| В конце 1966 года Владыка Владимир назначается епископом Кировским и Слободским, через 9 месяцев -- епископом Берлинским и Среднеевропейским, Патриаршим Экзархом в Средней Европе и возводится в сан архиепископа. В конце 1969 года его назначили архиепископом Ростовским и Новочеркасским. В середине 1973 года архиепископ Владимир был переведен в Иркутскую и Читинскую епархию с временным управлением Хабаровской и Владивостокской епархией. Под его началом находились города от Иркутской области до Курильских островов, а также Якутия, Бурятия, весь северо-восточный край России до китайской границы. В апреле 1975 года архиепископа Владимира перевели во Владимирскую и Суздальскую епархию, а в 1980 на вдовствующую Краснодарскую и Кубанскую епархию. В мае 1987 года он был назначен архиепископом Псковским и Порховским. 26 февраля 1993 года митрополита Владимира вторично назначили предводителем Ростовской и Новочеркасской кафедры. В марте 1992 года в Кремлёвском Успенском патриаршем соборе архиепископ Владимир был возведён в сан митрополита, и Святейший Патриарх Алексий надел на голову митрополита свой белый клобук, в котором служил в Санкт-Петербурге. 27 декабря 1995 года митрополит Владимир назначен на Санкт-Петербургскую кафедру. 12 января 1996 года в Кремлёвском Успенском патриаршем соборе Святейший Патриарх Алексий после литургии тепло напутствовал и благословил митрополита Владимира на новое и ответственное служение в Санкт-Петербургскую епархию. 13 января 1996 года Владыка Владимир прибыл в Санкт-Петербург. Предлагаем фотоотчет Юрия Костыгова о состоявшихся торжествах . Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. |
| Если же Он гневался , то ничего им не отвечал, ни через эти знаки, ни через Божье откровение, ни пророчеством. Потому сказано: «Увидел Саул полк иноплеменников и ужаснулся, сердце его немало. И вопросил Господа, и не ответил ему Господь, через откровение, пророков. И не было ответа ему. тогда сказал Саул перед ним: «Сыщите мне женщину чревовещательницу» ( 1Цар. 28:5–7 ). На голове же он носил клобук златотканый, который «митра» и «кидар» называют. А с него и пластина золотая шла на темя его, на которой буквами священными было изображено Божье как Он явил Божье имя Моисею, говоря: «Я есмь Сущий» ( Исх. 3:14 ). Ф- У евреев же оно/28б зовется «неизреченное», так как им запрещено выносить его на язык. Записывается же четырьмя буквами, потому и «четырехбуквенным» его называют. А самаритяне называют его Б30 «иаве», иудеи же «аийа». -Ф Итак, четыре цвета иерейской одежды иносказательно обозначали четыре стихии, из которых все устроено. Облачаясь в них для тайны иносказания и в Святое входя, архиерей через них молил Бога. Ибо виссон обозначал землю, гиацинт – воздух, пурпур – воду, червленое – огонь. И одно было видно, а другое подразумевалось. И45 Ведь так и скиния свидетельства внутри и Ф- покров имела из/28в тканей пестрых и в разные краски окрашенных. Одно было пурпурным, другое – красным или гиацинт а виссоновое имело белый вид. Это, символы четырех стихий, потому что гиацинт подобен воздуху, красное же или червленое – огню, пурпурное означает море, так как в нем живут улитки, от которых бывает такая окраска, a виссон – землю, так как на ней произрастает. Итак, Бог облачил иереев во всевозможные красоты, чтобы люди дивились, а сами иереи учили(сь), как подобает душу украшать и в красоту добродетели одевать. -Ф В31 И- Так и теперь, в таком одеянии и славе, вместе с остальными иереями с множеством горожан, архиерей, сделав эту встречу, в отличие от других народов, достойной на наилучшее встал, откуда более (всего) видна была вся церковная. И увидел Александр издали людей в белых одеждах, а впереди их иереев из виссона, то есть полотна, в порядке чинов и в красоте, а архиерея в гиацинтовом с золотом наряде и с кидаром на голове, и с золотой пластиной на нем, на которой, как говорилось, Божье имя написано. |
