для того, чтобы собрать новые силы для прославления Своего Небесного Отца. Но, ложась в постель, думаю: как постель моя не подобна тому ложу, на котором Господь наш почил! Сокрушаясь о своей немощи и сказав в своем сердце, при крестном знамении, слова распятого Господа: „Отче, в руце Твои предаю дух Мой» 292 , – засыпаю». «Как счастлива ты, – сказала соседка Вере, – у тебя всегда есть нечто утешающее!» «Правда, – сказала Вера, – я почти никогда не бываю без всякого утешения. Но не могу скрыть, что иногда я выдерживаю большие скорби и борения. Так, я должна бываю делать над собой большое усилие, чтобы истребить в себе разные греховные расположения. Но Господь Бог весьма милостив: Он всегда оказывает мне Свою благодать, при которой мои греховные расположения скоро исчезают сами собою. Иногда Господь попускает некоторые искушения, временами я замыкаюсь в горестях: то мучит меня холодность к Господу, то утомляет непрестанная внимательность к себе, то давит какая-то скука и, кажется, совсем задавит. Тогда я вспоминаю жестокую скорбь Господа в Гефсиманском саду и молюсь: Господи! Твоя скорбь была несравненно тяжелее моей, так что Тебе казалось, будто оставил Тебя Небесный Отец, но Он не оставил Тебя – не оставит и меня! Да будет святая воля Твоя! Иногда довольно чувствительно беспокоят меня подруги своими насмешками за несовпадение моих чувствований и поступков с их чувствованиями и поступками. Тогда я не говорю им ничего и стараюсь воспользоваться случаем, чтобы скорее уйти от них, не оспаривая их, и молюсь: Господи, Создатель и Спаситель мой! Ты терпел несравненно тягчайшие хулы, и притом терпел их среди жесточайших телесных мучений! А меня не касаются никакие телесные страдания. Благослови меня и даруй мне Твою благодать, чтобы от всего сердца простить всех оскорбивших меня! Когда я чувствую расположение идти к кому-нибудь, то всегда представляю себе, что там может произойти со мной, и заранее обдумываю, как мне в тех случаях вести себя, чтоб не подвергнуться греху. |
| Так, искушения необходимы нам, без них невозможно спасение: но борьба с ними – нелегкое дело, очень нелегкое, трудное, тяжкое, иначе бы, конечно, победа и награды не заслуживала. Что же, прежде всего, в этом делании нужно нам? Самоотвержение и смиренномудрие. Святые отцы, по-всячески искушенные подвижники, первым и необходимейшим условием в сем делании поставляют последовательность и постепенность, особенно для начинающих. Много в нас и естественного зла, еще более разных греховных навыков, от мирской жизни и от собственной беспечности к нам приразившихся. Как тут быть? Разом отсечь их? Нет, сил недостанет, утомимся и ничего не сделаем. Лучше мало-помалу восходить на высоту преспеяния, нежели, взявшись за многое, ни в чем не успеть. Мало-помалу нужно отсекать житейские страсти и греховные навыки, и когда успеваем избыть одну страсть, можно перейти на брань и против другой, и таким образом удобно будет при помощи Божией ратоборствовать с ними. Будьте прежде всего терпеливы во всяком искушении, коими обыкновенно искушаются верные, как то: в нареканиях, обидах, осуждениях, клеветах. Не будьте скоры на слово, раздражительны, тщеславны. Не будьте пытливы, но доверчивы и простосердечны. Не испытывайте о мирских делах, такие разговоры возбуждают греховные страсти. Памятуйте, что вы заключились в обитель ради беспрепятственного служения Господу, а потому от всякия вещи злыя огребайтеся 132 . Господь желает от нас подвигов воздержания, смирения, терпения в страданиях, любви духовной и молитвы непрестанной: сими душевными и телесными подвигами зло истребляется, а добродетели растут и укрепляются. Терпением в страданиях умерщвляются страсти телесные, а смирением и любовью – страсти душевные. Если кого-либо из вас начнут обуревать нечистые помыслы, мечты и пожелания, вооружась против них постом, умножь труды телесные; если нападут демоны злобы и гнева, гони их от себя кротостию и терпением; если припадут помыслы тщеславия и самомнения, встречай их сознанием того, что все от Божией благодати, а не от нас, гони эти помыслы самоуничижением, молитвой, любовью к Богу и памятью о смерти. |
