| Возле кухни помещалась ванная комната. Дальше находился кубрик – помещение команды – длиной в пять метров; но дверь в него была заперта, и мне не удалось по обстановке его определить количество людей в экипаже “Наутилуса”, на что я рассчитывал. Здесь же находилась четвертая водонепроницаемая переборка, отделяющая кубрик от машинного отделения. Пройдя через дверь в переборке, мы очутились в зале, где капитан Немо первоклассный инженер, установил машины, приводящие “Наутилус” в движение. Этот ярко освещенный зал имел не менее двадцати метров в длину. Зал делился на две части. В первой стояли элементы, вырабатывающие электрическую энергию, во второй – машины, вращающие винт корабля. Меня удивил какой-то странный запах, ощущаемый в этом зале. Капитан Немо заметил мое недоумение. – Это запах газа, – сказал он, – выделяющегося при получении натрия. Но это в конце концов небольшое неудобство. Впрочем, мы каждое утро основательно вентилируем весь корабль. С интересом я рассматривал машины “Наутилуса”. – Как видите, – сказал капитан Немо, – я пользуюсь элементами Бунзена, а не Румкорфа. Они не дали бы мне нужной мощности. Батарей Бунзена у меня немного, но зато каждая очень сильна. Выработанное батареями электричество передается в противоположный конец зала, воздействует там на огромные электромоторы, которые через сложную систему трансмиссий сообщают вращательное движение гребному валу. Диаметр этого вала – шестьдесят сантиметров, длина – семь с половиной метров. Несмотря на эти большие размеры, скорость вращения вала доходит до ста двадцати оборотов в секунду. – И вы развиваете скорость… – Пятьдесят миль в час. Здесь крылась какая-то тайна, но я не смел добиваться ее разъяснения. Каким образом электричество могло давать такую огромную энергию? Где источник этой неслыханной, почти неограниченной мощи? Заключался ли секрет в катушках нового образца, дающих высокое напряжение, или в системе трансмиссий? Этого я не мог понять. – Капитан Немо, – сказал я, – я преклоняюсь перед результатами и не пытаюсь даже объяснить себе, как вы достигли их. Я видел “Наутилус” маневрирующим вокруг “Авраама Линкольна” и знаю, какую чудовищную скорость может он развивать. Но ведь недостаточно одной быстроты. Нужно еще видеть, куда идешь. Нужно иметь возможность направлять судно вверх, вниз, влево, вправо. Как добиваетесь вы всего этого на больших глубинах, где давление достигает сотен атмосфер?! Как поднимаетесь на поверхность океана? Наконец, каким способом вы достигаете прямолинейности движения в избранном! вами водном слое? Не нескромно ли, что я задаю вам столько вопросов? |
| Вот для нас с вами величайшая истина христианства — обожение — в значительной степени уже как бы и стерлась, забылась. А Индия живет обожением — бестелесным; если индиец, уверовав во Христа, сохранит свойственное индийскому благочестию напряженное стремление к соединению, слиянию с Богом, он оживит наши души, забывшие высшую цель христианства. Сам же он получит великий дар сохранения своей личности, узнает, что после смерти есть сознание. В Китае, в отличие от Индии, христианство значительно распространилось, не отметая при этом полностью китайского видения мира: китайцы, став католиками, не превращаются в итальянцев, став православными — в русских, а остаются китайцами, и не только по цвету кожи. Традиционное китайское мировидение может принести христианству особое отношение к миру как к творению Божию, особую радость и благоговение перед его красотой, которое мы отчасти, к сожалению, утратили, излишне сосредоточившись на себе. Мы стали эгоистами, и надо сказать, западная религиозная традиция склоняет человека к эгоизму — не личному, а родовому: все ради человека, все для блага человека. Это и так, и не так. Человек — царь, но не тиран в этом мире; царство не создано для царя, это царь создан для царства, только тиран думает, что целое государство — его ванная комната, в которой он может делать все, что угодно. И вот напомнить, что этот мир не для человека создан, а человек в нем всего лишь поставлен начальником, правителем, попечителем, царем, напомнить великолепием своего творения, научить замечать красоту каждого цветка и каждой пташки как Божественного творения — вот что принесет нам Дальний Восток, в то же время усвоив, что человек не только кончик волоска на лошадиной шкуре, но и богоподобное существо, ради которого умер Спаситель, чтобы сделать его Богом. Путь человека к Богу будет продолжаться до тех пор, пока будет течь время, светить солнце, пока Господь не свернет этот мир, как свиток. И мы должны помнить, что каждый дар Божий, каждая искра человеческой воли, направленная к Богу, бесценна. Рассматривая из глубин прошлого до сегодняшнего дня все эти великие дары и открытия истины, мы должны с удивлением смотреть, как, несмотря на всю нашу негодность и побеждая ее, наш Небесный Отец зовет и ведет нас к Себе. И в этом главный смысл истории религии и ее цель. |
| Все эти фокусно-роскошные затеи не могли задеть сашиной души, даже напротив – вызывали раздражение. Но, пожалуй, – до революции. А сейчас – его отношение как-то повернулось. Хозяйка сбежала от своих забав, а – местечко большое и богатство большое, всё это надо бы сохранить, особенно от глупого пустого погрома. Решил Саша – караул здесь поставить и пока подержать. Пошёл наверх, уже один. А, вот здесь-то погром и был, и остался хаос: в двух комнатах пол забросан фотографиями и бумагами, фотографиями и бумагами, все ящики столов и бюро выдвинуты. Висела, нетронутая, остеклённая большая фотография молодого царя в морской форме, и внизу надпись, да кажется и его рукой: «Николай, 1892». Другие портреты, великие князья, генералы, артисты. Мебель и обстановка пострадали мало. Под стеклянным футляром лежал венок, какая-то награда, – да не золотой ли? Саша снял колпак, вертел венок и внизу обнаружил явную пробу: «96»! Грабители просто не сообразили. Да, караул придётся поставить. А потом – многое отсюда вывезти, спасти. Пачки писем, пачки писем – перевязанные ленточками. И стопка сафьяновых тетрадочек. Дневники… За 20 лет… О, тут читать и читать… Сколько ж ей может быть лет? Уж за сорок? И ещё танцует и ещё чарует? В детской разбросаны были по полу дорогие игрушки, рельсы с локомобилем и вагонами. Сколько ж у неё детей? От кого? Уже ясна была обстановка, и ждали его дела в комиссариате, надо было уходить. А он всё бродил по комнатам. Его затягивало. В гардеробной отодвинул дверь – висело множество платьев, блузок, юбок, – двести, всех цветов, шерстяные, воздушные, вязаные, кружевные. Оглядясь – никого не было, тихо, – он медленно провёл рукой по перебору этих платий. Как по струнам. И платья как будто зазвучали. И – пахли. Он открыл ещё дверь. Ванная комната. Но не просто с овальной ванной – а вели ступени вниз, в углубление – в мраморный бассейн. А на верхней ступеньке стояли маленькие-маленькие туфельки, непонятного назначения – балетные? купальные? Саша остановился над ними, замер. |
