| В VI-III вв. до Р. Х. существовало т. н. патриархальное рабство. Основными источниками рабства были порабощение военнопленных и долговая кабала (до 326 г. до Р. Х.). Рабов было мало, и их использовали в основном как домашнюю прислугу состоятельных семей. Рабское состояние несколько смягчалось фактом существования др. категорий зависимости - института клиентелы, или долговой кабалы. Недовольство рабов своей участью временами выражалось либо в бегстве и порче имущества хозяев, либо в участии в выступлениях плебеев, клиентов и должников (напр., в 460 г. до Р. Х. рабы поддержали мятеж Аппия Гердония). Вольноотпущенники, обедневшие граждане или иноземцы, поступая под патронат могущественных покровителей из числа патрициев, вступали в родовую организацию патрона, получали его родовое имя и были обязаны не только работать на полях патрона, но и сопровождать его в военных походах, в деловых поездках, на форуме и т. д. Все они составляли довольно многочисленную прослойку клиентов, лично зависимых и политически бесправных. В свою очередь патрон был обязан защищать клиента и представлять его интересы в суде. К III в. до Р. Х. мн. клиенты освободились от личной зависимости, получили от гос-ва землю и пополнили класс свободных мелких производителей. Завоевание плебеями всей полноты гражданских прав привело к консолидации рим. общества и достижению относительной внутриполитической стабильности. Патриции и плебеи перестали быть разными сословиями. К нач. III в. до Р. Х. наиболее богатые и влиятельные представители плебса постепенно слились с патрицианской знатью, в результате чего возникла новая правящая элита - нобилитет. В период поздней республики это понятие было синонимом режима сенатской олигархии. В состав нобилитета входили примерно 50 патрицианских и плебейских консулярных родов. Они из поколения в поколение поставляли гос-ву высших магистратов. Знатные, т. е. консульские, семьи обладали авторитетом (auctoritas), к-рый в глазах общества наделял их представителей бесспорным правом на занятие высших должностей. Эта олигархическая монополия на власть не подкреплялась никаким законом, но была освящена вековой традицией. Добиться консульства «новичку» из числа тех сенаторов, чьи отцы являлись всадниками, было чрезвычайно трудно (исключения во II-I вв. до Р. Х.- Катон Старший, Гай Марий, Цицерон). |
| Пока был жив Бибул, я часто бывал у него дома и завидовал его вечерам в атмосфере размеренного покоя. Когда Бибул умер, у меня появились далеко идущие планы, но всякие попытки в этом направлении казались невозможными. У Брута, несомненно, тоже были далеко идущие планы: его очень порицали за развод с Клавдией (дочерью Аппия Клавдия, дальней родственницей Клодии) после столь долгого брака; но я его понимал, и теперь весь Рим видит, что такому счастью может позавидовать самый суровый стоик, а самый бдительный диктатор его простит. (В результате этого брака усилилась единственная оппозиционная партия аристократов, которая и правда пользовалась широкой народной поддержкой. Врут женился на своей двоюродной сестре — его мать Сервилия приходилась сестрой отцу Порции Катону Младшему; Кассий и Лепид были женаты на единоутробных сестрах Брута, дочерях Сервилии от ее предыдущего брака с консулом Силаном, обе они пользовались очень дурной репутацией.) Можно ли сравнить Порцию с твоей или с моей матерью и моей теткой? Не знаю. Правда, в ее добродетели есть та прямолинейность, которая так вредит ее мужу и отцу, людям мрачным. Можно лишь пожалеть о суровости, которую породило отвращение к своей развратной среде; она слишком быстро обретает нравоучительность и самодовольство. Приятно вспомнить, что мой молодой друг Брут не всегда был таким твердокаменным моралистом. Некогда он вздыхал у ног Несравненной (актрисы Кифериды) и нажил богатство, выжимая соки из киприотов и каппадокийцев; я был в тот год консулом и с трудом спас его от громкого процесса о вымогательстве. Да, эти моралисты праведны из чувства отвращения, отсюда их прямолинейность. Дай бог, чтобы это «говорящее молчание» оказывало благое влияние на прекрасного и благородного Брута. (Игра слов: по-латыни «брутус» — и, «уродливый», и «низкий».) LX. Листовка заговорщиков (Нижеследующая листовка, или письмо, по цепочке разошлась в тысячах экземпляров в первой половине сентября 45 года по всему полуострову. Первая из них появились в Риме 1 сентября.) Совет двадцати — римлянам, достойным своих предков: готовьтесь свергнуть тиранию, под которой стонет паша республика. |
