| В своем ответе самолюбивый, но добродушный Алексей Михайлович сначала строго укорял новгородцев за мятеж и произведенные насилия над иноземцами и своими, потом указывает на неуместность их вмешательства в действия правительства, заявляя, что он «с Божьею помощью знает, как править своим государством», но затем снисходит до объяснений, зачем нужно было отпускать хлеб, доказывает, что невозможно запретить, как они просили, продажу хлеба за границу, потому что тогда и шведы не повезут к русским своих товаров, следовательно государству произойдет оскудение. Наконец, желая сделать приятное новгородцам, царь объявляет, что согласно их жалобам на воеводу князя Хилкова, он сменяет его, а вместо него назначает князя Юрия Петровича Буйносова-Ростовского. Такой ответ не удовлетворил мятежников, хорошо видевших слабость князя Хованского; они не пустили его даже в город, так что князь, не желая вызывать раздражения, остановился в верстах от Новгорода, у Хутынского Спасо-Варлаамиевского монастыря. Здесь он получил наказ от царя: не пропускать никого в город и уговаривать мятежный народ покориться царской воле. Такому распоряжению новгородцы были обязаны отчасти митрополиту, которого они обвиняли в лихоимстве и самодурстве. Когда он стал поправляться от побоев, пришло письмо от Алексея Михайловича, в котором последний одобрял поведете своего «собинного друга», хвалил его за крепкое стояние и страдание во имя государственной идеи и выказывать свое благоговение к его подвигу. Между тем, оскорбление, нанесенное лично ему, поулеглось в душе Никона и практически умный человек хладнокровно обдумал весь ход событий; он понял, что новгородцы были в большинстве своих требований правы, и поэтому, посылая ответ царю другу, высказался прямо и откровенно, что с мятежниками следует поступить кротко и выразить прямо царское прощение. Прошло несколько дней после прибытия князя Хованского, а уже в самом Новгороде возник разлад: число сторонников Жеглова, стоявшего на крайние меры, видимо уменьшалось, а партия зажиточных людей, стоявших за центральное правительство, все росла и крепла. |
| В 1642 г. была составлена опись строений и имущества Хутынского монастыря. Именно по ней, в основном, судят о его состоянии в это время. Согласно описи, в обители — кроме каменных храмов (Спасо-Преображенского, Варлаамиева, Григорьевского и Ильинского) — имелись две каменные поварни, каменная палата над погребом, 15 деревянных келейных корпусов, поваренная изба, ограда и хозяйственный двор. Спустя несколько лет появились здесь также архимандричьи кельи, возведенные по обеим сторонам надвратной Ильинской церкви, а к югу от собора вырос новый братский корпус. Много внимания уделял Хутынскому монастырю Патриарх Никон в бытность свою митрополитом Новгородским. Он даже пытался затеять здесь типографию, памятуя об особой приверженности иноков этой обители к книжной премудрости (в XIII-XVI вв. книжное собрание Варлаамиева монастыря было богатейшим среди монастырских библиотек Новгородчины, а здешние монахи традиционно считались лучшими переписчиками). Типографский проект Никона «почти провалился». Лишь одна книга, переведенная с греческого «Диоптра жизни человеческой», вышла из Хутынской типографии. Новгородцы очень любили Хутынскую обитель. Два главных здешних праздника всегда проходили при большом стечении народа. В день памяти прп. Варлаама (6 ноября ст. ст.) всех приходивших, согласно завещанию святого, оделяли ломтями монастырского хлеба и медными деньгами — к большой радости местных нищих, подходивших за «милостыней прп. Варлаама» по два и по три раза. Летом же, в первую пятницу Петрова поста, в воспоминание чудесно предсказанного преподобным снега и мороза (об этом читайте в разделе «Чудеса»), устраивался крестный ход из новгородского Софийского собора в Хутынский монастырь. Неизвестно, когда именно установилась традиция совершать крестный ход, но уже с XVII века он превратился в настоящее торжество, в котором участвовал чуть не весь город. Часть богомольцев приходила в обитель накануне вечером, другая же, вместе с архиереем, приплывала в самый день праздника на стругах по Волхову. |
