| Святой Астерий вступил в клир в пору своей зрелости непоколебимо убежденным в правоте намеченного жизненного пути. Местом его пресвитерского служения можно считать Амасию 8 , в которой тогда епископом был Евлалий, человек доброго сердца, твердо державшийся Никейской веры. Состояние Церкви в период пресвитерского служения святого Астерия было тяжелым. Арианство, несмотря на свое идейное поражение и внутренние разделения, продолжало волновать церковное общество. Находясь под покровительством государственной власти, ариане занимали храмы, изгоняли не согласных с ними епископов. По проискам ариан был лишен кафедры и епископ Евлалий. Можно думать, что после заточения архипастыря святой Астерий, будучи одним из влиятельных пресвитеров, принимал участие в руководстве общиной подобно тому, как в Антиохии после изгнания арианами епископа Мелегия православных возглавили Флавиан (впоследствии епископ) и другие пресвитеры 9 . Вероятно, поэтому после кончины епископа Евлалия на Амасийскую кафедру был возведен святой Астерий. Произошло это между 380–390 гг. 10 . Новому епископу пришлось приложить немало трудов, чтобы умиротворить Амасийскую Церковь , чтобы искоренить плевелы соблазна, посеянные еретиками, укрепить колеблющихся в вере, исправить худые нравы. Основную задачу своего проповеднического служения он видел не в отвлеченном догматствовании, а в практическом осуществлении евангельских правил жизни. В постоянных заботах о своей пастве святой Астерий достиг преклонного возраста и скончался в начале пятого века 11 . Святой Астерий не упоминается ни в мартирологах, ни в древних месяцесловах. Но его духовное наследие оказалось в центре внимания защитников православной веры. Седьмой Вселенский Собор в своих деяниях несколько раз ссылается на святого Астерия и для обоснования своих суждений об иконопочитании дважды приводит его Слово о святой мученице Евфимии 12 . Этот факт свидетельствует о том, что святой Астерий был известен в древности как человек, отличавшийся святостью жизни и чистотою веры. О том же говорит и высокое наименование, которым отцы Собора почтили Амасийского святителя, назвав его блаженным и богоносным 13 . Авторитетным также является свидетельство папы Адриана I (772–795), который в одном из своих посланий отмечает, что весь Восток почитал Астерия святым 14 . |
| Преподобный Астерий был великий подвижник. Знатного происхождения, воспитанный в неге, он еще в юных годах презрел сладость привольной жизни в кругу друзей и знакомых, избрал суровую подвижническую жизнь и явился к пустыннику Иулиану, подвизавшемуся в Месопотамии. 88 Провидя духом будущее призвание юноши – руководить других к нравственному совершенству, он принял Астерия. На первых же порах Астерий обнаружил необыкновенную ревность к подвигам Господа ради, порываясь подражать своему великому руководителю. Преп. Иулиан имел обыкновение удаляться для больших подвигов в глубину пустыни на время от семи до десяти дней; Астерий просил старца взять его с собою в пустыню. Напрасно он отговаривал юношу оставить свое намерение, представляя ему трудность пребывания в пустыне среди страшного летнего зноя и при недостатке воды; юный ревнитель благочестия усильными просьбами убедил старца взять его с собою, сказав, что он готов все терпеть. С радостью последовал за старцем Астерий; но на третий день, палимый солнечным жаром, не имея, чем утолить мучившую его жажду, он стал изнемогать. Сначала юноша стыдился объявить старцу о своем страдании, но потом, ослабев и совершенно изнемогши, припал к ногам его и просил сжалиться над ним. Старец велел ему возвратиться назад. Когда же Астерий сказал, что ни пути, ведущего к пещере, не знает, да если бы и знал – не может идти, потому что силы его совсем истощились, человек Божий, снисходя к немощи его, преклонил колена и со слезами молил Господа спасти юношу. Господь, исполняющий волю боящихся Его, внял молитве раба своего; капли слез старца, упавшие в песок, превратились в воду; явился источник – и юноша, утолив нестерпимую жажду, ожил. Много лет провел Астерий в Месопотамской пустыне, соревнуя подвигам Иулиана. Наконец, повинуясь высшему распоряжению, Астерий оставил пустынные подвиги и основал Гиндарскую обитель, чтобы она служила местом спасения для душ, жаждущих горнего отечества. Любовь к отшельнику Иулиану в Астерии не ослабевала; несколько раз в год он посещал старца, предпринимая трудный и далекий путь в Месопотамскую пустыню. |
