| Его экзегеза не теряет твердой почвы трезвого и разумного буквализма. Астерий-экзегет никогда не обращается в истолкователя-мистика, дорожащего поэтическими образами более, чем мыслями; туманной аллегорией и цветистым лиризмом более, чем трезвым фактом и скучной историей. Он не умеет читать между строк священного текста мистические вдохновения души, очень мало вяжущиеся со смыслом Писания. Св. Астерий только там выходит из буквы Писания, где эта последняя является бледной тенью, несовершенным чувственным выражением “некоего духовного умосозерцания”. В таких случаях, где совершенно нет возможности понимать Писание буквально, Астерий допускает “иносказания – θεωρα”, το есть таинственноаллегорическое толкование». Поэтому «если принять традиционное деление экзегетов христианской древности на две школы: Александрийскую и Антиохийскую, то Астерий должен быть отнесен, конечно, к антиохийцам. Под это влияние его ставили и юность, проведенная в Антиохии, и все его пастырское служение в Амасии Понтийской, провинции, открытой более всего влиянию Антиохии... Но св. Астерий чужд был совершенно крайностей Антиохийской школы. Он шел здесь по стопам Златоуста, у которого крайности александрийского идеализма и антиохийского реализма счастливо сочетались в истинно церковное, православно-христианское истолкование Священного Писания» (Модест, архим. Св. Астерий Амасийский . Его жизнь и проповедническая деятельность. M., 1911. С. 94–99). 1241 В русской церковно-исторической науке данная точка зрения нашла, например, отражение в работах: Гурьев П. Указ. соч. С. 2–9; Сагарда Н. И. , Сагарда А. И. Полный корпус лекций по патрологии. СПб., 2004. С. 908–909. См. также: Болотов B. В. Лекции по истории древней Церкви. Т. 4. M., 1994. С. 2–8. 1243 См.: Wallace-Hadrill D. S. Christian Antioch. А Study of Early Christian Thought in the East. Cambridge, 1982. P. 96–97. 1244 См. характеристику H. И. Сагарды: «Что же касается христологии антиохийцев, то и здесь даже у тех из представителей Антиохийской школы, которые шли по линии, приведшей к несторианству, указывают следы христологических традиций малоазийского богословия в том виде, как они отразились раньше в христологии Евстафия Антиохийского , хотя фрагменты догматических произведений Диодора и Феодора Мопсуестийского, сохранившиеся у противников их, только редко указывают на их сознательную связь с христологическими традициями, – большею частию они опираются на экзегетические и рациональные аргументы. |
| Посему три Ипостаси. И как Бог, Причина всего, единственно безначален ( ναρχος), так Сын вне времени ( χρνως) рожденный от Отца и прежде веков сотворенный и положенный в основание ( θεμελιωθες), не был, пока не рожден, но вне времени рожденный прежде всего один есть от Отца. Ибо Он не вечен, или не совечен, или не сонерожден со Отцом; и не вкупе со Отцом имеет бытие, как отношение ( τ πρς τι) 326 , что утверждают иные, вводя два нерожденных начала; напротив того, Бог есть, как Монада и начало всего, так же и до всего, а потому и до Сына, как мы научены этому тобою, проповедавшим среди Церкви. Поскольку [Сын] от Бога имеет бытие, от Бога преданы Ему и слава, и жизнь, и все, поскольку Бог Его начало. Ибо начальствует над Ним, как Бог Его и сущий прежде Его. Если же сказанное: «из Него» ( Рим. 11, 36 ), «из чрева» ( Пс. 109, 3 ), «исшел от Отца и иду ко Отцу» ( Ин. 16, 28 ) иными разумеется так, что Сын есть часть единосущного и исторжение, то Отец будет, согласно им, сложным ( σνθετος), делимым ( διαιρετς), изменяемым; бесплотный Бог, вследствие положения их, потерпит все сообразное телу. Астерий-софист (Д. С. Бирюков) Фигурой, переходной между представителями первой фазы арианскнх споров и неоарианами является т. н. Астерий-софист 327 . Астерия обычно не относят к движению неоариан, однако именно в его системе появляются моменты, характерные для неоарианской доктрины. То переосмысление и тот синтез, который осуществил Астерий в отношении доктрины Ария, пытаясь, с одной стороны, смягчить радикализм в понимании стату са Христа, который был характерен для Ария, и с другой – более четко сформулировать специфические положения неоарианства, – очевидно, в той или иной мере послужил для представителей второй волны арианского движения, Аэция и Евномия, базисом для выстраивания своей системы. Астерий родился в Каппадокии между 260 и 280 гг. По профессии он был ритором. Подобно Арию, Астерий, вероятно, учился у св. Аукиана Антиохийского. Во время гонений императора Диоклетиана Астерий стал отступником и принес жертву, в итоге чего по канонам он считался недостойным священнического и епископского сана. |