| Даже если вы передали вашему сыну или вашей дочери ответственность за пункты из перечня событий жизни ребенка, вы тем не менее все еще можете выслушивать его или ее ложь по самым разным поводам. Если это так, посмотрите, не провоцируете ли вы всю эту ложь, задавая ребенку вопросы, и не подкрепляете ли вы ее, концентрируя на вашем ребенке, когда он или она лжет, отрицательное внимание. Начните с решения не задавать ребенку каких бы то ни было вопросов по крайней мере в течение одной недели. Это не будет, по-видимому, столь уж трудным, как кажется на первый взгляд. Нужно просто быть немного более внимательной к тому, как вы говорите с ребенком; и каждый раз, когда захочется задать вопрос, постарайтесь либо ничего не говорить, либо измените вопрос таким образом, чтобы его можно было выразить в форме Я-высказывания. Вместо: «Сделал ли ты свою работу по дому?» Попробуйте: «Мне бы хотелось узнать, что ванная комната уже вымыта». Вместо: «Почему ты не здороваешься, когда я прихожу домой?» — «Я чувствую, что мной пренебрегают, когда со мной не здороваются». Или: «Мне хочется, чтобы со мной здоровались, когда я прихожу вечером домой». Вместо: «Как ты доберешься до дому?» — «Я беспокоюсь о тебе, и мне хотелось бы знать, что ты доберешься домой в полной безопасности». Вместо: «Сделаны ли твои уроки?» — Ничего не говорите! (Этот пункт целиком и полностью относится к перечню событий жизни ребенка.) Существует особая разновидность вопроса, от которой мы вас особенно предостерегаем, — это вопрос, с помощью которого вы проверяете, будет ли ребенок говорить вам неправду о чем-то, что вы уже и так знаете. Например: Из школы позвонили домой, чтобы узнать, больна ли Дженифер (14), поскольку она не пришла в школу. В тот же день мать Дженифер спросила ее: «Ну как сегодня в школе?» Мы расцениваем это как ловушку. Не рекомендуем вам делать так — отчасти потому, что это все равно что специально добиваться лжи от Дженифер и тем самым предоставлять ей возможность упражняться в ней. И, более того, еще и потому, что в использовании подобного вопроса есть те же элементы мошенничества, что и в самой лжи. Простая констатация в сочетании с Я-высказыванием будет более эффективной: |
| Дом, хоть и невеликий, был забит до отказа. На первом этаже обосновался мелкий чиновник с женой; их недавний брак, по всему было видно, не складывался. Второй этаж занимала моя хозяйка с мужем, а этаж выше — их двое детей; на самом верху, каждый в своей комнате, обитали я и еще один человек. Этот съемщик, как мне смутно припоминается, был чем-то вроде клерка. Все получали только завтрак, хотя я был исключением — меня в рабочие дни кормили еще легким ужином, — а по воскресеньям мы все вместе обедали. Прислуги не было. И мне что-то не помнится ванная комната — благоразумнее ограничиться этой неопределенной формулировкой. Из дома я отправлялся с небольшой сумкой, набитой книгами и всем необходимым, через Уэстборн-Гров и Кенсингтонский сад в средоточие учености, а по вечерам, когда темнело и сад закрывался, я спешил обратно, шурша опавшей листвой, нередко подгоняемый свистками сторожей и криками «На выход!». К югу от этих зеленых лужаек и зарослей располагались лаборатории, библиотеки, музеи и астрономические обсерватории, к северу — лавки Квинс-роуд и Уэстборн-Гров, освещенные газом витрины универмага Уайтли и сугубо личная жизнь плотно заселенных домов, в один из которых мать меня загнала. Переход от общего к частному нигде не был столь разителен. На промежуточной лестничной площадке моего дома находилось некое подобие гостиной, в которой я располагался с двумя мальчиками; там я делал записи и читал учебники на покрытом клеенкой столе под газовой горелкой, а они тем временем готовили уроки или затевали драку. Обе замужние женщины были неряхи, занятые только едой, питьем, тряпками и сексом. Весь день они оставались дома и в это время «прибирали», точнее бездельничали, или, когда находило на них такое настроение, надевали все самое лучшее и отправлялись пошататься по магазинам или просто по улицам в поисках сомнительных приключений. Когда повезет, удавалось подцепить мужчину, который, глядишь, сводит поесть, разыграть перед ним таинственную знатную даму, договориться о новой встрече, которая может и не состояться, и с восторгом описывать потом свое приключение всем, кому не лень, разумеется, за исключением мужа. Слова и дела кавалера пересказывались самым дотошным образом, поскольку надо было выяснить, джентльмен ли он, да и вообще кто он такой. Самым ценимым трофеем этой игры воображения было некое идеальное существо — светский человек, член клуба, хотя всегда оставалось неясным, таков ли трофей на самом деле. Он мог запросто оказаться заезжим деревенщиной или даже отлучившимся из лавки приказчиком. |
