| Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «деянием», – всего естественнее думать, – разумеет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (ср. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 1431 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 1432 своих читателей, и при том на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен, 1433 – распределяя свой материал не столько в хропологическом, сколько логическом порядке (clr.: hoc ita iierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat), 1434 и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии отрешиться от ходячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи 1435 . Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь Церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса 1436 . Эта сдержанность Илария по отношении к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служит косвенным указанием, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на Аримино-никском Соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| Тринитарный субординационизм в них, напротив, отсутствует, зато присутствует слово «подобный», которое может быть при желании истолковано в духе «богословия образа». Все это на позволяет утверждать, что Аримино-Селевкийский и Константинопольские соборы стали триумфом некой богословской партии, выразившей свое вероучение во второй сирмийской формуле: акценты были расставлены в вероучительных формулах этих соборов принципиально иначе, чем в формуле 357 г. Таким образом, можно прийти к выводу, что если в 357–358 гг. и сложилось какое-то новое доктринальное течение, то в 359–360 гг. его представители не имели возможности возвести свою доктрину в ранг официальной и, как и большинство других епископов, пошли на политический компромисс, инициированный императорской властью. Однако, если принять этот вывод, остается вопрос: какими мотивами руководствовались восточные епископы, в первую очередь Акакий и Евдоксий, когда в 357 г. они одобрили вторую сирмийскую формулу? Скорее всего, подписываясь под этим вероопределением, они не считали себя ограниченными его узкими рамками и не стремились перечеркнуть все, что писали и говорили до этого. Для Акакия и Евдоксия вторая сирмийская формула могла быть притягательна в силу ее антио-миусианской направленности, а ведь именно с омиусианами у Евдоксия был конфликт в 358 г. в связи с его захватом Антиохийской кафедры. Однако созданная в 357 г. коалиция иллирийских епископов и сторонников Евдоксия и Акакия сохранила свое относительное единство и во время Аримино-Селевкийского собора, что позволило ей сравнительно успешно реализовать план императора. В этой связи встает вопрос, можно ли считать термин «омийство» подходящим для обозначения этой коалиции. Ответ на этот вопрос кроется в самом рассматриваемом термине. Поскольку слово «омийство» происходит от слова μοιος (подобный), который присутствует в четвертой сирмийской формуле и отсутствует во второй, то этот термин может быть использован с полным основанием лишь при повествовании о событиях после 359 г., что делает бессмысленным обозначение группы, сложившейся ранее этого времени, и в вероопределении которой этот термин появляется только в связи с попытками достижения общецерковного компромисса как «омийской». |
| Правда, связь, устанавливаемая Иларием между замечанием о первой делегации и дальнейшим рассказом о падении делегации Реститута – довольно неотчетлива. Ita legati catholicorum non susciperentur, atque longa dilatione fatigati, et minis imperatoris, perterriti, damnaverint integram fidem, quam antea defendebant, et susceperiut perfidiam, quam ante damnaverunt. Hoc ita esse, ex subjectis invenies (Gesta, ubi praevaricati sunt episcopi legati a fide vera, incipiunt. – Очевидно, – вставочное заглавие переписчика). Cum consedissent episcopi mansionis Nicaeae etc. (ib. 601–2 cc). Но в данном месте вполне допустимо предположить утрату нескольких строк ex opere Илария, в которых, вероятно, излагались обстоятельства отправления вторичной ариминской делегации. Характерною чертою описанного у Илария падения делегатов является непосредственное, по-видимому, влияние на ариминских легатов в Нике со стороны Валента. По