| Смелый духом и сильный убеждением евангельским, Астерий восставал не против личностей только, но и против исконных традиций века, против юридических законодательных положений своего времени, – если только находил там противоречие евангелию. Беседы – о праздновании календ и „о разводе» – яркие тому примеры. Это же мощное проникновение духом и силою Христовыми не останавливало мысль Астерия пред крайними и для людей мира убийственными, но вполне естественными выводами христианской евангельской морали. Осуждая совершенно корыстолюбие, богатство и всякую стяжательность, св. Астерий не останавливается пред тем возражением, какое обычно приводят в защиту стяжательности. „Как же мы будем добывать средства к жизни, если будет оставлено в пренебрежении стяжание имуществ? Как будем удовлетворять потребностям, как будет уплачиваться долг? Как и ссуда будет выдаваться просящему, если все мы будем бедняками по твоему увещанию?» „Неверующего это слово, – смело решает Астерий такое возражение, – неразумная речь того, кто но ведает, что Владыкой мы имеем Бога, распорядителя жизни, доставляющего созданному им живому существу что нужно для употребления и необходимый достаток пищи и потребную одежду» 366 . Эта смелость мысли св. Астерия, не останавливающейся пред самими, по-видимому, крайними выводами христианской морали, обусловливает собою проникновение слова Астерия в вечную сущность нравственной истины, в ее неизменное, незыблемое, самодовлеющее содержание. И пред этим открытым лицем вечной истины св. Астерий бичует порок не в его временных, случайных формах, но в его также вечном, общечеловеческом основании. Поэтому, если мы устраним из проповедей св. Астерия элементы современности и народности, снимем это историческое одеяние, то нам предстанет вечное содержание его проповедей, имеющее интерес на все времена, и для всех образованных народов. Особенно характерна в этом отношении беседа о разводе. Как будто она была произнесена не в Амасии, не в Азии, и не в IV веке, но в Европе, в России в XX столетии в ответ на современный брачный вопрос. |
| Но наблюдая строгое следование стихов и слов, св. Астерий однако иногда в этот распорядок вносит логический прием, выдвигает на первый план более важное, по его мнению, слово. Так, в надписании псалма, он прежде всего выясняет, „почему псалом надписан об осьмом» 373 , и уж потом объясняет слово „в конец» 374 . Также в стихе „Помилуй мя Господи, яко немощен есмь», св. Астерий прежде всего объясняет конец стиха, что нужно разуметь здесь под немощностью Давида 375 , и потом переходит к началу стиха – „Помилуй мя, Господи» 376 . Цельность и стройность изъяснения этого псалма у св. Астерия нередко нарушается разными отступлениями, иногда вполне достаточными, чтобы заставить читателя или слушателя потерять главную мысль. Это явление обычное для гомилии. Изъясняя выражение „о осьмом», св. Астерий делает длинное отступление, где говорит о ветхозаветном обрезании, о христианском крещении и о воскресении Господа 377 . Он решает здесь вопросы, к содержанию псалма не имеющие никакого отношения: „почему в осьмой (день) обрезание» 378 , „почему Господь в восьмой день воскрес»? 379 Так как слова псалма имеют нравственное содержание, то уже самое толкование их в гомилии Астерия имеет нравственно-назидательное значение, и потому παραινεσις, как особая часть гомилии, как ее нравственное приложение, было бы здесь излишне. Его мы не видим и в гомилии св. Астерия. Так как эта гомилийная форма проповеди употреблялась для последовательного изъяснения Св. Писания, то поэтому гомилет считал излившим всякий раз начинать проповедь приступом и оканчивать особым заключением. В гомилии св. Астерия мы не находим заключения. Она окачивается кратким литургийным славословием Богу 380 . Но в ней есть нечто напоминающее приступ. Это первая часть гомилии, где св. Астерий говорит, что псалом по своему содержанию есть просьба о прощении, моление о смягчении вины 381 . Точно такими же особенностями запечатлена и другая гомилия св. Астерия, на VII-й псалом. Вообще гомилии Астерия интересны, как исторический памятник, свидетельствующий о состоянии в IV в. этой древнейшей формы христианской проповеди. Здесь мы ясно наблюдаем, как в простую и бесхитростную форму древней христианской проповеди мало по малу входят искусство и риторика. У св. Астерия слово гомилия уже почти потеряло свой древний исторический смысл, перестало быть узким техническим термином и приняло широкое значение беседы вообще. |