| Письменных и телеграфных приветствий к Предсоборному Совещанию, полученных из России и других стран, оказалось так много, что невозможно все прочесть. Приветствие от Константинопольского патриарха Григория VII читал представитель его архимандрит Василий по-русски. Затем огласили приветствия от Грузинской церкви, от Сербской, американских церквей и обществ и много других. Первое совещание началось и закончилось молитвою”. (Церковное обновление, 1924, No 7–8.) Об обстановке, царившей на Совещании, повествует в гораздо менее почтительной форме наш старый знакомый А.Иркутов из газеты “Безбожник”, реплику которого о дне, проведенном в покоях патриарха, мы приводили выше. На раз в своей статейке “Живой труп” Иркутов дает столь же тенденциоруе. и пропитанную ненавистью, острую и потому не лишенную интер». совку Совещания. “Евдоким, председательствующий на Совещании, – живой символ обновленчества. Он с гордостью носит белый клобук с бриллиантовым крестом, важно подставляет руки для поцелуев и уезжает с заседаний на лихаче. Все как раньше! Председательствуя, неимоверно актерствует, подпускает слезу. Битых шестнадцать минут стараюсь вытянуть из него что-нибудь определенное. Куда там! Ни да, ни нет. В глаза прямо не смотрит. Норовит схватить рукой за плечо (у Тихона та же привычка). – Как вы полагаете, тихоновшина умерла? – Да да конечно – Но тихоновщина сильна? – Несомненно... да... да... – Ваше совещание будет иметь большое значение? – О да. – Но все-таки не решит дела? – Разумеется. Что “да”, что “разумеется” – никак не поймешь. Петр Сибирский. Высокий крепкий мужик с умным и хитрым кресть янским лицом. Широкоплечий, здоровый, как бык. Ему бы землю пахат Во время заседания поглядывает в сторону представителей печати и пол мигивая, улыбается нам. Особенно ехидны и часты его улыбочки во воемя “ученого” трактата Введенского. Когда я его расспрашиваю, встречаю полную готовность и определенные ответы. Нет. В совещание он не верит Никакого толка! Да, тихоновщина сильна. Особенно в массах. Обновленцы сделали здесь большую ошибку. Они поставили ставку на белых попов Зря. Они в Сибири сразу построили все на “мирянах”. А в общем он здесь так – для виду. Не обновленец он и не тихоновец. Просто хороший, хозяйственный мужик. Крепко держится за свою богатую маслом и мясом, широкую, привольную Сибирь. |
| Сохранились письма святителя Илариона из ссылки, адресованные родственникам и знакомым. Душой он был в Троице-Сергиевой лавре, особенно в день памяти преподобного. В письме от 18 июля 1922 года он писал: «Нынешний день не могу мыслью быть нигде, кроме Посада и лавры. С утра я нахожусь все там, вспоминаю я прошлые дни…» Условия, в которых находился святитель, были убогими, это отмечено даже в протоколах обыска, которые проводились в его комнате. Святитель Иларион писал: «Господь помог и здесь устроиться, так что можно жить без назойливых забот, а убожество обстановки нисколько не огорчает мою пролетарскую душу…» Он решает изучить бухгалтерское дело: «Хочу на бухгалтера научиться: курс лекций по счетоводству уже лежит на столе». Но основным его занятием было чтение церковно-исторических книг. Он хочет проанализировать в контексте церковной истории события, связанные с обновленческим расколом, который был инициирован властью в 1922 году и поддержан частью епископата и духовенства. Он пишет: «Живу я очень скромно и убого, но душа моя насыщается за обильной трапезой книг по русской церковной истории. А ведь в Нижнем-то ересь господствует. Евдоким – один из предателей, взявший белый клобук из грязных и поганых рук “живой церкви”. Молиться с таковыми нельзя…». Интересный документ сохранился в следственном деле епископа Илариона. 