| А у того ж хлебного анбара занок нутряной. Посторонь тово хлебново анбара погреб с напогребником, двери на станинах. А по другую сторону тово хлебново анбара маленькой анбарец. А в том анбарце монастырьская всякая рухледь: пять хомутин лошединых без гужов лежат просты; да на лошедях работных пять хомутов з гужами. А в том же анбарце девятеро шлей ременных, да две черты железные, да рыбные сети старые в ысподней жыре, да осмеры сохи; да в верхней жире сети рыбные новые, частухи, да десять фунтов укладу (стали), полица железная – печи закрывают; да лук стреляльной, роговой, без тетивы; а что положил с Лядин мужик, в бельцах, что был Игнатей, пищаль и та ево пищаль на лицо есть; да монастырьской ризец (резец) – ковши делают; да шесть скоблев; да тридцать косей (ручек деревянных для кос) горбушных, да два косаря жалезных, да шерсти битой три фунта, да прядева в моту четырнацать пасм; да на Орлову сторону (5 деревень, носящие одно название,) «дано ткати черново сукна шестьдесять пасм на сукно; да шерстишка в бурачке з гривенку (с фунт), да четверы гужы новые, простые, не в хомутах, шесть сиделок конских, патеры дерева хомутинные, простые, два заступа маленьких, что сени – скребут – мост; да невод большой – рыбу ловят – озерской, две куръшы рыбных, что в Челме закладовают весною. Да в том же анбаре пищальной ствол. А замок у того анбарца весучей, круглой, маленькой». «Да круг монастыря заплотин четырнацать звен, да на монастырь ворота». «У холодной церькви в паперте казенной чулан, а в том чулане конат старой конопляной – церькви строить, да три веревки сетные, конопляные. Да в паперти холодной сеть неводная, частая, да безмен – гиря железная; восмь хомутин необшитых. – Тканых портен пятдесят три аршина, рубаха, да портки шитые, новые, да штаны ровдужные, да аршын железной. Да платия в том казенном чулане: две шубы новые, шерьстию черные, да кафтан серьмяжной, новой, черьной, да белий кафтан серьмяжной новой, да ряса новая суконная – черьного сукна. Да на работниках платья – посильное дело: по двои портки, да по две рубахи дано им; да пол пуда конопля куплено нынечь». |
| Я спрашиваю: – Тогда скажи: сколько Литургий существует? – Две. Ну, думаю, точно все знает. Спрашиваю: – А какие? А тот: – Ну как, ранняя и поздняя… (Для тех, кто не понял, напомню, что две существующие в Православной Церкви Литургии – это Литургия св. Иоанна Златоустого и Литургия св. Василия Великого. – прот. К.П .) Рассказывают про местную достопримечательность, протодиакона Н. – В одном храме был престольный праздник. Ну, старушки устроили стол. Пока ждут батюшек, пришел отец протодиакон. Видит икру. О! Наливает рюмку, берет икру и ест. Старушка: – Батюшка, это икра… – Угу, я вижу. И ест дальше. Старушки нервничают: – Батюшка, это красная икра… – Ага, чувствую. Взмолилась: – Батюшка, я триста грамм всего купила… – Да ничего, матушка, спасибо, мне хватит». Старенький священник наливает рюмку водки и спрашивает ее дребезжащим голосом: «Откуда будешь?» Отвечает за водку: «С под Ростова». «Паспорт есть?» – «Нема». – «Вот и будет тебе за это тюрьма». Довольный, выпивает. Наливает следующую… Прошу поделиться какими-то еще зарисовками из приходской жизни. Шумно обсуждают. Отец Михаил говорит: – А вот еще история, про о. Г. Был у нас один батюшка грузин. Ну, он купил себе автомобиль и пригласил обмыть. Мы сидим, а потом кто-то говорит: – Машину-то посмотреть можно? – Он внизу стоит. Сирэневого цвета. Кто-то выходит на балкон, смотрит и не видит такого автомобиля. – Да нет здесь такой». – Да как нэт, есть. Другой вышел, третий. Никто