| Первое летописное упоминание о Хутынском монастыре относится к 1192 г. Летописец сообщает: «В лето 6700 постави церковь внизу на Хутыне Варлам чернец, а мирским именем Олекса Михайлович, во имя святого Спаса Преображения и святи владыко архиепископ Гаврила на праздник и нарече монастырь». Судя по всему, основатель монастыря преподобный Варлаам, означенный в летописи как «Варлам чернец», подвизался на Хутыни довольно долго, прежде чем здесь появился храм. Первая церковь Хутынского монастыря была освящена в честь Преображения Господня («видев знамение лучи Божественныя, и того ради церковь Преображения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа воздвиже»). Историк Церкви А.В. Карташев указывает, что преподобный «завещал построенному им монастырю два села с холопами, несколько пожень и ловель рыбных и гоголиных». Так была заложена основа будущего благосостояния Хутынской обители. Основу ее духовного процветания также заложил преподобный Варлаам, воспитав целую плеяду выдающихся подвижников. Преподобный Варлаам скончался в 1192 г., буквально через полгода после освящения Спасо-Преображенского храма. Погребал его архиепископ, что свидетельствует о том уважении, которым пользовался хутынский игумен в Новгороде. Самые ранние свидетельства об укладе монашеской жизни в Варлаамиевой обители относятся к началу XVI века. Их дает Зигмунд фон Герберштейн в своих «Записках о Московии». В частности, он указывает, что в те времена настоятель имел общую с братией трапезу и советовался по важным вопросам с несколькими «старшими иноками», прежде чем вынести их на обсуждение прочих насельников. Возвышение Хутынского монастыря как общерусской святыни принято обозначать второй половиной XV века. Уже 1460 г. к мощам прп. Варлаама Хутынского совершали паломничество, будучи в Новгороде, великий князь Василий II и его сыновья Андрей и Юрий. В том же году у мощей преподобного получил исцеление княжеский постельничий Георгий Тумгень. А в 1471 г. в монастыре произошло событие, о котором новгородцы до сих пор вспоминают с большим удовольствием — посрамление великого князя Иоанна III, пожелавшего открыть мощи прп. Варлаама. |
| При Василии III, весьма почитавшем прп. Варлаама (перед смертью великий князь принял схиму с именем Варлаам), наступила эпоха наивысшего расцвета монастыря. В 1532 г. он получил от Василия III так называемую «несудимую грамоту», согласно которой в духовных делах хутынского игумена мог судить только архиепископ Новгородский, а в недуховных — лишь сам великий князь. Тогда же обитель была освобождена от пошлин на соляные варницы. Великие князья и цари, а также знатнейшие бояре делали вклады в Хутынский монастырь. К XV—XVI столетиям относится обширное каменное строительство в обители. Именно тогда было принято решение разобрать древний Спасо-Преображенский собор, сооруженный еще при прп. Варлааме Хутынском, «за ветхостию». Основной причиной этого все же, надо думать, стала не ветхость здания (каменные церкви в Новгороде строили даже не на века, а на тысячелетия), а его несоответствие тому важному статусу, который приобрел Хутынский монастырь в это время. Старый собор, по сохранившимся описаниям, был довольно скромен. Новый, выстроенный на прежнем месте, поражает и сегодня своим величием. В 1540 г. Хутынский монастырь пострадал от пожара. В летописи указано, что пожар начался в Спасо-Преображенском соборе, «у Чудотворцева гроба». «И