| Опущение этих «свидетельств» дало повод святогорцам утверждать, что «„Каноникон“ не был рассмотрен Церковью», – так же, как некогда (за семь лет до этого) с благими намерениями и дружеским расположением уверял в том же прп. Никодима и прп. Афанасий Паросский. Это утверждение заставило Никодима преодолеть свою прежнюю нерешительность и нежелание обращаться к Дорофею и побудило просить его содействия в письме от 27 августа 1802 г. ради восстановления справедливости. Чтобы разрешить возникший неприятный спор, прп. Никодим «с одра болезни» просит содействия Дорофея: «Находясь на одре болезни, терзаемый сильнейшей горячкой, кашлем, а вместе с тем и постоянной рвотой, я вынужден даже в таком состоянии прибегнуть к благодетельнейшему моему дидаскалу чрез свое смиренное письмо. Я и прежде того писал вашему совершенству одно, потом второе письмо, тяжко страдая и плача о происшествии, случившемся со мною по моим грехам. Но затем, прислушиваясь к словам некоторых людей, я поневоле воздерживался посылать свои письма. Одно из этих писем я отыскал и посылаю его вместе с настоящим письмом, будучи убежден, что во всем сочувствующий мне и братски любящий меня дидаскал мой по прочтении этого письма узнает о случившемся со мною, несчастным Никодимом, и пожалеет меня. Ныне же помимо того, что я против всякого ожидания потерпел несправедливость со стороны Феодорита, здесь нашлись люди, говорящие, что наш „Каноникон“ не был рассмотрен Церковью через посредство твоей премудрости, а посему прошу и умоляю тебя заградить уста их каким-либо посланием, какое признает подходящим твой рассудительнейший гений». Дорофей в ответном письме от 17 октября 1802 г. ясно говорит о «синодальном одобрении» и «синодальной печати», которой, однако же, нет в напечатанном «Пидалионе». Не так было с «Канониконом» Христофора Продромита. Эта книга была одобрена 13 января 1800 г. и в том же году напечатана в патриаршей типографии Константинополя. В этом сборнике, принадлежащем другому афонскому канонисту, представлено решение цензурной комиссии, которая наблюдала за ходом издания книги в патриаршей типографии. |
| отцов почерпнутые из литургических текстов мысли, претендуя на верную передачу святоотеческого учения (подробнее см.: Родионов. 2009). Особое место среди составленных Н. С. произведений занимают гимнографические тексты. Ему принадлежит большое число различных служб, канонов, акафистов, стихир (см. полную библиографию: Νικολπουλος. 2000. Σ. 361-667; Καρασαρδης. 1998. Σ. 205-231). В этой области Н. С. предстает как подлинный наследник визант. гимнографической традиции. Язык его гимнов не содержит к.-л. новаций, хотя иногда он использует смелые образы, апеллирующие к реалиям Нового времени (напр., в подобнах, помещаемых после канонов «Богородичника»). В песнотворчестве (как и в предисловиях к «Добротолюбию» и «Евергетину») Н. С. демонстрирует виртуозное владение древнегреч. языком. Наиболее выдающимися произведениями Н. С. являются служба прп. Симеону Новому Богослову, «Молитвы алфавитные в виде икосов ко Господу нашему Иисусу Христу», каноны свт. Димитрию Солунскому, акафист прп. Симону Мироточивому Афонскому. По мнению А. Зоитакиса, «хотя Никодим Святогорец в совершенстве владел древнегреческим языком, в большинстве своих произведений он сознательно делает выбор в пользу простого народного языка, поэтому многие его работы стали достоянием общества и выдержали множество переизданий». Вместе с тем «использование именно народного языка не было для него догмой, он искусственно не ограничивал себя в выборе языковых средств, что зависело от аудитории, к которой он обращался в том или ином своем произведении» ( Зоитакис. 2008. С. 162-163). Эпистолярное наследие Н. С. до сих пор не издано и не изучено в полной мере ( Citterio. 2002. P. 939-940). Одним из наиболее важных творений Н. С., принадлежащих к этому жанру, является «Послание к Фоме» ( Πσχος. 1996. Σ. 51-80), в к-ром он представил апологию монашества, подвергавшегося нападкам со стороны одного из бывших учеников прп. Афанасия Паросского, причем использовал как богословские и аскетические, так и естественнонаучные доводы, характерные для той эпохи. |