не видит. Отец Михаил продолжает: – Ну, решил я посмотреть. Выхожу. Что такое – нет такого. Говорю: – Отец Г., точно нет твоей машины. – Да что такое с вами, – говорит. Выходит и показывает рукой: – А это что? Гости: – Так… ты сказал сиреневая, а это белая. Отец Г., удивленный тупостью гостей: – Так сирэнь тоже белий бывает. Теплоход покидает Чебоксары. Храмы, новостройки, богиня-мать – языческий памятник, который странным образом контрастирует с куполами и крестами православных храмов. Храни Бог этот замечательный город!.. Чебоксары> > 25 августа 2010, город Кострома |
| 24 Ряса бархатная зеленая, подложена гайкою цветной . Ряса отласная светло-коришневая, испод лапчатой лисей. Кафтан объяринной василковой, испод лапчатой же лисей. Кафтан камчатой вишневой, испод песцовой белий. ГА ВО, ф. 496, оп. 1, д. 243, л. 11 об. – 12 об. Черновик. 9 г.] марта 29 – Отписка казначея Вологодского архиерейского дома Иосифа в Монастырский приказ с просьбой разъяснить, как распоряжаться архиерейскими вещами Великому государю, т[итло] п[олное], богомолец ваш, Преосвященного Гавриила, архиепископа Вологодского и Белоозерского, казначей монах Иосиф челом бьет. По твоему, великого государя, т[итло] п[олное], указу велено мне, богомолцу твоему, из архиерейской келейной рухляди, которую я по пересмотру и переписке Семена Гарасимовича Брянчанинова с роспискою принял, архиерею отдавать, что понадобитца. И по тому твоему великого государя указу сего марта 29-го дня отдал я, богомолец твой, архиерейского платья по архиерейскому указу, а сколко чего, и тому (Л. 13) под сею отпискою роспись. А приняв, Дмитрий Иванов сын Борисов 1 в том не розписался . И впредь кому что архиерей повелит взять, без росписки отдавати ли, о том что ты, великий государь, укажешь? Сию, государь, отписку велел я, богомолец ваш, подать в Монастырском приказе боярину Ивану Алексеевичю Мусину-Пушкину с товарыщи. Роспись вышеписанная марта 29-го дня . ГА ВО, ф. 496, оп. 1, д. 243, л. 12 об.–13. Черновик. 10 1707 г. мая 1 – Опись имущества Вологодского архиерейского дома, составленная после смерти архиепископа Вологодского и Белозерского Гавриила (Кичигина) (Л. 14) Книга переписная дому вологоцкого архиерея, что чего осталось по смерти архиерейской в казне налицо. (Л. 15) Лета 1707-го майя в 1 день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по грамоте из Монастырского приказу Семен Гарасимович Брянчанинов в доме вологодского архиерея образы, книги, и платье, и посуду медную и оловянную, и всякую рухлядь переписал, а что чего по переписке явилось налицо, и то писано ниже сего. |
| Камки травчатой, жаркий цвет, десять аршин. Камки червчатой десять аршин. Камки цветной десять аршин. Двух камок вишнёвых четырнадцать аршин. Камки жёлтой десять аршин. Бархата чёрного рытого клетчатого, мелкотравного, двенадцать аршин две четверти. Остаток бархата вишнёвого четыре аршина. Бархата травчатого цветного полтора аршина. Остаток чёрного бархата два аршина без четверти. Тафты таусинной аршин. Двоелишной тафты пол-аршина. На рукава байбарековые, тёмно-лимонные. Лоскутье камки чешуйчатой вишнёвой, мелкое. На двух витушках галуна золотного и серебряного. Сукна чёрного пять аршин без четверти. Сукна тёмно-зелёного полшеста аршина. Треух соболий под чёрным бархатом. Рукав волчий под чёрным бархатом. Полшестнадцати пары соболей с хвостами и с лапками. Десять киндяков зелёных. Мех соболий. Мех белий, хребтовой. Пола белья же меха, хребтовая. Четыре лоскута лисьи, да недолисок целый. Два лоскута собольи. Два лба, да два хвоста, да лапка