| Имея сострадательную любовь к заблуждающимся, святой Астерий в своих проповедях не проявлял склонности к полемике. Он видел, как многие христиане, увлеченные спорами, забывали о том, что от них требуется не только правое разумение и хранение догматов, но и непорочная жизнь. Поэтому, не вдаваясь в тонкие рассуждения о догматах, он призывает всех веровать в простоте сердца. Свое отношение к бесплодным словопрениям святой Астерий особенно ярко высказал в Похвальном слове святым апостолам Петру и Павлу. Сославшись на исповедание веры святого апостола Петра ( Мф. 16:16 ), он подчеркивает, что апостол «не начал с отдаленного какого-нибудь умничанья и дал ответ на вопрос, не подбирая круга силлогизмов и доказательств, как ныне обыкновенно делают говоруны о вере; но в простоте сердца кратко изложил он истину» 26 . Главное внимание святой Астерий обращает на практические вопросы, направляя своих пасомых к созиданию христианской жизни по заповедям Христовым, отвращая от гибельного пути «по стихиям мира» ( Кол. 2:8 ). Это были самые актуальные проблемы, которые требовали безотлагательного решения. Разделения и религиозные споры породили беспечное отношение к запросам морального порядка. Кроме того, многие в IV веке принимали христианство по житейским соображениям, нисколько не заботясь об изменении образа жизни. Приняв веру без глубокого убеждения, эти номинальные члены Церкви вносили диссонанс в духовную жизнь христиан и оказывали дурное влияние на окружающих. Среди христиан нередко бытовали языческие суеверия, обычаи, привычки и даже пороки, порожденные старым миром 27 . Против всего этого и вооружается Амасийский проповедник, поражая нравственные недуги своим пламенным словом. С особой «силой святой Астерий восстает против корыстолюбия, в котором он видит страшного врага, подрывающего основы добрых взаимоотношений между людьми. Он неоднократно обличает подверженных этому злому пороку. Против корыстолюбия им произнесены две проповеди , из которых сохранилась одна. Определив порицаемую страсть как «желание во всяком деле иметь более должного и принадлежащего» 28 , проповедник приводит много печальных примеров из ветхозаветной истории и указывает на пагубные следствия этого зла, от которого трудно избавиться. «Для домашних корыстолюбец неприятен,–говорит затем святой Астерий,–для друзей бесполезен, для посторонних несносен, для жены тяжелый сожитель, скупой и мелочнорасчетливый кормилец детей, дурной распорядитель собой... во всем имеет избыток и воздыхает как нуждающийся; не наслаждается предлежащим, а стремится к неимеющемуся; не пользуется своим, а направляет взоры на чужое» 29 . |
| Как ни ясны и ни решительны выражения Астерия о Петре, однако, они весьма мало могут говорить в пользу тенденций Римско-Католической Церкви. Прежде всего очевидно, что это – похвальное слово, где по требованиям классической риторики должна была иметь место амилификация самая широкая, гипербола – самая свободная. Поэтому многие выражения носят просто неопределенный, повышенно-ораторский тон, в каком можно одинаково говорить и о Павле, и о Фоке, Иоанне и др. И действительно, многие выражения Астерия, напр.. о Первомученике Стефане очень близки и чуть не тожественны с выражениями о первоверховном апостоле. „Стефан – муж; начаток мучеников, учитель страданий за Христа, основание доброго исповедания» 159 . О мученике Фоке Астерий выражается, напр., так: „Столп и утверждение Божественных Церквей Вселенной, с того времени до