| Подчиняясь внутренней музыке, Анька прикрыла глаза и слегка покружилась возле кровати. А ты к Славику пойди! Может, он тебе музыку сочи нит. Он же на гитаре играет хорошо! Маша могла почувствовать, чего жаждет чужая душа. — А чего, пойди! — сказала и Аська. — Пусть сочинит, а мы потом споём. — Страшновато. А вдруг не захочет? — Иди, иди — чего не попробовать! И Анька отправилась в палату к мальчишкам — музыку сочинять. — Можно? Аньке были рады, только Джем лежал, закрыв глаза. Нянечка Дора мыла полы, широко размахивая шваброй. Суть дела была изложена, Славик прочёл стихи. — Хорошие какие! Правда на песню похоже. Только я сочинять-то не умею! — Ты же учился в музыкалке! Попробуй, — Анька начала напевать. — Вот так как-нибудь! Славик взял гитару и начал сочинять, подбирая аккорды. Думал же он при этом примерно следующее: «Знала бы ты, как я учился в этой музыкалке! Полгода выдержал, а потом от сольфеджио убежал. Аккорды только брат показал». Эх, тайны, тайны! Славик честно пытался сочинить песню, только вот мелодия получалась — обычная, состоящая из аккордов «квадрата», и вместо испанского чуда вырисовывалось что-то чуть ли не блатное. Не получалось! Анька собиралась уже уходить, как к кровати Славика, отложив швабру и тряпку, подошла нянечка Дора. Доре было неопределённое количество лет, та как лицо её носило явные отпечатки того, что было выпито за всю её жизнь. Скуластое, испитое лицо с резкими чертами, с прямыми черными бровями. Волосы были вечно покрыты низко повязанным платком. Из всех нянечек была она самой немногословной, вечно выходила курить — то на веранду, то в подсобку. Дора обтёрла руки о полу халата и молча взяла у Славика из рук гитару. Лёгким движением она подтянула расслабленные струны. И вдруг запела. Запела тихим, низким голосом, запела на незнакомом, чуть гортанном языке. Анька сразу поняла, что она поёт. Она пела те стихи, что пронзили Аньке сердце, только пела Дора их — по-испански, на языке оригинала, так сказать. Лицо Доры преобразилось. Как будто изнутри появился свет, высветив нечто — то самое, что покорило Аньку в этих стихах. Глаза Доры были прикрыты. Дора не смотрела на нас. Было такое чувство, что и пела она не для нас и, уж конечно, не для себя. |
| Сам я не владел навыками джазовой импровизации, но некоторые из моих новых друзей так преуспевали и этом, что принимали участие в джем-сейшенах с такими джазовыми корифеями, как Лукьянов, Пищиков, Козлов, Громин, Марков или Чижик. В то время в Москве было несколько джазовых кафе — «Молодежное», «Синяя птица» и «Ритм», где еженедельно происходили джазовые сборища, на которых можно было непосредственно соприкоснуться с практикой джазового музицирования. Но, конечно же, они не могли сравниться с тем впечатлением, которое производили записи Питерсона, Колтрейна или Монка. Как бы то ни было, но соприкосновение с джазом еще более усложняло ответ на вопрос «Что такое музыка?», ибо некогда единое музыкальное пространство становилось еще более многосложным и многомерным. Причем в отличие от старинной, классической и современной музыки джаз представлял собой нетекстовую и некомпозиторскую музыкальную практику; в силу чего применять к нему методы описания и анализа, принятые в теоретико-исторических музыкальных дисциплинах, становилось достаточно проблематично. В ситуации, в которой для ответа на вопрос «Что такое музыка?» ресурсов теории и истории музыки становится явно недостаточно, не остается ничего другого, как пытаться обратиться к иным областям знания и к иным дисциплинам. Если теория и история музыки занимаются изучением музыкальных форм самих по себе, то эта новая область знания должна была бы заняться научением форм существования музыкальных форм. Формы существования музыкальных форм есть не что иное, как социально-бытовые формы жизни и поведения, которые предопределяют природу музыкальных форм, и поэтому эта новая область знания или новая дисциплина есть не что иное, как музыкальная социология. И поэтому, наверное, совершенно не случайно именно в это время появился фундаментальный труд Теодора Адорно «Введение в социологию музыки», превративший музыкальную социологию из прикладной статистической дисциплины в одну из основополагающих областей знания о музыке, без учета которой ответить на вопрос «Что такое музыка?» стало практически невозможно. |