крайпей мере, исповедание, подписанное по предложению Реститута, ариминскими послами, Иларий называет исповеданием, которое etiam Valens secum in Ariminum pertulit. По-видимому, миролюбивое настроение аримино-никских легатов, зародилось и окрепло не без влияния главарей арианствующей партии. Известно, что в составе аримино-никской делегации, приехавшей в Константинополь, фигуририруют и Валент и Урзакий (Ср. прим. 3-е на 30-й стр.). Эти два ловкие дельца арианской партии, прибыв в столицу вместе с первой ариминской делегацией, и будучи не в пример прочим делегатам обласканы императором, видимо намеренно поехали навстречу второй ариминской делегации, и достигнув в Нике Фракийской того, чего им не удалось достичь на Ариминском Соборе in pleno, – убедив делегатов покориться воле императора, даже написать от имени Собора в этом смысле новое послание взамен составленного в Аримине, – сами присоединились к ариминским делегатам, и явились в Константинополь в качестве делегации вообще synodi Ariminensis, Orientalibus consentientis (fr. IX. M. 10, 703 с). К такому представлению дела близко подходит, одна из версий о падении ариминских отцов, передаваемая у Созомена . |
| 1246 Кутан по поводу этих слов Илария замечает, что «здесь Иларий, по-видимому, обещает дать вероопределение, предложенное Урзакием и Валентом в Аримине, и тотчас с негодованием отвергнутую православными, но теперь подписанную в Нике легатами, – если только (nisi forte) не имеет в виду лишь (dumtaxat) следующий фрагмент (=послание аримино-никских послов к Констанцию) из которого видно, насколько неправо было вероизложение, подписанное легатами, так как в этом фрагменте (1 и 2 nn.) запрещается употребление терминов: substantia и homousios». 1247 Нам думается – можно с большей решительностью утверждать, что в полном «историческом труде» Илария в данном месте был приведен текст аримино-никской формулы, и при том в той редакции, в —54— какой она известна нам из Сократа и Феодорита, (а не Афанасия), т. е. с добавлением в конце её слов: «все же ереси, какие и прежде были осуждены, и вновь появились, так как они противны этой изложенной нами вере, да будут анафема». 1248 Наличность этой формулы в «историческом труде» Илария подтверждается тем, что в т. н. 10 фрагменте Иларий, как мы уже отметили, поставив на вид западному епископату догматическую растяжимость никской формулы, в которую уже сами западные делегаты на константинопольских коллоквиумах вкладывали явно еретический смысл, с горькой иронией восклицает: «где же (=какой же смысл имеет) ваше вероизложение, (подписанное) в Никее Фракийской, в котором вы высказали, что им побеждены все ереси»?! 1249 Характеристикой VII-ro и VIII-ro (в связи с IX-м) фрагментов ex opere historico Илария, довольно тесно по своему содержанию примыкающих к заключительному (Х-му) отделу всей его «книги против Урзакия и Валента», мы и закончим их историко-критическое обозрение. Обзор остальных т. н. фрагментов из «исторического труда» Илария, как мы уже заметили, представляющих собою просто голые документы, без всякого следа чьей-либо авторской обработки, и в значительном большинстве даже выходящих за принятую нами дату происхождения «книги» Илария, – уже выходит за рамки нашего очерка. |
| Правда, связь, устанавливаемая Иларием между замечанием о первой делегации и дальнейшим рассказом о падении делегации Реститута – довольно неотчётлива. Ita legati catholicorum non susciperentur, atque longa dilatione fatigati, et minis imperatoris perterriti, damnaverint integram fidem, quam antea defendebant, et susceperiut perfidiam, quam ante damnaverunt. Hoc ita esse, ex subjectis invenies… (Gesta, ubi praevaricati sunt episcopi legati a fide vera, incipiunt. – Очевидно, – вставочное заглавие переписчика). Cum consedissent episcopi mansionis Nicaeae etc (ib. 601–2 cc.). Но в данном месте вполне допустимо предположить утрату нескольких строк ex opere Илария, в которых, вероятно, излагались обстоятельства отправления вторичной ариминской делегации. Характерною чертою описанного у Илария падения делегатов является непосредственное, по-видимому, влияние на ариминских легатов в Нике со стороны Валента. По крайней мере, исповедание, подписанное