| Книга Gummerus’a состоит из вступления (7 стр.) и трех частей. Во вступлении (Einleitung) указываются задачи исследования, перечисляются источники и делаются методологические замечания, как должно пользоваться ими и в частности творениями Афанасия Великого . Первая часть (8–35 ss.). – Восточные консерваторы до 356 г. – характеризует время от Никейского собора до 356 года, года третьего изгнания Св. Афанасия. Вторая часть (36–89). – Распадение антиникейской коалиции – изображает условия возникновения омиусианской или полуарианской, аномейской и омийской партий, при чем дается анализ постановлений Анкирского (358 г.) собора. В третьей части. – Соборные и литературные прения (358–361 г.) – описывает период времени, заключенный между этими годами: момент церковно-политического преобладания омиусиан (90–107), сношения и сближение их с западными, в частности с Иларием Пуатьеским в период подготовки к Аримино-Селевкийскому двойному собору (107–115), участие в составлении II-oй Сирмийской формулы (115–121), частичное поражение их в этом деле и попытка Василия Анкирского и Георгия Лаодикийского парализовать её чрез издание особого документа – «Памятной записки» (121–134), сравнительное фактическое сочувствие отцов Ариминского и Селевкийского соборов омиусианам, официальное поражение последних чрез принудительное принятие формулы Нико-Сирмийской (134–152), изгнание вождей омиусианства на Константинопольском соборе и конец церковно-политической роли их на востоке (152–161), сближение Никейцов (в лице Св. Афанасия в сочинении «о Соборах») с омиусианами и влияние последних на западное богословие (169–181) – с одной стороны, и слабость союза объединенных Нико-Сирмийскою формулою антиникейцев – с другой: проповедь Мелетия Антиохийского и отпадение его в ряды омиусиан – как одно из проявлений слабости союза омиев (181–183). В заключение дается общий взгляд на судьбу омиусианской партии в последующей истории догматических движений и подчеркивается решающее значение религиозно-богословской точки зрения на ход внутреннего развития догматической борьбы (184–185). В качестве приложения (181–196) дается оправдание принятой автором датировки и слов претив Ариан св. Афанасия (Loofs und Stulcken – 338–339 s.s. 188, 196), в зависимости от которой стоят важнейшие пункты исследования (186). |
| Афанасия (356–362), принужденного скрываться от преследований в пустыне, направлено уже не только против покровительствующей ереси группы епископов, но и против императора Констанция, именуемого святителем «образом антихриста» ( " Aντιχρστου τν εχνα). 21 Очевидно, после своего третьего низложения свт. Афанасий начинает воспринимать Констанция как противника кафолической веры и своего личного врага. Как следствие, «История ариан» носит острополемический характер, что отличает ее от «оправдательного» «Защитительного слова». Следует также отметить, что, в отличие от последнего произведения, в «Истории ариан» авторский текст свт. Афанасия явно преобладает над цитируемыми им источниками, среди которых особый интерес представляет послание Осия Кордубского к императору Констанцию, испанский епископ указывает на недопустимость вмешательства императорской власти в церковные дела. 22 Та же мысль является лейтмотивом всего сочинения свт. Афанасия, который пытается доказать, что епископы из стана его противников способны добиться успеха в своем противостоянии с защитниками никейской веры только посредством насилия светских властей. 23 В рамках настоящего исследования особый интерес представляют те части рассматриваемого сочинения свт. Афанасия, где он повествует о ранних «арианских» гонениях (в том числе и в Иллирике) в конце правления императора Константина против защитников кафолической веры, 24 о Сердикском соборе 343 г., 25 а также о действиях после него иллирийских епископов Урсакия и Валента, 26 и о возведении на сирмийскую кафедру Герминия (351). 27 Написанное осенью 359 г. «Послание о соборах в Аримине и Селевкии», исходя из его названия, зачастую относят к жанру посланий, 28 хотя, по сути дела, оно представляет большое полемическое сочинение, напоминающее по форме «Защитительное слово» и включающее в себя большую подборку документов, связанных с историей арианской смуты: документы Аримино-Селевкийского и Константинопольского соборов, 29 предшествующие (1–5 антиохийские, 1, 2 и 4 сирмийские) догматические формулы, 30 а также отрывки из сочинений Ария, 31 и фрагмент из послания Дионисия Александрийского к Дионисию Римскому, где присутствует термин «единосущный». |