ныне, в нем имеем мы, человеки! И из мучеников сей есть славнейший, имея первенство даже между наилучшими» 160 . Астерий был очень далек от мысли о приматстве апостола Петра, в римском смысле этого слова. „И не вознегодуешь на меня ты, Петр, не оскорбишься ты, Иаков, не опечалишься ты, Иоанн, если я не только сравню сего мужа (Стефана) с вашим любомудрием, но и захочу усвоить ему нечто большее» 161 . Хотя св. Астерий и называет апостола Петра „fidei petra, ecclesiae fundamentum ac basis,» но он тут же рядом с особенным ударением приводит слова ап. Павла о Христе: „никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос » ( 1Кор.3:11 ) 162 . Св. Астерий нигде ни слова не говорит о том, что мнимые преемники Петра будут обладать полнотою власти на небе и на земле. Нигде он не выражается в том смысле, что переданное Господом Петру преимущество его власти перешло к римским епископам. Одним словом – у св. Астерия мы не найдем ни одной черты, характерной для римского предания. Это тожество слов и полное различие мысли – в высшей степени примечательно. Это является ясным признаком того, что тогда ультрамонтанской мысли еще не было, что во второй половине IV века еще не существовало в Риме папистического культа ап. Петра. Неопровержимым доказательством этого является – почитание римлянами мученика Фоки наравне с Петром, по словам Астерия. „В царственном граде, главе Италии и царице мира, бывает всенародное торжество мученику и чествование, – есть там и храм знаменитый, великолепно украшенный. И не менее, чем Петра и Павла, Римляне почитают Фоку» 163 . У сторонника папистических тенденций не хватило бы смелости и решимости сопоставить вертоградаря с князем апостолов. Вообще св. Астерий не знает того понятия о святых, какое создал Рим. И римская сокровищница, наполненная заслугами, „opera supererogationis» ему совершенно неизвестна. |
| Александром Александрийским и Афанасием 350 . Это большее, по сравнению с учением Ария, сближение, связывание Христа (Сына) с Богом (Отцом) в системе Астерия выражается также и в том, что Астерий, в отличие от Ария, не делал акцента на изменяемой природе Христа, из чего для Астерия следовало и положение о тождественности по воле между Богом-Отцом и Сыном, поскольку Сын совершенно послушен Отцу и с необходимостью всегда следует и исполняет Его волю. Траюуя Ин. 10, 30 («Я и Отец – одно»), Астерий следует пониманию Оригена 351 , согласно которому это место из Пнсания указывает на единство в воле Бога-Отца и Сына. Астерий пишет: Поскольку чего хочет Отец, того хочет и Сын, и Он не противоречит Отцу ни в волениях, ни в помыслах ( τοινοημασιν), но напротив того, во всем с Ним согласен ( σμφωνος), соблюдая тождество волений и преподавая учение сообразное и тесно соединенное с научением Отца, то в этом смысле Он и О гец – одно 352 . О том же имеется свидетельство у Маркелла: Ведь Астерии доказывал, что Отец и Сын одним и тем же являются только потому, что Они во всем согласны. Ведь Он говорил так: изза полного согласия в словах и делах, «Я и Отец – одно» 353 . Фактически, это Астериево понимание роли Сына означает, что Сын есть орудие Отца, посредством которого последний исполняет Свою волю в отношении сотворенного Им космоса 354 . В этом же смысле Астерий понимает и другое речение Христа, приводимое евангелистом Иоанном, опираясь на которое свт. Афанасий и его православные современники говорили о природной связи Отца и Сына: «Я в Отце и Отец во Мне» ( Ин. 14, 10 ). Астерий толкует это выражение следующим образом: Явно, что и Себя наименовал в Отце, и также Отца в Себе, означая тем, что и слово, Им преподаваемое, есть не Его Собственное, но Отчее, и дела суп» не Его собственные, но Отца, давшего Ему силу 355 . Представление о единстве воли Сына с Отцом, преломленное через учение апостола Павла о том, что Сын – «сияние славы и образ ипостаси» Отца ( Евр. 1, 3 ) и «образ Бога невидимого» ( Кол. 1,15 ), позволило Астерию развить важное в контексте арианских споров учение о Сыне как образе Отца. Свидетельства об этом учении Астерия сохранились во фрагментах из сочинений Маркелла: |