12 декабря 1922 года епископ Иларион собственноручно (и как указано в документе, по собственному желанию) написал дополнение к своим показаниям на допросе, в котором есть слова, касающиеся отношения епископа Илариона к советской власти: «А мои взгляды на сов[етскую] власть таковы, что отрицательно к ней я не могу относиться… Сов[етская] власть явилась собирательницей Русского государства, объединив все – от Петрограда до Владивостока. Сов[етская] власть отстаивает самостоятельность России, политическую и экономическую, тогда как другие люди, ставши у власти, тотчас обратили бы Россию в колонию для западного капитализма… При таком моем воззрении на политическое положение, разумеется, нельзя говорить о моем отрицательном отношении к сов[етской] власти. Я политикой не занимаюсь, меня интересует больше наука, но как гражданин я сознательно принимаю и произошедшую революцию, и существующую власть». Таким образом, за полгода до известного заявления патриарха Тихона в Верховный Суд от 16 июня 1923 года епископ Иларион вывел «формулу лояльности» по отношению к государственной власти, которая вновь объединила страну практически в прежних, имперских границах, противостоя Западу, откуда, по мнению святителя Илариона, исходит основная опасность для России. Однако лояльность заканчивалась там, где начинался вред для Церкви, интересы которой были для святителя Илариона превыше всего. |
| Св. патриарх Филарет сидел за одним столом с царем. Мало песидев, он по обычаю творил шествие на осляти вокруг города. Новопоставленный патриарх получил в подарок от царя золотую панагию, украшению драгоценными камнями, бархатную мантию с источниками, низанным жемчугом, и белый клобук, шитый золотом и украшенный камнями. Юный царь надеялся видеть в своем отце – патриархе опытного советника и руководителя, и Филарет оправдал эти надежды. В 14 лет управления русской церковью патр. Филарет употребил все меры, чтобы уврачевать глубокая раны отечества, оставшаяся от времен между царствия. Он проявил широкую деятельность и в гражданском и в церковном отношении. В гражданском отношении он явился не только советником государю, но и соправителем. Он носил титул великого государя и имя его ставилось в грамотах рядом с именем царя. Государь царь и Великий Князь Михаил Фёдорович и Великий Государь Святейший патриарх Филарет Никитич указали – так обыкновенно писалось во всех царских грамотах и указах. Ни одно важное дело государственное не решалось без участия патриарха. Иностранные послы представлялись и подносили дары царю и патриарху вместе. Как государственный деятель, патриарх имел от царя такие полномочия, что иногда распоряжался по личному своему усмотрению без указа Государя. В полном Собрании законов в Российской Империи есть указ о наследствах, изданный только одним Великим Государем патриархом без участия царя в 16291. Участие в гражданских делах Филарета Никитича, сопровождалось в высшей степени благотворными для России результатами. Благодаря патриарху, обладавшему большой опытностью, лучше была урегулирована податная повинность, для чего произведена была народная перепись с большею строгостью и справедливостью, взамен сделанной прежде, пристрастной и несправедливой, дававшей возможность сборщикам податей злоупотреблять своим правом. По совету патриарха, для ознакомления с местными нуждами разных краев земли русской, вызваны были Москву выборные люди из всех сословий. Весьма важную услугу оказал патриарх Филарет и царской власти. В смутную пору значение Царской власти сильно упало, патриарх поднял значение этой власти на подобающую ей высоту. Он строго карал всякое проявление самоволия и непокорности в среде боярства, привыкшего к интригам в смутное время. Бояр, и всякого сана царского синклита патриарх, по свидетельству современника, томил заключеньями необратными и иными наказаньями». |