| В кон. IV в. существовала раскольничья группа луцифериан, однако неясно, возникло ли это течение еще при жизни или уже после смерти Л. ( Corti. 2004. P. 168). Руфин Аквилейский и свт. Амвросий Медиоланский прямо называют Л. основателем раскола ( Rufin. Hist. eccl. I 30; Ambros. Mediol. De exc. fratr. Satyri. I 47). Блж. Иероним Стридонский высказывается более осторожно, отмечая, что Л., хотя и был «добрым пастырем», в то же время, «отделив несколько овец, бросил остальное стадо» ( Hieron. Adv. Lucifer. 20). Сульпиций Север указывает, что Л. не имел общения с епископами, участвовавшими в омийском Аримино-Селевкийском Соборе 359 г., к-рые потом, покаявшись, перешли на никейские позиции, а также со всеми православными епископами, которые приняли их покаяние. В то же время сам Сульпиций Север отказывается от категорического осуждения радикальной позиции Л. ( Sulp. Sev. Chron. II 45. 8-9). Сочинения Л.- автор 5 полемических трактатов, написанных в ссылке (между 355 и 361) и направленных против имп. Констанция и арианских епископов: «De regibus apostaticis» (О царях-отступниках) (между 356 и 358), «De non conveniendo cum haereticis» (О том, что нельзя сходиться с еретиками) (между 356 и 358), «De Athanasio» (Об Афанасии) (между 358 и 360), «De non parcendo in Deum delinquentibus» (О том, что нельзя прощать прегрешивших против Бога) (359/60), «Moriundum esse pro Dei Filio» (Подобает умереть за Сына Божия) (360/1) (о проблемах датировки трактатов см.: Corti. 2004. P. 258-268). Также сохранились 2 письма Л. Первое адресовано свт. Евсевию Верцелльскому и подписано не только Л., но и др. легатами свт. Либерия - пресв. Панкратием и диак. Иларием. Второе является ответом на письмо вельможи Флоренция, в к-ром тот просит подтвердить авторство посланных имп. Констанцию полемических сочинений: Л. подтверждает, что именно он является автором данных текстов (CSEL. 14. P. 319-322). Церковно-политическая позиция Л. был в большей мере полемистом, чем богословом ( Hanson. 2005. P. 513; Corti. 2004. P. 218). Все его творчество сосредоточено на борьбе с еретиками-арианами и их покровителем - имп. Констанцием. Л. не делал различия между учением Ария и воззрениями своих реальных оппонентов - сторонников евсевианско-омийского течения и приписывал последним, а также императору радикальный тринитарный субординационизм: веру в то, что Бог Сын и Св. Дух были сотворены из ничего и было время, когда не было Сына ( Lucifer Calar. Conv. IX, XIV; Reg. VII, IX; Parc. XVIII, XXIV, XXXI). В своих ересеологических построениях Л. доходит до того, что сближает веру Констанция даже с динамистскими доктринами Павла Самосатского и Фотина Сирмийского (Parc. XVIII). |
| 32 Исходя из содержания сочинения свт. Афанасия, можно прийти к выводу, что он преследует двоякую цель: во-первых, показать необоснованность созыва нового вселенского собора в Аримине и Селевкии (а заодно и абсурдность его «двойной» формы), 33 поскольку никакой новой ереси в Церкви не появилось, а само по себе внесение чего-то нового в вероучение означает отступление от апостольской и святоотеческой традиции. Новому Аримино-Селевкийскому собору противопоставляется авторитет старого Никейского собора, защитившего кафолическое предание от арианской и всех других ересей. 34 Другой целью свт. Афанасия является вступление в диалог с недовольными соборными решениями 359–360 гг. омиусианами, которых александрийский епископ именует «братьями» (aδελφο) и ни в коей мере не считает сторонниками арианской ереси. 35 Разделение с ними он рассматривает не как догматическое, а как терминологическое и пытается обосновать с помощью как богословских, так и церковно-исторических аргументов законность использования никейского термина «единосущный» и недостаточность термина «подобосущный» для раскрытия учения о единстве Бога Отца и Бога Сына. 36 В контексте настоящей работы особое значение имеют приведенные свт. Афанасием документы Сирмийских соборов 351–359 гг., и Ариминского собора 359 г., а также его замечания по поводу роли иллирийских епископов Урсакия, Валента и Герминия в церковно-политической борьбе рубежа 50-х и 60-х гг. IV в. Целый ряд важнейших свидетельств, как по истории арианской смуты в целом, так и по истории участия в ней иллирийского епископата в частности содержится в полемических сочинениях свт. Илария Пиктавийского «О соборах, или О вере восточных», 37 «Книге против Констанция», 38 и «Книге против Урсакия и Валента». 