| 9. Просвещенный Божией благодатью, он ясно провидел будущее совершенство этого юноши. И действительно, спустя много времени, призванный Божией благодатью наставлять других в той же добродетели, Астерий основал школу подвижничества в окрестностях Гиндара (селения близ Антиохии). Он привлек к себе и многих других подвижников любомудрия, и среди прочих – Акакия, мужа великого и, скажу даже, знаменитого. Этот Акакий отличался возвышенностью монашеского жития своего и воссиял светлыми лучами добродетели, когда удостоен был сана епископского и получил в пастырское окормление Верию. Управляя вверенным ему стадом Христовым пятьдесят восемь лет, он не отказался от образа подвижнической жизни и умел совместить добродетели отшельнические с общественными. Точным соблюдением подвижнических правил и домостроительной снисходительностью в делах общественных, он крайности соединил в одно целое. 10. Но ловцом и наставником людей для таких добродетелей был упомянутый Астерий, который так горячо любил великого старца Иулиана, что иногда по два раза, а иногда и по три раза в год предпринимал путешествие к нему. Отправляясь к учителю, Астерий обыкновенно запасал для братии смоквы, нагружал ими трех или четырех мулов, а два медимна смокв, собрав отдельно, взваливал на свои плечи и нес, как мул своего учителя. Нес же он эту тяжесть не десять и не двадцать стадий, а в продолжение семидневного путешествия. Однажды, увидев, как ученик несет мешок со смоквами на своих плечах, старец огорчился и сказал, что эти смоквы не будут употребляемы им в пищу, потому что несправедливо, чтобы Астерий переносил такой труд, а он наслаждался бы его потом. Когда же Астерий поклялся, что не сложит тяжести со своих плеч, пока старец не согласится принять принесенную ношу, то старец сказал: «Сделаю, как велишь, только прежде сложи поскорее с плеч тяжесть». 11. Здесь старец подражал первому из Апостолов, который, когда Господь хотел умыть его ноги, сначала отказался, торжественно утверждая, что этого не будет ( Ин.13:8–9 ), но услышав, что он не будет иметь части с Господом, если не позволит умыть себе ноги, не только это допустил, но и попросил умыть, вместе с ногами, и руки и главу. Подобным же образом и славный Иоанн Креститель, когда Спаситель требовал, чтобы он крестил Его, сначала исповедовал свое рабство и в ищущем крещения указал Господа, а потом исполнил приказание ( Мф.3:13–16 ) – не по дерзости, но из покорности Спасителю. Так и этот святой муж тяготился принять пищу, добытую трудом другого, но когда увидел горячее усердие оказавшего ему услугу, то предпочел эту услугу своей собственной воле. |
| Так даже самые высочайшие христианские догматы Астерий раскрывал нравственно-практическим методом. Но Амасийский епископ редко всходил на такие высоты христианского умозрения. Как богослова-моралиста его наиболее интересовали те догматические истины, которые стояли в близкой непосредственной связи с практической жизнью, определяли ее нравственное настроение и направление. Это – учение о загробной жизни, раскрываемое Астерием в „Беседе о Богаче и Лазаре», и Суде и мздовоздаянии 311 , о доброделании 312 особенно о почитании мощей и святых 313 . Этот последний догмат, наиболее относящийся к области практических отношений христианина, раскрыт Астерием с особой определенностью и ясностью. Об этом он говорит и в слове на мученика Фоку, и в похвальной речи арх. Стефану, и в панегирике Первоверховным Апостолам, и особенно в похвале мученикам. Значение и силу этого догмата Астерий раскрывает также чисто практически, с присоединением исторических свидетельств. Против „иудеев нового покроя» – евномиан, „бесчестивших мучеников», и „имевших больше отвращения к местам успокоения святых, нежели здравомыслящие люди к жертвенникам языческим и к нечистым и скверным местам бесов» 314 , Астерий