| – Молодость, перед которой будущее и долгая жизнь, не всегда находит время подумать о смысле и цели жизни. Поэтому часто идет туда, куда глаза глядят, и забывается, делает много такого, в чем потом раскаивается. В Ветхом Завете сказано: Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твоё радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих, только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд! Молодые часто забывают об этом и переходят границу, к своему несчастью, пример тому есть и Священном Писании, притча о блудном сыне, о которой можно сказать: «если бы пропал весь Новый Завет и сохранилась только она, то могла бы возместить его полностью». Тут есть объяснение того, что такое грех, что такое покаяние, что значит исправление жизни. Согласно этой притче, грех – это уход от Бога, следование в противоположном направлении, как блудный сын, отставивший отца и брата, отчий дом и ушел своей дорогой. Ушел, молодой и легкомысленный. А вокруг денег всегда собирается компания, здесь гулянки, застолья, но кончились деньги, и ушли друзья. И тут возникает вопрос: как жить? И «придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему». Отец принял его «и сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». Всякий грех несет в себе смерть, и какова радость, когда блудный, пропавший сын находится, когда мертвый оживает. Это суть Евангелия Христова. – Ваше Святейшество, кажется, что сейчас возрастает интерес молодых к монашеской жизни. Так ли это и что это, бегство от жизни, разочарование в ней или напротив, очарование духовной жизнью? – Если это было разочарование миром, тогда надолго этого интереса не хватит. Должно быть очарование христианской жизнью или, точнее, интенсивной христианской жизнью. Святой Иоанн Златоуст спрашивает, кто из двух людей одного возраста, бегущих один с мешком на спине, другой без него, может бежать дольше и добежать быстрее? Ответ очевиден, тот, кто бежит без мешка. А тот человек, который не обременен семьей и трудом ради нее, может все свои силы употребить на духовный рост. |
| Поэтому будем в грехах своих не людей стыдиться, но убоимся, как должно. Бога, Который и ныне видит наши дела, и в будущем веке накажет непокаявшихся. Кто ныне опасается стыда от людей только, а не стыдится делать что-либо непотребное перед всевидящим Богом, притом не хочет покаяться и исправиться, тот в будущий день Суда не перед одним или двумя людьми, а в виду всей вселенной будет выставлен на позор ( 113, 554 ). Блудный сын представляет собой образ падших после Крещения... Он называется сыном,а сыном никто не может называться без Крещения. Он и жил в доме отеческом, и получил свою долю во всем отеческом имуществе, а прежде Крещения нельзя ни воспользоваться отеческим достоянием, ни получить наследство. Таким образом, все это указывает нам на сословие верных. Когда же блудный сын, уйдя в чужую сторону и познав на опыте, как гибельно удаление из отеческого дома, возвратился, отец не злопамятствовал, но принял его с распростертыми руками. Отчего же так? Оттого, что он был отец, а не судья. И вот уже ликования, и пиршества, и праздники, и светел и радостен стал весь дом! Что говорить – это ли плата за порок? Не за порок, человек, но за возвращение (в дом); не за грех, но за покаяние; не за плохие дела, но за исправление. И что еще больше: когда старший сын огорчился этим, отец и его ласково успокоил, говоря: «ты всегда со мною, и все мое твое, а... брат твой сей был мертв и ожил» ( Лк. 15, 31–32 ). Когда, говорит, нужно спасти погибшего, то тут время не суда и строгого исследования, но только человеколюбия и прощения. Ни один врач, вместо того, чтобы дать лекарство больному, не подвергает его взысканиям и наказанию за беспорядочную жизнь... Итак, зная, что Бог не только не отвращается от обращающихся, но и принимает их не хуже добродетельных, не только не подвергает наказанию, но и Сам идет отыскивать заблудших и, найдя их, радуется (о них) более, чем о тех, которые были в безопасности, не будем ни отчаиваться о грехах, ни излишне надеяться на добрые дела ( 113, 559 ). |
