| Ярошиньский выпил две рюмки и за каждою из них проглотил по маленькой сахарной лепешечке. Он ничего не ел; жаловался на слабость старого желудка. А гости сильно опьянели, и опьянели сразу: языки развязались и болтали вздор. — Пейте, Райнер, — приставал Арапов. — Я никогда не пью и не могу пить, — спокойно отвечал Райнер. — Эх вы, немец! — Что немец, — немец еще пьет, а он баба, — подсказал Бычков. — Немец говорит: Wer liebt nicht Wein, Weib und Gesang, der bleibt ein Narr sein Leben lang! Райнер покраснел. — А пан Райнер и женщин не любит? — спросил Ярошиньский. — И песен тоже не люблю, — ответил, мешаясь, застенчивый в подобных случаях Райнер. — Ну да. Пословица как раз по шерсти, — заметил неспособный стесняться Бычков. Райнера эта новая наглость бросила из краски в мертвенную бледность, но он не сказал ни слова. Ярошиньский всех наблюдал внимательно и не давал застыть живым темам. Разговор о женщинах, вероятно, представлялся ему очень удобным, потому что он его поддерживал во время всего ужина и, начав полушутя, полусерьезно говорить об эротическом значении женщины, перешел к значению ее как матери и, наконец, как патриотки и гражданки. Райнер весь обращался в слух и внимание, а Ярошиньский все более и более распространялся о значении женщин в истории, цитировал целые латинские места из Тацита, изобличая познания, нисколько не отвечающие званию простого офицера бывших войск польских, и, наконец, свел как-то все на необходимость женского участия во всяком прогрессивном движении страны. — А что было, то не есть и не пишется в реестр, — ответил Ярощиньский. Между тем со стола убрали тарелки, и оставалось одно вино. — Цели Марфы Посадницы узки, — крикнул Бычков. — Что ж, она стояла за вольности новгородские, ну и что ж такое? Что ж такое государство? — фикция. Аристократическая выдумка и ничего больше, а свобода отношений есть факт естественной жизни. Наша задача и задача наших женщин шире. Мы прежде всех разовьем свободу отношений. Какое право неразделимости? Женщина не может быть собственностью. Она родится свободною: с каких же пор она делается собственностью другого? |
| П. П. Сувчинский писал, что мысль о статье появилась у него после прочтения писем адресатов из России по поводу реформы православия . Также он предлагал название «Россия и католичество» и считал необходимым обязательно опубликовать в сборнике статью Г. В. Флоровского. Н. С. Трубецкой советовал П. П. Сувчинскому в своей статье отразить проблему «опасности внутреннего окатоличенья» . П. Н. Савицкий очень высоко оценивал работу П. П. Сувчинского, считая ее «гениальной», и предлагал включить ее в сборник практически без исправлений. «Сборник выдержан в тонах знания, прозрения и любви. Знание — это Бицилли, Трубецкой, Вернадский, прозрение — это вы, любовь — это Карташев» . 13 октября 1922 г. П. Н. Савицкий сообщал П. П. Сувчинскому, что для сборника готовы четыре статьи: Н. С. Трубецкого, П. М. Бицилли, Г. В. Вернадского и А. В. Карташева. Он сетовал, что работа Г. В. Флоровского движется медленно, и окончательно сборник размером 10 листов по 32 000 знаков может быть готов в ноябре 1922 г. П. Н. Савицкий повторял свою идею об издании работы В. Н. Ильина отдельной листовкой и в целом о желательности его привлечения к участию в евразийстве. Он также предлагал активизировать контакты с издательством YMCA, считая, что возражения Н. С. Трубецкого против такого сотрудничества они смогут преодолеть и убедить князя в его необходимости . В ноябре 1922 г. П. П. Сувчинский сообщал Н. С. Трубецкому, что П. С. Арапов (в дальнейшем — один из организаторов евразийского движения) взял у сестры А. В. Меллер-Закомельского 700 000 марок на издание сборника. П. П. Сувчинский осторожно относился к этой возможности, считая, что к ней надо прибегнуть лишь в крайнем случае . Но в конце концов эта возможность стала основной. П. Н. Савицкий соглашался на прием от П. С. Арапова денег на издание сборника, полученных им от А. В. Меллера-Закомельского и его сестры . Он предлагал такой порядок статей: «1) мое вступление, 2) Ваша статья, 3) Трубецкой, 4) Карташев, 5) Бицилли, 6) Вернадский». В декабре 1922 г. |