бобровые, да в мешке мелкое лоскутье и хвосты собольи. Мех чёрный песцовый. Кафтан лисий под тафтой таусинны Кафтан тафтяной таусинный холодный, стёган на бумаге. Кафтан песцовый белый под тафтой двоеличной. Ряса, широкие рукава соболья, под чёрным бархатом. Ряса, широкие рукава, испод лисий черевей чёрный, под вишнёвым бархатом. Спорок с кафтана двоеличной тафты зелёной. Одеяло песцовое голубое, покрыто китайкой лазоревой, опушка сукно братское. Тридцать аршин братского сукна. В кованой скрыне в десяти мешках по сту рублей. Да в той же скрыне кабалы: Кабала в двух рублях Ферапонтова монастыря на крестьянина Цыпинской волости, деревни Быкова, на Данилку Иванова, писана в 184 году. Кабала в рубле Ферапонтова монастыря на дьякона на Михаила Сидорова, писана в 184 году. Расписка Ферапонтова монастыря игумена Афанасия с братией в двух омётах сена, писана в 183 году. Кабала Ферапонтова монастыря на кожевника на Сеньку Обросимова в сорока алтынах, писана в 182 году. Кабала Словинского волока, на сокольих пометчиков, на Семёна Аверкиева, на Лариона Тимофеева, писана в 184 году. |
| 79. Все ваше носит смертные зачатки, Как вы, — хотя они и не видны В ином, что длится, ибо жизни кратки. 82. Как берега, вращаясь, твердь луны Скрывает и вскрывает неустанно, Так судьбы над Флоренцией властны. 85. Поэтому звучать не может странно О знатных флорентийцах речь моя, Хоть память их во времени туманна. 88. Филиппи, Уги, Гречи видел я, Орманни, Кателлини, Альберики — В их славе у порога забытья. 91. И видел я, как древни и велики Дель Арка и Саннелла рядом с ним, Ардинги, Сольданьери и Бостики. 94. Вблизи ворот, которые таким Нагружены предательством, что дале Корабль не может плавать невредим, 97. В то время Равиньяни обитали, Чтоб жизнь потом и графу Гвидо дать, И тем, что имя Беллинчоне взяли. 100. Умели Делла Пресса управлять; И уж не раз из Галигаев лучший Украсил позолотой рукоять 103. Уже высок был белий столб , могучи Фифанти, те, кто кадкой устыжен , Саккетти, Галли, Джуоки и Баруччи. 106. Ствол, давший ветвь Кальфуччи , был силен; Род Арригуччи был средь привлеченных К правлению, род Сиции почтен. 109. В каком величье видел я сраженных Своей гордыней ! Как сиял для всех Блеск золотых шаров непосрамленных! 112. Такими были праотцы и тех, Что всякий раз, как церковь опустеет, В капитуле жиреют всем на смех. 115. Нахальный род , который свирепеет Вслед беглецу, а чуть ему поднесть Кулак или кошель, — ягненком блеет, 118. Уже тогда все выше начал лезть; И огорчался Убертин Донато, Что с ними вздумал породниться тесть. 121. Уже и Капонсакко на Меркато Сошел из Фьезоле ; и процвели И Джуда меж граждан, и Инфангато. 124. Невероятной истине внемли: Ворота в малый круг во время оно От Делла Пера имя повели. 127. Кто носит герб великого барона, Чью честь и память, празднуя Фому, Народ оберегает от урона, 130. Те рыцарством обязаны ему; Хоть ищет плотью от народной плоти Стать тот, кто этот щит замкнул в кайму. 133. Я Импортуни знал и Гвальтеротти; И не прибавься к ним иной сосед, То Борго жил бы не в такой заботе. 136. Дом, ставший корнем ваших горьких бед, Принесший вам погибель, в злобе правой, И разрушенье бестревожных лет, 139. |
