| 14 января 1938 г. Архиерейский Синод заслушал обращение к нему проживавших в Бухаресте русских эмигрантов, которые сообщали, что у них мог бы быть открыт приход в юрисдикции РПЦЗ, если бы было дано согласие на совершение в нем богослужений по новоюлианскому календарю. Учитывая прежний горький опыт, Синод принял очень осторожное решение: «В виду того, что из обращения не видно, велись ли уже определенные переговоры с Патриархом Мироном и имеется ли его принципиальное согласие на открытие в Бухаресте прихода русской юрисдикции, признать всякое решение по сему вопросу преждевременным, предложив Русскому Комитету при ведении сих переговоров настоятельно просить Патриарха Мирона о согласии на совершение богослужений для русского прихода по старому стилю». [ix] В результате приход РПЦЗ в Бухаресте так и не был создан, однако русская община в этом городе все-таки открыла свой домовый храм, действовавший до 1942 г. Летом и осенью 1941 г. на территории Румынии стали появляться советские военнопленные, часть которых использовали в качестве рабочих. Для них румынское духовенство проводило особые богослужения. [x] В феврале 1942 г., узнав, что румынские власти отняли у русской общины храм в Бухаресте, Болгарский Синод дал согласие русской колонии окормляться в болгарской посольской церкви свв. Кирилла и Мефодия. Следует отметить, что в это время в Румынии проживало несколько десятков тысяч болгар (только в Бухаресте 10 тыс. и в Банате 12 тыс.) и существовали три болгарских прихода. Первый из них, при посольском храме в Бухаресте, с 8 октября 1940 г. возглавлял священник Владимир Михайлов (возможно, русский по национальности). В церковном хоре этого храма пели русские певчие, кроме того, в церкви служил русский протодиакон Алексий Могилин. Отец Владимир преподавал Закон Божий в болгарской бухарестской гимназии им. Христо Ботева, входил в руководство культурно-благотворительного общества «Братство» и, помимо Бухареста, окормлял болгарское население Баната, Олтении и части Мунтении. [xi] |
| На фоне мощного отца Георгия диакон Димитрий Поляков смотрится совсем, совсем тоненьким, ну прямо по Чехову, помните, его рассказ «Толстый и тонкий»? Отец Димитрий – натура художественная, он сам пишет стихи и музыку и замечательно читает. У него и матушка такая же музыкальная, поёт в областной филармонии. Как и Димитрий Поляков протоиерей Андрей и протодиакон Николай Мальцевы тоже из священнеческой семьи. Отец Андрей вспоминает: -Я помню времена, когда милиция не пускала детей в церковь. Протоиерей Игорь, наш отец, укладывал младшего Николая в хозяйственную сумку и так проносил в храм... Это было, кажется, в году 78-ом. А мы, которые постарше, тоже с трудом пролезали сквозь заслон, говорили, что мы, дескать, певчие в церковном хоре, пропустите, дяденьки!.. Ну а петь я начал под руководством бабушки Марии, что называется, с младых –младых лет. Бабушка у нас была музыкально образованная, с хорошим голосом. У неё хранились тетрадки со старинными песнопениями на четыре голоса. Вот по этим тетрадкам – они до сих пор хранятся в семье, жёлтенькие, полувыцветшие, - я и постигал начальную музыкальную грамоту. Да и не только я – все наши хористы, в той или иной мере, прошли подобную школу. На особо ответственные концерты на помощь из Углича приезжает протоиерей Иоанн Гощук. И единственный, кто пока выбивается из коллектива, так это Алексей Попов. Фамилия-то у него поповская, но он человек светский, работает в фирме, солист архиерейской капеллы. Владыка Кирилл подумывает, не сделать ли его иподиаконом, чтобы не выбивался из коллектива. -А как люди воспринимают ваше пение? – спросила я ансамблистов. -По-разному. В зависимости от возраста, воспитания и личного вкуса, - ответил отец Андрей.- Но большинство слушает внимательно, иной раз подпевает, у многих слёзы на глазах. И это самая желанная награда для нас… Наталья Ларина Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой: Другие способы платежа: Версия для печати Добавить комментарий |