| Полуботок с товарищами попытались мирными уже средствами противодействовать приравнению, и эта попытка не удалась; царь обратился опять к тому большинству, которое стало на его стороне в 1708 году. В другой козацкой стране, на Дону, также научились из булавинского опыта, что борьба козаков с государством была невозможна и при самых неблагоприятных для государства обствоятельствах: донцы были спокойны, спокойно брали свое жалованье: 17142 руб. денег, 7000 четвертей ржи, 500 ведр вина. Но козацкие силы отливали далее на восток, в степь, на Яик, ибо там козак имел настоящее свое значение, там он стоял на стороже Русской земли, постоянно бился с степняками, разминал в широком поле плечи богатырские в борьбе с поганью. В 1725 году приехал в Петербург с Яика легкой станицы атаман Арапов с товарищами и просил позволения завести поселение и построить крепость для оберегания границы на заставах по Яику, выше Яицкого городка, на устье реки Сакмары, близ башкирцев, где переправляются и ходят в Россию неприятельские каракалпаки и киргиз-кайсаки и ближним к тому месту городам причиняют большое разорение и людей в плен забирают. Сенат согласился, но с условием, если яицкий атаман и все войско пожелают и усмотрят надобность в этом новом поселении для оберегания границы; но и в таком случае быть Арапову и товарищам его под смотрением войскового атамана и других яицких старшин и Козаков, и Военная коллегия должна подтвердить им накрепко, чтоб они отнюдь беглых, как великороссиян, так и малороссиян, не принимали. Граница России с степными кочевниками переносилась все далее и далее на восток: вместо Днепра и Оки, как было прежде, она очутилась теперь на Яике. Здесь каракалпаки и киргизы играли роль старинных половцев и татар, сильная Орда Калмыцкая, зашедшая к Волге, охвачена была государством и понапрасну билась в его крепких объятиях. Мы видели, что при Петре с калмыцкими отношениями к России была связана деятельность астраханского губернатора Волынского. Волынский принадлежал к числу тех людей, которые всем были обязаны Петру и которые, однако, имели побуждение не очень печалиться о смерти великого преобразователя; подобно Меншикову и Феодосию, Волынский мог думать, что событие 28 января 1725 года избавит его от беды. |
| 937 См.: Протокол заседания Совета Главного управления по делам печати Министерства внутренних дел 12 от 7 марта 1869 г. и примеч. 3–5 к нему. 938 См.: Протокол заседания Совета Главного управления по делам печати Министерства внутренних дел 54 от 11 ноября 1869 г. и примеч. 2–4 к нему. 939 См.: Протокол заседания Совета Главного управления по делам печати Министерства внутренних дел 44 от 20 октября 1870 г. и примеч. 3 к нему. 940 . Причины недостаточной жизни в духовенстве//СИ. 1868. 30 янв. 29. С. 2. Существенно, что положения этой заметки оспариваются Гиляровым в передовой статье ( < Гиляров-Платонов Н. П.