| – Оттуда – в Ригию, ныне Реджио, в южной Италии, против Мессины – на северо-восточном углу Сицилии. Отсюда, при благоприятном попутном ветре, быстро – на другой же день – прибыли в Путеолы: ныне Пуцолло, приморский город, в одной миле от Неаполя. Гавань Путеолы в то время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и именно для торговли с востоком; здесь, обыкновенно, разгружались торговые корабли и потом уже сухим путем отсюда товары отправлялись в столицу тогдашнего мира – Рим. Здесь высадил Юлий своих узников и конвой, чтобы отсюда отправиться в Рим сухим путем. Но в Путеолах нашлись христиане, которые просили знаменитого спутника и его ближайших спутников (дееписателя и Аристарха) побыть у них и они пробыли у них семь дней. Это показывает великое доверие и расположение к Павлу сотника Юлия. Вероятно, Павел и его спутники оставлены были Юлием с небольшим конвоем, остальные же узники, прибывшие с ними в Путеолы, отправились вместе с самим Юлием и остальным конвоем в Рим.– По прошествии же семи дней и Павел со своими спутниками пошли из Путеол в Рим. Тамошние братия: т.е. римские христиане, без сомнения не все, а только некоторые из них. – Услышав о нас: так как в Путеолах Павел и его спутники пробыли целую неделю, то, при живых сношениях между этим городом и Римом, римские христиане могли услышать о них и чтобы приветствовать их и оказать особенное почтение к великому узнику, о котором много слышали и от которого имели великое послание, вышли навстречу из Рима до Аппиевой площади и трех гостиниц. Аппиева площадь – это небольшой городок, в 43 римских милях (около 60 верст) от Рима, по дороге ведущей из этого города в Капую и названной так по имени устроившего ее Аппия Клавдия. – Три гостиницы – так называлось местечко, где были гостиницы для проезжающих, по той же дороге, в 10 милях (около 15 верст) от Аппиевой площади, ближе к Риму. Значит, римские христиане, пошедшие навстречу Павлу и его спутникам, разделились на две группы, одна остановилась у трех гостиниц и там ждала апостола, другая пошла далее навстречу – до Аппиевой площади. |
| Тогда епархъ повеле, да огнь въжгут. Блаженный же страстотерпецъ, благодатию Святаго Духа укрепляяся от Господа Иисус Христа, не престающима устнама и сердцемъ помощи прсяше, вися на древе. Посла же Саприкии-епархъ к Валериану-мучителю, яко сыи Тертулинъ исполнь безумна, яко ни муками мучим, ни пакы уветным наказанием рачитъ обратитися, ни богомъ жрети, ни имениа господина своего вдати рачитъ. Тогда Валерианъ гневомъ исполнися, посла да осуждьше и усекнут. И снемше и с древа, ведоша и на путь, рекомыи Латина, две поприщи от града, и ту усекоша его. Тело же его блаженный Стефанъ-епископ съхрани и съ клирикы еккомиду преданом Богу и погребе и в том же месте, въ таиличищи, посеченнемъ преже единаго дьне авъгуста. Въ другыи день посла зловерныи Валерианъ многы воины, и яша блаженнаго Стефана, епископа римьскаго града, с многыми клирикы, и с попы, и диаконы, и яко яша их, мнози христиане въследъ их идяху отдалечя съ слезами. Пришедшу же блаженному епископу Стефану, повелено ему бысть, да един пред судию внидет. Сему же тако скверный Валерианъ рече: «Ты ли еси Стефанъ, начиная житие наше разоряти, и съветы и бежденми злыми люди от божиа службы учиши отступити?» Рече же ему блаженный Стефанъ: «Азъ не разъвращаю житиа, но учю и бежду, яко да оставят бесы, имже ся кланяют телесемъ, и къ Богу живу и истинному обратиться Съдетелю человеком же и земли, и разумеют Иисус Христа, Сына Божиа, суща Бога, иже съ Отцемъ и съ Святымъ Духомъ веченъ, да не погибнутъ съ диаволом в погыбель вечную». Валериан же рече: «Ныне ты преданъ будеши погыбели, яко да инии убояться и жити възмогут бес пакости». И повеле, да ведут их въ храм ареевъ, и ту заповедаша осужение, яко да усекнут их, аще не обещаеться и не поклониться неприязненому телу арееву. И ведоша блаженнаго Стефана вонъ изъ града враты, нарицающимися Аппия, въ храмъ ареевъ. Тогда възведе очи свои на небе и рече: «Господи Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, разоривыи столпъ ханаоньскыи в Вавилоне, раздруши и ныне се место, идеже неприазни служение работою словесною кончяеться и душа гиблют людемъ. |