| было открыто Новгородское наместничество с Новгородской и Олонецкой провинциями. Генерал-губернатор Сиверс рекомендовал имп. Екатерине II «возвысить в город Петрозаводскую слободу, которая могла бы скоро разбогатеть, благодаря своему мрамору, железу и промышленному духу жителей Олонецкой провинции». Получив в 1777 г. статус города, Петрозаводск в 1782 г. стал адм. центром провинции вместо Олонца. Петропавловская ц. Петрозаводска (в то время единственная в городе) в 1783 г. получила статус собора и соборный причт (протоиерей, 2 священника, диакон, 4 причетника). Первый прот. Григорий Фёдоров († 1798), «Священное Писание и корельский язык знающий», был переведен на службу в собор из священников г. Каргополя. За «притеснения» священно- и церковнослужители, певчие, звонари и другие отправляли многочисленные жалобы в Синод на еп. Иоанникия. 26 июля 1779 г. Синод указал епископу действовать «духом кротости», от телесных наказаний воздержаться и быть «под точным смотрением» архиеп. Гавриила, к-рому и поручалось разбирать жалобы на епископа, чтобы не «утруждать» Синод. Еп. Иоанникий хоронил скончавшегося 19 февр. 1780 г. архимандрита Александрова Свирского мон-ря Иринарха; вступил в конфликт с его преемником, архим. Варлаамом (Романовым; † 1790). В «смотрение» епископа поступила учрежденная при Олонецком архиерейском доме семинария, занятия в к-рой начались с 1780/81 уч. г. 10 марта 1782 г. еп. Иоанникий, согласно поданному 12 февр. прошению, был уволен на покой «по немощам» с пенсией 500 р. в год. Пребывал в новгородском Хутынском мон-ре, затем - в Юрьевом мон-ре, где скончался и похоронен. Определенный 25 апр. 1782 г. епископом Олонецким архим. Виктор (Анисимов или Онисимов; ок. 1733 - 29 марта 1817) был хиротонисан 3 июля в ц. в честь Рождества Пресв. Богородицы на Невском проспекте в С.-Петербурге. Так же как епископы Антоний и Иоанникий, он окончил Новгородскую ДС (1-й выпуск); принял постриг в 1758 г. В 1761-1765 гг. в сане иеромонаха состоял при рус. дипломатической миссии в Мадриде (Испания). |
| В первые годы существования собора не хватало средств на свечи, ладан и церковное вино, подаяния были незначительными. Святитель Митрофан обратился с просьбой к государю о финансировании текущих нужд. Царской грамотой из «Воронежских таможенных доходов» велено было выдавать «в вечные времена» каждый год «без умаления» по 5 пудов воску на свечи и по 5 рублей на вино и ладан. В 1690 году между купцом Воронежа Федотом Аникеевым и церковью возник спор из-за того, что его лавка перегораживала прямой выход из нового каменного Благовещенского собора. Лавку требовали снести, но купец на это не соглашался. При этом 27 февраля 1690 года был нарисован план Воронежа того времени. Несмотря на то, что масштаб на чертеже не выдержан, можно рассмотреть существовавшие тогда слободы, крепость, дороги из неё, церкви и некоторые здания. Автор этого ценного исторического документа не известен. 25 марта 1696 года Петр I, в престольный праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, присутствовал за Литургией, которую совершал Святитель Митрофан в Благовещенском кафедральном соборе. На правом клиросе пели певчие царя. 12 апреля того же года Петр Великий слушал здесь Пасхальную утреню. Когда начали Пасхальный канон, по приказу государя был произведен пушечный залп с судов флота. Государь пожаловал епископу Воронежскому два архиерейских облачения: белой «камчатое» с «золотными» травами и «золотое» с серебряными и шелковыми разноцветными травами. Вскоре Благовещенский собор стал любимым храмом жителей и гостей Воронежа. Но спустя 14 лет после смерти Святителя Митрофана (1717 год) храм обрушился от близости рвов из-за нетвердости фундамента. Собор начал рушиться и его разобрали, чтобы из этого же материала построить новый. Строительство началось в 1718 году и закончилось в 1735 году. Его освятил 9 ноября епископ Воронежский Иоаким (Струков). Тело Святителя Митрофана было перенесено «в правое крыло собора близ самой южной стены в вышнем первом месте, к углу». Именно тогда было замечено, что тело Святителя не тронуто тленом. |