> . Москва, 30-го января//Там же. С. 1–2), где он вспоминает о своем опыте обращения в 1861 г. «с изъяснениями причин упадка жизни в духовенстве» к императрице и митр. Филарету (Дроздову) , которые были «уже по его желанию напечатаны» (под названием «О первоначальном образовании народа»). < > 943 Неточно процитирован самый конец статьи (см.: Там же. С. 2). Гиляров обосновывает свое мнение так: «Главное общество дурно строило дороги, дорого строило дороги, оказалось во всех отношениях неисправно, и правительство, вместо того чтобы поступить с ним по всей строгости контракта, само же оказало ему помощь. ...разорились сотни тысяч людей, воображавших, что правительство сохранит свое достоинство перед лицом иностранной компании, бесцеремонно разорявшей страну» (Там же. С. 1–2). 945 Очевидно, неудовольствие цензоров вызвали такие ламентации: «…в нашей Думе уже давно заброшен вопрос о народном образовании, и в то время, когда о народных гуляньях, с лазанием на шест и скачкой под ведром, говорится по нескольку добрых часов, о печальном положении народного просвещения не слышно ни слова. Можно подумать, что мы живем в век Домициана, когда считали нужным задобривать народ конными ристалищами и играми в цирке, стараясь по возможности отучить его от всякого поползновения мыслить» (Там же). 946 Речь идет о «подпередовой» статье Гилярова «Москва, 9 октября», которая начинается так: «Г. московский обер-полицеймейстер принимает, по-видимому, конторы редакций за будки или за конторы кварталов. Некто г. Дуплицкий из Тамбова, на основании, вероятно, именно такого мнения о конторах журналов, издаваемых частными лицами, нашел нужным и приличным пожаловаться г. об -полицеймейстеру на то, что газета «Современные известия» ему не высылается (тогда как она ему высылалась)» (СИ. 1868. 9 окт. 278. С. 2). Заканчивая статью, Гиляров, в связи с неоднократными вызовами заведующего конторой к квартальному надзирателю, резонно вопрошал: «Если к редакции, если к органу печати, если к тому, что еще имеет некоторый голос, полиция обращается с такими законными требованиями, что предположить мы можем о требованиях, обращаемых ею к другим, безгласным жителям города?» (Там же). Обер-полицеймейстер – генерал-майор Н. У. Арапов. |
| Блаженный Григорий, ученик св. Василия Нового, очень желал узнать, что произошло с душой блаженной Феодоры, которая также очень слушалась св. Василия. И попросил св. Василия, чтобы тот помолился Богу, и чтобы Бог показал, куда пошла душа Феодоры после смерти. И видит Григорий во сне видение, и разговаривает с блаженной Феодорой, как наяву: «Григорий, дитя мое, спрашиваешь меня о таких страшных вещах, что и воспоминание о них приводит меня в ужас. Я тогда видела лица, каких никогда не видела, и слышала слова какие раньше никогда не слышала. Что еще я могла бы тебе сказать? Кошмары и ужас, о которых я никогда и не помышляла, встретили меня из-за моих дурных дел; но благодаря молитве и помощи нашего общего отца Василия, для меня все было легко. Как описать тебе то телесное мучение, тот страх и замешательство, которое чувствует умирающий? Представь себе голого человека, брошенного в огонь; мучение, которое он чувствует, будет похоже на то, что чувствует человек, когда умирает. Так же, как в огне, человек сгорает и превращается в пепел, так и предсмертные муки, и горький миг разделения души от тела разрушает человека (человек больше не существует, только душа). Действительно, страшна смерть грешников, похожих на меня, ибо и я много грешила, а добрых дел моих было мало. Когда приблизился конец земной жизни, и пришел час разделения души от тела, видела я много арапов, которые стояли возле моего смертного одра. Лица их были черны, как смола, глаза их были, как раскаленный уголь, и весь их вид был страшен, как сама огненная геенна. Как только появились, они подняли невообразимый шум и крик. Одни скалились, как скот и звери, другие лаяли, как собаки, некоторые выли, как волки, а некоторые хрюкали, как свиньи. Когда я была доведена этими мучениями до полной потери сил, я увидела, что ко мне приближаются в виде прекрасных юношей два Ангела Божия, чью красоту невозможно описать. Лица их сияли несказанной светлостью, глаза их смотрели с любовью, волосы у них были белые, как снег, и отливали золотом; одежды их сияли, как молнии, а по груди они были опоясаны золотыми поясами в виде креста. |
