| Если в 40-е гг. IV в. и никейцы, и евсевиане (в чем бы их ни обвиняли) в целом стремились установить определенные границы взаимной интеграции Церкви и Империи, то в 50-е гг. IV в., после того как император Констанций становится единодержавным правителем Римского государства, ситуация существенным образом меняется. Вновь можно говорить о попытке введения своеобразной «экклезиологии единого центра», однако место римского епископа теперь занимает римский император, ищущий выход из церковного кризиса и, как это показал Сирмийский собор 351 г., форсирующий процесс интеграции церковных и имперских институтов. Хотя экклесиологические воззрения императора и не получили какого-либо письменного выражения и теоретического обоснования, если не считать вызвавшее резкую критику у свт. Афанасия именование в преамбуле к четвертой сирмийской формуле Констанция «вечным василевсом» (του αωνον), 1229 сам принцип проведения двойного Аримино-Селевкийского собора показывает, что император рассматривал именно себя как своеобразный экклезиологический центр. 1230 Впрочем, он не абсолютизировал свою власть в церковной сфере, опираясь на достаточно широкую группу лояльных ему епископов и используя для реализации своей церковно-политической программы традиционный институт собора (несмотря на не традиционность его форм в период правления Констанция). Таким образом, как и в случае с Сердикским канонами, в рамках этой концепции император как руководящий центр и соборы епископов двух частей христианского мира формировали сложный механизм, использование которого, как известно, так и не привело к прекращению арианской смуты. Стоит также отметить, что в омийской традиции второй половины IV в. фигура императора Констанция занимала чрезвычайно важное место. Его участие в тех или иных соборах могло быть дополнительным аргументом в пользу истинности их решений, впрочем, омийские формулы рассматривались все-таки как соборные определения, а не как постановления императора. 1231 Отметим, что имя императора Констанция было включено в готский церковный календарь (Kustanteinus thiudanis), 1232 что свидетельствует о его почитании как святого «арианами». |
| Однако решение К., оформленное Собором в Сирмии, лишь осложнило ситуацию для Восточной Церкви. Против омиусиан выступали как ариане-аномеи во главе с еп. Евдоксием Антиохийским, так и вост. консерваторы. К кон. 358 г. представители этих группировок Евдоксий Антиохийский, Георгий Александрийский и Марк Арефузский явились в Сирмий с жалобами на василиан. Под их влиянием К. был вынужден делать следующие шаги к умиротворению Церкви и объявить о созыве нового большого Собора (см. ст. Аримино-Селевкийский Собор ). Он должен был состоять из 2 частей: вост. епископам К. предписывал собраться в Селевкии Исаврийской (ныне Силифке, Юго-Вост. Турция), западным - в Аримине (ныне Римини, Италия). После завершения основных заседаний по 10 представителей от каждого Собора должны были прибыть к К. для окончательного согласования постановления. Этим разделением К. достигал 2 целей. Во-первых, так можно было избежать нового витка конфронтации между вост. и зап. епископами. Во-вторых, такая форма Собора позволяла сократить гос. расходы на его проведение. Впрочем, К. не хотел допустить бесконтрольных дискуссий, к-рые, как правило, приводили к новым расколам, и подготовил для соборного обсуждения свой вариант вероисповедания. Для его выработки в Сирмий были вызваны все основные представители различных богословских партий (кроме никейцев). В результате совещаний в резиденции К. в течение весны 359 г. появилось новое изложение, известное как «Датированная вера», или 4-я Сирмийская формула. Основным автором текста был еп. Марк Арефузский. Формула представляла собой компромисс: ариане-аномеи во главе с еп. Евдоксием отступились от учения о неподобии, омиусиане отказались от положения о подобии Сына Отцу по сущности. Был признан общий термин - «подобен во всем» (μοιος κατ πντα). Впрочем, уже при подписании этого документа 22 мая 359 г. еп. Валент опустил слова «во всем» и лишь потом поставил их по настоятельному требованию К. Свт. Василий Анкирский прибавил свое понимание этих слов: «во всем... т. е. и в сущности, и в ипостаси...» ( Epiph. Adv. haer. 22). Тем не менее с этим исповеданием веры участники совещания направились на Соборы в Селевкию и Аримин. |