| Вот для примера несколько случаев, рассказанных его келейником иеромонахом Порфирием. Однажды приехала из Москвы пожилая дама и, показывая свой больной, опухший глаз, со слезами говорит: «Батюшка, доктора нашли, что глаз подвергся какой-то опасной инфекции и потому непременно нужно удалить его». И в это самое время ей подают телеграмму из Москвы с предложением немедленно возвратиться домой для операции, так как, по словам доктора, скоро последует заражение другого глаза. Весть эта громом поразила барыню, и она, как и ее дочери, с которыми она приехала, залилась горькими слезами. Батюшка и говорит: – Ну их!.. Не слушайте, а мочи больной глаз комнатной водой, и, Бог даст, болезнь пройдет. Слышишь?.. Никак не соглашайся на операцию... Барыня уехала. Месяца через два-три она опять появилась у батюшки с совершенно излеченными глазами и благодарила за то, что он предостерег ее от операции и ради его молитв она избавилась от болезни. Другой случай. Крестьянин из деревни Болгари Ярославской губернии Михаил Яковлевич Сворочаев пролежал десять лет разбитый параличом. Приглашали врачей; те говорили, что болезнь неизлечима. Убитая горем жена крестьянина отправилась в Троице-Сергиеву Лавру, а оттуда к старцу Варнаве и рассказала ему о болезни мужа. Батюшка, благословив ее, сказал: «Молись, раба Божия, молись: Господь милостив – встанет твой муж...» И что же? Возвращается она домой и видит, что муж ее, до сего лежавший пластом, вышел на крыльцо встречать ее. Изумилась женщина и от всего сердца вместе с мужем возблагодарила Небесного Врача, внявшего молитве достойного служителя Своего и оказавшего им такую милость. Вот еще один случай, рассказанный женой одного московского священника, часто обращавшейся за советом к старцу Варнаве. Однажды у нее сильно занемог сын Володя. Из намеков врачей родители поняли, что недуг может окончиться смертельным исходом. С великой скорбью отец мальчика, тогда еще светский человек, отправился к старцу в «Пещеры». Старец ласково встретил его и сказал: «Не скорби, мальчик будет здоров. Вот пройдет дождичек, он и начнет поправляться». Выслушав эти слова, родитель, возвращаясь к себе домой, недоумевал: о каком дождичке говорил старец, тем более что небо в тот день было как-то особенно ясно и безоблачно? Но вот, желая освежиться, он часа через три пошел купаться на речку. К его удивлению, из внезапно набежавшего облачка пошел маленький дождик. В этот момент отец совершенно забыл о старце. Но едва он вошел в дом, как встретившая его жена сказала: «А ведь нашему Володе-то стало лучше». Тут только родитель и успокоился, припомнив слова прозорливого старца Варнавы. После этого больной действительно скоро выздоровел. |
| Да не презриши, чадо, совета и повеления старца и о Господе отца твоего ни в малом, ни в великом, яже суть к общему благу и общей пользе твоей и всех о Господе сестер, ибо общее благо обители требует много внимания и совета. Посему не должно пренебрегать и советами живущих с тобою и вверенных твоему смотрению искусных стариц, вся благая и полезная советующих тебе, да приимеши с любовию и потщишися исполнити к общему всех утешению, и о Господе миру и любви, и спасению души твоея. Во всяком начинании твоем вспоминай слова Премудрости: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе... 98 И будеши возлюблена всеми смирения ради твоего, и прославит тя и возвеличит тя Господь Бог твой. Злыя же советы, яко советы льсти и лукавствия, далече да отринеши от себе, и да заградиши ушеса твоя от слышания их, и сердце твое от внимания им – и спасешися. Красны бо видом плоды советов сих и добры в снедь, но носят в себе яд смертоносный, от него же да избавит тебя Господь Своею благодатию и человеколюбием. Стоя на страже вверенного