| совершенно особая и исключительная молитва – молитва тех, кто во Христе являются детьми вечного Отца и могут обращаться к Нему как сыны. Когда эта молитва рассматривается в ее всеобщем значении, удобнее изучать и анализировать ее как восхождение; но не в таком виде дал ее Христос тем, кто в Нем и вместе с Ним – чада Божии, потому что для них речь идет уже не о восхождении; для них это данность, существующее положение; мы, в Церкви – дети Божии, и первые слова: Отче наш, утверждают этот факт и обязывают нас занять то место, которое мы должны занимать. Бесполезно говорить, что мы недостойны этого звания. Мы его приняли, и оно наше. Мы можем быть блудными детьми, и нам придется отвечать за это, но совершенно очевидно, что никакая сила не может превратить нас снова в то, чем мы перестали быть. Когда блудный сын вернулся к своему отцу и хотел сказать: Я недостоин больше называться сыном твоим, сделай меня одним из твоих наемников (Лк. 15: 19), отец дал ему произнести первые слова: Я согрешил против неба и перед тобою и уже недостоин называться сыном твоим, но здесь прервал его. Да, он недостоин, но он сын, несмотря на свое недостоинство. Ты не можешь перестать быть членом своей семьи, что бы ты ни сделал достойного или недостойного. Чем бы мы ни были, какова бы ни была наша жизнь, как мы ни недостойны называться сынами Божиими или назвать Бога своим Отцом, нам некуда уйти. Это неотъемлемо. Он наш Отец, и мы несем ответственность за отношение сыновства. Он создал нас Своими детьми, и, лишь отвергая права своего рождения, мы становимся блудными сынами. Представьте себе, что не вернулся блудный сын, но остался и женился в чужой земле, – дитя, родившееся от этого брака, будет органически связано с отцом блудного. Если бы ребенок вернулся на родину своего отца, он был бы принят как член семьи; если бы не вернулся – был бы ответственен за это, как и за то, что предпочел остаться чужаком для семьи своего отца. Для детей многих поколений возвращением в дом Отца является крещение. И мы |
| «Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв, и ожил; пропадал, и нашелся!» Перед таким откровением отчей любви старшему сыну остается тоже только одно правильное слово: «Отче! Я согрешил… Прости меня!» Аминь 1959 Проповедь II На Первое послание к Коринфянам ( 1Кор.6:12-20 ) «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божий». Чтения из Священного Писания в сегодняшний день говорят о границах нашей человеческой свободы. Правда, человеку дана бесспорно возможность некоего самоопределения. Но он может воспользоваться этой своей свободой или мудро или дурно. Человеку дана свобода, чтобы он сам определял главное внутреннее направление своей жизни. Но далеко не всякое направление, которое может выбирать человек, является и правильным и полезным для него. И свобода дана человеку от Бога именно для того, чтобы он не по принуждению, а свободно выбирал единый правильный путь, ведущий его к Богу. Человек не в состоянии сам для себя определять смысл и цель своей жизни и законы своего существования. Все это уже определено раз навсегда – не нами, а нашим всесильным Творцом Богом. А всякий произвольный, неправильный выбор направления жизни, произвольное стремление к иной цели, на самом деле не данной нам Богом и поэтому и не осуществимой для нас, естественно должны иметь в дальнейшем самые разрушительные последствия. Произвол возможен, но не полезен для нас. Блудный сын оставил своего отца, чтобы быть свободным от него, ушел из отчего дома в далекую чужую страну, чтобы жить самостоятельно. Он решил, что найдет для себя настоящую свободу на чужой земле – далеко от отчего надзора, – там, где все ему позволительно. «Все мне позволительно»; «Пища для чрева, и чрево для пищи». Так он и жил, расточая унаследованное от отца имущество в жизни распутной и беспорядочной с блудницами. Он не видел ни внутреннюю лживость такой жизни, ни свои собственные немощь и наготу, пока он наконец не пришел в себя в тот момент, когда все унаследованное им было уже прожито и настал великий голод в той стране. Он уже доходил до того, что желал насытить свое чрево хотя бы теми рожками, которые ели свиньи, но и их никто не давал ему. Тогда он понял, что он потерял истинную сыновнюю свободу в отчем доме, а в чужой стране, которая сначала обманчиво казалась ему настоящим царством свободы, на самом деле стал рабом. И он сказал себе: «Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: Отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим…» ( Лк.15:18-19 ). Теперь блудный сын увидел лживость и ограниченность той свободы, которую он себе приобрел. Горьким опытом пребывания на чужбине он наконец дошел до сознания, что хотя и все оказалось для него позволительным, но вместе с тем далеко не все было ему на пользу. |