по предложению Реститута, ариминскими послами. Иларий называет исповеданием, которое etiam Valens secum in Ariminum pertulit. По-видимому, миролюбивое настроение аримино-никских легатов зародилось и окрепло не без влияния главарей арианствующей партии. Известно, что в составе аримино-никской делегации, приехавшей в Константинополь, фигурируют и Валент и Урзакий (Ср. Бог. В. Ноябрь, 469 стр.) Эти два ловкие дельца арианской партии, прибыв в столицу вместе с первой ариминской делегацией, и будучи не в пример прочим делегатам обласканы императором, видимо намеренно поехали навстречу второй ариминской делегации, и достигнув в Нике Фракийской того, чего им не удалось достичь на ариминском соборе in pleno, – убедив делегатов покориться воле императора, даже написать от имени собора в этом смысле новое послание взамен составленного в Аримине, – сами присоединились к ариминским делегатам, и явились в Константинополь в качестве делегации вообще synodi Ariminensis, Orientalibus consentientis (fr. IX. Μ. 10, 703 c). К такому представлению дела близко подходит, одна из версий о падении ариминских отцов, передаваемая у Созомена. |
| 1543 Hilar. Contra Const. 24 n. Μ . 10, 600 c. Cfr. 10, 689, nota i. Взгляд Кутана разделяют Du–Pin, Tillemont, и Remi–Ceiller (cfr. Schicktanz.. 95 s. I anm.). 1546 Но как бы ни был решен данный вопрос, это решение не может иметь существенного значения для вопроса вообще о подлинности цитованных посланий Либерия, которые достаточно гарантируется их внутренним содержанием и характером. Те возражения, какие ставит против их подлиности Hefele (Ор. cit. 1, 665–8 ss.), могут быть рассматриваемы больше как возражения исповедника папской непогрешимости, чем – историка (cfr. Gwatkin. Ор. cit. 194 р.). Разбор этих возражений см. у Самуилова. Цит. соч. Прил. 12–14 стр. 1548 Sic credimus placere omnibus posse catholicis, a symbolo accepto nos recedere non oportere, quod in collatione apud omnes integrum recognovimis etc. VII fr. 3 n. M. 10, 697 c. Cfr. ib. 4 n: Grecianus episcopus a Galle dixit; Quantum decuit, fratres carissimi, catholica synodus pacientiam habuit etc. Нелишне заметить, что последнее определение приводится и у Афанасия в его книге «о соборах» (11 n. 26, 699 с.), но без упоминания о Грециане, как его авторе, а просто в качестве добавления к посланию ариминских отцов к Констанцию. Иларий, бывший в Константинополе в личном общении с некоторыми аримино-никскими делегатами, по-видимому, имел более подробные и точные сведения об обстановке и ходе аримино-никского акта, чем Афанасий. 1549 Eodem in concilio postquam statutum est nihil debere paternam minui traditionem, etiam qui contra hanc veniebaut, omnium iu unum conspirantium spiritali voce sunt damnati. Cujus tractatus hoc est exemplum: Eusebio et ypatio conss: XII kal. augusti 4 n. M. 10, 697 c. 1550 Substantiae quoque nomen et rem a multis sanetis scripturis insinua tam mentibus nostris obtinere debere sui firmitatem. 3 n. M. 10, 697 c. 1552 Migne 10, 699–701 cc. В существующем составе фрагментов ex opere Илария между рассмотренными сейчас постановлениями Ариминского Собора и его посланием к Констанцию имеется еще ряд анафематизмов, направленных против арианства и подписанных ариминскими отцами. Но этот отрывок не принадлежит к «историческому труду» Илария, и не значится ни в одном из его манускриптов, а был заимствован Фабером, первым издателем operis Илария, из другого источника (Coustan nota i, Μ. 10, 698 с.). |
| Hilaire avec luymesme (Tillemont. Op cit Nota 55, p. 773.) По смыслу рассмотренной сейчас тирады из т. н. фрагментов Илария с несомненностью следует, что авторами еретической формулы, подписанной Либерием, были отцы сирмийского собора 351 г. (Custan. nota i, Migne 10, 689; Самуилов Цит соч. Прил. 11 стр. Болотов. Цит. соч. Хр. Чт. 1, 307–8 стр. Schicktanz. Op cit, 106 ff.), – но известно, что Иларий не только о некоторых из этих отцов был высокого мнения, но и о продукте их соборной деятельности, т. н. 1-й сирмийской формуле, отзывался в высшей степени благосклонно, как по существу православной (De syn. 38–63 nn Migne 10, 509–523 сс) Впрочем, детальное рассмотрение сложного вопроса о падении Либерия не входит в нашу задачу. 