| Сборник рассказов и пьес Эжена Ионеско: цикл мини-рассказов «Сказки для детей моложе трех лет», рассказы «Фотография полковника» и «Орифламма», пьесы «Пробел», «Этюд для четверых», «Бред вдвоем». В «Фотографии полковника» Ионеско рассказывает о человеке, который решил поселиться в прекрасном пригороде: дома, соседи, природа все здесь прекрасно, только некий человек ходит где-то рядом, очаровывает людей и убивает их… (рассказ идет от Сияющего Города до разговора с убийцей, у которого нет мотива убивать: грехопадение и полная бессмыслица смерти). «Орифламма» (запрестольная хоругвь в аббатстве Сен-Дени, боевое знамя французских королей) посвящена семье, в доме которой лежит труп и постепенно заполняет весь дом. «Фотография полковника» — одна из самых страшных описаний дьявола, фундаментальной падшести мира в современной литературе. «Орифламма» — упражнение на ту же тему, но кончается она, кажется, более оптимистично, обещая некую победу. Пьеса «Бред вдвоем» посвящена абсурдности жизни людей посреди войны. Группа Вконтакте Facebook группа Сказки для детей моложе трёх лет. Пробел. Этюд для четверых. Бред вдвоем Сказки для детей моложе трёх лет Первая сказка для детей моложе трех лет Жозетт уже большая; ей тридцать три месяца. Однажды утром, как всегда, она подходит своими нетвердыми шажками к двери родительской спальни. Она пытается толчком открыть дверь, она пытается открыть ее совсем как маленькая собачка. Она теряет терпение, она взывает, и это будит ее родителей, которые притворяются, что не слышат ее. Папа с мамой сегодня утром ужасно усталые. Этой ночью они ходили в театр, потом, после театра, в ресторан, потом, после ресторана, в кино, потом, после кино, в ресторан, потом, после ресторана, на кукольное представление. И теперь им лень. Тяжела родительская доля… Уборщица тоже теряет терпение. Она распахивает дверь в родительскую спальню и говорит: — Доброе утро, месье, доброе утро, мадам, вот ваша утренняя газета, вот открытки на ваше имя, вот ваш кофе с молоком и сахаром, вот ваш фруктовый сок, вот ваши круассаны, вот ваши тосты, вот ваше масло, вот ваш апельсиновый мармелад, вот ваш клубничный джем, вот яичница, вот ветчина, и вот ваша девочка. |
| Весть о появлении баба распространяла и волновала умы. Речи о том, что наступит новый порядок вещей, соединялись с осуждением существующего порядка. Духовенство и правительство увидели себя принужденными выступить на борьбу с новой пропагандой. Некоторые ученики баба были арестованы, подвергнуты наказанию палками, им было запрещено проповедовать. Когда сам баб по возвращении из Мекки приплыл в Бушир, он был схвачен и отправлен под арестом в Шираз. Это было в сентябре 1845 г., а Али-Магомет объявил себя бабом 30 апреля (12 мая) 1844 г. (5 Джем-эль-Авеля 1260 г. геджры, день возникновения бабизма). В течение одного года с небольшим уже образовалась секта и выросло движение. Сведения о пребывании баба в Ширазе в деталях неясны и противоречивы. Несомненно, он был подвергнут допросу. Допрос по обычаю имел характер диспута, и хотя для диспутантов непосредственный исход таких диспутов бывает предопределен полицией, их нравственное значение простирается гораздо далее и нередко бывает диаметрально противоположно тем целям, которые наметили для них устроители. Представим себе картину этого диспута. Юный аскет, ничего не имевший и ни в чем не нуждавшийся, исполненный нежности и доброты, строгий ревнитель религиозных требований, благочестивый паломник в Кербеллу и Мекку, вдохновенный энтузиаст с глубокой верой в коран, соединявший не менее глубокую веру и в свое дело, он должен был привлечь к себе сердца всех тех, кто не был лично заинтересован в его осуждении. Он ничего не отвергал в исламе, он даже арабский язык корана признавал священным, правда, он выдвигал свои сочинения и придавал им значение откровения. Но и для тех, кто в это не верил, сопоставление этой претензии с другими его качествами только давало право назвать его меджзубом в смысле поврежденного в уме. Его судьям и оппонентам трудно было привлечь к себе симпатии. В осуждении баба, бичевавшего своими речами их непригодность для того дела, которому они служили, были заинтересованы их алчность, честолюбие и властолюбие. |