погореша, — повествует летописец, — иконы со всем узорочьем до Царских дверей». Тогда это не составило большого бедствия для монастыря, ибо все его материальные нужды находили живейший отклик в среде знати, и вскоре Спасо-Преображенский собор стал еще краше, чем раньше. Спустя несколько десятилетий, в 1611 г., Варлаамиевой обители пришлось пережить куда более тяжкое испытание — нашествие шведов под предводительством Якоба Делагарди. Несмотря на то, что захватчики выбрали Хутынский монастырь в качестве штаб-квартиры, они вели себя здесь довольно бесцеремонно. Историки прежних веков прямо называют их действия «ограблением». С одной только раки преподобного Варлаама Хутынского шведы сняли несколько килограммов серебра. Но и после шведского разорения монастырь не обеднел. Архимандрит Макарий в своем «Археологическом описании церковных древностей в Новгороде и его окрестностях», составленном «в память тысячелетия России», отмечает: «Все эти бедствия... незначительны в сравнении с теми вкладами, которыми он (монастырь) был обогащаем». |
| (Безбородый?), игум., агиограф, гимнограф и распевщик (?), принадлежавший к писательскому кругу митр. Московского и всея Руси Макария (1542-1563). Источники сохранили о нем скупые сведения. В Житии прп. Саввы Сторожевского, написанном до 1552 г. по благословению митр. Макария, М. называет себя иноком. В февр. 1555 г. в Никоновской летописи М. упоминается как игумен Варлаамиева Хутынского мон-ря в составе группы новгородского духовенства, участвовавшего в поставлении архиеп. Казанского и Свияжского Гурия (Руготина) (ПСРЛ. Т. 13. Ч. 1. С. 250). Имя игумена неоднократно названо в летописях ошибочно, вероятно потому, что в Новгороде М. был чужаком. В Новгородской II летописи сказано о прибытии 22 апр. 1555 г. из Москвы в Новгород архиеп. Пимена (Чёрного) , «да и Спасскои игумен Мартиреи с ними же приехал Хутынской Пахнутиева монастыря» (Там же. Т. 30. С. 182). Какова была связь М. с Пафнутиевым Боровским монастырем, неизвестно, но его появление в Новгороде могло быть инициировано бывшим насельником этого мон-ря митр. Макарием. Игуменом Хутынского мон-ря М. пробыл примерно с 1552 до 1556 г., когда в Новгородской III летописи упоминается уже другой хутынский игумен (Там же. Т. 3. Вып. 4. C. 253). В статье под 1558 г. Новгородской II летописи рассказывается о том, что М., «оставя игуменство, жилъ в Онътонове монастыре 6 месяць при игумене Варламе при Антоновском при царици. Да сотвори Маркел житие Никите епископу Новгородцкому и канунъ да поехал Марко из Новагорода к Москве» (Там же. Т. 30. С. 183). Когда точно и почему М. оставил игуменство и где находился до Антониева мон-ря, неизвестно. Сообщение Новгородской II летописи скорее всего надо понимать следующим образом: оставив игуменство, М. оказался в Антониевом монастыре, где за 6 месяцев до окт. 1558 г. создал Житие и канон свт. Никите Новгородскому, а 28 окт. 1558 г. отправился в Москву. С этого момента летописные источники о нем молчат. Прозвище Безбородый, прочно вошедшее в историографию, М. приписывает автор памятника XVII в. «Предисловие, откуду и от коего времени начася быти в нашей рустей земли осмогласное пение». Среди прочих распевщиков он упоминает о М.: «А Псалтырь роспета в Великом Новеграде. Некто бысть инок именем Маркел, прослутием Безбородой. Да он же сложил канон Никите архиепископу Новгородскому, вельми изящен» (РНБ. ОСРК. Q. I. 1101. Л. 202). Существует мнение об ошибочности отождествления гимнографа М. с распевщиком Псалтири ( Старикова. 2014). |