| В одной речи своей на новый год, осуждая роскошь, мотовство, корысть, влекущие обычно за собой Суд Божий и неизбежное наказание, св. Астерий, в доказательство этого, указывает на несчастный конец многих сановников. Он перечисляет „тех, которые были вчера и третьего дня» 71 . Астерий не называет их по именам, но ярким описанием их судьбы не оставляет сомнения в том, кто были эти несчастные сановники последнего десятилетия IV века. Это были: Руфин, консул в 392 г., а в 395 г. 27 ноября – уже труп, обезглавленный императором Аркадием; Тимас – полководец при Феодосии, консул в 389 году, а в 396 г. – опальный житель безводного и необитаемого Оазиса; Абондас, консул в 393 г., а чрез два года уже жертва неблагодарности Евтропия, изгнанник Колхиды, всеми оставленный, и спасающийся только благодаря человеколюбию местных варваров; Татьен, непобедимый и подобный льву по своей отваге, префект Претории в. 384 г. и консул 391 г., чрез год лишенный своего высокого сана, и отправленный в ссылку, после того, как на его глазах обезглавили его собственного сына Прокула, губернатора Константинополя; наконец „тот человек сомнительного пола, который в прошлом году мнил себя больше гигантов, который, избегая палок своих господ, возжелал жезлов консульских и который завладел таким количеством земли, что и сказать трудно, а погребен же был на таком клочке, какой уделил ему кто-то из жалости» 72 . Это Евтропий – консул в 399 г., а чрез год – несчастный опальный изгнанник 73 . Таким образом св. Астерий был еще современником этих трагических личностей и зрителем их злосчастной судьбы. Когда умер Св. Астерий – неизвестно. Автор „Амфил. Вопрос.» говорит об Астерии, что он „ad decrepitam senectutem pervenit» 74 , Но под актами 3-го Вселенского Собора 431 г. мы видим уже подпись нового амасийского епископа – Палладия 75 . По общему мнению биографов св. Астерия – это был преемник престарелого Амасийского пастыря. Значит, конец жизни св. Астерия падает на первую четверть V века. Биографы обычно относят его на первое десятилетие и годом смерти св. Астерия датируют 408 или 410 год. |
| Между Богом как «Несозданным» и миром лежит непроходимая пропасть («онтологическое зияние»). Астерий даже уточняет, что сам мир возник из воли Божией и «первоначальной тварью» был Сын, появившийся как Посредник для создания прочих тварей. На сей счет Астерий изрекает (фр. 26): «Бог всяческих, возжелав создать тварную природу, видел, что она не может быть причастной ничем не умаляемой (беспримерной, чистой) руке Божией и Его зиждительной Силе, а поэтому первоначально производит и творит ( ποιε κα κτζει) только одного Единого и называет Его Сыном и Словом, чтобы при Его посредничестве могли быть приведены в бытие и все [прочие твари]». Иными словами (фр. 27–28), один только Сын произошел от Единого Бога, а другие твари – от Сына как от Помощника. Высказывая подобные положения, Астерий стремился использовать лексические стереотипы, восходящие к Новому Завету и уже глубоко укоренившиеся в христианском веросознании. Например, он говорит: «...иной есть Отец, породивший из Себя Единородное Слово, Рожденное прежде всякой твари (см. Кол. 1:15 ), Единый – Единого, Совершенный Совершенного, Царь Царя, Господь Господа, Бог Бога, неотличный Образ сущности, воли, силы и славы [Отчей]». Но подобные общепринятые христианские выражения служили лишь маскировкой неправомысленных взглядов Астерия. В частности, Кол. 1,15 он толкует так (фр. 25): «Если [Сын есть] Рожденный прежде всякой твари, то ясно, что Сам Он также является одной из тварей». Причем Астерий уточняет (фр. 23): Сын «есть Один из созданных и Один из умных естеств. И как солнце среди зримых [вещей], будучи одним из являемых ( τν φαινομνων), по повелению Создателя светит всему миру, так и Сын, будучи одним из умных естеств, Сам освещает и озаряет всех, [пребывающих] в умном мире». Конечно, по мнению Астерия (фр. 31), Сын выделяется из прочих тварей, ибо Он Один непосредственно причаствует ( μετχει) Отцу, а все остальные твари причаствуют уже Ему как Сыну. В связи с этим Астерий признает (фр. 32), что есть только один Бог Слово, а словесных (разумных) существ множество; одна сущность и природа Премудрости, а мудрых и добрых ( καλ) – множество. |