| В семинарии его также отличало прилежание в учебе, за что он был назначен старшим над архиерейскими певчими. Все свое свободное время Иван Сергиев в основном посвящал чтению и молитве. Но и его не миновали искушения – архиерейские певчие обычно имели больше средств и соблазнов, выражавшихся в свободном доступе к спиртным напиткам. И вновь молитва помогла будущему святому одолеть искушения и окончить семинарию первым учеником. В это время на смену искушениям пришло страшное горе – на 49 году жизни скончался его отец. Тяжело пережив смерть отца, Иван Сергиев хотел бросить учебу и поступить на место отца псаломщиком, чтобы содержать овдовевшую мать и двух сестер. Но мать его Федора Власьевна решительно воспротивилась этому. Она настояла на том, чтобы сын поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Академическое начальство пошло навстречу нужде молодого студента, предоставив ему должность писаря в академической канцелярии с жалованием 10 рублей в месяц. На эти деньги он, хоть и скудно, смог обеспечивать мать и сестер. К тому же работа в канцелярии давала возможность уединенного досуга, который Иван Сергиев использовал для чтения Святых Отцов, из которых больше всего дорожил он трудами святителя Иоанна Златоуста. Имея за плечами горький опыт общения с веселой компанией в семинарии, в Академии он старался избегать подобных знакомств, держась достаточно отстраненно от соучеников. Даже приступы беспричинной тоски, томившие его душу на старших курсах, не подвигли его к поиску мирских утешений, все утешение он по-прежнему черпал в молитве. В то же время, учась в Академии, Иван Сергиев много думал о своем будущем служении. Поначалу он мечтал о принятии монашества и о миссионерском служении в далеких странах. Но от этой мечты ему пришлось отказаться по многим причинам. Во-первых, семейные обстоятельства, – как единственный мужчина в семье, он не мог оставить без финансовой поддержки мать и сестер. Во-вторых, он не хотел по окончании Академии уходить, оставив мир, в монастырь. |
| В храме почти за каждой литургией, даже в будние дни, батюшка говорил хотя бы краткое слово. По воскресеньям, после вечерней службы, проводил беседы. На них обычно Собор был полон. Люди стояли с тетрадками и записывали. У отца Бориса была прекрасная дикция, и, видя записывающих людей, он говорил еще отчетливее. В одну из зим каждое воскресенье он проводил беседы на тему о молитве Господней. Разбиралось всего одно прошение молитвы, но отец Борис раскрывал его очень глубоко, приводя слова святых отцов, рассказывая целые жития святых. Вдохновенные служения владыки Ермогена и беседы отца Бориса многих пробудили от духовного сна. Но, к сожалению, беседы продолжались недолго. Популярность отца Бориса среди прихожан, строгое его отношение к богослужениям, очевидно, не всем пришлись по душе: на батюшку посыпались доносы. В результате ему запретили принимать людей наедине в крещальне и дома, разрешив исповедовать только в храме, что он и делал ежедневно после вечернего богослужения. Под праздник преподобного Сергия 24 сентября/7 октября 1955 года во время всенощного бдения совершился постриг отца Бориса. Владыка Ермоген, постригая отца Бориса, не изменил его имени, а в приветственном слове сказал: «Я не изменил имени при постриге