| «У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: Отче! дай мне ту часть имения, которая мне следует. И отец разделил им имение. И по прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну, и там расточил имение свое, живя распутно» с блудницами. Но, когда он все прожил, «настал великий голод в той стране…» Блудный сын, оставивший отчий дом и расточающий в дальней стране богатство, данное ему отцом, – это и есть человек в своем грехопадении. Человек по своему происхождению – Божие создание, одаренное Творцом богатыми дарованиями. Человек для того был создан Богом, чтобы он вступил с своим Творцом в вечное общение жизни, чтобы он участвовал в бесконечном богатстве Божией славы: «Чадо! Ты всегда должен быть со мною, и все мое должно быть – твоим». Но человек этого не захотел: «Отче! дай мне ту часть имения, которая мне следует!» …И оставляет человек своего Творца и уходит в духовное одиночество, в страну далекую и чужую. Почему он так поступает, является в конечной глубине тайной, тайной его свободного выбора. Здесь, на чужбине, далеко от дома отчего, человек считает, что он наконец обладает самим собою. Здесь он решает, что ему все теперь позволено: «Все мне позволительно», «пища для чрева, и чрево для пищи» ( 1Кор.6:12-13 ). Человек считает позволительным для себя все, что ему нравится. Но, полагая себя совершенно независимым ни от кого, он забывает, что на деле не является своим Творцом, что не он дал себе законы жизни, а они уже даны ему свыше раз навсегда. Пусть ему и кажется все позволительным, но далеко не все для него полезно. Человек сначала не видит своей собственной наготы и немощи. Блудный сын может расточить отчее наследие по своему произволу, но он не может там, на чужбине, далеко от источника своей жизни, создать или же приобрести какие-то новые ценности. А имение, унаследованное от отца, все больше уменьшается. И, наконец, настает великий голод. И заблудившийся человек начинает нуждаться… И он рад бы наполнить чрево свое рожками, которые едят свиньи; но никто не дает их ему… |
| И это противопоставление себя в творении и себя в жизни и дает в известный момент состояние помилования себя. Вот смысл слова аввы Антония. И если мы в какой-то момент своей жизни помилуем себя и почувствуем противопоставление себя в творении и себя в жизни, тогда мы можем, подобно блудному сыну, идти к Богу и просить о помиловании. Но и в этом шествии мы должны работать Богу, а мы постоянно забываем, даже в нашем служении Богу, для чего мы должны все это делать. Один авва, когда к нему обратились за назиданием, так определил духовное делание: «Когда мы жили в скиту, занятие о душе было нашим настоящим делом, а рукоделие — поделием, а ныне рукоделие стало настоящим делом, а занятие душой только поделием». Вот и мы в наших тех или иных работах памятуем не о том, о чем мы должны помнить. Мы забываем, что мы должны восстанавливать в себе образ Божий, что наше единственное дело на земле — нам, гражданам земли, сделаться гражданами неба. А мы думаем, что мы без этого можем спастись теми или иными делами: хождением в церковь, милостынею и т. д. Но все это есть только поделие в сравнении с настоящим делом — очищением души, покаянием. Если у блудного сына и были какие-нибудь дела, то он стяжал их не на гумне покаяния, не на сознании своего ничтожества перед Богом, а на основе гордости. Мы должны знать, что если мы хотим идти путем Христовым, то должны помнить, кто мы в жизни и кто в творении, для чего мы призваны в эту жизнь и что представляем из себя в настоящий момент. И если перед нашими глазами постоянно будет творение Божие, «образ неизреченной Божией Славы», тогда мы будем миловать себя. Это не значит, что мы будем гордиться, прощать себя, оправдываться, а мы в самих себе увидим неизреченный храм Божией Славы, почувствуем всю радость жизни в Боге и ощутим ту грязь, в которой мы живем. Тогда мы придем к Богу и будем просить Его, как блудный сын: «Прими мя в число наемников Твоих» (Лк. 15:19). Прими меня, я хочу жить с Тобой, в Тебе. И если мы придем в таком состоянии, то будем приняты, как блудный сын. |