140 Hilar. Contra Const. 24 n. M. 10, 600 c. Cfr. 10, 689, nota i. Взгляд Кутана разделяют Du-Pin, Tillemont, и Remi-Ceiller (cfr. Schicktanz.. 95 s. I anm). 143 Но как бы ни был решен данный вопрос, это решение не может иметь существенного значения для вопроса вообще о подлинности цитованных посланий Либерия, которые достаточно гарантируется их внутренним содержанием и характером. Те возражения, какие ставит против их подлиности Hefele (Op. cit. 1, 665–8 ss), могут быть рассматриваемы больше как возражения исповедника папской непогрешимости, чем историка (cfr Gwatkin Op. cit. 194 p). Разбор этих возражений см у Самуилова. Цит. соч Прил 12–14 стр. 145 Sic credimus placere omnibus posse catholicis, a symbolo accepto nos recedere non oportere, quod in collatione apud omnes integrum recognovimis etc VII fr. 3 n. M. 10, 697 c. Cfr ib 4 n Grecianus episcopus a Galle dixit: Quantum decuit, fratres carissimi, catholica synodus pacientiam habuit etc. Нелишне заметить, что последнее определение приводится и у Афанасия в его книге «о соборах» (11 n. Migne 26, 699 с ), но без упоминания о Грециане, как его авторе, а просто в качестве добавления к посланию ариминских отцов к Констанцию. Иларий, бывший в Константинополе в личном общении с некоторыми аримино-никскими делегатами, повидимому, имел более подробные и точные сведения об обстановке и ходе аримино-никского акта, чем Афанасий 146 Eodem in concilio postquam statutum est nihil debere paternam minui traditionem, etiam qui contra hanc “veniebaut, omnium iu unum conspirantium spiritali voce sunt damnati Cujus tractatus hoc est exemplum: Eusebio et ypatio conss: XII kal. |
| 1235 Hilar. Contra Const. 24 n. Μ. 10, 600 c. Cfr. 10, 689, nota i. Взгляд Кутана разделяют Du-Pin, Tillemont, и Remi-Ceiller (cfr. Schicktanz. 95 s. I anm.). 1238 Но как бы ни был решен данный вопрос, это решение не может иметь существенного значения для вопроса вообще о подлинности цитованных посланий Либерия, которые достаточно гарантируется их внутренним содержанием и характером. Те возражения, какие ставит против их подлинности Hefele (Op. cit. 1, 665–8 ss.), могут быть рассматриваемы больше как возражения исповедника папской непогрешимости, чем – историка (cfr. Gwatkin Op. cit. 194 p.). Разбор этих возражений см. у Самуилова. Цит. соч. Прил. 12–14 стр. 1240 Sic credimus placere omnibus posse catholicis, a symbolo accepto nos recedere non oportere, quod in collatione apud omnes integrum recognovimis etc VII fr. 3 n. Μ. 10, 697 c. Cfr. ib. 4 n. Grecianus episcopus а Galle dixit. Quantum decuit, fratres carissimi, catholica synodus pacientiam habuit etc. Нелишне заметить, что последнее определение приводится и у Афанасия в его книге «о соборах» (11 n. Migne 26, 699 c.), но без упоминания о Грециане, как его авторе, а просто в качестве добавления к посланию ариминских отцов к Констанцию. Иларий, бывший в Константинополе в личном общении с некоторыми аримино-никскими делегатами, по-видимому, имел более подробные и точные сведения об обстановке и ходе аримино-никского акта, чем Афанасий. 1241 Eodem in concilio postquam statutum est nihil debere paternam minui traditionem, etiam qui contra hanc veniebaut, omnium iu unum conspirantium spiritali voce sunt damnati Cujus tractatus hoc est exemplum: Eusebio et ypamio conss: XII kal. augusti 4 n. Μ. 10, 697 c. 1242 Substantiae quoque nomen et rem a multis sanctis scripturis insinua tam mentibus nostris obtinere debere sui firmitatem. 3 n. Μ. 10, 697 c. 1244 Migne 10, 699–701 cc. В существующем составе фрагментов ex opere Илария между рассмотренными сейчас постановлениями ариминского собора и его посланием к Констанцию имеется еще ряд анафематизмов, направленных против арианства и подписанных ариминскими отцами. Но этот отрывок не принадлежит к «историческому труду» Илария, и не значится ни в одном из его манускриптов, а был заимствован Фабером, первым издателем operis Илария, из другого источника (Coustan. nota i, Μ. 10, 698 c.). |