отца Бориса, ибо он всю жизнь был монах, нес монашеский подвиг»,– и пожелал новому иеромонаху возрастать еще более духом, а всех призвал помолиться о нем. В том же году 13/26 ноября, на праздник святителя Иоанна Златоуста , особенно торжественно праздновавшийся в Ташкенте, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, отец Борис был возведен в сан архимандрита. Вскоре владыка Ермоген выставил кандидатуру отца Бориса на епископство и повез его в Москву. Он был так убежден, что это совершится, что даже облачение архиерейское было сшито и взято с собой для хиротонии. Но гражданские власти не пропустили. Перед возвращением в Фергану отец Борис посетил Лавру преподобного Сергия, где произошел знаменательный эпизод. Батюшка вошел в храм преподобного Михея, где в это время служился молебен. При входе отца Бориса служащий иеромонах сделал знак певчим, чтобы они замолчали. В глубокой тишине отец Борис приложился к надгробию преподобного Михея, сделал перед ним поклон, потом поклонился в сторону иеромонаха. Глас народа – глас Божий: певчие со всем народом грянули «Ис полла эти, дэспота!» как если бы к мощам прикладывался архиерей. Отец Борис молча, склонив голову, вышел из храма. А когда вышел, с улыбкой покачал головой и сказал свое обычное: «ай-ай-ай», как говорил, когда бывал среди своих близких. Позже он сказал одному духовному сыну, что при тогдашнем церковном положении он не мог быть епископом, поэтому молился, чтобы Господь отвел это – и молитва его была услышана. |
| В этот день с раннего утра, огромные толпы народа сошлись ко Кремлю. К 9 часам утра, члены Собора, во главе с епископами, собрались в Мироваренной Палате, а члены Св. Синода, – в храме 12 Апостолов, куда ожидался и новонареченный Патриарх. В храме было холодно, потому что западная стена его была избита большим снарядом во время взятия Москвы большевиками. На противоположной стене его стояло Распятие Господа Иисуса Христа с оторванными снарядом руками и вид его навевал скорбные чувства… В 9 часов, наконец, прибыл митрополит Тихон и после приветствий, торжественно направился в Успенский Собор. Впереди шли певчие, затем члены Собора, миряне и духовные, а за ними смиренно, с опущенным взором, шел он сам. Войдя в Собор, митрополит Тихон стал на свое святительское место посредине храма и начал облачаться в великолепные архиерейские одежды. Благоговеннейше сослужащих ему, стройное задушевное пение синодального хора и вся красота служения, так возвышали и умиляли молящихся, что они невольно чувствовали духовный восторг. Литургия шла обычным порядком до «малого выхода» и присутствовавшие спокойно ждали интронизации. Наконец, при пении «Приидите, поклонимся» вся церковь , как один человек, выразили чувства свои в мощных звуках этой торжественной песни. Митрополит Тихон, поддерживаемый священнослужителями, вошел в алтарь и встал на Горнее место. В это время, как на Пасху, народ стоял с зажженными свечами, ибо совершалось великое таинственное дело, – посвящение Патриарха. Наступила самая важная минута… Два митрополита, – Владимир Киевский и Платон Кавказский, – взяли митрополита Тихона под руки и три раза посадили его на патриаршее место со словами: «Во имя Отца, аминь; и Сына, аминь; и Св. Духа, аминь», а затем, старейший митрополит Владимир прочел над Патриархом особую молитву, читаемую на настолование Патриарха и громко произнес, – «аксиос». Так долго лелеянная мечта Православной Русской Церкви осуществилась. Выборы и посвящение Патриарха совершились. В дни мрака и печали, среди бурь и грозных туч заблестело солнышко, – появился Отец отцов. Оставалось только радоваться и действительно, священнослужители, хор и весь народ, полным голосом, не скрывая радости, громко возгласили в ответ митрополиту: «аксиос, аксиос, аксиос». Архиепископ Новгородский Арсений, став перед престолом, тотчас произнес великую ектению, а митрополиты, с помощью дьяконов, облачили Патриарха в древние патриаршие одежды его великих и святых предшественников, сняв с него все архиерейское. |