| Исправленные труды по благословению Синода (29 марта 1756) были изданы в Киеве. После кончины Новгородского архиеп. Стефана (Калиновского) с 1753 г. И. продолжил его начинания, в частности организовал обучение семинаристов партесному пению и евр. языку. Учителем философии и евр. языка И. назначил выпускника Новгородской ДС Стефана Лагова (Лаговского; впосл. архиеп. Рязанский Симон ). Во время отпуска И. (март-апр. 1755) обязанности ректора исполнял префект семинарии иером. Парфений. В февр. 1756 г. И. был уволен от ректорской должности и назначен настоятелем Варлаамиева Хутынского монастыря . При И. в февр. 1758 г. из С.-Петербурга в обитель был перевезен изготовленный в столице новый колокол, стены Преображенского собора украшались лепниной в стиле барокко, началось возведение каменной колокольни (заложен фундамент). Мн. намерения (в т. ч. устройство сени над гробом прп. Варлаама Хутынского, возобновление храма во имя свт. Николая Чудотворца в приписном Ксенофонтовом мон-ре) И. не успел осуществить. Летом 1755 г. И. был представлен кандидатом на вакантную Тобольскую кафедру; 17 апр. 1758 г. назначен, 21 апр. наречен и 26 апр. того же года хиротонисан во епископа Белгородского и Обоянского. По словам К. Я. Здравомыслова , И. «в недолгое свое правление заботился о возвышении умственного и нравственного уровня духовенства, заставляя наставлять народ в правилах веры и нравственности». Вступив в управление епархией, И. с горечью отмечал, что «многие священники и диаконы не только писать, но и читать не умеют». Циркуляром от 17 дек. 1758 г. епископ предписал всем главам духовных правлений предоставить сведения о малограмотных клириках, к-рых вызвал на личное освидетельствование. Невежественных и «неспособных к научению» И. отрешал от прихода или лишал сана. Так, в мае 1760 г., проведя беседу с вдовым клириком Введенской ц. с. Пойминова Курского у., И. решил отстранить его от священнослужения и постричь в монашество, поскольку он, «не токмо в книжном чтении явился неискусен, но и на вопрос... |
| р. ассигнациями на строительство колокольни. В кон. XIX - нач. ХХ в. К. м. владел 77,5 дес. земли, Хоботецким хутором в 20 верстах от крепостной стены, соседним лесом в 152 дес., участками пахотной и сенокосной земли (64 дес.) у с. Дубровника и в дер. Криуша Козловского у. Тамбовской губ.; 2 озера принадлежали К. м. в Лебедянском у. В аренду сдавались 8 дач в дубовой роще у монастырских стен. В 1911 г. сумма дохода обители только по арендным платежам составила 4804 р. 50 к. Свободный капитал К. м. вкладывал в процентные бумаги, на 1 янв. 1911 г. он составил более 72 тыс. р. Настоятель-архимандрит К. м. одновременно являлся ректором Тамбовской ДС. В 1868 г. в Тамбовской епархии была учреждена кафедра викарного епископа Козловского, в управление которому вверялся К. м. Викарий пользовался от обители «настоятельным жалованием и частью братских доходов, а также прислугою и экипажем» ( Белых. 1998. С. 107). Храмы и другие постройки К XVIII в. в К. м. находились Свято-Троицкий соборный храм и Успенская ц. В 1733 г. в Троицкой ц. был установлен новый иконостас. С 1792 г. монастырские храмы перестраивались: в Троицком соборе деревянная крыша заменена железной, в 1794-1796 гг. стены расписаны, иконостас вызолочен, иконы отреставрированы. По инициативе настоятеля (1785-1811) игум. Варлаама храмовую икону Св. Троицы украсили серебряной ризой (26 фунтов), местночтимую Тихвинскую икону Божией Матери, которая находилась слева от царских врат,- серебряной ризой «чеканной работы с разными каменьями» (21 фунт 14 золотников). Архим. Варлаам († 23 дек. 1811) был погребен с сев. стороны алтаря Троицкого собора. В Успенском храме также производились ремонтные работы: 9 и 10 нояб. 1792 г. нижняя церковь была переосвящена во имя Всех святых, с приделом во имя св. Иоанна Предтечи, в 1794 г. в верхнем храме устроен придел во имя прп. Варлаама Хутынского (еп. Тамбовский Феофил (Раев) прежде был архимандритом Варлаамиева Хутынского монастыря ). Вся Успенская ц. в 1793 г. была покрыта железом ( Казанский. 1849. С. 14-16), в 1844 г. расширена, каменный купол на крыше заменен небольшим железным, в 1911 г. отремонтирована на средства, вырученные от продажи части процентных бумаг. |
