| Слышав Пафнутий о гласе, к тебе бывшем, абие проразуме тя благодати сосуд избран, явитися хотящь, и во иноческий образ облече тя, преподобне. Мы же, проразумение того сбывшееся зряще, вопием ти: Радуйся, во обитель архистратига Михаила вшедый на спасение; Радуйся, от архимандрита Пафнутия любезне приятый. Радуйся, четыредесятидневный пост по образу Христову совершивый; Радуйся, вся испытания люботрудне исполнивый. Радуйся, образом равноангельным достойне почтенный; Радуйся, труды ко трудом, посты ко постом прилагавый. Радуйся, кротостию сугубую любовь озлоблявших тя стяжавый; Радуйся, со свещею во храме достойне Богови предстоявый. Радуйся, по всем житии зде преподобному Адриану, собрату Пафнутиеву, поревновавый; Радуйся, добрый подвижниче благочестия. Радуйся, новоначальным иноком правило; Радуйся, Никодиме, скорый наш помощниче, Кожеезерский чудотворче. Кондак 5 Боготочную кровь Христа, за ны пролиянную, духовныма очима выну созерцая, преподобне отче Никодиме, прилепился еси совершенною к Тому любовию. Темже Пафнутия, в митрополита на Крутицы преведенна, оставил еси, преселив же ся в пустыню Хозьюгскую, со единем Христом в делании духовнем пребывал еси, поя Тому выну: Аллилуиа. Икос 5 Врагу, присно на пустынныя ополчающуся, жестоким житием противустал еси, преподобне Никодиме, плоть духови твоему поработив воздержанием. Темже мы, подвигом твоим чудящеся, зовем ти: Радуйся, в Кожеезерскую обитель от Крутиц удаливыйся, славы и молвы уклонялся; Радуйся, Ангелу своему житием зде уподобивыйся. Радуйся, от Серапиона и Авраамия благословение приим, келлию в пустыни соградивый; Радуйся, яко хлад тоя не превозможе пламенныя веры твоея. Радуйся, ту ветхаго человека в себе умертвивый; Радуйся, дни и нощи в слезней молитве стоявый. Радуйся, от млека и иных яств отрекийся, плоды же селъными питавыйся; Радуйся, от рыб вкушавый, точию егда квасны суща червьми исполняхуся. Радуйся, воздержания образе; Радуйся, сластолюбцев посрамление. Радуйся, со врагом спасения брань велию ведый; |
| Со слезами оставил он первое, им самим устроенное жилище, которое, не смотря на тесноту, казалось ему пространнее царского чертога; но близь нового жилища ископал себе глубокую яму и в нее часто спускался для сокрушенной молитвы; однажды пребыл в ней всю четыредесятницу без пищи, питаемый благодатию Божиею. Был в обители Кожеезерской добродетельный инок, который посещал блаженного Никодима в его пустыне, и любил его старец, ради его смирения. Игумен Авраамий послал сего инока управлять монастырскою волостию на реку Онегу. Никодим просил прислать оттуда ему несколько удиц, и тот, исполнив повеленное, по усердию к старцу, завязал в плат, кроме удиц, еще несколько серебряных денег. Присланный от него постучался в келью старца, но прежде нежили принять от него плат, преподобный, по духу прозорливости, велел развязать узел и, оставив себе деньги, отдать ему одне лишь удицы: такова была его нестяжательность. – Господь сподобил его дара чудес еще при жизни. Вскоре после стал на молитву преподобный и помолился Господу, чтобы принял его в сообщники Святых своих и сделал причастником небесного царствия. Во время молитвы предстали ему два светлых мужа: один в одежде святительской, другой в иноческой; страх объял блаженного, не привидение ли искушает его? но явившийся Святитель сказал ему: «Не бойся раб Христов, пустыни житель и ревнитель преподобных! Господь послал нас известить о твоем преставлении, ибо вскоре приимешь благое Иерусалима, уготованное от Господа любящим Его». – Исполнившись дерзновения, припал к ногам их блаженный Никодим и спросил: «кто вы, господие мои, и что ваше ко мне пришествие?» – Тот же Святитель Божий отвечал: «Я Алексий Митрополит Московский, со мною же Дионисий Архимандрит Сергиевой Лавры: то, о чем ты молился, исполнится, и ты водворишься в царствии Небесного Владыки со Святыми Его». – Сказав утешительное слово сие, оба скрылись от взоров пустынника. Тогда почувствовав скорое свое отшествие к Богу, пригласил к себе преподобный настоятеля обители и открыл ему бывшее видение. |