говорит: „Разве вы не знаете, что начальник мучеников – Христос. Он первый пострадал и оставил рабам ревность Свою, а после Него пострадали Стефан ратоборец, названый так вследствие прославления своего у Бога, и все ученики и апостолы Христовы» 315 . „Знаю, что ты думаешь и скажешь, слыша это: „и я могу получить то же; если буду жить добродетельно, то ничем не буду хуже и буду почтен не меньше тех, которым теперь удивляются». Так подлинно: слова эти суть слова гордеца, оправдывающего себя по примеру известного фарисея и совершенно чужды смирения. Но слишком известно, что кто прежде не смирит себя сам, тот не поднимется на высоту: такова мысль Господа» 316 . Помощь и благоволение святых людям Астерий доказывает историческими примерами Елисея, Иосифа, вынесшего из Египта останки своего отца, свидетельствами из книг Моисеевых, Царств, из жизни Церкви Новозаветной, а особенно опытом современной ему жизни. „Каждый день явно совершаются одно за другим различные благодеяния мучеников, коими освобождаются страждущие от сатаны. Кто недавно лаял и подвержен был невыразимым несчастиям бешенства, те стали теперь здравомыслящими и мы видим на них силу предстательства святых, засвидетельствованную самым делом» 317 . |
| Устроение палатки есть вещественное пророчество о той Церкви, которую основало Слово Наше 466 . Праздник труб располагает души к готовности воскресения 467 . Не только типы, но и пророчества Ветхого Завета имеют в виду только христианские события и прежде всего Христа Спасителя. „Подготовление дела у пророков, окончание же у Христа 468 . Так, напр., Захария приоткрывает нам дверь великих тайн. Единородного под образом камня, имеющего семь взирающих очей, и под образом золотого светильника, на котором семь лампад и два ствола масличные 469 . Исцеление слепорожденного еще задолго прежде возвестил Исаия словами: Бог приидет, тогда отверзутся очи слепых ( Ис.35:4–6 ) 470 . Возмущение народов, царей и князей, поведанное нам псалмопевцем ( Пс.2:2 ), изображало гонения на христиан со стороны язычников и властей 471 . В псалмах, также и в Новом Завете, в Евангелии, нередко усматривает св. Астерий типы, прообразы будущего. „Может Бог из камней этих воздвигнуть чад Аврааму» ( Мф.39 ). Это типическое предсказание о преимущественном призвании в Церковь Христову язычников 472 . Силоамская купель предызображала Таинство Крещения 473 . Впрочем, здесь уже больше символ, чем тип. Как и вообще, у св. Астерия типология нередко разрешается в простую аллегорию. Напр., Навуфея Астерий сравнивает с Христом, распятым за Церковь 474 . Св. Астерий особенно любит находить мессианские указания. Образцом его типологического экзегеса служить толкование им V псалма. Давид, не имея возможности быть при кончине Христа, воспел этот псалом на погребение Его 475 . „Итак псалом этот есть погребальный», „о наследствующей». На кончину и смерть Христа написан он. Но он же говорит и о воскресении Бога – Слова: „яко к Тебе помолюся, Господи. Заутра услыши глас мой. Заутра предстану Ти, и узриши мя. Яко к Тебе помолюся» 476 . Здесь же св. Астерий находит изображение отношений Христа и Церкви. „Единородный жених, Христос и Наследник Отца, восстав от смерти, показал Своей Невесте, Церкви, богатство и наследство, т. |
| 9. Просвещенный Божией благодатью, он ясно провидел будущее совершенство этого юноши. И действительно, спустя много времени, призванный Божией благодатью наставлять других в той же добродетели, Астерий основал школу подвижничества в окрестностях Гиндара (селения близ Антиохии). Он привлёк к себе и многих других подвижников любомудрия, и среди прочих — Акакия, мужа великого и, скажу даже, знаменитого. Этот Акакий отличался возвышенностью монашеского жития своего и воссиял светлыми лучами добродетели, когда удостоен был сана епископского и получил в пастырское окормление Верию. Управляя вверенным ему стадом Христовым пятьдесят восемь лет, он не отказался от образа подвижнической жизни и умел совместить добродетели отшельнические с общественными. Точным соблюдением подвижнических правил и домостроительной снисходительностью в делах общественных, он крайности соединил в одно целое. 