| Всенощную в этот вечер преосвященный слушал у себя в келиях. Я благодарил его за милостивое и ласковое гостеприимство. Потом пошли в церковь , и мы с преосвященным служили молебен у мощей святых и благоверных князей и, приложившись к иконе Божией Матери, приготовились в путь – в Ростов, куда преосвященный собирался ехать и прежде, а теперь пожелал меня проводить. Мы поехали на железную дорогу в 10 часов вечера. Ночь была теплая, тихая, светлая. В Ростов прибыли в 12 часов. Преосвященного дожидались на станции Богоявленской архимандрит и соборный протоиерей и множество народу, и мы поехали в Богоявленский монастырь. На следующий день, октября 18, преосвященный служил в Успенском соборе, с ним отец-архимандрит Нафанаил и я, игумен Петровского монастыря, протоиерей и два священника; певчие были архиерейские из Ярославля. Преосвященный говорил проповедь на текст: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое!», и многие из слушавших плакали, а по окончании литургии почтил протоиерея своим посещением. После этого мы пошли осматривать кремль. Сперва мы были в Духовном училище, а после того прошли в те опустелые палаты, в которых прежде живали святители Ростовские. Последний из жительствовавших здесь был Арсений (Верещагин), которому в 1787 повелено было переехать в Ярославль, где с тех пор и пребывают его преемники. Опустелый дом архиерейский в совершенном разрушении: нет ни пола, ни потолков, ни дверей, окна без рам, уцелела одна только крыша, и может быть, оттого уцелели и нижние своды. Показывают одну угловую палату в два света и сказывают, что это именно была самая келия святителя Дмитрия; почему она в два света, никто не может объяснить: были ли хоры когда наверху или чтобы светлее было в комнате. Очень грустное и тяжелое впечатление производит на посетителя такое запустение. В другие палаты мы не ходили: был сильный ветер на дворе, а в окнах нет нигде ни одной рамы. Из комнаты святителя Дмитрия выход на обширную площадку, в которой, должно полагать, до 200 квадратных саженей. Какое было ее назначение, неизвестно; теперь она без крыши, своды прикрыты только досками, но, по всей вероятности, прежде над ней было что-нибудь с крышей; по всему приметно, что это построение позднейшего времени. Мы пришли в бывшую крестовую церковь совершенно особого устроения против всех церквей. В 1850 году во время своего посещения Ростова великий князь Николай Николаевич так был поражен своеобразной красотой этого небольшого храма, что пожелал в своем дворце иметь подобие оного; я не видал, но говорят вышло очень хорошо. Ростовская крестовая церковь во имя Спаса Всемилостивого была сооружена при митрополите Ионе в 1670 годах. |
| Дворец для Великих Князей: Николая Николаевича, Петра Николаевича с супругою Милицею Николаевною и Георгия Максимилиановича, Герцога Лейхтенбергского, и его супруги Анастасии Николаевны – устроен вне монастыря на берегу реки Сатиса, среди живописной поляны соснового леса; это простое бревенчато-сосновое здание. Напротив великокняжеского дворца, между роскошнейших клумб и цветников, разбит художественно украшенный Императорский шатер от Тамбовского дворянства. Утром 17 июля был совершен величественный крестный ход из Серафимо-Дивеевского первоклассного женского монастыря, отстоящего в 12 верстах от Сарова. Утро выдалось чудное, но днем было слишком жарко. Паломники разместились от Святых врат монастыря по обеим сторонам Арзамасской дороги до деревни Балыкова и с благоговением ожидали крестного хода, на встречу которого из Саровской обители с крестным же ходом вышел