| 112 Коливады – группа афонских подвижников конца XVIII – начала XIX в., много потрудившихся для возрождения православного богословия через издание творений Святых Отцов, через привитие современникам святоотеческого отношения к Таинствам. Наиболее выдающимися коливадами являются прп. Никодим Святогорец , свт. Макарий Коринфский, прп. Афанасий Паросский. Первоначально слово «коливады» было ироническим прозвищем, которое было дано этим подвижникам их оппонентами за отказ совершать поминальные службы над коливом в воскресные дни, то есть тогда, когда это запрещал богослужебный устав, но к чему побуждали, как это казалось противникам коливадов, житейские нужды. Сейчас, когда вожди коливадского движения прославлены в лике святых, это прозвище звучит как похвала. 115 После Малоазиатской катастрофы 1922 года – поражения Греции в войне с Турцией за исконные греческие земли в Малой Азии – Старец Иероним переселился из Константинополя на о. Эгину. Там он был рукоположен в священника и впоследствии ему было поручено духовное окормление монахинь обители свт. Нектария, который преставился всего за два года до прибытия туда Старца Иеронима. – Прим. греч. ред. 116 Старец Кодрат (1859–1940) происходил из г. Вриулы в Малой Азии. На Святую Гору он пришел, когда ему было 20 лет, и всю оставшуюся жизнь, около 60 лет, прожил в уделе Пресвятой Богородицы. О. Кодрат стал примером для общежительного монашества. Он был первым на богослужении, на послушаниях, на общих работах. Трудился в послушании неутомимо, творчески, радостно. Он прошел через множество послушаний, а когда в итоге был избран игуменом, то стал трудиться еще больше. В конце жизни он сказал одному послушнику: «В течение 26 лет, что я был игуменом, дитя мое, по благодати Божией, я ни разу не заночевал вне нашего монастыря». – Прим. греч. ред. 123 Здесь слово «хитрость» употребляется в том значении, какое оно имеет в церковно-славянском языке – искусство, мастерство. 126 Ока – греческая мера веса, равная 1280 граммам. Кровля на Афоне часто сооружается из тонкого плоского камня вместо черепицы. |
| 121 См. о нем: Φραγκσκος μμ, Χρυσστομος Φλωρεντς, διακ. Πατμιακ βιβλιοθκη: Κατλογος ντυπων (15 ο ς –19 ο ς α.). T. Α». θναι, 1993. Σ. κγ " –κε». 123 Βατοπεδου κδικας 1, φ. 86 г. Об «оправдательном» письме см.: ραμπατζς Хр. γνωστες ειδσεις περ το γου Μακαρου Νοταρ π τν νκδοτη λληλογραφα το γιου θανασου το Παρου, γιος Μακριος (Νοταρς) – Γενρχης το Φιλοκαλισμο – Μητροπολτης Κορνθου κα περγυρς το/πιμ., γεν. συγκρτηση τμου Στ. Γ. Παπαδπουλος. θναι, 2006. Σ. 397. 125 Текст решения подписали: «Неофит, милостью Божией архиепископ Константинополя, нового Рима, Вселенский патриарх, Александр Сутзон, великий толкователь, Самуил, митрополит Эфесский, Иоаким, митрополит Кизический, Александр Панос Хадзерлин, Иоанн Каратзан, великий постельничий». См.: Γιγκου Θ. Ξ. Χριστοφρου Προδρομτη Κανονικν. Σ. 12. Цензурная комиссия была создана при патриархе Григории V, во время его первого срока патриаршества (1797–1798), в ней числились те же члены, которые подписали разрешение на «Каноникон» Христофора Продромита, кроме Александра Сутзона, вместо которого был великий толкователь Константин Ипсилантис. Эта комиссия занималась проверкой новых публикаций, с тем чтобы не допустить выхода в свет книг, оскорбляющих веру и «светскую власть». См.: Κεκριδς Στ. N. κκλησα κα λογοκρισα στν θωμανικ ατοκρατορα (1700–1850). Καβλα, 1995. Σ. 76. 