| до Р.Х. Это двухэтажное сооружение, поставленное на субструкции 15-метровой высоты. В этом строении использована давно уже употреблявшаяся в римском строительстве конструкция, которая составила важнейший вклад Италии в мировую архитектурную технику,– арка, заимствованная у этрусков и усовершенствованная в Риме технически и композиционно. Открытая галерея первого этажа Табулария состоит из 11 арок. Воспринимающие их распор столбы служили своего рода контрфорсами, с внешней стороны они укреплены полуколоннами дорического ордера. Их узкие каннелюры создают впечатление устойчивости и мощи. Основным материалом для этого сооружения послужил бетон, но наружные стены сложены из туфа и травертина. Табуларий несет на себе родовые черты римской архитектуры – монументальную мощь и строгую тектоническую логику, функциональность, уживающуюся с лаконичным декором. Из инженерных сооружений республиканского Рима сохранилось несколько акведуков и мостов. Древнейший из акведуков Аква Аппия был воздвигнут в 312 г., в республиканскую эпоху построено было еще три римских акведука – Анио Ветус, Аква Теплуа и Аква Марциа. Сооружение Аквы Марциа завершилось в 144 г. до Р.Х. Акведук строили государственные рабы, захваченные в двух незадолго до этого разрушенных городах Карфагене и Коринфе. Возможно, что в его проектировании участвовали архитекторы и инженеры из Эллады. Во всяком случае, отдельные элементы сооружения, берущего начало у источника в 10 километрах от Рима, отличаются высокими архитектурными достоинствами. По трассе этого акведука строились подземные каналы, туннели, субструкции, многокилометровые аркады, мосты. В их архитеконике присутствует золотое сечение. Длина дошедшего до наших дней моста Сан Пьетро, включенного в этот акведук,– 90, высота – 18 с половиной метров. В своем первоначальном виде он имел 5 арок: центральную – с длиной пролета 15 метров и 4 арки меньших размеров. В значительно перестроенном виде сохранился еще один мост по трассе этого акведука – Понте Лупа, который возвышается на 30 метров над ручьем, который он перекрывает. |
| Его клиент, подавший официальный иск, утверждал, что девушка родилась в его доме от рабыни, откуда была похищена и тайно подброшена в дом Вергиния. Встревоженый происшедшим, ее отец взял отпуск из лагеря и явился в Рим на форум, где суд творил Аппий, который признал дочь Вергиния рабыней и постановил передать ее Марку Клавдию. Отец и стоявшая на его стороне толпа не хотели выдавать девицу, но судья приказал ликторам расчистить проход в толпе, чтобы законный хозяин мог забрать себе свою собственность. И тогда Вергиний отошел с дочерью к мясным лавкам, взял у мясника нож и пронзил грудь дочери, крикнув: “Да падет проклятье за эту кровь на твою голову, Аппий! " » (Ливий, цит. изд., т. 1, с. 189). Толпа не дала ликторам Аппия арестовать Вергиния. Он вернулся в лагерь и там рассказал о случившемся. Войска пришли в негодование и, не подчиняясь высшему командованию, направились в Рим, заняв Авентинский холм. Оттуда, ввиду промедления с исполнением их требования об уходе децемвиров от власти, армия переместилась на священную гору, куда стеклись также невооруженные плебеи. Это событие, произошедшее в 449 г., вошло в историю с именем второй сецессии. Обезлюдевший патрицианский Рим исполнился страха. Срочно созванный сенат договорился с плебсом об условиях выхода из кризиса. От децемвиров потребовали сложить свои полномочия, и они подчинились. Затем восстановили прежний порядок управления, избраны были консулы Валерий и Гораций, проявившие особую настойчивость, чтобы побудить сенат пойти навстречу требованиям армии и плебса, трибуны, среди которых оказались Луций Вергиний и Луций Ицилий, и другие магистраты. В том же году по инициативе консулов были приняты три закона в защиту плебса. В одном из них подтверждалась неприкосновенность народных трибунов; в другом восстанавливалось право провокации, то есть апелляции к народному собранию в случае осуждения патрицианским магистратом на смерть или телесное наказание; наконец, третий закон признавал плебисциты, принимаемые плебейскими трибутными совещаниями, актами, обязательными и для патрициев, тем самым они ставились в один ряд с законами, издававшимися центуриатными комициями. |