| Пользуясь расположением императора, В. по возвращении на Восток устроил с помощью гос. чиновников настоящий разгром аномеев: 70 представителей этой партии были отправлены в ссылку, в т. ч. Евдоксий Антиохийский и Аэтий . По словам арианского историка Филосторгия , эти меры осуществлялись без ведения императора ( Philost. Hist. eccl. IV 9). Вскоре все изгнанники вернулись из ссылки. Когда император осознал, что василиане являются хотя и значительной, но не единственной авторитетной богословской партией, он решил созвать новый Вселенский Собор, к-рый положил бы конец спорам в Церкви. Согласование места проведения и предварительная подготовка к Собору были поручены В. ( Sozom. Hist. eccl. IV 16). Однако впосл. под влиянием придворных церковных деятелей, в первую очередь арианских епископов Валента и Урсакия , планы Констанция изменились. Вместо одного Собора было решено созвать два: зап. епископы должны были собраться в Аримине, вост.- в Селевкии Исаврийской (см. ст. Аримино-Селевкийский Собор ). В. узнал об этих планах лишь в нач. 359 г., когда ему было предписано явиться в имп. резиденцию в Сирмий. Чтобы предстоящие Соборы не тратили время в бесплодных спорах, император решил предоставить им на обсуждение уже готовое изложение веры (Ibid. IV 17). Для этого в Сирмий и были приглашены представители различных богословских партий, в т. ч. и В. как представитель омиусиан. Новое вероисповедание известно как 4-я Сирмийская формула, или «датированная вера» (под ней значилась дата подписания - 22 мая 359 г.). В этом исповедании запрещалось употреблять слово «сущность» (οσα), на к-ром зиждилось все богословие омиусиан. Противники В.- Валент, Урсакий и Евдоксий Антиохийский - отрицали этот термин на том основании, что его нет в Свящ. Писании. Омиусианская формула «подобие по сущности» была заменена более общей: «подобен во всем» (μοιος κατ πντα). В. уступил и принял новое изложение веры, но при подписании сделал существенную приписку, к-рую можно рассматривать как его символ веры: |
| 137 Следует также отметить, что Сульпиций Север не противопоставляет Кафолическую Церковь сообществам еретиков: арианская смута для него – это конфликт внутри Церкви, еретики соприсутствуют в местных церквах с теми, кто уже «успокоился» или не понимает смысла спора, что в особенности затрудняет его мирное разрешение. 138 Вторая четверть V в. на Востоке стала периодом расцвета жанра «церковной истории». Сразу четыре исторических сочинения с таким названием были созданы в 30–50-е гг. V столетия. Речь идет о церковных историях Филосторгия, Сократа, Созомена и блаж. Феодорита. 139 Филосторгий был учеником и почитателем ересиарха Евномия, поэтому его «Церковная история», созданная между 425 и 433 гг., 140 представляет собой в первую очередь апологию евномианской секты. Таким образом, Филосторгия следует считать практически единственным представителем евномианской историографии, что объясняет непопулярность его труда в Византии. До нашего времени сочинение Филосторгия (помимо нескольких фрагментов) дошло лишь в выборках свят. Фотия Константинопольского (IX в.). Филосторгий резко отрицательно относится к никейскому течению (и, особенно, к свят. Афанасию Великому ), 141 а также к омиям и омиусианам. Он фактически делит все доктринальные партии эпохи арианской смуты на сторонников единосущия (τò δμοοσιον) и иносущия (τò èτεροοσιον). 142 Отношение Филосторгия к учению Ария отличается некоторой двойственностью: он хвалит его за субординационизм, но не принимает учение о непознаваемости Бога. 143 По той же причине евномианский историк порицает и Евсевия Кесарийского , церковно-историческое творчество которого он, напротив, оценивает чрезвычайно высоко. 144 Подобной же оценки Филосторгия удостаивается и Евсевий Никомидийский. 145 В то же время он отдает должное и некоторым никейцам, полемизировавшим с Евномием: свят. Василию Великому , свят. Григорию Богослову и Аполлинарию Лаодикийскому. 146 В контексте настоящей работы особое значение имеют свидетельства Филосторгия о так называемом падении Либерия и Осия, 147 об Аримино-Селевкийском и Константинопольском соборах 359–360 гг., 148 а также о контактах Валента Мурсийского с Евномием. |
| Места, связанные с церковным служением свт. Афанасия I Великого Места, связанные с церковным служением свт. Афанасия I Великого Конфликты последних лет жизни А. В. были незначительны. Когда во время бунта в июле 366 г. язычники сожгли Великую церковь, построенную имп. Констанцием и освященную арианином Георгием, последовал приказ восстановить ее, но А. В. основал церковь в др. месте; храм был освящен 7 авг. 370 г. и получил впосл. имя святителя. Арианский еп. Лукий, к-рый еще при Иовиане пытался занять кафедру А. В., сделал новую попытку с помощью местных ариан (24 сент. 367), но власти, опасаясь народного возмущения, выдворили его из города и из Египта через 2 дня после его прибытия (Hist. aceph. 5. 