129 Βατοπεδου κδικας 1, φ. 85v. В рукописной грамоте Неофита, которая была прикреплена к первому изданию «Пидалиона», говорится о том, что Синод посоветовал патриарху послать книгу Афанасию Паросскому и Макарию Нотаре: «Он убедил нас для полного уверения Церкви послать эту книгу...» (см. в настоящем издании: т. 1, с. 147). 130 Имеется в виду патриарх Неофит, который отрекся от патриаршества 1 марта 1794 г., так что данное письмо прп. Афанасия не могло быть написано ранее этой даты. 133 Такой вывод можно сделать из слов жизнеописателей свт. Макария Нотары и прп. Никодима Святогорца . Жизнеописатель первого говорит: «После этого он [Макарий] поехал в Смирну и немедленно отправился в дом господина Иоанна (Маврогордатоса)... |
| В конце концов он стал тяготиться всем этим, оставил хлопоты о книге и пришел в Морею, откуда послал письмо Никодиму, в котором объявлял ему, что он сам отказывается от дальнейшей работы над книгой и что Никодим может делать с ней что хочет» 113 . Новые затруднения возникли из-за отречения патриарха Неофита от патриаршей кафедры (1 марта 1794 г.) и восшествия на кафедру Герасима III (3 марта 1794 г.). 5. Получение синодального разрешения на издание «Пидалиона» М. Гедеон приводит интересные сведения о личности патриарха Неофита: «Восшествие на патриарший престол Неофита, митрополита Маронийского, состоялось 1 мая 1789 г. Он управлял Церковью до 1 марта 1794 г., после чего сложил с себя патриарший сан и был выслан на остров Родос, оттуда на Патмос и затем на Святую Гору. Неофит родился в Смирне, учился у Иерофея Дендрина (общего учителя Вулисмы и прп. Никодима. – Ф. Я.) в Евангельской школе... в мае 1771 г. рукоположен в митрополита Маронийского. Он был человеком деспотичным, крайне сребролюбивым, и именно поэтому, согласно мнению Сергия Макрея, в трех епархиях вопреки канонам совершил неразумные понижения и перемещения епископов» 114 . Как было упомянуто, авторы «Пидалиона» ждали от этого человека содействия в издании своего труда, помня его обещание «с готовностью дать для напечатания все необходимые средства». Афанасий Паросский в неизданном письме к прп. Никодиму от 3 августа 1794 г. сообщает ему в неодобрительном тоне о широко известном сребролюбии патриарха, опуская с небес на землю доброго и наивного автора «Пидалиона»: «А в то, что он займется изданием на свои средства, кто из здравомыслящих людей может поверить? Не вздумай поверить в это, дорогой друг, потому что если бы у него не было надежды на патриаршество (здесь показан скрытый умысел Неофита. – Ф. Я.), то как он мог бы рассчитывать это исполнить, находясь там, в ссылке? Если есть у тебя слезы и ты способен плакать, то плачь, сколько можешь, над горестным состоянием нашей Церкви» 115 . Впрочем, при издании важного канонического сборника патриарх Неофит мог повести себя достаточно ответственно. |
| В период османского ига офиц. почитание Н. было практически невозможно, т. к. это могло спровоцировать новые преследования со стороны тур. правительства. Во время тур. владычества К-польские патриархи канонизировали лишь немногих святых, живших до или после 1453 г., кончина к-рых не была обусловлена гонениями со стороны турок. Исключение составляет прмц. Филофея Афинская († 1589; пам. греч. 19 февр.), канонизированная при патриархе К-польском Матфее II (1596, 1598-1601, 1603), но не как мученица, а как святая ( Salaville. 