| Изображая с такой психологической верностью и художественной картинностью порок или страсть человеческой души, как явление уже ясно определившееся, как факт внешне выразившийся, Астерий неподражаем в описании порока, как зарождающегося процесса, как начинающейся болезни души. Вот как описывает он зарождение и развитие корыстолюбия в душе юноши. „Все видя в доме отца своего в изобилии и не имея власти над видимым, но страстно желая быть обладателем этого преизбытка, сын стесняется властью отца. Но сначала молчит и в глубине души таит болезнь. Со временем же, когда страсть усиливалась и переполнила душу, он сразу изливает свою злобу, как воду из трубы. Тогда, наконец, он становится невыносливым для старца, едва не сводя его, здорового и крепкого, во гроб. Взойдет ли легко старик на коня, он выражает изумление; поест ли, как свойственно здоровому, он ропщет. Разбудит ли слуг утром на работу, он досадует на бдительность и силу старика. А если подарит что-нибудь из сокровищ, или отпустит слугу из рабства, тогда уж он и шут, и сумасшедший, и переживший свой век, и расточитель чужого, и осыпается всяким вообще злословием, попрекаемый и за то, что не умирает скоро» 431 . Приведенный отрывок показывает, как художественно умел св. Астерий изображать человеческие отношения. Как он умело вскрывал движущий и руководящий мотив этих отношений, иногда совершенно незаметный и неуловимый, верно улавливал страсть, управляющую известными отношениями людей, правдиво анализировал и изображал порождаемые этой страстью поступки, мысли, чувства. Везде чувствуется богатый психологический опыт, широкая наблюдательность, непосредственная правда и жизненность. Этим богатым запасом психологических наблюдений св. Астерий в высшей степени искусно и художественно пользовался для целей назидания, нравственного убеждения. Примером того, как св. Астерий изображением характеров и описанием человеческих отношений старается действовать на чувство, может служить следующий отрывок из слова о прор. Данииле и Сусанне: „Родители судимой плачут, муж рыдает о бедствии, дети громко кричат там и сям, повиснув с разных сторон на матери, близкой к погибели. |
| Вместе с прекрасным художественным образованием Св. Астерий обладал серьезными знаниями из области геометрии, астрономии 48 , медицины, анатомии 49 и естественной истории 50 . Об этом очень хорошо говорят приводимые им в своих речах примеры и доказательства из этих областей научного знания. Но главным предметом, на изучение которого св. Астерий обратил особенное внимание, было право . Он готовился к карьере юриста, и впоследствии действительно он является в роли адвоката. Он присутствует на суде архонта и исполняет обязанности современного присяжного поверенного 51 . В своих речах он обнаруживает прекрасное знание юридической стороны важнейших моментов общественной жизни отдельного человека, напр., брачного договора 52 . Св. Астерий прекрасно знает камеру судьи, хорошо понимает психологию ее несчастных посетителей, и тонко подмечает их заслуживающие сожаления нравы 53 . Мы не знаем, сколько времени продолжалась юридическая деятельность св. Астерия. Но нам хорошо известно, что она не удовлетворила св. Астерия. Не здесь было его призвание. Ему суждено было скоро из жреца слепой Фемиды стать священником нелицеприятной Христианской Любви, из комментатора законов человеческих – вдохновенным истолкователем и красноречивым проповедником требований Евангельской правды. Мы не можем сказать, чт именно побудило св. Астерия оставить блестящую карьеру адвоката и перейти в ряды скромных клириков христианской Церкви. Значительную роль здесь играли несомненно те впечатления, которые давала ему камера судьи. „Все подкапывателей стен и работорговцев, также грабителей и воров, даже человекоубийц видал я, когда присутствовал на суде архонта» 54 , говорил св. Астерий. Встречал он там „судей, кои не очень разборчивы на слухи и легко увлекаются порицаниями обвинителей» 55 . Знал он очень хорошо несовершенство самих законов римских, напр., их снисходительное отношение к мужчинам в вопросе о разводе и непонятную жестокость в этом отношении к женщинам 56 . И в душу св. Астерия ясно проникало сознание бессилия правды законной в деле нравственного воспитания человечества и облегчения тяжелых социальных условий его жизни, а также и сознание несовершенства самих служителей закона. Взор его невольно обращался от правды римской к правде христианской, от Фемиды ко Кресту. |