| Не знаю, как с этим в других тюрьмах, но здесь было страшно. Сама атмосфера, отвратительные стены, ржавые решётки, паутина и пыль по углам, вонь в туалетах, мрак в камере и грязь на полу только дополняли угнетённость психики заключённых. Часто я думал, что нам устраивают такой психологический террор, который не только не способствует ресоциализации заключённых, а напротив, совершенно негативно настраивает и тех, которые имели здоровое отношение к обществу, но за мелкие преступления или из-за судебных ошибок были вынуждены провести определённое время в этой среде. Это уже другая тема, — сколько невинных людей, несправедливо обвинённых и осуждённых, сидит в тюрьме. Насколько развито взяточничество и как при помощи подкупа тюремных служащих можно получить льготный тюремный статус… Может быть, такое происходит повсюду, может быть, и в тюрьмах развитых стран с помощью денег можно улучшить свой тюремный статус, но то, что я видел в Идризово, тяжело впечатлило бы любого человека. Питание было мизерное. Дело не только в том, что пища была невкусной, как некто сказал, “для заключённых такая и нужна”, но и в том, что она была в очень небольших количествах, крайне негигиенично приготовлена и подана, — всё это вместе раздражало заключённых, делало их нервными и нетерпеливыми. За всё время моего пребывания в тюрьме никогда не было ягод, пирога или какого-нибудь десерта. Утром в 6 часов суп, хуже, чем помои, на девяносто процентов выливаемый свиньям, потому что его почти никто не ел. В обед одна мясная вырезка, разделённая на двоих, вечером одно варёное яйцо и двести милилитров йогурта 6 , произведённого на тюремном хозяйстве. Иногда вместо супа утром давали небольшой кусок маргарина с джемом, в обед одну банку сардин на двоих, то есть по две рыбки на человека, так как в банке чаще всего было четыре рыбки. Вечером — один кусок коровьего сыра с тюремного хозяйства и один помидор или паприка. С таким “обильным” питанием требовалось работать по восемь часов ежедневно. Чуть не забыл: те, кто работал, получали ещё ужин: джем или кусок сыра, иногда и чашку йогурта. Сумма на одного заключённого выходила меньше одного евро. Одежда, которую мы носили в камерах, внутри тюрьмы и на работе, была взята из дома. Тюрьма никому не даёт одежду. Месячная “зарплата” была восемь евро. |
| «Нет, — успокаивал сам себя Роман, — это на фоне вчерашнего разговора… Такого не бывает. Покойники не скучают и не зовут к себе». Но даже обычно спасавший от депрессии душ не помог ему окончательно избавиться от страха. Карелин был подавлен, и когда он вышел в столовую, Ларс сразу это заметил. – Карл, что произошло? Вы неважно выглядите. Роман махнул рукой. – Сон приснился какой-то… Винкенс понимающе кивнул. – Вам следует обратиться к психоаналитику. Тревожные сны – повод для беспокойства. «Да уж, мне сейчас только психоаналитика не достает!» — подумал Карелин, садясь за стол. – Я после смерти Ренаты ходил к психоаналитику, — сообщил Ларс, намазывая на разрезанную вдоль круглую булочку клубничный джем. – Мне помогло. И я отношусь к такой помощи очень положительно. Иногда это требуется человеку. Попробуйте эти булочки, Карл. Их печет мой старый знакомый Тони Франс. Прекрасный пекарь. Рекомендую посетить его кондитерскую. А его жена делает такие изумительные пирожные! – Ларс улыбнулся, глядя на гостя поверх очков. Роман тоже взял булочку, но, поскольку не любил сладкое, съел её просто так, без джема. Сдоба на самом деле была очень вкусной. – Карл, если хотите, можете остаться у меня еще на пару дней, — неожиданно предложил Винкенс. – Я смотрю, жизнь у вас не очень веселая. Отдохнули бы, отвлеклись… Место у меня есть. – Спасибо, но у меня срочное дело в Цюрихе, — ответил Роман. – А детей у вас нет? – спросил он ветеринара. Тот вздохнул и развел руками: – Не получилось. Сначала мы не могли позволить себе ребенка. Мы жили очень бедно, едва сводили концы с концами. Сельские ветеринары никогда не были богачами. А потом, когда положение улучшилось, как мы ни старались, ничего не получилось. Теперь вот даже не знаю, кому это все оставить. – Вам надо жениться, — сказал Роман. – Жениться? — смущенно улыбнулся Винкенс, подливая ему кофе. – Кому я нужен, старый пень? – Напрасно вы так думаете. Человек всегда кому-нибудь да нужен. Я уже говорил вам – объяснитесь с фрау Хильдой. Я уверен, что она заинтересована в вас. Винкенс смущенно улыбнулся. – Это не так легко. Хоть мне уже и под семьдесят, и многое пережито… Но в этом вопросе я чувствую себя мальчишкой. После завтрака ветеринар любезно показал Роману свою клинику. Помещения, и, правда, были небольшие, но чистые и уютные. Особенно умилило Романа обилие игрушек в комнате для выздоравливающих. |