| М. Шанского нашли свое отражение в рецензируемом этимологическом словаре. Возьмем для сравнения статьи быть в словарях А. Г. Преображенского и Η. М. Шанского. В первом из этих словарей статья быть занимает более двух столбцов убористого шрифта, в ней приводятся многочисленные славянские формы и их индоевропейские соответствия с различными вариантами огласовки корня. В словаре Н. М. Шанского статья быть состоит всего из нескольких строк, где приведены основные славянские соответствия, отмечено семантическое развитие «пухнуть, расти» → »становиться» → " быть» и даны ссылки на этимологические словари, в которых приводится более подробный индоевропейский и славянский материал. Обратимся теперь к статье беличий в словаре Η. М. Шанского. На первый взгляд, самое появление такой статьи в этимологическом словаре русского языка может показаться странным. Ни А. Г. Преображенский, ни М. Фасмер не выделяют слово беличий в особую статью. Да и в самом словаре Η. М. Шанского нет особых статей для таких производных, как, например, барсучий, барочный и т. п. Этимологическая связь слова беличий с белка и далее – с бел(ый) представляется совершенно несомненной, а поэтому, казалось бы, нет никаких оснований для выделения этого слова в самостоятельную статью. И все же эти основания есть – основания словообразовательно-исторического характера. Дело в том, что обычным производным от белка должно было бы быть прилагательное белочий, а не беличий. В то же время слово беличий могло возникнуть лишь на базе существительного белица (ср. девичий – девица и т. п.). Это уточнение к этимологии слова беличий, насколько мне известно, впервые было предложено в КЭСРЯ. 437 Против словообразовательной реконструкции беличий ← белица высказался проф. П. Я. Черных, который в рецензии на КЭСРЯ писал, что слово белица «белка» не отмечено ни в письменных памятниках, ни в говорах русского языка (Черных 1961: 98). Ошибочность этого утверждения была убедительно доказана Η. М. Шанским, которому удалось обнаружить слово белица »белка» в памятниках письменности (Шанский 1962: 16–17). |
| Конечно, далеко не всегда реконструируемые автором-составителем промежуточные словообразовательные звенья обнаруживаются впоследствии в письменных памятниках или в диалектах. Но пример со словами беличий и белица наглядно показывает реальность предлагаемых реконструкций, которые целиком основываются на анализе надежно засвидетельствованных словообразовательных моделей. Ссылки на статьи быть и беличий, разумеется, не дают скольконибудь полного представления о рецензируемом словаре, но они позволяют подчеркнуть ту словообразовательно-историческую направленность, которая заметно отличает этот словарь от этимологических словарей А. Г. Преображенского и М. Фасмера. Коллектив авторов нового словаря во главе с Η. М. Шанским провел большую работу по значительному расширению традиционного этимологического словника. Особенно много новых словарных статей (сравнительно с М. Фасмером, не говоря уже о А. Г. Преображенском) было включено в первый выпуск нового словаря (буква А) – главным образом за счет иноязычных заимствований. Возможно, что подобное расширение словника кому-нибудь покажется неправомерным; будут говорить, что таким словам, как аблятив, аболиционизм, абсцисса и т. п. – место в словаре иностранных слов, а не в этимологическом словаре русского языка. Полная неосновательность последнего утверждения станет сразу же очевидной, если мы сопоставим, например, статьи абсцисса из «Словаря иностранных слов» И. В. Лехина и Ф. Н. Петрова (изд. 4-е. М., 1954) и из рецензируемого этимологического словаря русского языка. И. В. Лехин, Ф. Н. Петров Н. М. Шанский Абсцисса ( праслав. или и.-е. > праслав. в словаре называются чередованием (с. 429, 325, 456). Качественное изменение и.-е. > праслав. автор словаря называет также «удлинением» (с. 344, 350 и др.), хотя никакого количественного изменения гласного в данном случае не было. В словаре постоянно смешиваются праслав. --, -- и -ou-. Такие звуковые изменения, устанавливаемые автором, как ои> ы> ъ> о (с. 350) или ы> ъ> о> нуль (с. 588), очень трудно признать правдоподобными. |