тебе Богом настоятельства, буди вся око и вся ухо; прими вся оружия Божия, яко да возможеши противитися всем кознем диавольским 99 . Всякою молитвой и молением припадай на всяко время ко Господу, да призрит на тебя с небесе от святого жилища Своего, и покрыет тебя кровом крил Своих, и объимет тебя, и защитит от всех нападений и стрел вражиих, помилует и спасет тебя и стадо твое от соблазнов мира сего и от всяких нападений вражеских. Напиши на скрижали сердца твоего всегдашнюю память неизбежной смерти, страшного и нелицеприятного Суда Божия, ада и вечных мук, ожидающих грешников; вечного блаженства и наслаждения в Царствии Небесном со ангелы и всеми святыми – наследия праведников, – да не согрешиши. «Поминай последняя твоя, – говорит Премудрый, – веки не согрешиши» 100 . Скорби, напасти и болезни, попущаемые тебе, прими с благодарением, это есть чаша, юже подает Отец Небесный возлюбленным во Христе чадам Своим: егоже бо любит Господь, наказует, биет же всякаго сына, егоже приемлет 101 . «Аще наказание терпите, – говорит апостол, – якоже сыновом обретается вам Бог» 102 . |
| Житель Нижнего Новгорода М. Г. Т-в сообщил следующее: «Во время ярмарки я имел магазин в пассаже, и в холерный год мне довелось видеть случаи внезапных заболеваний среди ярмарочной публики. Это так сильно подействовало на меня, что от испуга у меня открылся геморрой и сильно потом мучил меня несколько лет. Однажды в декабре месяце собираюсь я в Москву к батюшке. В начале пути я чувствовал себя удовлетворительно, а потом начались мои страдания. Ни сидеть, ни лежать. Из Москвы еду к батюшке за молитвенной помощью, но не застаю его, говорят, дня через три приедет. В скорби захожу к отцу Порфирию – келейнику батюшки и прошу его передать старцу, что я очень болен и прошу его святых молитв. С трудом добираюсь обратно до Москвы и зову доктора, который после осмотра заявил, что мне необходима операция. Мне становилось все хуже и хуже, я метался без сна и пищи два дня. Лишь под утро на третий день смог заснуть на несколько минут и потом почувствовал себя лучше. Четвертую ночь по приезде в Москву я спал хорошо, днем даже ходил по делам, хоть и с трудом, а вечером уже имел возможность выехать в Нижний. Домой приехал совсем здоровый, и после эта болезнь уже не возвращалась. Я сознавал, что исцеление я получил за святые молитвы батюшки Варнавы, и поспешил к нему с благодарностью. „Батюшка, вы меня исцелили!» – говорю ему. „Не я тебя исцелил, а угодники киевские», – отвечает мне смиренный старец. Я предлагаю ему самому сказать, что принести ему в дар. Батюшка сказал, чтобы я подарил богослужебное Евангелие для Иверской обители, что я и исполнил с любовию». «Пребывание Ваше в нашем доме, – пишет старцу в 1903 году его духовный сын Л. Леонтьев из Петербурга, – было так кратковременно, но сколько добрых семян посеяли Вы в мою душу, дорогой батюшка! Как осветили Вы своим благословением всю мою жизнь, полную отчаяния, и сколько благих надежд подарили Вы мне!.. Вы заверили меня, что через год Вы встретите меня совершенно здоровым, и я не могу теперь не верить Вам после того, что опишу ниже. |
| Обитель давала средства, работали там миряне, управляла всем начальница. Александро-Мариинский Дом призрения был основан в 1840-х годах наместником Лавры архимандритом Антонием (Медведевым). На должность начальницы поставил он пожелавшую удалиться от мира Елизавету Степановну Кроткову (урожденную Васильчикову), происходившую из старинного дворянского рода. До того, как приступить к своим обязанностям, она, по благословению архимандрита Антония, провела целый год в Дивеевском монастыре. Благодаря трудам и энергии Елизаветы Степановны, духовной дочери отца Варнавы в течение многих лет и не делавшей ничего без его благословения, разросся этот дом до грандиозных размеров. В нем были два приюта – для мальчиков и для девочек, богадельня и дешевые комнаты для малоимущих одиноких дам. Здесь было три