| Для более успешной борьбы с появившимся в мире злом Ормузд поселил своих духов в земные тела. Первое из таких тел составил первобык 366 , в коем помещено 24 яцата. Ариман умертвил перво-быка. Душа первобыка по смерти его сохранялась на луне и помещена была в появившемся затем первочеловеке – Кайоморт. Из первобыка произошел также и растительный мир. Но и Кайоморт за служение Ормузду через 30 лет был умерщвлен дэвами. Из семени Кайоморт выросли новые перво-люди Мешиа и Мешиане. Одновременно с последними из остатка семени первовола Ормузд создал животных 367 . Мешиа и Мешиане признавали творцом и богом Ормузда, но Ариман совратил их: они начали его чтить. После творения и падения человека борьба между Ормуздом и Ариманом не могла кончиться. Среди людей распространился ложный культ дэвов, болезни, смерть и проч. Ормузд не мог равнодушно смотреть на погибель своего творения и посылал особенных лиц для распространения истинных верований среди людей. Таковы: Джем-шид, Феридун, Зороастр, Ошедерма и Ошедербами. Посланники Ормузда побеждали творение Аримана: при Джемшиде и Феридуне не было жара, ветра, смерти и болезней. Но при вере в дуализм персам, как и всякому человеку, хотелось верить в торжество добра, и потому в древнейших персидских книгах встречается учение о победе Ормузда над Ариманом. По переводу Бюрнуфа, еще в Яснах есть молитва об одержании Ормуздом окончательной победы над Ариманом 368 . Это молитвенное желание с течением времени перешло в веру в действительную будущую окончательную победу над Ариманом. В Вендидад говорится о Сосиоше как будущем победителе Аримана, а в Бундегеш подробно изображается воскресение людей, суд и покаяние Аримана. После изложения учения персов о загробной жизни и основного принципа персидской религии уместно будет заняться вопросом об отношении учения персов о загробной жизни к ветхозаветному учению. – Есть ли сходство между персидскими и библейскими писателями в учении о загробной жизни, и отразилось ли влияние персов на ветхозаветном учении о загробной жизни? |
| Хронологически верно будет начать наше путешествие-исследование с Колизея в Эль-Джеме, свидетеля эпохи римских гонений на североафриканских христиан. Без какого-либо преувеличения скажем, что это – самый грандиозный монумент эпохи Римской Африки. Гигантский амфитеатр-цирк, рассчитанный на тридцать пять тысяч зрителей, был возведен в III в. по Р.Х. в античном городе Фисдре (современный Эль-Джем в Тунисе). Все называют его Колизеем по аналогии со знаменитым римским амфитеатром, хотя его прототип получил это наименование от стоявшей рядом с ним колоссальной статуи; тем не менее это название утвердилось в литературе. Тунисский амфитеатр уникален: зданий такого типа осталось в мире всего три – в Риме, на территории бывшей Югославии и в Тунисе; эль-джемский амфитеатр из них третий по размеру, но лучший по сохранности, несмотря на значительные утраты и неумелую реставрацию. Возведенный в Фисдре собственный Колизей свидетельствовал о богатстве города и горожан, нажитом торговлей зерном и оливками. На его арене были мучимы христиане, которых бросали на съедение диким зверям, расстреливали из лука и т.д. Епископ Евсевий Кесарийский (260–340) оставил следующее свидетельство как очевидец: «Кто не будет потрясен, видя, как эти воистину изумительные борцы за веру стойко переносили длительное бичевание и сразу же после него состязание с кровожадными зверями! С изумительной выдержкой встречали эти благородные люди нападение любого зверя: леопарда, медведя той или иной породы, дикого кабана, быка, разъяренных от прижигания каленым железом. Мы и сами присутствовали при этом и видели...» Величественные и мрачные руины молчаливо хранят память о тех жестоких временах, когда язычники развлекали себя муками людей. Священномученик Киприан (III век) писал, что люди, приходя на бесчеловечные и ужасные представления, не смущаются тем, что их жажда развлечений является главной причиной кровопролитий и убийств Конкретных имен пострадавших на арене амфитеатра в Фисдре указать невозможно, однако известно, что, когда было провозглашено очередное гонение, карфагенская чернь вопила: «Киприана ко львам!» (Позднее, в 258 году, |