1950. P. 232). Кроме того, неоднозначное отношение к добровольным Н. также вызывало споры об их прославлении в лике святых. Колливады прилагали усилия к развитию культа Н. и объясняли необходимость их почитания тем, что по своему подвигу Н. равны «древним» мученикам. Прп. Никодим Святогорец и его сподвижники, прежде всего прп. Афанасий Паросский, выступали за святость добровольных мучеников; это мнение поддержал патриарх Григорий V ( Голубинский. Канонизация святых. С. 27). Однако, по мнению влиятельного греч. историка Мануила Гедеона (1851-1943), такие мученики проявляли неразумную ревность к вере и фанатизм ( Γεδεν Μ. Αγιοποισεις: Τ καθεστς τς ν γοις συναριθμσεως. Θεσ., 1984. Σ. 27, 38, 125). Между тем среди христ. населения Османской империи почитание Н. возникало довольно быстро после их кончины, при этом формальной канонизации не требовалось. После освободительного восстания и основания независимого греч. гос-ва ситуация мало изменилась: почитание мн. Н. было «представлено частному усердию желающих», «довольно многие новые греческие мученики не канонизованы официальным образом и чтутся частно усердствующими» ( Голубинский. Канонизация святых. С. 26-27). Офиц. канонизация греч. Н. была затруднительна, поскольку для этого было необходимо решение К-польского патриарха и Синода. В 1839 г. патриарх Григорий VI причислил к лику святых нмч. Георгия Янинского († 1838; пам. греч. 17 янв.), однако сщмч. Григорий V, казненный в 1821 г. османскими властями, был канонизирован только в 1921 г. Во 2-й пол. XX в. в Греции существенно возрос интерес к вопросу, касающемуся Н.: с этого времени там появляются многочисленные публикации источников и исследования на эту тему. В 1961 г. был канонизирован прмч. Косма Этолийский, в 1962 г.- прав. исп. Иоанн Русский, в 1970 г.- преподобномученики Рафаил , Николай и мц. Ирина († 1463; пам. греч. 9 апр., во вторник Светлой седмицы), в 1977 г.- Георгий, Ангелис , Мануил, Николай Меламбесские († 1824; пам. греч. 28 окт.), в 1985 г.- Самофракийские мученики Мануил, Феодор, Георгий, Георгий, Михаил и Лампрос († 1835; пам. греч. 6 апр.), в 2000 г.- Критские новомученики († 1821-1822; пам. греч. 23 июня), в 2003 г.- 5 преподобномучеников: Неофит († ок. 1609), Иона († 1561), Неофит (другой; † 1558), Иона Гарбис (другой; † 1635) и Парфений († 1696) Липсийские (пам. греч. в 1-е воскресенье после 10 июля), в 2011 г.- сщмч. Ефрем Новый († 1426; пам. 5 мая, 3 янв.). |
| Из одного этого можно сделать вывод о том, что не следует считать колливадов группой полных единомышленников. Напротив, между ними существовали и разногласия по отдельным вопросам (например, о крещении при вынужденных обстоятельствах). Афанасий Паросский высказывал мнения, несогласные с мнениями Христофора и Никодима 197 . Наконец можно задать следующий вопрос: мнение Христофора и прп. Никодима о рукоположениях еретиков было неким «новшеством» или их позиция отражена в письменных канонических источниках и церковных постановлениях, относящихся к их времени? Отвечая на этот вопрос, приводим отрывок из канонического сборника, который содержится в рукописи Великой Лавры К14 (1301) 1600 г.: «Когда рукоположенные ими [латинянами] переходят к нам, их рукоположения не нужно отвергать, потому что и наши божественные отцы не отвергали рукоположения этих еретиков, но они часто становились рукоположениями православных» (φ. 14r). Два названных афонских канониста усвоили этот принцип икономии, закрепленный в Предании. Б) Корпус правил Значительную часть своей докладной записки касательно «Пидалиона» Дорофей посвятил вопросу о корпусе правил. В «Пидалион» были включены правила, утвержденные VI Вселенским собором и, следовательно, имеющие силу правил Вселенских соборов, а также и неутвержденные, но пользующиеся авторитетом благодаря тому, что