| Бежавший раб Божий вот полное определение каждого человека, полное именование ветхого Адама, то есть состояния нынешнего человечества. Мы бежавший от Бога раб Его Адам, которого апостол в своей притче-жизни называет Онисимом. Онисим-раб представляет какую-то ценность у Небесного Хозяина. Самое его имя означает «полезный». Он должен быть возвращен к Филимону. Этого требует даже смысл имени Филимона: «Филимон» ведь это «любимый», «целуемый». Совершилось грехопадение раб убежал от Владыки, ушел в свою волю. И вот раб этот бродит по грязным рынкам жизни, пробавляется как нищий, без пристанища. Как рыба плавает в море, так бежавший раб бродит по жизни и попадает к апостолу, посланному для привлечения бежавших рабов Божиих. Сетью любви Небесной уловляется полезный пред Божьей любовью Онисим. Он привязывается к тому, кто стал орудием его привлечения. А этот, апостол Христов, с каким уже сыновним дерзновением о Христе говорит «Возлюбленному Сотруднику» своему Отцу Небесному: Имея великое во Христе дерзновение приказывать тебе, (заклинать Тебя!) что должно, по любви лучше прошу, не кто иной, как я, Павел старец, а теперь и узник Иисуса Христа, прошу тебя о сыне моем (рабе Твоем) Онисиме, которого родил я в узах моих: он был некогда негоден для тебя, а теперь годен тебе и мне, я возвращаю его, ты же прими его, как мое сердце… Каким голосом дерзновения ибо, великой любви говорит апостол! Где слышалось такое дерзновенное слово?.. Священный голос Иова посредника между Богом и сыновьями своими звучал так… Полезный раб Онисим возвращается к Владыке. Смущенным, смиренным, покаянным возвращается Блудный Сын к дому своего Господина. Блудный Сын сам пришел к Отцу; блудному же Рабу указать путь правды может только свободный. Свободный о Христе, старец Павел, воин и чудотворец свободы, привлекает Онисима и снимает внутреннюю цепь рабства с несчастного, не находящего ни в чем внешнем свободы, человека. Может быть, какой-нибудь «раб тления» (Обещают им свободу, будучи сами рабы тления ( 2Петр 2: 19 )) обещал «свободу» страдавшему в рабстве Онисиму и указал для этого путь бегство из Дома. И Онисим, Полезный Раб, убежал из Дома, думая найти свободу за морем. Но не за морем свобода, а в сердце. И это за морем узнал Онисим. |
| Вознесение Господне Человек – существо с прямым позвоночником. Ему невозможно, не теряя достоинства, менять естественное положение тела. На четвереньках человек – не совсем человек. Вот блудный сын, измученный голодом, желает питаться из свиного корыта. Не иначе, ему для этого нужно склониться, опуститься на землю, стать одного роста с презираемыми животными. Так грех гнет нас к земле. Сначала – напором искушений, от которых подгибаются колени. Затем – стыдом, когда лицо опущено и на высоту небесную смотреть совестно. Еще грех не стал делом, не совершился как факт, еще он только в виде помысла живет в сердце, словно червь – в яблоке, а человек уже опускает глаза. Так было с Каином, когда жестокая боль обиды уязвила его гордыню. «Каин сильно огорчился, и поникло лице его» (Быт. 4: 5). Зная сердце человеческое, видя, какие мысли зреют в его недоступной человеческому взору глубине, Бог предостерегает Каина от зарождающегося в нем греха. «Если делаешь доброе, – говорит Господь, – то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4: 7). Что было после с Каином, мы помним. И та успешность в делах земных, которой отличалось затем потомство Каина, есть отчасти следствие его некогда опущенных в землю глаз. Отсюда – успехи в скотоводстве, металлургии и выделывании тканей, которыми отличались каиниты. Опустив однажды лицо к земле от стыда, Каин стал со временем отцом успешной в делах земных цивилизации. Такое естественное движение головы и глаз, как взгляд на небо, не всем дается одинаково просто. Человек, мучимый совестью, гораздо естественней сгибается к земле, опускает глаза. Небо, этот «престол Божий» (Мф. 5: 34), осознается чистым и святым. Поэтому блудный сын, составляя покаянную молитву, готовится сказать: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою» (Лк. 15: 18). И вот Вознесение выпрямляет наши согбенные спины. Оно заставляет смотреть вверх. Причем – с радостью. Смотрели вверх и очевидцы Христовых страданий. Гора сама по себе высока. Снизу вверх смотрят на гору все, кто стоит у ее подножия. Крест же возвышается над самою горою. Христос сказал: «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12: 32). Он доныне влечет к Себе человеческие души, и, когда мы поднимаем лицо к Голгофе, глаза наши бывают полны слез. |