| Великий магистр, желая уберечь Зизима от убийц, отослал его подальше в тыл, в орденский замок Бурганеф во Франции и, более того, выторговал у султана сорок тысяч венецианских золотых дукатов ежегодно на содержание знатного заложника, окончательно превратившегося таким образом в пленника. Источники единодушно свидетельствуют, что ни во Франции, ни затем в Риме, куда он был перевезен в 1489 году, Зизим не бедствовал и вел жизнь, более подобавшую сану принца, а не узника, но все равно это была одна видимость. Римский папа повысил цену содержания Зизима, достигшую половины всеосманского дохода (сорок пять-шестьдесят тысяч дукатов); Баязиду пришлось согласиться, но в обмен за это он упросил папу заточить Зизима в замок Святого Ангела. В 1495 году Зизим умер; кто виновен в его смерти, осталось загадкой. Считается, что до него добрались убийцы его брата; по другой версии, турецкого принца отравил Римский папа, опять же, подвигнутый на это огромной взяткой из Стамбула. Если верно последнее, папа поступил неосмотрительно, поскольку тут же развязал руки злейшему врагу христианства. Эту версию отстаивает в том числе и Р.Ю.Печникова в своей работе «Мальтийский орден в прошлом и настоящем», где прямо указывает: «Баязиду II... удался ловкий дипломатический маневр: он договорился с очередным папой, развратным и сребролюбивым Александром VI (тем самым знаменитым Борджиа-отравителем. – Е.С.), о том, что его брат будет отравлен. За устранение принца Баязид пообещал папе триста тысяч дукатов, и последний не устоял: в 1495 году по дороге из Рима в Неаполь Джем внезапно заболел и в страшных мучениях скончался». Кстати, позднее в руках иоаннитов оставался еще сын Зизима, использовать которого в 1514 году как претендента на турецкий престол предлагал рыцарям разбитый султаном Селимом I Грозным (1465–1520, правил с 1512) иранский шах Исмаил I. Незамедлительно после смерти Зизима Баязид напал на Родос, в то время как египетский флот разорил Кос и окрестные острова. Довольно скоро – по историческим меркам, – в 1522 году, внук Баязида Сулейман Великолепный после пятимесячной осады победил родосских рыцарей, о чем тоже было рассказано. |
| Откуда взять этот образ? Посредственно или непосредственно, но пророки ислама в этих выражениях присвоили себе то, что принадлежит Христу: „Я есмь дверь“ ( Ин.10:9 ). Господь определял Себя и как дверь и как пастыря, проходящего через эту дверь и как истину. По первоначальной мысли Али-Магомета он – дверь, через которую открывается доступ к скрытому имаму, к скрытой истине, но потом он отожествил дверь с тем, что скрывается за дверью. Сначала Гуссейн усомнился в религиозном достоинстве своего бывшего товарища, но скоро пришёл к убеждению, что он действительно баб и слава о новоявившемся бабе, которому было около 25 лет от роду, быстро разнеслась по Персии 1648 Около баба собралась значительная толпа приверженцев. В своих речах Али-Магомет бичевал пред своими новообращёнными последователями несправедливость властей, безнравственность шиитских духовных, корыстность, вообще всё дурное и говорил, что приближается новая эра счастья и справедливости. В последнем, понятно, заключалась могучая подкупающая сила проповеди. Фантастиче- —53— ские ожидания распространялись среди персов. Между тем баб неожиданно из Шираза отправился в Мекку. Отсюда – прибавление хаджи к его имени, как уже ранее ему было придано имя кербелляи, как паломнику в Кербеллу. Весть о появлении баба распространяла и волновала умы. Речи о том, что наступит новый порядок вещей, соединялись с осуждением существующего порядка. Духовенство и правительство увидели себя принуждёнными выступить на борьбу с новой пропагандой. Некоторые ученики баба были арестованы, подвергнуты наказанию палками, им было запрещено проповедовать. Когда сам баб по возвращении из Мекки приплыл в Бушир, он был схвачен и отправлен под арестом в Шираз. Это было в сентябре 1845 г., а Али-Магомет объявил себя бабом 30 апреля/12 мая 1844 г. (5 Джем-эль-Авеля 1260 г. геджры, день возникновения бабизма). В течение одного года с небольшим уже образовалась секта и выросло движение. Сведения о пребывании баба в Ширазе в деталях неясны и противоречивы. |
|
|