| Бр-р! — Чепуха, Петер. Подобные рассуждения вам бы и в голову не пришли. Вы просто спустились бы в ресторан и там спокойно пили вино из предназначенной для этого посуды. А приди вам в голову мысль выпить у себя в номере, вы позвонили бы хозяйке и попросили у нее бутылку вина, а уж бокал она бы сама догадалась принести. — Вы как всегда правы, инспектор! Я действительно не стал бы устраивать проблему из такого простого и естественного желания — выпить бокал вина. — Вот именно, Зингер, и в этом-то все и дело! Есть люди, и по большей части это иностранцы, которые умеют из ничего устроить проблему, а потом биться над ее разрешением. Особенно этим талантом, как я замечал, отличаются русские. И кстати, беличий жакет, который ВИСИТ В шкафу, тоже несомненно русского происхождения. — Не устаю вами восхищаться, инспектор: вы и в мехах разбираетесь так же хорошо, как в людях! — Полицейский следователь должен разбираться в самых разных вещах, Зингер. Мой покойный отец, всю жизнь прослуживший в криминальной полиции, говорил, что настоящий детектив должен быть энциклопедистом и знать все, от филологии до филателии. — О вашем отце до сих пор в полиции ходят легенды, — почтительно заметил Зингер. — А еще, мой юный коллега, полицейский детектив должен быть очень внимателен: на подкладке этого жакета имеется этикетка — «Made in USSR». — Ах, так! — сказал Зингер чуть-чуть разочарованно. И оба вновь заходили по гостиничному номеру, заглядывая во все уголки. — Господин инспектор! — Зингер склонился над корзинкой для мусора и сосредоточенно разглядывал ее содержимое. — Странная вещь: в корзине лежат пустая бутылка из-под вина, бутылка из-под минеральной воды и две пробки! — Все правильно: две бутылки — две пробки. — Господин инспектор, на бутылку из-под минеральной воды навинчена ее собственная пробка! — И что же, Петер? — Встает вопрос: где бутылка от второй винной пробки? Инспектор подошел и склонился над корзиной с другой стороны. — Хороший вопрос, хвалю, Петер! Любопытно, любопытно, — он присел на корточки, взял одну пробку, потом другую, долго и вдумчиво их разглядывал, нюхал. |
| Рыдания росли, как снежный ком… – За многия грехи наша казни сия и немощи наводит на нас Христос Бог. Аще не ты нам поможеши, святый угодниче Христов, преподобне Феодосие, что сотворю аз? Како имам от тебе отити? Мать еще судорожно шептала слова молитвы, а Василий уже улыбался – все шире, все радостнее Обессилев от слез, Анна скорбно припала к каменному полу гробницы, но еще долго, громко всхлипывая, повторяла слова молитвы. Минуту спустя ветер, ворвавшийся в клеть, взметнул под притолокой морозное покрывало снежинок, негромко пропел какую-то ноябрьскую песнь, и бледное покрывало опало с тихим шорохом на женщину и ее сына. Снежная звездочка, упавшая на щеку младенца, медленно таяла, и мальчик впервые за много месяцев улыбнулся. Мать все еще судорожно шептала слова молитвы, припав к полу, а Василий уже улыбался – все шире, все радостнее, пока наконец не рассмеялся, громко, весело, как, может быть, смеялся, впервые в жизни. Анна молча и трепетно восклонилась… Молва сохранила еще одно предание – о девице по имени Иустина. Эта девочка родилась недалеко от Тотьмы, в Фетинской веси. Родилась зрячей, живой и веселой, и даже пять долгих мрачных лет слепоты не смогли стереть из ее памяти ни яркую, бездонную голубизну неба в день июльского