| При таком отношении епархиальных архиереев к реформам новоисправленные книги, конечно, попадали в дальние города и монастыри, но это вовсе не означало, что духовенство и братия будут по ним совершать богослужение. Митрополит Ростовский Иона, который поддерживал Никона, вынужден был обратиться к пастве своей епархии с несколькими окружными посланиями, добиваясь исправления богослужебных обрядов — например, освящения воды лишь в канун праздника Богоявления (6 января). Игумен и братия Кирилло–Белозерского монастыря, впоследствии оскорблявшие и унижавшие сосланного в их обитель Никона, не хотели подчиниться этим распоряжениям своего правящего архиерея . На всем протяжении 2–й половины XVII в. во многих монастырях снова и снова возникало сильное противление «никонианским книгам», как это видно из многочисленных посланий епархиальных архиереев . Илия, архимандрит Соловецкого монастыря, собственноручно подписал приговор Собора 1654 г., но в свою обитель он возвратился отнюдь не сторонником реформ Никона и до самой своей смерти († 1659) оставался в единодушии с братией, которая на монастырском соборе 8 июля 1658 г. постановила новых книг не принимать и совершать богослужение по старым книгам. Ни один другой монастырь не отверг реформ Никона с такой решительностью, как Соловецкий. Вообще, воззрения сторонников оппозиции колебались от обескураженности до религиозного фанатизма; последний, впрочем, будучи болезнью религиозного сознания той эпохи, свойствен был не только протопопу Аввакуму, но и патриарху Никону. Старец Боголеп Львов из Кожеезерского монастыря, с самого начала отвергший «еретические» исправления Никона, в течение 10 лет отказывался от исповеди у духовника обители и 20 лет не причащался, чтобы не запятнать «чистоты» своей веры, — поведение, весьма характерное для подобного фанатизма . Такие случаи были вовсе не единичными, число их росло с каждым годом, и происходило это еще до приговора 1667 г. Приведем еще один пример: строгий подвижник Авраамий, иеромонах Богородицкого монастыря в окрестностях Нижнего Новгорода, тесно связанный с Аввакумом, покинул свою лесную хижину, где он до тех пор вел жизнь, исполненную молитвы и совершенного отречения от мира, и пришел в Москву, чтобы вручить царю свою челобитную, в которой обрушился с обличениями на реформы Никона. |
| Во время сего вторичного посещения совершенно престала болезнь очей послушника Иоанна, так что он мог свободно читать книги. Когда же опять впал в ту же болезнь, исцелился прикосновением лоскута от мантии преподобного. Ему явился однажды в тонком сне святой старец и, слегка прикоснувшись, сказал: «Чадо Иоанн, я всегда молил Бога, да подаст тебе исцеление», – и с сими словами скрылся. С тех пор не возвращалась к нему болезнь. Писатель жития испытал милость преподобного и над своими присными. Когда однажды заболела его мать Евдокия, явился ей в тонком сне блаженный старец и велел молиться Господу и Пречистой Его Матери для получения исцеления. На том месте, где стояла ветхая его хижина, поставлен был впоследствии Животворящий Крест. В летнее время многие из трудившихся на покосах монастырских, воспоминая с любовью труды святого старца, приходили молиться на место земного его подвига и там получали исцеления. Ко гробу святого старца отовсюду притекали также болящие и одержимые духами нечистыми и все получали, по вере своей, облегчение от