| Если бы ты совершенно расточил все имущество твое, если бы весьма обнищал и приступил, говоря: воззри, Спасителю, на сердце и душу сокрушенную, ужасно мучимую и сильно палимую; воззри, Владыко, на меня обнаженнаго, недоумевающаго, чуждаго всякой добродетели и не имущаго, что дать в выкуп за Тебя, Слове, и помилуй меня, едине незлобиве Боже мой! Ибо что достойное найду я в мире, о Боже мой, что мог бы я дать в цену за Тебя, сотворившаго все? Ибо что дала Тебе блудница, что предложил разбойник? или какое богатство блудный сын принес Тебе, Христе мой? — если скажешь это, то услышишь: да, они принесли Мне дары, подлинно принесли Мне богатство: отдав, что имели, они получили жемчужину, превосходнейшую целаго мира. Если угодно, это и ты принеси Мне, и, конечно, получишь… Приступи с этим ко Мне, и Я тотчас покажу тебе ту жемчужину, которую получили они. Если ты отдашь и самую душу, не думай и не считай, что ты уплатил нечто совершенно достойное. Ибо Я имею, конечно, власть, имею и жемчужины, которыя если бы весь мир воспринял и с этим миром мириады иных миров, то из Моих сокровищ не убудет ни одной даже жемчужины; и если ты приступишь ко Мне, как приступила блудница, то Я и тебе дам дар, как ей даровал. Так тебе Бог скажет и научит, как приступил к Нему разбойник и блудница, прославляемые в мире, и как был принят блудный сын, лишь только обратился. Разбойник же верою спасся, хотя он и много зла сделал. И праведно, потому что в то время, когда все Меня отрицались, все соблазнялись, когда Я висел на древе, он один исповедал Меня Богом и Царем и от всего сердца воззвал ко Мне, как к безсмертному. Потому он прежде всех и получил царствие. А любовь блудницы? какая речь представить ее? Нося ее в сердце, она приступила ко Мне, как к Богу и Владыке всего видимаго и невидимаго, и принесла ее так щедро, как никто до тех пор. Видя последнюю, Я принял ее и не взял от нея ту любовь; но, дав ей жемчужину, оставил ей также и любовь, лучше же — еще более возжег, превратив ее в великий пламень, и опустил ее, как честнейшую деву. |
| Задумаемся, на кого мы похожи в этой притче? Ибо Слово Божие, обращенное к нам, не есть некая абстракция, история, которая произошла с кем-то и когда-то. Нет! Слова Евангелия обращены и сегодня к каждому из нас. И как бы невероятно нам это ни казалось, но мы в этой притче — и блудный сын, и «праведный» одновременно. Блудный — потому что вряд ли в жизни каждого из нас главными приоритетами являются вера, Бог и Церковь. Как часто мы ищем радости, мира и счастья вне Церкви, вне Божественной истины, вне жизни духа. И так же часто бываем мы мелочными, завистливыми, эгоистичными, самолюбивыми, как старший сын. Внешне — да, он не преступил заповеди отца. Но в сердце преступил самую главную заповедь — заповедь любви. Он работал ради наследства, не думая о том, что в семье, в братстве не может быть никаких «ты — мне, я — тебе». И может быть один только закон — закон любви. Господь говорит: да любите друг друга, как Я возлюбил вас ( Ин.15:12 ). А как возлюбил Господь? Жертвенно, ибо так возлюбил… мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную ( Ин.3:16 ). К этой жертвенной любви призывает Он и нас. Не только о том, что мы блудные дети, что мы завистливые, мелочные и самолюбивые, нужно задуматься сегодня — это и мало, и примитивно. Апостол Павел учит нас: Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном ( Кол.3:1-2 ). Нам надо стремиться походить на отца из этой притчи, который без оглядки и мелочных претензий, без всяких напоминаний, а по бесконечной широте своей души все простил сыну, пришедшему с искренним покаянием. Вспомним, как мы поступаем с теми, кто нас предал, оскорбил или что-то неприятное сказал о нас. С полной уверенностью можно сказать, что таких людей мы вычеркнем из своей жизни. Мы говорим мысленно: «Только дурак наступает на грабли дважды. Если один раз он поступил так со мной, то этого человека больше для меня не существует». Даже когда мы увидим желание примириться, раскаяться, то и эти движения души мы встречаем с упреками и претензиями, ставим условия, при которых мы вновь примем этого человека в свою жизнь. Вряд ли кто из нас способен принять другого, как принял блудного сына этот милосердный отец. Мало кто скажет: «Принесите первую одежду» — одежду дружбы, любви, взаимопонимания и жертвенности. Вряд ли кто добавит: «Дайте перстень на руку его», чтобы опять доверить ему и имущество, и права. К сожалению, в нашей жизни мало кто на это способен. |
|
|