| Комнаты в приюте разделены на мужские и женские, живут в них по два-три человека. Это инвалиды, попавшие в трудную жизненную ситуацию. Большинство из них не имеют постоянной регистрации и даже паспортов — в приюте им помогают восстановить документы. «Есть люди, — рассказывает старшая сестра богадельни Анна Анатольевна Бородина, — которые приходят к нам на месяц, на недельку — какие-то обстоятельства у родственников. А есть те, кто живет здесь до своего конца». Самая молодая насельница, 19-летняя Лия, — колясочница. Лия учится в институте, но так сложилось, что жить ей негде. Есть старушки, есть 34-летний полностью обездвиженный человек, есть слепой подопечный. Приют осуществляет только уход, но все насельники прикреплены к городской поликлинике, к которой территориально относится жилой дом. «Мы нашли с поликлиникой хороший контакт, — говорит Анна Анатольевна. — Инвалидности там оформляем. Вызываем и терапевта, и онколога, и хирурга, и психиатра». Кроме того, в социальном отделе Екатеринбургской епархии есть женщина-доброволец, которая по специальности терапевт, 30 лет проработала на скорой помощи. Она регулярно осматривает всех местных подопечных. В любой момент, чтобы не вызывать слишком часто врачей из поликлиники, сотрудники приюта могут обратится к ней. Сотрудников в богадельне очень мало — в смене днем всего три человека: сестра по уходу, повар и сестра по хозяйству, которая стирает и моет полы. Ночью дежурит одна сестра. Есть также сотрудница, которая занимается социальной работой: оформляет инвалидность, взаимодействует с аптеками и городской социальной службой (получает в ней памперсы и т.п.). Все сотрудники — воцерковленные христиане. «Иначе тут очень трудно работать. Труд тяжелый, зарплата мизерная, — говорит Анна Бородина. — К счастью, есть добровольцы, человек 20. Мы рады, когда люди даже просто приходят пообщаться с бабушками, ведь это тоже очень важно». В приюте есть свой процедурный кабинет, большая ванная комната. Косметический салон пожертвовал богадельне специальный стол, на котором можно мыть лежачих больных. |
| Мы поговорим более подробно о разновидностях тех действий, которые вы можете совершать, после того как станет ясно, что следует делать с самими этими действиями. Когда вы придумаете нечто, что вам хотелось бы сделать, придержите это в уме, а затем: Втретьих, как только данное происшествие случится в очередной раз, объявите вашей семье, чего вы хотите, сделав это в форме спокойного, ненапряженного Явысказывания, в котором нет слов «вы», «ты». Я хотела бы, чтобы зубная паста хранилась в ящике. Я на самом деле хочу, чтобы за ужином царил мир и была дружелюбная атмосфера. Я хочу, чтобы на лестнице не валялись вещи. Это своего рода разновидность мини-утверждения того, что на ваш взгляд, является справедливым. Вчетвертых, подождите до тех пор, пока ситуация не повторится вновь (вы должны быть достаточно уверены в том, что именно так и произойдет). Впятых, повторите для вашей семьи, чего вы хотите в данной ситуации, и на этот раз скажите, что вы сделаете, если не будет так, как вы хотите. Я на самом деле хочу, чтобы зубная паста хранилась в ящике. Если этого не будет, то я напишу об этом зубной пастой на зеркале. Я действительно хочу, чтобы за столом царили мир и спокойствие. Если