Преосвященный Иннокентий, Епископ Тамбовский и Шацкий; встреча произошла в лесу, после чего соединенный крестный ход двинулся обратно в Саров. Это священное шествие представляло картину поразительно величавую. Впереди шли хоругвеносцы из Москвы, Сергиева Посада, Коломны, Курска, Ярославля и других городов в черных с серебряной отделкой кафтанах, за ними певчие. Далее до пятидесяти золотом блистающих хоругвей, дар хоругвеносцев различных городов, все с благоговением взирали на хоругви с прекрасным изображением святого Серафима. Затем шли монахини Арзамасского, Ардатовского, Серафимо-Понетаевского, Серафимо-Дивеевского, Темниковского и других женских монастырей Нижегородской и Тамбовской епархий с двумя хоругвями и иконами. За ними священники в облачениях и монахи, далее в ряд три архимандрита в митрах, за ними монахи несли чудотворные иконы Божией Матери «Умиления» из Дивеевского монастыря и «Знамения» из Понетаева. И, наконец, за чудотворными иконами шествовал Преосвященный епископ Тамбовский в полном облачении и с посохом в руках. Монашествующие Саровской обители рядами замыкали этот торжественный крестный ход 17 . Народ в образцовом порядке оставался на своих местах по сторонам дороги, и все это величественное шествие в стройном и священнолепном порядке в начале десятого часа утра торжественно вступило чрез главные врата обители в Успенский собор, где тотчас же началась заупокойная литургия, совершенная архиерейским служением. |
| Если такова была бедность кафедрального собора, то об уездных и сельских церквах и говорить нечего. В них мало находилось внутренних украшений, церковная ризница состояла из облачений ситцевых, выбойчатых и других грубых материй. Чувствовался большой недостаток даже в самых необходимых для богослужения книгах. «Жаль, что и в городских церквах очень мало книг, необходимых к поучению,– так писал свт. Иннокентий в Петербург из города Петровска 10 августа.– Не знаю, от кого сие упущение. Предшественники ли не побуждали, священники ли не хотели или вообще не знали, только скудость сия достойна сожаления. Теперь отнюдь не удивительно, что многие церкви не имеют Библии. Они не имеют даже и тех книг, которые составляют круг церковно-богослужебный, а Библия , по их мнению, есть такая книга, без коей можно обойтись, и, действительно, без нее можно совершать богослужение. Причиной является бедность. Почти все так и отвечали на мои вопросы. Ризы всего три или четыре. Из них одни шелковые, прочие ситцевые и выбойчатые или холщовые. Украшения почти нет никакого. Странно после этого, как священники, когда искали посвящения, издерживали будто бы по триста рублей или более» 167 . Крайняя необеспеченность архиерейского дома и всего состоящего при нем служебного персонала вынуждала епархиальную власть прибегать к налогам на подведомственное ей духовенство. При преосвященном Афанасии в Пензенской епархии существовала даже особая такса для ставленников. «Скажу откровенно,– писал свт. Иннокентий в Петербург к одному хорошо знакомому высокопоставленному лицу,– и при моем предместнике много брали со ставленников: на лицо архиерея при выдаче ставленной грамоты, на певчих, на архиерейскую свиту. Мне хочется прекратить эти поборы, и оттого все ползет врозь. Певчие говорят: одеться не во что, из свиты многие желают уйти. А сам архиерей решается распустить и часть свиты, и часть певчих, решается также лучше есть хлеб с водой, чем держаться такого побора. Устоит ли? В первый же раз и в первый день, как он решился на сие, вдруг присылают пять четвертей ржи – вот хлеб, пятнадцать четвертей овса – вот кисель, через неделю – три воза круп, муки и овса, еще через несколько дней – два воза овса. Скажите, не довольно ли для пропитания мне лично с моими домашними? Так Господь устроил, Ему Одному слава! |
|
|