39 Епископ Иларий был низложен на соборе в Битеррах за свое сопротивление церковно-политическому курсу императора Констанция и отправлен в 356 г. в ссылку во Фригию. 40 Здесь галльскому епископу, который утверждает, что до своей ссылки ничего не слышал даже о Никейском соборе, 41 удалось познакомиться с основными восточными богословскими направлениями. |
| 3585 В следующем абзаце своего комментария Иларий сжато выясняет догматическую двусмысленность учения о Сыне, принятого западным миром в аримино-никской формуле. Эта формула недостаточно определенно выражает отношение природы Сына Божия к Отцу и тварям. Аримино-никские епископы утверждают, что они хотя и признают Сына в некотором роде тварью, но тварью, отличною от прочих творений. 3586 Иларию эта оговорка представляется вовсе неубедительной, поскольку качественное различие, конечно, —473— наблюдается в порядке всех вообще тварей, и данная оговорка поэтому нисколько не гарантирует от мысли, что между Сыном и ангелами – лишь такое же различие, как между ангелами и людьми, какого мнения в сущности и держатся омийские деятели унии, в душе – чистые ариане. 3587 Эта мысль о существенном несходстве Сына с Отцом ничуть не ослабляется и оговоркой, что Сын произошел «не из не сущих, а от Бога», поскольку эта оговорка не выражает идеи о происхождении Сына из сущности Отца, а не по свободному лишь действию его воли. 3588 Может быть, замечает Иларий, – вы подумаете, что я лгу? Но если бы дело обстояло не так, – если не такова скрытая мысль ваших делегатов, то они на собраниях с восточными осудили бы тех, которые учат о рождении Сына не из сущности, а из воли Отца. 3589 Мысль о неподобии Сына Отцу, далее, не устраняется и замечанием о совечности Сына Отцу, поскольку эта вечность, как известно, некоторыми понимается в смысле предвечного существования Сына в сознании (предведения) Отца, аналогичного существованию ангелов и человеческих душ. 3590 Неудачным наконец, является и центральный термин аримино-никской формулы: —474— «подобный по Писаниям», ибо по писаниям представляется и человек подобным Богу, и царство небесное – зерну горчичному и т.п. 3591 Заключительные строки комментария представляют собой одушевленное обращение Илария по адресу изменивших вере западных епископов, раскрывающее глубину их падения, и опасности их унии с еретиками. «Раб, не скажу добрый, но просто порядочный (sed certe tolerabilis) не относится безучастно к порицанию своего господина, и если возможно, вступается за него; воин защищает свое отечество от опасности, жертвуя для него и душой, и телом; даже собаки, стерегущие дом, по какому-то инстинкту природы, заслышав чье-либо приближение, со всех ног несутся на подозрительный шум. |
| е. отлучили от своего общения братьев наших – Урзакия, Валента, Герминия и Гаия, как виновников злоумия. Но теперь мы обдумали все более близким образом (cominus), и все рассмотрели, и нашли, что нет оснований (debeat) порицать кого-либо, т. е. (нашли), что они (Валент и пр.) содержат кафолическую веру, близкую к тому исповеданию, которое и мы подписали, – и никогда не были еретиками. Отсюда, так как единение мира имеет наибольшую цепу пред Богом, то желательно, чтобы мы по общему нашему согласию, объявили ошибкою все, что трактовалось в Аримине и признали, при помощи Божией, единение с ними (т. е. Валентом и пр.) ненарушимым, так чтобы никто не оставался в раздоре с ними, и не мог, или и не должен порочить их. Так как, как я сказал, теперь мы все – налицо, то пусть каждый из нас выскажет, верно ли то, что предложено мною, и подпишет своею рукою. И все епископы сказали: угодно! и подписались» 1553 . Рассказав об обстоятельствах «падения» аримино-никских делегатов, Иларий добавляет: «каково было то вероизложение какое они после сего подписали, – привезенное