| 1140 Самостоятельно богомольцы никакого отпора бандитам дать не могли. «Как арапам не грабить! Отнюдь друг друга не ждут, как кто сел и пошел да и все тут: меня бьют, а другой мимо пошел; а того стали бить, так я мимо пошел; да так-то всех и переберут по одному человеку», – сетовал Лукьянов. 1141 Лишь немногим паломникам удавалось пройти из Яффы в Иерусалим без приключений, как, например, Мелетию, оказавшемуся в Палестине в 1794 г. в период редкого политического затишья. 1142 Этот автор, правда, упоминает о практике организованного сбора с паломников дани «для арапов, жительствующих на пути и во окрестности». 1143 Мелетий пытался уклониться от уплаты, ссылаясь на имевшийся у него султанский фирман о беспошлинном проходе к Св. местам, на основании соответствующей статьи Кучук-Кайнарджийского трактата. Однако паломнику объяснили, что палестинские феллахи «не имеют никакого внимания о ферманах, и на турков не смотрят». 1144 Турецкая охрана, при всей своей неэффективности, все-таки до известной степени сдерживала агрессивность арабов, летальные случаи в дороге были нехарактерны. Гораздо хуже приходилось тем паломникам, которые не имели денег на охрану: им приходилось идти через горы малыми группами на свой страх и риск, без всякой уверенности в благополучном исходе путешествия. 1145 Судя по имеющимся описаниям, основной наплыв паломников в Яффу приходился на начало осени (путники рассчитывали отпраздновать в Палестине Рождество и Пасху, но попасть в Св. землю надо было до начала зимних штормов). 1146 Поэтому конвой из Яффы в Иерусалим ходил только раз в году. В другие сезоны власти не обеспечивали охрану паломников, и им приходилось нанимать конвой самостоятельно или откупаться от шейхов племени Абу Гош, контролировавших «разбойнические села» Иудейских гор. 1147 Не меньший по численности поток паломников двигался северным маршрутом, совпадавшим на участке от Халеба до Тивериадского озера с трассой мусульманского хаджа. Этот путь был схематично описан двумя русскими путешественниками – Василием Гагарой, который прошел им в 1634–1635 гг., и Арсением Сухановым , возвращавшимся в 1652 г. |
| – Арапчонка спасли! – раздавались со всех сторон веселые матросские голоса. – И какой же он щуплый, братцы! Некоторые бегали в лазарет узнавать, что с арапчонком. – Доктор отхаживает. Небось, выходит! Через час марсовой Коршунов принес известие, что арапчонок спит крепким сном, после того как доктор дал ему несколько ложечек горячего супа… – Нарочно для арапчонка, братцы, кок суп варил; вовсе, значит, пустой, безо всего, – так, отвар быдто, – с оживлением продолжал Коршунов, довольный и тем, что ему, известному вралю, верят в данную минуту, и тем, что он на этот раз не врет, и тем, что его слушают. И, словно бы желая воспользоваться таким исключительным для него положением, он торопливо продолжает: – Фершал, братцы, сказывал, что этот самый арапчонок по-своему что-то лопотал, когда его кормили, просил, значит: «Дайте больше, мол, этого самого супу»… И хотел даже вырвать у доктора чашку… Однако не допустили: значит, брат, сразу нельзя… Помрет, мол. – Что ж арапчонок? – Ничего, покорился… В эту минуту к кадке с водой подошел капитанский вестовой Сойкин и закурил остаток капитанской сигары. Тотчас же