| Об этой дороге, названной римским поэтом Публием Папинием Стацием в произведении «SILVAE» («Леса»), «царицей дорог, вдаль идущих», писали в своих трудах и сочинениях многие известные историки и литераторы: Тит Ливий в «Истории от основания города» («Ab urbe condita»), Гораций в «Сатирах», византийский историограф Прокопий Гёте в «Путешествии в Италию», Чарльз Диккенс в «Картинах Италии», Байрон в «Чайльд-Гарольде» и др. До конца XVIII века Аппиева дорога оставалась недоступной для проезда. Интерес к христианским памятникам в окрестностях этой дороги существовал еще в эпоху Возрождения. Однако изучение христианских кладбищ и базилик началось в Риме только в конце XVI века, а потом с успехом было продолжено через три столетия. Массовый интерес к проведению археологических раскопок на части Аппиевой дороги возник в XIX веке, а обнаруженные итальянскими учеными артефакты становились достоянием музеев и частных коллекций по всей Европе. В 50-х годах того же века итальянский археолог и архитектор Луиджи Канина (1795–1856) полностью очистил первые 16 километров Аппиевой дороги – до 11-мильного столба – и опубликовал сведения о нескольких тысячах сооружений. Общая протяженность Аппиевой дороги составляла 579 километров (7, c.143), а ее ширина достигала шести метров. Она пересекала Апеннинский полуостров и связывала Рим с Капуей и портовым городом на Адриатическом море Брундизий (современный Бриндизи) в пятке итальянского «сапога». Ныне дорога частично асфальтирована, однако сохранились ее крупные участки с античным покрытием, местами на ней видны выбитые тяжелыми колесами повозок и колесниц глубокие колеи. Читая апокрифы и роман Сенкевича В евангельской истории Аппиева дорога и расположенные на ней «три гостиницы» («три таверны») известны тем, что римские христиане в городках Форум Аппия и Трес-Таберне встретили апостола Павла, следовавшего под стражей в Рима из Путеол (Деян. 28, 15). На определённом расстоянии друг от друга на древней дороге находились своеобразные дорожные станции, служившие местом отдыха для путников. Одна из них – «Три таверны» («Tres Tabernae») – упоминается не только в «Деяних святых апостолов», но и многократно встречается в письмах и других произведениях Цицерона. |
| На первый взгляд, это самая обыкновенная и малолюдная улица, какую встретишь, например, и на южной окраине Одессы. С обеих сторон – заросшие частные земельные участки, современных построек не видно, зато бросаются в глаза невзрачные заборы и каменные стены с облупившейся штукатуркой. Мокро вокруг неисправного водопроводного крана, а рядом с ним на мусорных баках восседают бродячие кошки. Глаз радуют только растущие по сторонам дороги кипарисы и пинии. Поначалу даже не верится, что это и есть та самая легендарная первая в Италии вымощенная камнем дорога, известная еще с 312 года до Р.Х. В ее названии увековечено имя римского государственного деятеля, одного из основателей римской юриспруденции, консула и цензора Аппия Клавдия Цека (340—273 гг. до Р.Х.). Если обратиться к истории Рима, то Аппиева дорога с ее разваливающимися от времени стенами и обрушивающимися гробницами имела важное военное, культурное и торговое значение. Большинство памятников на ней возведено во II веке, после того как на смену римской традиции сжигания тел умерших пришла традиция захоронения покойников в земле. Принятый в Риме закон «Hominem mortuum in urbe ne sepelito neve urito» («Пусть мертвеца не хоронят и не сжигают в городе») запрещал захоронения в черте города, поэтому начальные несколько километров Аппиевой дороги римляне облюбовали для погребений и постройки красивых гробниц и памятников. Сохранились свидетельства, что в 71 году до Р.Х., после подавления восстания Спартака, вдоль этой «царицы дорог» от Капуи до Рима стояли вкопанными более 6 тысяч крестов с распятыми на них пленными рабами, а под землей тянулись глубокие галереи с усыпальницами, где хоронили христианских мучеников. Постепенно на дороге стали строить колумбарии знаменитых римских семейств и знатных жителей, а также монументальные гробницы – мавзолеи. Подземные сооружения в виде гипогеев и катакомб своей формой напоминали дом или храм. Многочисленные катакомбы вначале служили местом собраний первых христиан, а в I–IV вв. их использовали вместо кладбищ. Вдоль Аппиевой дороги расположено множество самых различных памятников, средневековых башен и укреплений, ренессансных и барочных построек. |
| Не велик был, говорим, курс наук, на котором, воспитывали тогда в Риме юношество; нельзя хвалить эти науки и за тогдашнее направление их. Под влиянием практического взгляда Рима, эти науки, как и все, другие, потеряли теперь то высокое нравственное значение знания, как существенной потребности разумного духа человеческого, каким они проникались в свое время в Греции, а получили житейское, утилитарное направление, по которому достоинство науки измерялось степенью приложила ее к общественной жизни, или житейской пользе. Отсюда образовался фальшивый характер в методах преподавания наук, в способах изучения их, и особенно в деле упражнения в ораторском искусстве. Римское