домовых храма: средний – большой, верхний – на хорах и нижний, – где и похоронили Елизавету Степановну. Старец торопливо собирался ехать в Дом призрения, так как там его ждали. Отец Порфирий спросил его, не приготовить ли чего-нибудь покушать. – Нет, сынок, уже мне теперь ничего не нужно, – ответил батюшка. С трудом уговорили его сменить белье, влажное от обильной испарины. Спешно одевшись, батюшка вышел к воротам в сопровождении своих «деток» и на вопрос их, когда вернется, ответил: «Скоро, скоро меня привезут!» В половине седьмого вечера старец прибыл в Дом призрения и, не теряя ни минуты, приступил к исповеди. Сняв клобук и надев епитрахиль и поручи, старец встал у аналоя в южных дверях алтаря. Началась исповедь. Первой исповедницей была госпожа Е. И. Гончарова, только что принявшая на себя должность начальницы Дома призрения. По примеру своей предшественницы Е. С. Кротковой она пожелала иметь своим духовным отцом батюшку Варнаву и теперь просила его не оставлять ее своими молитвами и мудрыми советами. Старец, по совершении таинства, преподал ей краткое наставление и затем, ободрив и благословив, отпустил. После нее должна была пойти на исповедь г-жа С. А. Нихведович. Но... настало время совершиться другому таинству – смерти. |
| Когда же нападет на меня какое-нибудь искушение и понуждает сделать что-нибудь греховное, то я тотчас представляю себе, что Господь Иисус Христос говорит мне как бы так: „Вера! Неужели ты хочешь оставить Меня, чтобы отдаться миру или своей плоти? Неужели ты хочешь отнять у Меня свое сердце, чтобы отдать его суете или злому врагу душ? Неужели тебе мало таких, которые огорчают Меня? Неужели ты хочешь примкнуть к ним и перестать принадлежать Мне?“ Восчувствовав это, я тотчас от всего сердца говорю сама себе: нет, Господи, не оставлю Тебя! Я тоже хочу быть верной Тебе до смерти. Что будет со мной, ежели оставлю Тебя? Ты Один даешь жизнь вечную! Только при Тебе есть истинная радость для сердца. При таких мыслях во мне всегда зарождалось некое мужество, какая-то особенная бодрость и сила, так что я без труда оставалась верной Господу». Соседка далее спросила Веру: «О чем ты говоришь со своими подругами?» – «Почти всегда пересказываю им то, чем священник всего больше тронул мое сердце в последней проповеди или что я прочитала поутру в назидательной книге, а особенно я говорю им, чтобы они всегда брали за образец жизнь Господа Иисуса Христа, чтобы за работой, в обществе, при разговорах, в житейских горестях, в молитве вспоминали, как в похожих обстоятельствах вел Себя Иисус Христос, да так бы и сами вели себя. Я говорю им, что я сама так поступаю и чувствую, что это хорошо, что нет ничего лучще, чем следовать Господу и служить Богу, Который Сам есть любовь». – «Но не бывает ли тебе иногда стыдно, – спросила соседка Веру, – что ты в ином случае поступаешь совсем не так, как поступают твои подруги?» – «Ах, душа моя, чего мне стыдиться? – прервала Вера. – Господь наш сказал: „Иже... постыдится Мене и Моих словес... и Сын Человеческий постыдится его, егда приидет во славе Отца Своего со ангелы святыми» 293 . Можно ли нам стыдиться следовать Господу пред людьми, которые, потому что не последуют Господу, суть стыд и срам для Господа? Можно ли оставить Господа и последовать греховным навыкам, которые непрестанно должно оплакивать и исправлять? Как стыдиться Господа? Он – Бог, наш Создатель, Существо всесовершеннейшее, благодетельнейшее; все, что мы имеем, – Его дар. Даже и самих греховных удовольствий никто не может иметь, ежели Он не благоволит попустить нам иметь их. У непоследующих Господу нет ни ума, чтобы понять это, ни сердца, чтобы восчувствовать это». |