| Колокол из Боровского Пафнутьева мон-ря. 1487–1488 гг. Мастер Федько-пушечник (ГМЗК) Колокол из Боровского Пафнутьева мон-ря. 1487–1488 гг. Мастер Федько-пушечник (ГМЗК) Следующим великокняжеским благовестником стал К. весом 1 тыс. пудов, отлитый по заказу Василия III в 1533 г. мастером Николаем Немчиным. В отличие от предыдущего, висевшего в зап. проеме нижнего яруса звона (т. е. пространства между столбами звонницы) церкви-колокольни прп. Иоанна Лествичника в Московском Кремле, для этого К. в центре Соборной пл. была построена отдельная колокольня. Вскоре после венчания на царство Иоанна IV Грозного в 1550 г. был изготовлен его новый именной благовестник - самый большой в то время К. в Европе, весивший 2200 пудов. Возможно, его отлил Кашпир Ганусов, литейщик немецкого происхождения, работавший на московском Пушечном дворе. Этот К. разбился при нашествии на Москву крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г. и был перелит только в 1600 г. знаменитым рус. мастером Андреем Чоховым . В XVI в. устойчивое колокольное производство существовало на землях Сев.-Зап. Руси. Крупным центром литья К. с 20-х гг. XVI в. был Псков, где функционировало неск. ремесленных мастерских, в которых наряду с другими предметами церковного обихода отливали К. весом до 500 пудов. Самое раннее сообщение о литье К. в Пскове датируется 1520 г., когда братья Михаил (в 20-х гг. XVI в. он был священником), Максим и Онуфрий Андреевы отлили 2 благовестника (100 и 200 пудов) для псковского Мирожского в честь Преображения Господня мужского монастыря . От 20-х гг. XVI в. известны К. Михаила и Максима Андреевых, отлитые для ц. прп. Варлаама Хутынского на Званице на Запсковье и для псковского Снетогорского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря , от 30-х гг. XVI в.- для псковских церквей свт. Василия Великого на Горке, бессребреников Космы и Дамиана на Запсковье, для Мирожского мон-ря, Варлаамиева Хутынского в честь Преображения Господня монастыря и Кириллова Белозерского в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря . В кон. 40-х - 60-х гг. XVI в. в Пскове работали сыновья Михаила Андреева Матфей и Кузьма. Известны их К. для Софии Святой собора в Новгороде Великом и Троицкого собора в Пскове, ц. Богоявления на Запсковье, Кириллова Белозерского мон-ря и Соловецкого в честь Преображения Господня мужского монастыря . |
| В 1537 году, во время мятежа удельного кн. Андрея Ивановича Старицкого , митр. Даниил поддержал регентшу. После прихода к власти боярской группировки князей Шуйских 2 февраля 1539 года митр. Даниил был сведен с престола и до кончины жил в Волоколамском монастыре. Кандидатура на пост митрополита др. выходца из Иосифовой обители - игум. Феодосия, настоятеля Варлаамиева Хутынского монастыря, не была поддержана. Во главе Русской Церкви встал постриженик Троице-Сергиева монастыря свт. Иоасаф (Скрипицын) . При нем был сведен с Коломенской кафедры Вассиан (Топорков) (1542). Наибольшее влияние иосифляне имели в 1542-1563 годах, когда митрополичью кафедру занимал постриженик Пафнутиева Боровского монастыря свт. Макарий , почитавший прп. Иосифа. Митр. Макарий одобрил Житие прп. Иосифа и службу ему и включил в Великие Четьи-Минеи сочинения волоцкого игумена: «Книгу на новгородских еретиков» («Просветитель») и духовную грамоту. 18 июня 1542 г. Новгородским архиепископом был поставлен постриженик Волоколамского монастыря Феодосий . В 1540-х годах бывшие насельники обители становились настоятелями важнейших русских монастырей: в 1542 году Трифон (Ступишин) был назначен игуменом Пешношского монастыря, в 1543 году Савва (Чёрный) стал архимандритом Симонова монастыря, игум. Иосифова монастыря Нифонт (Кормилицын) в сане архимандрита возглавил Новоспасский монастырь. 