10. Но ловцом и наставником людей для таких добродетелей был упомянутый Астерий, который так горячо любил великого старца Иулиана, что иногда по два раза, а иногда и по три раза в год предпринимал путешествие к нему. Отправляясь к учителю, Астерий обыкновенно запасал для братии смоквы, нагружал ими трёх или четырёх мулов, а два медимна смокв, собрав отдельно, взваливал на свои плечи и нёс, как мул своего учителя. Нёс же он эту тяжесть не десять и не двадцать стадий, а в продолжение семидневного путешествия. Однажды, увидев, как ученик несёт мешок со смоквами на своих плечах, старец огорчился и сказал, что эти смоквы не будут употребляемы им в пищу, потому что несправедливо, чтобы Астерий переносил такой труд, а он наслаждался бы его потом. Когда же Астерий поклялся, что не сложит тяжести со своих плеч, пока старец не согласится принять принесённую ношу, то старец сказал: " Сделаю, как велишь, только прежде сложи поскорее с плеч тяжесть " . 11. Здесь старец подражал первому из Апостолов, который, когда Господь хотел умыть его ноги, сначала отказался, торжественно утверждая, что этого не будет (Ин.13,8–9), но услышав, что он не будет иметь части с Господом, если не позволит умыть себе ноги, не только это допустил, но и попросил умыть, вместе с ногами, и руки и главу. Подобным же образом и славный Иоанн Креститель, когда Спаситель требовал, чтобы он крестил Его, сначала исповедовал своё рабство и в ищущем крещения указал Господа, а потом исполнил приказание (Мф.3,13–16) - не по дерзости, но из покорности Спасителю. Так и этот святой муж тяготился принять пищу, добытую трудом другого, но когда увидел горячее усердие оказавшего ему услугу, то предпочел эту услугу своей собственной воле. |
| е. Евангелие и царство» 477 . Но широкая типология Астерия никогда по разрешается в бессодержательную аллегорию. Его экзегес не теряет твердой почвы трезвого разумного буквализма. Астерий-экзегет никогда не обращается в истолкователя-мистика, дорожащего поэтическими образами более, чем мыслями, туманной аллегорией и цветистым лиризмом более, чем трезвым фактом и скучной историей. Он не умеет читать между строк священного текста мистические вдохновения души, очень мало вяжущиеся с смыслом Писания. Св. Астерий только там выходит из буквы Писания, где эта последняя является бледной тенью, несовершенным чувственным выражением „некоего духовного умосозерцания» 478 . В таких только случаях, где совершенно нет возможности понимать Писание буквально, Астерий допускает „иносказание – θεωρα», 479 т. е. таинственно-аллегорическое толкование. Напр., умерший Лазарь, „унесенный ангелами, был положен в лоно Патриарха, – что для любителей исследовать глубины Писания представляет повод к недоумению. В самом деле, если бы всякий умирающий праведник уносился в одно и тоже место, то обширным каким-то и в бесконечность простирающимся было бы лоно это, так как оно должно было бы служить вместилищем всего множества святых. Если же это совершенно невозможно (ибо полое лоно с трудом и одного взрослого человека и двух младенцев вместить может), то здесь мы имеем иносказание, под образом чувственного лона руководствующее к некоему духовному умосозерцанию 480 . Это „иносказание – θεωρια» находило применение у Астерия главным образом, если не исключительно, в евангельских притчах. „Чувственная притча, по Астерию, служит прикровением духовного созерцания» 481 . Иногда же этот покров св. Астерий снимает очень свободно. Так, он объясняет, напр., притчу о милосердном Самарянине. Попавший в руки разбойников, избитый и еле жив сущий – это Адам, изгнанный из рая, это все грешное человечество, поверженное в юдоль плача и скорби. Священник и левит – в таинственном смысле Моисей и Иоанн. Милосердный Самарянин – Христос. |
|
|