| 832 Иного мнения придерживается Л. Айрес, который рассматривает омийство не как примирительное движение, а, в первую очередь, как попытку отказа от использования никейской богословской терминологии (термина «сущность»). 833 И поскольку подобного рода идеи были озвучены именно во второй сирмийской формуле, исследователь скептически относится к попытке со стороны Д. Х. Уильямса связать возникновение омийства с «Датированной верой» 359 г. 834 По мнению Л. Айреса, формирование омийского течения было длительным процессом. Он подчеркивает, что термин «подобный» не появляется впервые в доктринальных формулах в 359 г., а содержится уже в пятой антиохийской формуле (впрочем, очевидно, что он занимает в этом тексте периферийное положение, в отличие от четвертой сирмийской формулы). Приведенный и отнюдь не исчерпывающий обзор литературы об омийстве как историческом явлении показывает всю многозначность этого понятия, что не может не вызвать некоторую путаницу при его употреблении. По сути дела, когда исследователи говорят об омийстве, они могут подразумевать под этим термином сразу три различных явления: 1) конкретную и достаточно малочисленную церковную партию; 2) компромиссное вероопределение Аримино-Селевкийского и Константинопольского соборов, признанное императорской властью в качестве ортодоксии; 3) широкое умеренное богословское течение, которое может быть отождествлено с евсевианством. Третий вариант интерпретации понятия «омийство» будет оставлен здесь без внимания, поскольку для обозначения этого явления есть ряд более подходящих терминов. Что же касается первых двух явлений, то попытаемся рассмотреть их, сначала абстрагировавшись от понятия «омийство», а уж затем обратиться к вопросу, в какой мере этот термин применим для их обозначения. Целью Аримино-Селевкийского собора было в первую очередь достижение церковного мира, а не создание какой-то новой доктрины, поэтому расплывчатость его формул вряд ли может вызвать удивление. Но это обстоятельство заставляет сомневаться, что эти формулы вообще могут рассматриваться как вероопределения какого-либо целостного богословского течения. |
| О жизни Аетия и Евномия Филосторгий осведомлён очень обстоятельно; а в данном месте 387 он обнаруживает довольно хорошее знакомство и вообще с состоянием церковных дел на востоке после аримино-селевнийского собора: он знает, какие епископы поставлены были Акакием на место низложенных по его интригам вождей омиусианской партии. Однако высказанное мною случайно предположение допускает модификации, в которых оно представляется более приемлемым. Можно предположить, что 1) Филосторгий смешал Авксения мопсуестийского с кем-то другим, например, даже с самим Македонием, который мог быть ещё жив в это время. Если он не принимал участия в событиях 357–360 гг., то это не доказывает ещё с несомненностью, что его в это время не было в живых: от видной церковной деятельности его могли ведь удерживать и болезнь, и просто старость. Даже такие ветераны среди евсевиан, как Наркесс нерониадский и Патрофил скифопольский к 357-му году отступают на второй план – очевидно тоже по старости. Потребовалось особое приглашение, чтобы они явились для противодействия Василию анкирскому. Трудно только предположить в Македонии, не принадлежавшем к числу лукианистов и не показавшем себя арианскими симпатиями раньше 335 года, особые симпатии в отношении к Аетию. Но Филосторгий мог смешать Авксентия и с неизвестным по имени преемником Македония. – Ведь имеем же мы пример, что Филосторгий приписывает неприязненные отношения к Аетию Евлаллию антиохийскому, —146— которого считает непосредственным преемником Павлина, может быть тоже смешивая этого Евлалия с действительным преемником Павлина Евстафием 388 . 2) Возможно, что Авксентий мопсуестийский был действительно преемником Македония и оказал 389 дружественный приём Аетию, сосланному в Мопсуестию. Но не этот Авксентий а сам Македоний был старшим братом Феодора тарсского. Нужно заметить, что имя Македония мопсуестийского – судя по указателю Биде – в сохранившихся извлечениях из истории Филосторгия нигде не упоминается 390 , а то – едва ли случайное – совпадение, что и Авксений описывается у Филосторгия как исповедник при Ликинии, и Македоний называется «исповедником» в послании восточных отцов сердикского Собора 342–343 года 391 , может быть прямо приведено, как аргумент за то, что Филосторгий действительно смешивает Авксентия с Македонием 392 . |
|
|