11-13). А. В. оставался общепризнанным вселенским главой борьбы за никейское Православие. Когда епископы лат. Африки склонялись к замене Никейского Символа веры вероопределением Аримино-Селевкийского Собора, А. В. созвал в 368/69 г. собор егип. и ливийских епископов и от лица Собора составил «Послание к африканским епископам» (Ep. ad Afros episcopos). А. В. находился в переписке со свт. Василием Великим по важным догматическим и каноническим вопросам; в частности, он поддержал свт. Василия, когда каппадокийские монахи подвергли его нападкам за уклончивые выражения о Св. Духе: А. В. видел, что свт. Василий «немощен только для немощных» - эта «немощь» служила созиданию Церкви, привлечению в нее колеблющихся. Свт. Василий рассчитывал на посредничество А. В. в нормализации осложнившихся из-за раскола в Антиохии отношений между «восточными» и Римской кафедрой, но его надеждам не суждено было сбыться. 2 мая 373 г. А. В. преставился ко Господу, завещав перед смертью избрать архиепископом ближайшего своего помощника пресв. Петра. Не дожив неск. лет до Всел. II Собора , великий александрийский святитель сделал очень многое для окончательного торжества над арианством правосл. веры в Св. Троицу. Подобно тому, как жизнь А. В.- важная часть истории его времени, его влияние как богослова и подвижника определяется тем местом, какое принадлежит ему в истории. |
| е. отлучили от своего общения братьев наших – Урзакия, Валента, Герминия и Гаия, как виновников злоумия. Но теперь мы обдумали все более близким образом (cominus), и все рассмотрели, и нашли, что нет оснований (debeat) порицать кого-либо, т. е. (нашли), что они (Валент и пр.) содержат кафолическую веру, близкую к тому исповеданию, которое и мы подписали, – и никогда не были еретиками. Отсюда, так как единение мира имеет наибольшую цепу пред Богом, то желательно, чтобы мы по общему нашему согласию, объявили ошибкою все, что трактовалось в Аримине и признали, при помощи Божией, единение с ними (т. е. Валентом и пр.) ненарушимым, так чтобы никто не оставался в раздоре с ними, и не мог, или и не должен порочить их. Так как, как я сказал, теперь мы все – налицо, то пусть каждый из нас выскажет, верно ли то, что предложено мною, и подпишет своею рукою. И все епископы сказали: угодно! и подписались» 1553 . Рассказав об обстоятельствах «падения» аримино-никских делегатов, Иларий добавляет: «каково было то вероизложение какое они после сего подписали, – привезенное еще Валентом в Аримин, ты увидишь из нижеследующего» 1554 . Кутан по поводу этих слов Илария замечает, что «здесь Иларий, по-видимому, обещает дать вероопределение, предложенное Урзакием и Валентом в Аримине, и тотчас с негодованием отвергнутую православными, но теперь подписанную в Нике легатами, – если только (nisi forte) не имеет в виду лишь (dumtaxat) следующий фрагмент (=послание аримино-никских послов к Констанцию) из которого видно, насколько неправо было вероизложение, подписанное легатами, так как в этом фрагменте (1 и 2 nn.) запрещается употребление терминов: substantia и homousios» 1555 . Нам думается – можно с большей решительностию утверждать, что в полном «историческом труде» Илария в данном месте был приведен текст аримино-никской формулы, и при том в той редакции, в какой она известна нам из Сократа и Феодорита, (а не Афанасия), т. е. с добавлением в конце ее слов: «все же ереси, какие и прежде были осуждены, и вновь появились, так как оне противны этой изложенной нами вере, да будут анафема» 1556 . |
| 3585 В следующем абзаце своего комментария Иларий сжато выясняет догматическую двусмысленность учения о Сыне, принятого западным миром в аримино-никской формуле. Эта формула недостаточно определенно выражает отношение природы Сына Божия к Отцу и тварям. Аримино-никские епископы утверждают, что они хотя и признают Сына в некотором роде тварью, но тварью, отличною от прочих творений. 3586 Иларию эта оговорка представляется вовсе неубедительной, поскольку качественное различие, конечно, —473— наблюдается в порядке всех вообще тварей, и данная оговорка поэтому нисколько не гарантирует от мысли, что между Сыном и ангелами – лишь такое же различие, как между ангелами и людьми, какого мнения в сущности и держатся омийские деятели унии, в душе – чистые ариане. 3587 Эта мысль о существенном несходстве Сына с Отцом ничуть не ослабляется и оговоркой, что Сын произошел «не из не сущих, а от Бога», поскольку эта оговорка не выражает идеи о происхождении Сына из сущности Отца, а не по свободному лишь действию его воли. 3588 Может быть, замечает Иларий, – вы подумаете, что я лгу? Но если бы дело обстояло не так, – если не такова скрытая мысль ваших делегатов, то они на собраниях с восточными осудили бы тех, которые учат о рождении Сына не из сущности, а из воли Отца. 3589 Мысль о неподобии Сына Отцу, далее, не устраняется и замечанием о совечности Сына Отцу, поскольку эта вечность, как известно, некоторыми понимается в смысле предвечного существования Сына в сознании (предведения) Отца, аналогичного существованию ангелов и человеческих душ. 3590 Неудачным наконец, является и центральный термин аримино-никской формулы: —474— «подобный по Писаниям», ибо по писаниям представляется и человек подобным Богу, и царство небесное – зерну горчичному и т.