| Амасийский епископ не допускал возможности приложения такого диалектического метода к изъяснению христианских догматов. Вместо „этих ариевых шуток и евномиевых ложных заключений» 305 св. Астерий „в простоте сердца кратко излагал истину» 306 . Например, Божество Христа, – этот камень падения и претыкания для людей IV в. – Астерий Амасийский выводит из факта чудес Спасителя, и в частности из чуда исцеления слепорожденного, так что вся беседа Астерия „о слепорожденном» есть одна из самых сильных и убедительных апологий Божества Христа, – сотканная не из силлогистических кругов, но из доводов любящего и верующего сердца. В исцелении слепого, говорит Астерий, Христос „проявляет творческую силу первого достоинства» 307 . Начав с Адама, – обращается далее епископ к еретикам, – исследуйте всех по порядку: найдете ли, что бывшее ныне случилось и на других, или чтобы какой-либо век имел пример такого исцеления» 308 . „Какое чудо и сколь великая сила!» – восклицает Астерий, постепенно возводя мысль слушателя к главной идее своей беседы Божеству Христа. „Зрячим этот человек ходит по городу, дабы все видели новое и чудесное дело, совершенное родившимся в Вифлееме, – тем самым младенцем, который был повит пеленами в яслях; ибо это и было тем, что заставляло иудеев не верить Божеству Его» 309 . „Считавшийся обыкновенным человеком, – высказывается уже решительно проповедник, – совершил вышечеловеческое, дабы Создатель всяческих, после первого творения, обрел и теперь побуждение к деланию, а также что бы из частного удостоверить и общее и убедить жестокий и непослушный народ отбросить камни и поклониться Ему! Да просветятся же очи невидящие, дабы солнце правды освещало души неразумных! Да совершится чудное дело и создадутся взоры, дабы восстающие узнали, что если бы называемый сыном Иосифа был истинным сыном плотника, он мог бы исправлять сломавшуюся колесницу или соединять дерева, отделившиеся от связи, или делать подпоры к сломавшейся балке, но часть человека и часть прекраснейшую, образованную природою с особенною тщательностью, а именно глаз, не был бы в состоянии сотворить кто либо другой, кроме того, кто от века имеет власть над природою» 310 . |
| Если же тот факт, что Он называется рожденным, дает некоторый повод говорить, что Он произошел из существа Отца и имеет с Ним тождество по природе, то ведь мы знаем, что Писание не об одном Нем говорит, как о рожденном, но и о совершенно не подобных Ему во всем, как, например, о людях («Сыны родих и возвысих; тии же отвергошася Мене»; «Бога родившаго Тебя, Ты основал») и даже о каплях росы, указывая этим не природу от природы, но происхождение из воли Его, κ το βουλματος ατο, ибо ничего не произошло из существа Его, все же, происшедшее по воле Его, существует так, как и произошло: Он Бог; все же остальное произошло от Бога чрез Слово πντα δ κ Θεο, заключает свою аргументацию Евсевий... Образ происхождения Сына, Его ρχ, Евсевий, как и св. Ириней Лионский , Ориген , св. Александр, Евсевий Кссарийский и все омии, признает не только невыразимым словом, но и неспонятным для мысли, нс только человеческой, но и вышечеловеческой, а самого Сына хотя и совершенно иным по природе и силе, чем Отец, и даже нс участвующим в Его природе, однако совершенно подобным Сотворившему Его и по природе и по силе» 98 .] Астерий Софист Ученик Лукиана Астерий был каппадокийским ритором, отрекшимся от христианства в гонение Диоклетиана, а потом опять обратившимся к Церкви 99 . После Никейского собора, одним из участников которого был и Астерий, он с торжеством прочитал свою «Книжицу» (συνταγμτων) 100 , в которой он часто дерзко, а иногда и метко, нападал на экзегетические приемы защитников Никейской веры. С особенным эффектом, по-видимому, Астерий разъяснял своим слушателям слабую сторону – предполагаемый недостаток библейской основы представления о Сыне как ипостасной силе Отца. Из Послания к Римлянам I, 20 ( τε διος ατο δναμις κα θειτης) он делает тот вывод, что если Сын есть ипостасная сила Отца, то Он есть и ипостасная Божественность Отца. Однако этот вывод – далеко не абсурд с точки зрения древнего богословствования, по которому Сын есть ипостасная сущность Отца, живое и личное осуществление Божеских Его определений, так что для нас именно в Сыне открыта Божественность Отца. |
|
|