| Митрополит Нестор вспоминал: «...после освобождения Харбина от японских захватчиков, мне, проживавшему там, привелось быть представленным маршалу Малиновскому. Этот легендарный герой Великой Отечественной войны, увидев на мне боевые ордена и знаки отличия, заинтересовался, когда и при каких обстоятельствах меня ими наградили, и со вниманием выслушал мой рассказ об этом, а затем подтвердил декрет, сказав: – Вы имеете право достойно носить все эти боевые ордена». 213 20 апреля 1946 года архиепископ Нестор посетил маршала Малиновского, который долго беседовал с Владыкой, пожертвовал ему легковую машину и оказал благотворительную помощь для приютов. На заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 5 июня 1946 года по докладу архиепископа Нестора были приняты постановления: 1) Преобразовать Восточно-Азиатский Митрополичий округ в Восточно-Азиатский Экзархат Московской Патриархии. 2) Определить, что Восточно-Азиатский Экзархат составляют церкви и церковные учреждения на территории Маньчжурии и Кореи. Китайская Духовная Миссия (г. Пекин) и Японская Духовная Миссия состоят в непосредственном ведении Московской Патриархии. 3) В виду кончины митрополита Мелетия, назначить архиепископа Нестора Экзархом Московской Патриархии в Восточной Азии, с возведением его в сан митрополита Харбинского и Маньчжурского. 4) Представленного архиепископом Нестором кандидата в викарии протоиерея Леонида Викторова, по пострижении в монашество, назначить викарием Экзарха с титулом епископа Цицикарского (в виду освобождения Архиепископа Ювеналия от этого викариатства), с тем чтобы наречение и хиротония его во епископа были произведены в г. Харбине... 5) Благословить начинание архиепископа Нестора по устроению в г. Харбине православного храма для японского населения Маньчжурии, с приданием ему миссионерского характера. 214 Указ был получен только 8 августа 1946 года. 9 августа на литургии в храме Дома Милосердия Владыке Нестору был поднесен белый клобук. 215 Митрополит Нестор развернул столь ему близкую и любимую миссионерскую деятельность. |
| — До свидания, Степа, — сказала, смахнув слезу матушка, и осторожно прикрыла веки больших голубых детских глаз, застывших в ожидании Второго и славного пришествия Господа нашего Иисуса Христа. Самара — с. Нероновка, август-сентябрь 2002 г. ДРУЗЬЯ Архиепископ Палладий сидел в своем любимом кресле, углубившись в чтение толстого литературного журнала. Вечерние часы по вторникам и четвергам он неизменно отдавал чтению современной прозы, считая, что архиерей обязан быть в курсе всех литературных новинок. Взглянув на часы, снял очки и, отбросив журнал, с раздражением подумал: «Чего это сын казахского народа полез в христианскую тему, какое-то наивное подражание Булгакову. Да и главный герой, семинарист Авель, какой-то неправдоподобный. Хотя бы съездил в семинарию, посмотрел. Наверное, когда мусульманину приходится читать писателя-христианина, пытающегося импровизировать на тему магометанства, тоже становится смешно от наивности». Его размышления прервал телефонный звонок. Владыка поднял трубку и важно произнес: — Я вас слушаю. — А я вот говорю и кушаю, — раздалось в трубке, и следом послышался смех. Владыка, растерявшись вначале от такой наглости, услышав смех, сразу признал своего друга и однокашника по семинарии митрополита Мелитона и, расплывшись в улыбке, в том же тоне отвечал: — Приятного аппетита, Владыка, но будь осторожен: так подавиться недолго. — Не дождетесь, не дождетесь, — рассмеялся митрополит. — Ну не тяни резину, говори: с хорошим аль с плохим звонишь? — А это с какой стороны посмотреть: для меня — так с хорошим, а тебе одни хлопоты. — Чего это? — забеспокоился Палладий. — Да вот в отпуск у Святейшего отпросился, еду к тебе в гости. — О преславное чудесе! Мелитоша дорогой, наконец-то ты вспомнил своего друга. — Не юродствуй, брат, мы с тобой каждый год в Москве видимся. — На то она и Москва, но к себе в гости заманить тебя никак не удавалось, а уж как белый клобук получил, совсем занятым стал, ну да, видать, Господь услышал молитву мою. Владыка лично поехал на вокзал встречать