Церковь веками пользовалась ими и приняла их. К «соборным правилам» присоединяются неутвержденные: правила Иоанна Постника , послание Тарасия о симонии, правила Никифора Исповедника и Николая III Грамматика. В своих суждениях рецензент опирался на распространенные в то время издания правил, однако его мнения не всегда соответствовали научной истине, потому что он не учитывал рукописное Предание в его целостности. Помимо изданных сборников, прп. Никодим изучил также и рукописи, а кроме того, он обладал обширными познаниями в филологии и истории и потому не ограничился необдуманным повторением или переписыванием чьих-либо мнений. Здесь он и столкнулся с Вулисмой, который тоже был знатоком правил и потому стал высказывать свои возражения. |
| Как мы уже отметили, патриарх Неофит VII послал рукопись «Пидалиона» на Хиос Афанасию Паросскому и Макарию Нотаре. Можно предположить, что это и была та самая окончательная рукопись, поданная патриарху. Мы не имеем свидетельств о том, что до издания «Пидалиона» в 1800 г. были сделаны другие копии рукописи. Впрочем, исключать такую возможность нельзя. Ведь сомнительно, что Феодориту Эсфигменскому, наблюдавшему за первым изданием книги, вручили ту же самую рукопись, которую подали в патриархию в 1793 г. Тем более что после этого в текст были внесены исправления и добавления (о чем речь ниже), так что получился, можно сказать, новый текст. Таким образом, опираясь на единственную сохранившуюся рукопись (монастыря Эсфигмен 260), а также на сведения, почерпнутые из переписки, можно составить представление о том, как постепенно формировался корпус канонических текстов, вошедших в «Пидалион»: 1 . До выхода в свет «Пидалион» прочли Дорофей Вулисма, Афанасий Паросский, Макарий Нотара, ученые из Смирны и со Святой Горы. К последним, возможно, принадлежал друг и помощник прп. Никодима, ученый монах и канонист Христофор Продромит. Все они сделали свои замечания, касавшиеся как важнейших, так и второстепенных вопросов, затронутых в «Пидалионе», и тем самым помогли улучшить книгу. Обычно прп. Никодим охотно принимал замечания и вел со своими собеседниками плодотворный диалог. Поэтому можно сказать, что работа над «Пидалионом» была совместной. Как сами составители, так и редакторы книги вполне осознавали, что работают над официальным сборником правил Православной Церкви и потому на них лежит огромная ответственность. Новый канонический сборник был достоянием всей Церкви, а не одного человека. 2 . В рукописи 260 монастыря Эсфигмен нет правил Константинопольского собора, состоявшегося при патриархе Нектарии (394 г.), правил Григория Богослова , Амфилохия Иконийского и 39-го праздничного послания (правила 3) Афанасия Александрийского . Как указывает Вулисма, эти правила были добавлены к корпусу канонических текстов «Пидалиона» позднее, но не позже 8 мая 1792 г., потому что в письме, датированном этим числом, упоминается о добавлении правил. |
| монашества в то время не получило того распространения, какое оно имело в России XIX - нач. XX в. или в Греции во 2-й пол. XX в. Возрождение духовной жизни, возобновление интереса к исихастскому преданию, издательская деятельность, призванная сделать доступными для большего числа греч. христиан святоотеческие творения и богословские сочинения, написанные в духе св. отцов, действительно имели место и связаны с трудами прп. Никодима Святогорца , свт. Макария , архиеп. Коринфского, прп. Афанасия Паросского и др. колливадов. Особое значение для оживления монашеской жизни имел массовый исход колливадов с Афона, поскольку они возобновляли опустевшие и строили новые монастыри в различных областях Греции, в основном на островах Эгейского м. Подлинно «монашеским островом» стал о-в Идра, известность получил также о-в Скиатос с общежительным мон-рем Благовещения. Несмотря на то что мн. колливады на Афоне подвизались в скитах и кельях, покинув Св. Гору, они проявили особое усердие в устроении общежительных мон-рей. Влияние этих выходцев с Афона ощущалось в среде греч. монашества на протяжении всего XIX и части XX в. Так, в XX в. наследником колливадов был старец Филофей (Зервакос) из мон-ря Лонговардас на о-ве Парос. Несмотря на попытки возродить общежитие в мон-рях Афона и в др. местах, предпринимавшиеся с нач. XIX в. К-польскими патриархами, вплоть до 70-х гг. XX в. идиоритм был довольно распространен, а очагами молитвенной жизни по-прежнему были гл. обр. скиты и кельи. На протяжении всего XX в. число монахов сокращалось и на Св. Горе, и в др. обителях Греции, что было связано как с событиями сер. XX в. (вторая мировая война, затем гражданская война, экономические трудности и массовая эмиграция), так и с распространением идеологии религ. «братств» (таких как «Зои» и «Сотир»), к-рая была враждебна или индифферентна по отношению к традиц. формам правосл. благочестия вообще и к М. в частности. Однако на рубеже 60-х и 70-х гг. XX в. выходцы из келлиотской среды, ученики знаменитого святогорца старца Иосифа Исихаста , начали возрождать одну за другой пришедшие почти в полное запустение обители Афона; в 70-80-х гг. |
| о нем: Makrides V. Nicéphore Théotokès//Ibid. P. 849-896; эта переписка издана лишь отчасти, см.: Stiernon D. Eugène Boulgaris//Ibid. P. 773-774). Вопрос Неофита Кавсокаливита касается природы Тела Христова в Е.: одушевлено ли Тело в таинстве или нет, тождественно ли мертвому Телу на Кресте или воскресшему Телу Господа? Архиеп. Никифор, прибегая большей частью к свидетельствам святых отцов I тыс.- мч. Иустина Философа, святителей Афанасия Александрийского, Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Нисского, прп. Иоанна Дамаскина и др.,- отвечал, что Тело Господа едино с Его божественной природой непостижимым и неизреченным образом и что одно и то же Тело было и ломимо на Тайной вечере, и вкушается ныне причастниками, рационалистский же подход к непостижимому для человека таинству Е. опасен. Неск. годами позже, в 1774-1775 гг., торговец из Лариссы Элевферий Михаил обратился к Никифору с вопросами, среди которых был вопрос о том, подвержены ли тлению агиасма и евхаристический Хлеб. Согласно архиеп. Никифору, Хлеб Е. нетленен - в частности, Дары, освящаемые в Великий четверг и благоговейно сохраняемые в течение последующего года. Архиеп. Никифор подчеркивал, что, даже если Хлеб Е. по какой-то причине испортится - как это может произойти и с агиасмой,- это не представляет собой догматической проблемы, т. к. в таинстве Е. в Тело и Кровь прелагаются сущности хлеба и вина, тогда как признаки (συμβεβηκóτα) остаются неизменными, так что тление затрагивает только их, но не сущность (см.: Makrides V. Nicéphore Théotokès//Ibid. P. 882-884; Γεδεν Μ. Νικηφρου το Θεοτκη λσις ζητημτων τριν//Εκκλησιαστικ λθεια. 1911. 31. Σ. 261-271; Δυοβουνιτης Κ. Νικηφρος Θεοτκης//Να Σιν. 1913. Ν 13. Σ. 431-435, 525-529, 536-540, 680-685). Один из наиболее значительных греч. богословов XVIII в., колливад-паламит, ученик архиеп. Евгения (Булгариса) прп. Афанасий Паросский , в своем главном соч. «Краткое изложение, или собрание божественных догматов веры...» (Επιτομ ετε συλλογ τν θεων τς πστεως δογμτων μετ πσης πιμελεας κατ πιτομν φιλοπονηθεσα; Лпц., 1806), в главе, посвященной таинствам, ссылается на сочинения Евстратия Аргентиса против опресноков и касается вопросов вещества Е., времени освящения и практики вливания воды в вино на Божественной литургии. |
|
|