общее внимание было обращено на вестового, и кто-то спросил: – А не слышно, Сойкин, куда денут потом арапчонка? Рыжеволосый, веснушчатый, франтоватый, в собственной тонкой матросской рубахе и в парусинных башмаках, Сойкин не без достоинства пыхнул дымком сигары и авторитетным тоном человека, имеющего кое-какие сведения, проговорил: – Куда деть? Оставят на Надежном мысу, когда, значит, придем туда. «Надежным мысом» он называл мыс Доброй Надежды. И, помолчав, не без пренебрежения прибавил: – Да и что с им делать, с черномазой нехристью? Вовсе даже дикие люди. – Дикие не дикие, а всё божья тварь… Пожалеть надо! – промолвил старый плотник Захарыч. Слова Захарыча, видимо, вызвали общее сочувствие среди кучки курильщиков. – А как же арапчонок оттель к своему месту вернется? Тоже и у его, поди, отец с матерью есть! – заметил кто-то. – На Надежном мысу всяких арапов много. Небось, дознаются, откуда он, – ответил Сойкин и, докурив окурок, вышел из круга. |
| - Где же они? - спросил Государь. - Их не пускают... - Скажите адъютанту, чтобы их впустили. Но адъютант впустить наших спутников отказался. Тогда Государь пошел сам отдать приказание. - По долгу присяги я не имею права пускать лиц вне списка, - мотивировал адъютант свою непреклонность. — Я приказываю, - сказал Государь. Мужиков впустили. Шли они по гладкому паркету дворцовых зал неуверенной поступью ( " як по стеклу шли " , рассказывали они потом), но все же громко стуча своими подкованными сапогами. Удивились, даже испугались, увидав у дверей арапов-скороходов. Не черти ли? Подошли, потрогали их: " Вы человик, чи ни? " Те стоят, улыбаются. Распахнулась дверь, - и мои мужики ввалились в гостиную. - Христос Воскресе! — дружно воскликнули они. — Воистину Воскресе, братцы - ответил Государь. Что сделалось с нашими делегатами! Они бросились к ногам Царя, целуют их, наперебой что-то лепечут, не знают, как свою радость и выразить... " Мы думали, что ты в католичество перешел... мы не знали... нас обманывали... " . - Да что вы... я вас в обиду не дам. Встаньте, будем разговаривать, - успокаивал их Государь. Тут полились безудержные рассказы. Наболевшее сердце только этого мгновения и ждало, чтобы излить все, что накопилось. Говорили откровенно, горячо, в простоте сердечной не выбирая слов, каждый о том, что его наиболее волновало... Кто рассказывал, как " рыгу " ему спалили; кто рассказывал, как католический епископ ездит в сопровождении " казаков " ... ( " да вовсе они и не казаки, а так, знаешь... " ). Я слушаю и волнуюсь: в выражениях не стесняются, не вырвалось бы " крепкое словцо " ... Государь их обласкал; Государыня мне вручила коробку с крестиками для раздачи населению, — и аудиенция окончилась. Когда вышли из дворца, один из мужиков спохватился: " Ах, забыл сказать Царю. Вчера вечером видел: солдат ночью с бабой идет... Экий непорядок у него в армии. " — " Хорошо, что позабыл " , — подумал я. Аудиенция произвела на крестьян неизгладимое впечатление. Отныне они были моими главными " миссионерами " . Стоило кому-нибудь сослаться на лживые брошюрки католиков и побывавший у Царя делегат кричал: " Я сам Царя видел! Я сам во дворце был! " . |