дорогого гостя. Митрополит вышел из вагона в длинном летнем плаще, лакированных черных ботинках и сером берете, без архиерейского облачения, так как визит его был неофициальным. Но шлейф запаха розового масла и дорогих бл. аговоний стелился за ним как невидимая архиерейская мантия. Палладий тоже был в цивильном. Они крепко обнялись, расцеловались и неторопливой походкой двинулись через вокзал к выходу. Архиерейский водитель Александр Павлович, взяв один из двух здоровенных чемоданов у келейника митрополита, обогнав Владыку, устремился вперед, к машине, келейник кинулся вслед за ним. Вокзал был полон народу, но архиереи, не обращая ни на кого внимания, шли с такой важностью и уверенностью, как будто они шествовали по своему собору к кафедре. И люди, чувствуя исходящую от этих двух импозантных бородачей власть, безропотно расходились, уступая дорогу. |
| В мемуарных сочинениях Никанора содержится множество бытовых зарисовок, фактических свидетельств, ярких портретов. И в то же время, чувствуется не покидающее его стремление к философскому обобщению. Отдельные страницы читаются как перлы художественной прозы. Например, описание визита к московскому святителю Филарету. «Вот раздаются вопли и стоны кликуши: это владыка проходит мимо нее по лестнице. Отворяются двери, входят белый клобук, черная ряса, Андреевская лента. Я, как Моисей на горе Синае, припал своим красным лицем к земле; слышу тихий спокойно-властный голос: „пожалуйте“, поднимая на ноги свое смирение, вижу задняя славы замечательного человека, удаляющегося от меня тихими, не немощными стопами; я пошел вслед в покои, в которых прежде я не был. В первом же покое после прихожей меня поразил святительский аристократизм его: картины, особенно две, прямо против входа, невиданного мною стиля, своим глубоким сиянием, чудным смешением света и мглы, поражающие зрение, – окраска стен, помнится, голубая, – аристократический беспорядок в расположении мебели...» 737 О своем общении со святителем Никанор рассказал во всех деталях на нескольких страницах. Он был настолько переполнен впечатлениями, что решил на другой же день «удариться из Москвы, поклонившись только св. угодникам московским и не сделав больше ни одного визита нашим духовным московским боярам» 738 … Фигура почти забытого архиепископа Астраханского Афанасия (Дроздова) воссоздается Никанором не менее ярко, на самобытно трактуемом исторического фоне 739 . Это можно назвать подлинным обретением образа. Графу Н. А. Протасову Афанасий «помог взобраться на вершину почти единодержавия в Церкви» и одновременно «нанес тяжкий служебный удар» Филарету, «уронив значение» всей высшей иерархии и самого московского митрополита 740 . Протасов толкал Афанасия «вперед, к высокому подъему не одной только академии, но и всего духовного образования по программам 1840 года» 741 ; оба они дали «благотворный толчок к разработке богословской науки в наших академиях» 742 . Но молодой ректор оказался в трагическом положении между графом и Филаретом: все его начинания (в том числе учебник по герменевтике) обер-прокурор вынужден был представлять московскому святителю «как высшему авторитету богословского знания и мерилу чистоты православия», и все они отвергались... В итоге Протасов, «с бессердечием барина, выбросил совершенно измученного им ректора академии Афанасия, как выжатый лимон», «по-фамусовски» – в глушь, в Саратов 743 . |