этого не будет, я заберу свою еду в спальню и поужинаю там. Я хочу, чтобы на лестнице ничего не валялось. Если я обнаружу, что она чем-то завалена, то все, что на ней найду, брошу в ванну. Здесь вы, возможно, скажете себе: «Если я хочу, чтобы ванная комната была чистой и аккуратной, то нелогично размазывать зубную пасту по зеркалу». Верно, это нелогично, если принимать в расчет лишь довольно узкую перспективу обеспечения чистоты в ванной комнате. Но ведь ваша цель не сводится к чистоте ванной комнаты, и с учетом этой широкой перспективы другие, более узкие представления о логичности могут в свою очередь оказаться нелогичными. Старайтесь не попасть в плен представлений о логичности, постоянстве, последовательности, согласованности и т. д. своих действий. Зубная паста — всего лишь средство для упрочения в глазах ребенка того факта, что вы действительно существуете и способны держать свое слово. |
| Мы поговорим более подробно о разновидностях тех действий, которые вы можете совершать, после того как станет ясно, что следует делать с самими этими действиями. Когда вы придумаете нечто, что вам хотелось бы сделать, придержите это в уме, а затем: В— третьих, как только данное происшествие случится в очередной раз, объявите вашей семье, чего вы хотите, сделав это в форме спокойного, ненапряженного Я-высказывания, в котором нет слов «вы», «ты». Я хотела бы, чтобы зубная паста хранилась в ящике. Я на самом деле хочу, чтобы за ужином царил мир и была дружелюбная атмосфера. Я хочу, чтобы на лестнице не валялись вещи. Это своего рода разновидность мини-утверждения того, что на ваш взгляд, является справедливым. В— четвертых, подождите до тех пор, пока ситуация не повторится вновь (вы должны быть достаточно уверены в том, что именно так и произойдет). В— пятых, повторите для вашей семьи, чего вы хотите в данной ситуации, и на этот раз скажите, что вы сделаете, если не будет так, как вы хотите. Я на самом деле хочу, чтобы зубная паста хранилась в ящике. Если этого не будет, то я напишу об этом зубной пастой на зеркале. Я действительно хочу, чтобы за столом царили мир и спокойствие. Если этого не будет, я заберу свою еду в спальню и поужинаю там. Я хочу, чтобы на лестнице ничего не валялось. Если я обнаружу, что она чем-то завалена, то все, что на ней найду, брошу в ванну. Здесь вы, возможно, скажете себе: «Если я хочу, чтобы ванная комната была чистой и аккуратной, то нелогично размазывать зубную пасту по зеркалу». Верно, это нелогично, если принимать в расчет лишь довольно узкую перспективу обеспечения чистоты в ванной комнате. Но ведь ваша цель не сводится к чистоте ванной комнаты, и с учетом этой широкой перспективы другие, более узкие представления о логичности могут в свою очередь оказаться нелогичными. Старайтесь не попасть в плен представлений о логичности, постоянстве, последовательности, согласованности и т. д. своих действий. Зубная паста — всего лишь средство для упрочения в глазах ребенка того факта, что вы действительно существуете и способны держать свое слово. |
| Несмотря на то, что условия размещения в нём больных были далеки от идеальных, это уже был всё-таки свой, а не съёмный, дом. «Самый дом 2-х этажный, деревянный, небольших размеров; - сообщал в отчёте о деятельности БА при КОТ за второй и третий годы её существования врач В.П. Первушин, - в 5-и небольших комнатах верхнего этажа разместили больных, а внизу устроили общий зал, служащий в то же время приёмной, кабинетом врача и помещением для аптеки, столовую и изоляционную комнату для вновь поступающих больных; кухня и тёплый ватер-клозет находятся также внизу, а ванная комната с небольшой комнатой для фельдшера вверху. В больнице с трудом может поместиться 11 - 12 человек, а зимой 9 - 10 человек, с удобством же 7 - 8 человек. Важно было уже одно то, что больница помещалась в своём доме, где не могло быть посторонних элементов, имела свой сад, которым пользовались только больные, свой водопровод, надворные здания для сохранения довольно большого больничного инвентаря и т.