| 79 В Тамбов. губ. хлысты, наоборот, одевают такие короткие рубашки, что от пояса до ног остаются голыми (М. Третьяк. Хлыст. См. у Кальн. стр. 166). 80 Хлысты держат платок за один угол и не выпускают из рук во все время радения; если же садятся для отдыха или поддержания пения, то раскладывают его на коленях (Кальн. На радении у хлыст., стр. 13). 81 Описание первого обряда см. у Кальн. в брош. «На радении у хлыстов», стр. 14, а другого – в Правосл. Путевод. 1904 г., т. I, стр. 251–252. 82 Первая радильная песня след.: Дай нам, Господи, Иисуса Христа,/Дай нам, сударь, Сына Божия!/И помилуй, сударь, нас…/Пресвятая Матерь Божия!/Упроси, Свет, об нас/Света – Сына твоего…/Без тебя, наш свет,/Много грешных на земле,/На сырой земле на матушке,/На сударыне, на кормилице! (Добротв.,с.199) 83 Во многих кораблях кргу составляется из мужчин и женщин, общий; в некоторых женщины составляют свой отдельный от мужчин круг, а в иных мужчины и женщины радеют в отдельных комнатах (Мельн., т. VI, стр. 347). 84 Это из песни: Царь израильский преблагой,/Наставничек дорогой,/Ты нас грешных не оставь,/На путь истины наставь, и т.д. Кальнев. На радении у хлыстов, стр. 17. 87 Свящ. К. Кутепов, стр. 486–488, 494–496; М. Кальнев . На рад. у хлыст., стр. 20–22. Вот примеры пророчеств: а) Я, возлюбленные, саваов вам скажу,/В сердце ваше благодать вложу./Покровом вас покрою и т.д. (Добротвор. Люди Божьи, стр. 55). б) Слушай, брат./Саваов тебе рад./Я тебя не оставлю, Сорок ангелов приставлю./Будут тебя стеречь/От всякого зла беречь./Я, Бог, тебя награжу – И хлебушка на весну вам урожу./Я св. Дух вас защищу/И сюда никаких арапов не допущу./Хлеба вволю урожу,/Будешь есть, пить,/Меня, Бога, хвалить и пр. (П. Мельников, т. VI, стр. 354). 88 Какую бесмыслицу пророчествуют на радениях, видно, напр., из след.: один хлыст обращается к другому и говорит: «Тррр-тлим-тлим-дзе». А другой, как бы поняв его, отвечает: «Адбалалатрр!» (Прав. Путевод., 1904 г., т. I, стр. 252–253. 92 Прав. Путев. 1904 г., т. I, стр. 339–340, 345–6; Добротв., стр. 59–60; свящ. К. Кутеп., стр. 529–538. |
| L. Karsavino pastabus byla (Следственное дело Л. П. Карсавина)//Lietuvos ypatingasis archyvas. F. К.-1. Ap. 59. P. 7/3. Глебов С. Евразийство между империей и модерном: история в документах. М., 2010. С. 81. L. Karsavino pastabus byla (Следственное дело Л. П. Карсавина)//Lietuvos ypatingasis archyvas. F. К.-1. Ap. 59. P. 7/8–7/9. Карташев А. В. Лев Платонович Карсавин. С. 79. Vilnius University Library Manuscript. Department Vilniaus universiteto bibliotekos rankraši skyrius. F. 138. Ap. 76. Креве В. Письма Л. Карсавину//Lietuvos nacionalins M. Mavydo bibliotekos Ret knyg ir rankraši skyrius (Отдел редких книг и рукописей Национальной библиотеки Литвы имени Мартинаса Мажвидаса), F. 56. Ap. 9. Имеется в виду расхожая мысль Э. Жильсона, передаваемая в редакции А. Камю, о том, что на смену эпохе философов, занимавшихся философией, пришли профессора философии, занимающиеся философами (Камю А. Тетрадь IV. Январь 1942 — Сентябрь 1945//Камю А. Сочинения: в 5 т. Т. 5. Харьков, 1998. С. 207). Вахитов Р. Р. Диалектическое определение евразийства//Вопросы философии. 2020. 7. С. 136–149. ПБ — Политбюро. С официальным учреждением Евразийской партии (ЕАП) в 1927 г. было создано Политбюро. В него вошли Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский, П. С. Арапов, П. Н. Малевский-Малевич (Глебов С. Евразийство между империей и модерном… С. 301). L. Karsavino pastabus byla (Следственное дело Л. П. Карсавина)//Lietuvos ypatingasis archyvas. F. К.-1. Ap. 59. P. 7–1. Там же. P. 7–5. Карсавин Л. П. Проект истинной декларации евразийцев или им мое [Л. П. К.] философски-политическое, но общепонятное завещание. 1929//Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2021. 36. С. 490. Карсавин Л. П. Проект истинной декларации евразийцев или им мое… С. 490. Карсавин Л. П. Проект истинной декларации евразийцев или им мое… С. 492. Гаврюшин Н. К. Переписка А. Веттера с Л. Карсавиным. С. 159. Ванеев А. А. Два года в Абези. Брюссель, 1990. С. 176. Рукописная нумерация простым карандашом, соответствующая общей нумерации листов Следственного дела. |
|
|