| Мать казначея поехала к отцу Варнаве, рассказала о болезненном состоянии начальницы и ее немирном настрое по отношению к нему. Добрый и незлобивый батюшка не один раз посылал мать казначею к начальнице в Москву, пытаясь успокоить ее, уговорить оставить свои бесполезные, властолюбивые намерения. Но это-то незлобие старца стало, возможно, причиной еще большей гордости и самоуверенности недалекой по своим умственным способностям Марии. По возвращении в общину в начале 1879 года Мария Пивоварова в течение двух месяцев не выходила из келлии из-за своего болезненного состояния. Когда же, наконец, она стала появляться среди сестер, то перемена, происшедшая с ней, поразила всех. Из добродушной и веселой она превратилась в раздражительную, надменную и подозрительную. В скором времени обитель разделилась на две партии. Во главе первой, самой незначительной по числу сестер, стояла сама начальница. Вторая партия – в нее входили три четверти сестер, самоотверженно защищавших батюшку, терпеливо переносивших правды ради всякие скорби, притеснения и осмеяние от партии, во главе которой стояла с недоверием смотревшая на всех и вся болезненно-раздражительная начальница Мария. Справедливости ради надо сказать, что во всех этих неурядицах была виновата не столько сама начальница, женщина молодая, слабохарактерная, легко соглашавшаяся со всеми и всем доверявшая, сколько окружавшие ее сестры. Как бы там ни было, но Мария лишилась покоя. Все время она мучилась и терзалась, сознавая свою виновность перед старцем. В минуты просветления она нередко, особенно по ночам, тихо вставала и, упав пред образами на колени, со слезами молилась: «Господи, что мне делать – я погибаю! Родитель мой, посмотрел бы ты теперь. Меня настроили против моего наставника и отца, и я не знаю, смогу ли я загладить свою вину и смириться перед ним». Сестры обители были поставлены в весьма затруднительное положение. Чувствуя настоятельную нужду в руководстве, наставлениях, советах и духовных уроках старца, а также вполне сознавая зависимость обители от него и в материальном отношении, они изъявили желание иметь другую начальницу, единомысленную с ними. |
| Страшное воспоминание, но и полезное: поминай последняя твоя и во веки не согрешиши 82 . О Господи! Даруй нам плакатися о грехах наших, доколе еще время есть, доколе еще жизнь не пресеклася, да не восплачемся безвременно тамо, где несть покаяния, но Праведный Суд и воздаяние комуждо по делом его. Тогда все откроется, и объявятся пред всем светом не только дела, но и слова, и сердечные тайные помышления, всякий грех явится, и делатель-грешник пред всеми обличится; тогда возрыдают не покаявшиеся ныне нерадивицы, которые здесь льстили ложною надеждою, что и не престающие от грехов своих все же удостоятся милости, – это прелесть бесовская. Дознает тогда каждый на самом деле праведный гнев Божий и муку бесконечную за свое нерадение, и, увы, увы! Не будет конца тому страданию. Но кто боится ныне и хочет избавиться страшного сего мучения, тому надобно с благодарностью претерпевать здешние скорби, и тесноту, и всякую болезнь, и злострадания, какими бы Господь ни наказывал по премудрости Своей ради нашего спасения. Се, ныне время благоприятно Господь даровал нам ко спасению; се, день спасения нынешний, а не завтрашний. Спасайтесь сегодня от всякого греха, разлучающего душу от Бога, спасайтесь о Христе Иисусе, возлюбленные сестры, и меня, паче всех грешнейшего, прошу поминать в смиренных молитвах ваших, да не лишит Господь нас милости Своея во веки веков. Аминь. О., как благоразумны те сестры, которые ныне всецело вручили волю свою воле Господней и тем, кои от Него поставлены, – настоятельнице и отцу своему духовному! От сих-то, несомненно верьте, и истяжет Господь ответ о душах их, а им такое послушание вменит в великую добродетель и заслугу. Воля наша, воля греховная, – куда влечет она нас? Гнев Божий, по слову Писания, пребывает над сквернословцами, злобными, клеветниками, обидчиками, досадителями, гордыми, надменными, осуждающими ближних и им подобными; а все они текут путем своей греховной воли. Вот до чего доводит нас самомнение и своеволие – в бездну греховную повергает и от Господа отчуждает навеки. |
|
|