недугов. Некоторым являлся Никодим во время их болезни, один или с другом своим, священноиноком Авраамием, и благодатное их явление всегда приносило помощь. Также мантия его иноческая и посох, которым подпирался в преклонные годы преподобный, приносили благодатную помощь. Много таких дивных исцелений записано было в обители Кожеезерской. Являлся он и путникам, заблудившимся в дебрях и лесах, и приводил их в обитель, когда уже предстояла им голодная смерть. Спасал он и обуреваемых на Северном море. Житель города Архангельска, пришедши в обитель, рассказывал, что весною ходил он по Белому морю для ловли моржей и отлучился от своей дружины, без всякого запаса. Долго скитался он по льдинам и, уже не видя нигде исхода, истомленный, лег на льду в ожидании смерти. Со слезами призывал он на помощь Господа и всех Святых. Было утро, при солнечном свете внезапно увидел он как бы на воздухе пятиглавую церковь , а в головах у себя старца, который сказал ему: «Обещайся идти в обитель Богоявления на Кожье озеро помолиться Всемилостивому Спасу, и Он тебя избавит от горькой смерти». На вопрос, кто он, старец назвал себя Никодимом, а виденную им церковь – Богоявленскою, и в сию минуту очнулся от чудного видения заблудившейся путник. Внезапно почувствовал он, что сильным ветром оторвало от других ту льдину, на которой он лежал, и несет ее с моря, а громады льдов расступались перед нею, доколе не прибило ее благополучно к берегу. Тогда спасенный от смерти прославил Господа и его угодника и поспешил, по чудному зову, в обитель Кожеезерскую принести благодарственную молитву над гробом неведомого ему спасителя. |
| Прп. Леонид Устьнедумский. Икона. Кон. 80-х гг. XX в. (Благовещенская ц. в пос. Лальск Кировской обл.) Согласно «Сказанию...», Л. род. в крестьянской семье. В трудах дореволюционных историков названы имена родителей святого - Филипп и Екатерина, а также год рождения - 1551-й ( Верюжский. Вологодские святые. С. 668), однако эти сведения не подтверждаются другими источниками. Духовный путь Л. был определен явлениями Пресв. Богородицы. Впервые Пречистая Дева явилась подвижнику в 1603 г. (в позднем списке - в 1592) в Благовещенском приходе Щекинской вол. Пошехонского у., повелев ему перенести икону Божией Матери «Одигитрия» из Моржегорской Николы Великорецкого пуст. Холмогорского у. на Туринскую гору в Устюжский у., там построить храм для иконы и жить при нем до самой кончины. Л. не сразу последовал Ее велению, посчитав откровение случайным сновидением («никому видение не поведа и себе недостойна именова»), но прежде принял постриг в Кожеезерском монастыре на Лопском п-ове, где прожил год (в «Сказании...» нет упоминаний об основателе мон-ря прп. Серапионе Кожеезерском († 27 июня 1611) и о прп. Никодиме Кожеезерском, находившемся в обители в 1601/02 (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 8, 20-е гг. XVIII в.; см.: Полетаева. 2011. С. 146), но сообщается о ц. в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина», к-рая была построена в 1608 ( Верюжский. Вологодские святые. С. 669)). В недатированных статьях Вкладной книги Кожеезерского мон-ря вместе с игум. Авраамием (1607/08-1632/33) упоминается келарь Леонид, возможно Л. (Вкладная книга Кожеозерского мон-ря/Подгот.: А. С. Косцова. СПб., 2008. Кн. 1. С. 93, 126). В Кожеезерском мон-ре Пресв. Богородица вторично явилась Л., после чего он направился в Соловецкий мон-рь и прожил там 3 года, трудясь в пекарне. Здесь Божия Матерь явилась подвижнику в 3-й раз, и он пошел в Моржегорскую пуст., где провел год. Явившись старцу, Пресв. Богородица вновь напомнила ему о Своем повелении. Тогда Л. поведал строителю и братии о видении и, наконец, получил от них икону. |