красноречие утратило в это время прежнюю свою силу и свое достоинство; его часто заменяла бездушная и надутая декламация. Учащихся заставляли писать о предметах и не относящихся к действительной жизни и недостойных искусства, или защищать ложь и опровергать истину. Сам Иероним часто с неудовольствием после воспоминал об этом жалком направлении красноречия и в школах и в обществе римском. В одном месте он припоминает о себе, как он учился декламировать сочиненные им словопрения, как ходил по временам с этою целью в судебные места, как там красноречивейшие ораторы спорили между собою с таким ожесточением, что, забывая дело, начинали ругаться и осыпали друг друга едкими остротами 8 . В другом, месте своих сочинений он говорить о себе, как ему, уже в глубокой старости, часто представлялось во сне, будто он в изящной прическе и в декламировал в присутствии ритора-учителя своего сочиненное словопрение и как, пробудившись от сна, рад бывал, что это сон, а не действительность 9 . Такое направление красноречия не нравилось молодому Иерониму и отвращение его от таких судебных прений, на которые мы указали, было причиною, может быть, того, что он и сам не избрал себе звания адвоката, к которому по видимому приготовляли его римские ораторы, и хвалил, других, своих друзой, уклонившихся от этого звания. «Вы, писал он после двум тулузским друзьям своим, Минервию и Александру, – вы поступили как умные и образованные люди, что оставили собачье , по выражению Аппия, красноречие и обратились к витийству Христову, то есть, оставили должность адвокатов или судебных ораторов» 10 . Но, при всем том, Иероним не остался свободным от влияния этого фальшивого направления в тогдашнем красноречии, и следы ложного вкуса очень заметны в сочинениях его, особенно первых по времени. Время от времени Иероним постоянно вырастал в этом отношении и очищал и усовершал свой вкус под влиянием христианской и отеческой литературы, так что самые первые литературные произведения совершенно не похожи на последние: мы увидим это; но увидим и то, что совершенно он не освободился от этого влияния, какое произвел в нем ложный вкус тогдашней риторики, до конца своей литературной деятельности. |
| Писанные отсюда послания апостола все содержат только жалобы на ту обстановку, какая его окружала. Богатство Коринфа нисколько не содействовало развитию в нем нравственности, а напротив было источником нового рода пороков. Апостол Павел жалуется на надменность некоторых членов христианской общины. Языческие писатели также укоряют Коринфян за то, что они всегда хвалятся своим «божественным Коринфом» 140 . Ювеналь именно к разбогатевшему сыну солдата и облагородившемуся потомку вольноотпущенника обращает гневные слова: «можешь ли ты презирать, женоподобный народ Родоса и Коринфа, можешь ли ты по праву презирать»! 141 . К этой характеристике богатого и знатного Коринфа нужно присоединить, что в нем был еще один деморализующий элемент – бездна пролетариев и вместе громадное количество рабов, в которых нуждались богатые и изнеженные торговцы Коринфа для своих торговых дел и развлечений. Позднее рабов насчитывали в Коринфе до 1/2 миллиона, но и в данное время число их, сравнительно с числом свободных граждан, было не в надлежащей пропорции, что естественно не улучшало нравственного состояния города. В этих низших классах был весьма распространен порок пьянства и коринфское пьянство, вошло даже в пословицу. Внешнее положение города было весьма хорошо. Подобного рода торговые города вообще процветали в мирное время цезаризма, когда господствовала роскошь. Хотя Ахайя снова подчинена была веденью Сената, а эта участь провинциями считалась незавидной; но личность нового проконсула, Аппия Новата Галлиона, могла помирить греков с их участью 142 . Он был друг их литературы, брат философа Сенеки, ласковый ко всякому, недоступный только льстецам, человек общительный, водивший знакомство с корабельщиками своего города во всякое время 143 , короче – человек известный своей гуманностью, своей общительностью и своим остроумием 144 . По видимому не было повода жаловаться на что бы то ни было. Но в таких городах всемирной торговли особенно вредное влиянье имеет худая нравственная атмосфера, порождающая внутреннюю смерть народа, разложение народа, недостаток всяких освежающих жизненных интересов. Читая послание к фессалоникийцам. мы видим, что апостол предчувствовал приближение этой нравственной катастрофы и в виду ее, может быть, он так часто и так надолго останавливался в Коринфе. |
|
|