24 февраля 1544 года Савва (Чёрный) был хиротонисан во епископа Крутицкого, Трифон (Ступишин) занял пост архимандрита Симонова монастыря. В конце 1549 года архим. Нифонт (Кормилицын) сопровождал царя Иоанна IV в походе на Казань, в ближайшее окружение провожавшего царя до Владимира митр. Макария входили Крутицкий еп. Савва (Чёрный) и архим. Симонова монастыря Трифон (Ступишин) . 10 марта 1549 года Трифон был поставлен епископом в Суздаль, а его преемником в Симоновом монастыре стал брат Алексий (Ступишин) . В Полоцком походе 1563 года царя Иоанна IV сопровождал среди др. лиц волоцкий игум. Леонид . Ко времени Стоглавого Собора 1551 года постриженики Волоколамской обители занимали 5 из 10 русских архиерейских кафедр (архиеп. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛАВРЕНТИЙ (Баранович Лукиан Павлович; † 13.03.1796), еп. Вятский и Великопермский. Род. в семье священника с. Покровского Путивльского у. По окончании курса в Киево-Могилянской академии принял монашеский постриг, с 1 сент. 1758 г. был учителем, затем профессором и вице-ректором Новгородской ДС. 25 янв. 1762 г. назначен ректором семинарии. С 10 сент. 1761 г. настоятель Антония Римлянина в честь Рождества Пресв. Богородицы монастыря в сане архимандрита, с 16 июля 1767 г. настоятель Варлаамиева Хутынского в честь Преображения Господня монастыря . 20 июня 1774 г. Л. был назначен, 4 авг. наречен, а 6 авг. того же года хиротонисан во епископа Вятского и Великопермского. Особое внимание уделял духовному образованию. Предшественник Л. на Вятской кафедре архиеп. Варфоломей (Любарский) ввел в Вятской семинарии курс богословия и философии (обучались по популярным учебникам Ф. Х. Баумейстера); читал курс префект семинарии и учитель риторики Петр Любарский. По мнению вятского историка прот. Герасима Никитникова, «это преподавание было еще частное и зависело от усердия наставника» ( Никитников. 1863. С. 79). В 1775 г. Л. благословил открыть философский класс, 1-м учителем к-рого стал префект семинарии Антон Попов, а пиитический и риторический классы объединил в один. В 1779 г. Л. ввел в семинарии публичные философские и богословские диспуты, к-рые ежегодно проводились в июле перед каникулами, а в 1780 г. ввел преподавание греч. языка в риторическом классе. Воспитательная концепция имп. Екатерины II Алексеевны - «не только учить, но и воспитывать» - требовала максимальной изоляции детей от семьи и передачи их в руки учителя. Воспитание осуществлялось по методу педагога И. И. Бецкого, стремившегося через закрытые воспитательные учреждения создать «новую породу людей» - образованных и трудолюбивых. Вятская ДС, расположенная в стенах Трифонова вятского в честь Успения Пресв. Богородицы монастыря , не могла соответствовать поставленным задачам. Территория монастыря была крайне мала для размещения учебных корпусов и комнат семинарского пансиона, а нахождение обители в городе не способствовало воспитанию студентов. Л. решил построить для семинарии при загородном Филимоновском доме 2 каменных флигеля, в которых могли бы проживать по примеру др. академий как наставники, так и ученики (Там же. С. 8). В 1789 г. проект ансамбля Вятской ДС составил 1-й вятский губ. архит. Ф. М. Росляков. В 1795 г., на период переезда на новое место, в семинарии обучались свыше 700 чел. Комплекс зданий семинарии - крупнейший архитектурный ансамбль гражданских зданий кон. XVIII - нач. XIX в. Центром композиции является 2-этажный архиерейский дом. Два одноэтажных корпуса фланкируют его, несколько выступая вперед, и образуют в комплексе с домом парадный двор, обращенный к главному въезду. |
|
|