еще Валентом в Аримин, ты увидишь из нижеследующего» 1554 . Кутан по поводу этих слов Илария замечает, что «здесь Иларий, по-видимому, обещает дать вероопределение, предложенное Урзакием и Валентом в Аримине, и тотчас с негодованием отвергнутую православными, но теперь подписанную в Нике легатами, – если только (nisi forte) не имеет в виду лишь (dumtaxat) следующий фрагмент (=послание аримино-никских послов к Констанцию) из которого видно, насколько неправо было вероизложение, подписанное легатами, так как в этом фрагменте (1 и 2 nn.) запрещается употребление терминов: substantia и homousios» 1555 . Нам думается – можно с большей решительностию утверждать, что в полном «историческом труде» Илария в данном месте был приведен текст аримино-никской формулы, и при том в той редакции, в какой она известна нам из Сократа и Феодорита, (а не Афанасия), т. е. с добавлением в конце ее слов: «все же ереси, какие и прежде были осуждены, и вновь появились, так как оне противны этой изложенной нами вере, да будут анафема» 1556 . |
| Правда, связь, устанавливаемая Иларием между замечанием о первой делегации и дальнейшим рассказом о падении делегации Реститута – довольно неотчетлива. Ita legati catholicorum non susciperentur, atque longa dilatione fatigati, et minis imperatoris, perterriti, damnaverint integram fidem, quam antea defendebant, et susceperiut perfidiam, quam ante damnaverunt. Hoc ita esse, ex subjectis invenies (Gesta, ubi praevaricati sunt episcopi legati a fide vera, incipiunt. – Очевидно, – вставочное заглавие переписчика). Cum consedissent episcopi mansionis Nicaeae etc. (ib. 601–2 cc). Но в данном месте вполне допустимо предположить утрату нескольких строк ex opere Илария, в которых, вероятно, излагались обстоятельства отправления вторичной ариминской делегации. Характерною чертою описанного у Илария падения делегатов является непосредственное, по-видимому, влияние на ариминских легатов в Нике со стороны Валента. По крайпей мере, исповедание, подписанное по предложению Реститута, ариминскими послами, Иларий называет исповеданием, которое etiam Valens secum in Ariminum pertulit. По-видимому, миролюбивое настроение аримино-никских легатов, зародилось и окрепло не без влияния главарей арианствующей партии. Известно, что в составе аримино-никской делегации, приехавшей в Константинополь, фигуририруют и Валент и Урзакий (Ср. прим. 3-е на 30-й стр.). Эти два ловкие дельца арианской партии, прибыв в столицу вместе с первой ариминской делегацией, и будучи не в пример прочим делегатам обласканы императором, видимо намеренно поехали навстречу второй ариминской делегации, и достигнув в Нике Фракийской того, чего им не удалось достичь на Ариминском Соборе in pleno, – убедив делегатов покориться воле императора, даже написать от имени Собора в этом смысле новое послание взамен составленного в Аримине, – сами присоединились к ариминским делегатам, и явились в Константинополь в качестве делегации вообще synodi Ariminensis, Orientalibus consentientis (fr. IX. M. 10, 703 с). К такому представлению дела близко подходит, одна из версий о падении ариминских отцов, передаваемая у Созомена . |
| Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «дянием», – всего естественнее думать, – разумет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (ср. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 29 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 30 своих читателей, и при том на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен, 31 – распределяя свой материал не столько в хронологическом сколько логическом порядке (cfr.; hoc ita fierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat), 32 и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии и отрешиться от ходячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи 33 . Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса 34 . Эта сдержанность Илария по отношению к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служить косвенным указателем, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на аримино-никском соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| Кутан по поводу этих слов Илария замечает, что «здесь Иларий, повидимому, обещает дать вероопределение, предложенное Урзакием и Валентом в Аримин, и тотчас с негодованием отвергнутую православными, но теперь подписанную в Нике легатами, – если только (nisi forte) не имеет в виду лишь (dumtaxat) следующий фрагмент (=послание аримино-никских послов к Констанцию) из которого видно, насколько неправо было вероизложение, подписанное легатами, так как в этом фрагменте (1 и 2 nn.) запрещается употребление терминов: substantia и homousios 152 . Нам думается – можно с большей решительностью утверждать, что в полном «историческом труде» Илария в данном месте был приведен текст аримино-никской формулы, и при том в той редакции, в какой она известна нам из Сократа и Феодорита, (а не Афанасия), т. е. с добавлением в конце ее слов: «все же ереси, какие и прежде были осуждены, и вновь появились, так как они противны этой изложенной нами вере, да будут анафема» 153 . Наличность этой формулы в историческом труде Илария подтверждается тем, что в т. н. 10 фрагменте Иларий, как мы уже отметили, поставив на вид западному епископату догматическую растяжимость никской формулы, в которую уже сами западные делегаты на константинопольских коллоквиумах вкладывали явно-еретический смысл, с горькой иронией восклицает: «где же (=какой же смысл имеет) ваше вероизложение, (подписанное) в Никее Фракийской, в котором вы высказали, что им побеждены все ереси»?! 154 . Характеристикой VII-ro и VIII-ro (в связи с IX-м) фрагментов ех орете historico Илария, довольно тесно по своему содержанию примыкающих к заключительному (Х-му) отделу всей его «книги против Урзакия и Валента», мы и закончим их историко-критическое обозрение. Обзор остальных т. н. фрагментов из «исторического труда» Илария, как мы уже заметили, представляющих собой просто голые документы, без всякого следа чьей либо авторской обработки, и в значительном большинстве даже выходящих за принятую нами дату происхождения «книги» Илария, – уже выходит за рамки нашего очерка 155 . |
| 1543 Hilar. Contra Const. 24 n. Μ . 10, 600 c. Cfr. 10, 689, nota i. Взгляд Кутана разделяют Du–Pin, Tillemont, и Remi–Ceiller (cfr. Schicktanz.. 95 s. I anm.). 1546 Но как бы ни был решен данный вопрос, это решение не может иметь существенного значения для вопроса вообще о подлинности цитованных посланий Либерия, которые достаточно гарантируется их внутренним содержанием и характером. Те возражения, какие ставит против их подлиности Hefele (Ор. cit. 1, 665–8 ss.), могут быть рассматриваемы больше как возражения исповедника папской непогрешимости, чем – историка (cfr. Gwatkin. Ор. cit. 194 р.). Разбор этих возражений см. у Самуилова. Цит. соч. Прил. 12–14 стр. 1548 Sic credimus placere omnibus posse catholicis, a symbolo accepto nos recedere non oportere, quod in collatione apud omnes integrum recognovimis etc. VII fr. 3 n. M. 10, 697 c. Cfr. ib. 4 n: Grecianus episcopus a Galle dixit; Quantum decuit, fratres carissimi, catholica synodus pacientiam habuit etc. Нелишне заметить, что последнее определение приводится и у Афанасия в его книге «о соборах» (11 n. 26, 699 с.), но без упоминания о Грециане, как его авторе, а просто в качестве добавления к посланию ариминских отцов к Констанцию. Иларий, бывший в Константинополе в личном общении с некоторыми аримино-никскими делегатами, по-видимому, имел более подробные и точные сведения об обстановке и ходе аримино-никского акта, чем Афанасий. 1549 Eodem in concilio postquam statutum est nihil debere paternam minui traditionem, etiam qui contra hanc veniebaut, omnium iu unum conspirantium spiritali voce sunt damnati. Cujus tractatus hoc est exemplum: Eusebio et ypatio conss: XII kal. augusti 4 n. M. 10, 697 c. 1550 Substantiae quoque nomen et rem a multis sanetis scripturis insinua tam mentibus nostris obtinere debere sui firmitatem. 3 n. M. 10, 697 c. 1552 Migne 10, 699–701 cc. В существующем составе фрагментов ex opere Илария между рассмотренными сейчас постановлениями Ариминского Собора и его посланием к Констанцию имеется еще ряд анафематизмов, направленных против арианства и подписанных ариминскими отцами. Но этот отрывок не принадлежит к «историческому труду» Илария, и не значится ни в одном из его манускриптов, а был заимствован Фабером, первым издателем operis Илария, из другого источника (Coustan nota i, Μ. 10, 698 с.). |
|
|