| Словом, для постороннего наблюдателя, картина представлялась достаточно тягостной и нервозной. Постепенно, на шум к собеседникам «един по единому» стали со всех сторон подходить остальные архиереи, которым Преосвященный Пятигорский, так же, как и Местоблюстителю, плаксивым, просительным тоном пытался что-то убедительно доказывать, несмотря на реплики беспрестанно перебивавшего его Местоблюстителя, лицо которого стало постепенно совершенно грозным и дышало гневом и возмущением, которые теперь, уже при многочисленных свидетелях, продолжали обрушиваться на злосчастную голову Преосвященного Иова, выглядевшего, в конце концов, весьма жалким и убитым. Как выяснилось, Патриарший Местоблюститель, в крайней степени возмущения и гнева обвинял своего собеседника в... отступничестве и предательстве! Оказалось, что до его сведения дошло, что в гражданской печати города Пятигорска недавно была опубликована статья епископа Иова, в которой он всячески чернил и поносил память Святейшего Патриарха Тихона, а теперь, – «пронеся имя его яко зло», – как ни в чем не бывало, молится у его же гробницы. Теперь Патриарший Местоблюститель негодовал и в глаза, при свидетелях, обличал своего провинившегося младшего брата: «да и прочие страх имут». Все присутствовавшие владыки, разумеется, также были потрясены обсуждаемой темой и в различной форме выражали свое горестное и неодобрительное отношение к ней. Что же касается Преосвященного Иова, крайне расстроенного происходящим, то он, не отрицая принципиально своей вины, слезливо оправдывался, убеждая Местоблюстителя и собратий-архипастырей в том, что совершил этот проступок непроизвольно, так как подписал злосчастную статью вопреки желания, будто бы находясь в тот момент «под гипнозом»... Долго и горячо обсуждалась во тьме алтаря эта тема. Конец дебатам положил митрополит Петр. Не переставая осыпать упреками Преосвященного Пятигорского, он нервно надел свой белый клобук, причем долго расправлял – почему-то – наметку, машинально всунул руки в поданную ему рясу и, приложившись к престолу, быстрыми шагами покинул алтарь, пройдя северными дверями алтаря левого предела (все три маленьких алтаря соединяются переходами). Ему сопутствовали иподиаконы, кто-то из архиереев и два-три иеромонаха из монастырской братии. |
| В Сергиеву Лавру Святейший Патриарх приехал в первый раз в Светлый Четверг 1918 года – 26 апреля. Незабываемая картина. Встреча у ворот. Уже издали, на мосту, ведущем от станции, в открытой коляске, запряженной парой гнедых рысаков, засиял алмазный крест на клобуке, отражая лучи весеннего солнца. Сквозь сплошную лаву людей, стоящих вдоль дороги, подъехал экипаж к воротам монастыря. Черный клобук и черная ряса наместника Лавры архимандрита Кронида особенно оттеняли цветную рясу Святейшего и белый куколь, украшенный вышитыми херувимами. Надев зеленую бархатную мантию (кажется, принадлежавшую св. Патриарху Гермогену), Святейший прошел «со славой», предшествуемый певчими в синих с красным кафтанах, к Троицкому Собору. В этот день я первый раз присутствовал на патриаршем служении. Зная прекрасно чин архиерейского служения, я тотчас заметил главные отличия: под облачение надели темно-красный бархатный парамант, Святейший стоял ступенью выше служащих иерархов до «и во веки веков»; протодиакон произнес особое многолетие всем Патриархам, и хор повторял целиком его слова; на «Верую» один лишь Святейший положил голову под воздух, а иерархи «потрясали» воздух вместе со священниками. Помню также величественную фигуру протопресвитера Любимова, который выносил патриаршую митру при облачении, так как каждый предмет облачения подавался священнослужителями по старшинству. Много раз прислуживал я Святейшему, но уже никогда не видал больше столь величественного богослужения – потом все уже было иначе. Помню приезд Святейшего в ноябре на преподобного Никона. Мы около часа стояли в притворе, звонил ко всенощной колокол, а Святейшего не было. Поезда опаздывали, плохо ходили, да и не знаю уже, как Святейший добирался от станции в Лавру. После часа ожидания мы все вошли в алтарь, и всенощная началась без Патриарха. Во время стихир на «Господи, воззвах», пронеслось: «Святейший едет», открылись Царские врата и вновь все духовенство вышло навстречу Патриарху. А в притворе уже стоял сам Святейший в черной бархатной скуфейке, в черной рясе и потирал закоченевшие от холода руки. |
|
|