п. Таким образом в отношении хозяйственном больница лишь выиграла, но, разумеется, на приобретённый дом нужно смотреть как на временное помещение, переходное к тому типу лечебницы, который у администрации её за эти 2 ½ года практики постепенно с. 544] Всего - с 27 марта 1896 г. по 1 сентября 1898 г. -больничным лечением в БА при КОТ воспользовались уже в общей сложности 106 человек, по 1 января 1901 г. - 174 человека (при этом «общий благоприятный исход», по признанию врача В.П. Первушина, наблюдался «в 30 - 33 процентах всех случаев», что было «приблизительно одинаково с учреждениями подобного рода за с. 228 - 229; 59, с. 545] В первой половине июня 1899 г. казанскими трезвенниками был приобретён «для благотворительных учреждений Общества» дом на улице Подлужной, который её владелец И.Т. Анисимов уступил за 7 тысяч рублей - при значительно большей стоимости (за что был избран почётным членом с. 311]Дом в Академической слободе решено было продать, после чего - с 6 августа 1900 г. - БА при КОТ была переведена «во вновь приобретённое место в конце Подлужной улицы, под 54», обретя наконец свою постоянную с. |
| …Но так или иначе – оттепель продолжалась. 1954/55 учебный год дал мне возможность, отказавшись от офицерского класса, получить два обычных класса в вечерней школе взрослых. Теперь моими учениками стали летчики, рабочие авторемонтного завода. Среди них было несколько бывших заключенных, принятых, по нынешним либеральным временам, на доучивание. Мне теперь поручались доклады в Институте усовершенствования учителей, а на моих уроках побывали САМ завгороно Трубченко и – еще самее! – завоблоно Железков. Они предложили мне дать несколько открытых уроков для учителей, желающих «перенять опыт». После этих посещений на нас вдруг свалилась манна небесная – меня пригласили в горжилотдел «для переговоров об улучшении квартирных условий». Двухэтажный деревянный дом на улице Коммуны – два шага от школы – показался нам версальским дворцом. Нам дали двадцатиметровую комнату в квартире, где кроме нас жили всего только две семьи. И это после нагаевского барака, где мы были тридцатые! В квартире была хорошая кухня, ванная комната, теплая уборная. Не веря глазам своим, мы с Антоном откручивали краны в ванной, недоверчиво дотрагивались до кафельных плиток на кухонной печке. Шум спускаемой в уборной воды мы воспринимали как сигналы из потустороннего мира, потому что чего-чего, а уж благоустроенной уборной мы за последние два десятилетия категорически не встречали. Окончательно неправдоподобным чудом-юдом явился возникший на нашем столе телефонный аппарат. Его водрузили после того, как Антон стал обслуживать в больнице отдельную палату для начальства. Я до сих пор помню номер этого первого телефона моей второй жизни, начавшейся пятого марта пятьдесят третьего года. Двадцать два – семьдесят один. Автоматической станции в Магадане тогда еще не было, и вместо бездушных гудков слышался мелодичный голосок, сговорчиво отвечавший «Даю»… Мы с Антоном первые дни играли в этот телефон. По нескольку раз в день звонили друг другу с работы домой и вели, захлебываясь смехом, глупейшие, но милые нам диалоги. «Это совхоз Эльген?» – «Нет, что вы…» – «Прииск Бурхала?» – «Отнюдь нет». – «Может быть, это дом Васькова?» – «Гражданин, это частная квартира. Здесь живет один популярный у населения доктор, он же шарлатан-гомеопат…» – «Да? А я думал, что это квартира выдающегося специалиста по обучению комендантов изящной словесности…» |
|
|