сенокоса, ни мельчайшие изгибы линии горизонта, когда она, прячась от проливного дождя под одиноким дубом, медленно обводила любопытным взглядом далекую кайму синеющего леса, восточный косогор, овраг с высохшим ручьем и смутные очертания родной деревеньки. Вся красота мироздания поблекла для Иустины одним днем, без предупреждения, без опасных звоночков, предвещающих близость надвигающейся опасности. Однажды, увидев на стволе высокой липы пушистый беличий хвостик, Иустина решила взобраться на дерево, чтобы ближе познакомиться с лесной зверушкой. Мгновение спустя она уже залезла на нижнюю ветку, потом выше, еще выше. Однако в тот момент, когда любопытная уже протягивала руку к мохнатой беличьей спинке, сук, на котором она сидела, обломился и девочка упала вниз. Удар был столь силен, что Иустина лишилась чувств, сломала несколько ребер, но главное – потеряла зрение. Ее нашли несколько часов спустя и за руку привели домой, к матери. |
| Только предположительно можно установить истоки и такой фамилии, как Галансков (Новочеркасская, 1903 г.). Ее основатель на Дону мог быть выходцем из дальней Голландии, так же, как из Венгрии, по семейному преданию, происходили носители прозаической поповской фамилии Кутейниковы (от венгерского выходца Алексея Кутеска или распространенной русской фамилии – Андреевы (от венгра Иосифа Юзева Аксайский житель Сибиркин мог бы прийти к источнику своей фамилии несколькими путями. Не исключено появление в одной из донских станиц казака, побывавшего в Сибири, что само по себе могло послужить основанием для возникновения соответствующего прозвища. Против этой версии говорит то, что «обратное» движение, переселение с востока на запад не было характерно периоду установления донских фамилий. Донские казаки составили костяк целого ряда «войск»: Семиреченского, Забайкальского, Амурского и других, – но нет оснований полагать, что Донское войско пополнялось за счет выходцев из Сибири. Настораживает и отсутствие в фамилии характерного словообразовательного оформления -сков (ор. Мигулинсков, Арловсков). Другое объяснение можно получить из нарицательных слов, возникших на основе топонима Сибирь: сибирек – растение, сибирковый – веник или мех (обычно беличий) и сибирский – зверский, лютый Последнее слово, качественное прилагательное, приложимое как к погоде, так и человеческому характеру, – наиболее вероятный источник прозвища. Столь же обманчива, на наш взгляд, мнимая прозрачность фамилии Амурской (Ведерниковская, 1752г.). Если корень амур- происходит от названия крупнейшей дальневосточной реки, то сама фамилия, зарегистрированная в метрической книге одной из церквей Черкасского заказа в средине XVIII в., формально не является анахронизмом. Уже во второй половине XVII в. главный управитель Посольского приказа, фактический государственный канцлер при царе Алексее Михайловиче А. Л. Ордин-Нащокин «помышлял об устройстве казацкой колонизации Поамурья» Но первоначальное прозвище могло возникнуть в случае, когда участник экспедиции на Амур не осел на вновь открытых местах, а вернулся в родную станицу и здесь прослыл «амурцем». Документальных подтверждений такого обратного переселения мы не имеем. С другой стороны, производить этот антропоним от русифицированного французского слова амуры и амуриться было бы крайней вольностью, против которой восстает и ранняя для французского заимствования регистрация фамилии и, главное, ее бесспорный антропонимический аффикс. Остается предположить ее оттопонимическое происхождение от какого-либо географического названия, созвучного слову амур. |
|
|