п. 3591 Заключительные строки комментария представляют собой одушевленное обращение Илария по адресу изменивших вере западных епископов, раскрывающее глубину их падения, и опасности их унии с еретиками. «Раб, не скажу добрый, но просто порядочный (sed certe tolerabilis) не относится безучастно к порицанию своего господина, и если возможно, вступается за него; воин защищает свое отечество от опасности, жертвуя для него и душой, и телом; даже собаки, стерегущие дом, по какому-то инстинкту природы, заслышав чье-либо приближение, со всех ног несутся на подозрительный шум. |
| Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «дянием», – всего естественнее думать, – разумет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (ср. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 29 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 30 своих читателей, и при том на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен, 31 – распределяя свой материал не столько в хронологическом сколько логическом порядке (cfr.; hoc ita fierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat), 32 и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии и отрешиться от ходячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи 33 . Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса 34 . Эта сдержанность Илария по отношению к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служить косвенным указателем, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на аримино-никском соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| 3362 Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «деянием», – всего естественнее думать, – разумеет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (cp. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 3363 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 3364 своих читателей, и притом на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен 3365 , – распределяя свой материал не столько в хронологическом, сколько логическом порядке (ctr.; hoc ita fierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat) 3366 , и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии отрешиться от хо- —369— дячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи. 3367 Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса. 3368 Эта сдержанность Илария по отношению к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служить косвенным указанием, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на аримино-никском соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| 360 г. в К-поле под давлением императора, стремившегося начать юбилейный, 10-й год своего правления с провозглашения церковного мира, аримино-никская омийная формула была подписана всеми делегатами Селевкийского и Ариминского Соборов. Омиусианские делегаты, на к-рых И. возлагал столько надежд, малодушно отказались от своего главного термина μοιοσιος и приняли омийную формулу. По свидетельству И., имп. Констанций принудил епископов подписаться под угрозой ссылки ( Hilar. Pict. Contr. Const. 15). В январе - феврале того же года, после К-польского Собора, провозгласившего анафему всем ересям, противным новой к-польской, т. е. аримино-никской, вере, против лидеров омиусиан были выдвинуты канонические обвинения, в результате чего многие из них, в т. ч. Македоний К-польский и Василий Анкирский, были отправлены в изгнание, на их кафедры назначены арианские епископы ( Sozom. Hist. eccl. IV 24; Болотов. Лекции. Т. 4. С. 80). Однако, удаляясь в ссылку, они отозвали свои подписи и снова могли проповедовать «подобосущие» Отца и Сына ( Philost. Hist. eccl. V 1). Т. о., в результате Селевкийского и Ариминского Соборов немногочисленная партия омиев (акакиан и евсевиан) восторжествовала над большинством делегатов обоих Соборов ( Hilar. Pict. Contr. Const. 15). Хотя И. не подписывал омийных формул, он не испытал на себе к.-л. репрессий со стороны властей. Неизвестно, дошло ли его послание до имп. Констанция, однако в янв. 360 г. он получил отказ в личной аудиенции и в публичном диспуте относительно того, как следует мыслить о Сыне Божием по Свящ. Писанию. Вероятно, его длительное присутствие в К-поле и связи с омиусианами вызвали большие опасения у Сатурнина Арелатского и др. придворных арианских епископов, которые, по сообщению Сульпиция Севера, убедили императора отдать приказ о возвращении И. обратно в Галлию как «сеятеля раздора и возмутителя Востока» (quasi discordiae seminarium et perturbator Orientis - Sulp. Sev. Chron. II 45). Это было сделано «без помилования от ссылки» (absque exsilii indulgentia - Ibidem), т. |
|
|