| Лица, ведшие это издание, не названы, но, судя по расходным книгам Печатного двора, это были тогдашние справщики: старец Арсений Глухой (упоминается с 1627 г), старец Сергий (с 1632 г), Григорий Анисимов и Богоявленский игумен Илья 267 . В 1644 году между справщиками упоминается Кожеезерского монастыря игумен Авраамий лист 3 оборот), в 1645 старцы Савватий и Варфоломей. Из сравнения с уставом 1610 года оказывается, что редакторы второго издания имели в виду сократить первое и исключить из него статьи русского происхождения, заимствованные из монастырских и соборных обрядников. Этим путём они хотели ввести типик в его нормальные границы и положить конец разрастанию его содержания. По местам вводили более строгую редакцию текста, исправляя недосмотры первого издания. В этом отношения оно может назваться более удачным, но далеко не устранило тех ошибок и недоразумений, которые были удержаны в первопечатном уставе, а в него зашли из списков более древних. Справщики не имели определённого плана и не провели его последовательно в своём труде. Замечательно, что в следующем издании, которое появилось спустя восемь лет (1641 г), издатели отказались от сделанного их ближайшими предшественниками, и обнаруживают поворот к уставу 1610 года. Так, согласно с первопечатным уставом, в этом издании исключена статья «от посланий Никонских», прибавлены: о числе мних в разных обителях, об общем содержании устава, в третьей главе общей части – о том, как справляется служба в русских обителях, замечание, как править службу при неимении месячных миней, статья «от правил св. отец и от преданий апостольских сице лепо есть поститися», постный устав на Усекновение и Воздвижение. В уставе 1610 года приведены два правила насчёт поста в Воздвижение: подробное из Тактикона Никона и краткое из греческих уставов; в уставе 1633 приводится только последнее, а в издании 1641 оба. О посте Успенском в уставе 1610 г. две рубрики; согласно с ним и в 1641. Даже в редакции текста справщики устава 1641 года следовали во многих местах чтению устава 1610, предпочитая его более правильному в некоторых случаях тексту издания 1633 года. Впрочем, это не исключает редакционных поправок и улучшений в тексте 268 . |
| 13 Эта повесть встречается в рукописных сборниках XVI в. и напеч. Кожанчиковым в 1861 г. отдельною книжкою. 14 Эти сведения находятся в сказании XVII в., напеч. в Гродно в 1789 г., а в сказаниях более ранних (XVI в.) нет указания, откуда и когда явилась Тихвинская икона Божией Матери (Брат. Сл. 1888, II, 776–80, 787–791). 17 Действительно, Максим Грек в то время мало ещё знал по-русски и потому переводил с греческого языка на латинский, а с латинского на славянский язык переводили два толмача: Димитрий и Власий. При этом, конечно, неточности в переводе, искажения и даже грубые ошибка были неизбежны. 19 О слове «истнннаго» подробнее сказано в нашем Руков. по облич. рус. раск.. изд. 7-е, стр. 156 – 159; о схождении по-солонь» там же, стр. 234–235; о сугубом аллилуиа там же, стр. 211–217; о поливательном крещении там же, стр. 161–166. 21 Главными справщиками были: игумен Кожеезерского монастыря Авраамий и за ним игумен московского Богоявленского монастыря Варлаам; низшие же места занимали: старец Савватий, вдовые дьяконы – Сергий Иванов и Иван Селезнёв и Шестой Мартемьянов. 23 В нашей литературе до последнего времени держалось мнение, что справщиками книг при патриархе Иосифе были первые наши расколоучители: протопоп Аввакум, Иван Неронов, поп Лазарь и дьякон Фёдор. Но мнение это в настоящее время отвергается наукой и – вполне справедливо. Ни одно из означенных лиц не принимало участия в книжной справе. См. подробнее в соч. Каптерева. «Никон и его противники» стр. 51–57 и в Хр. Чт. за 1891 г. т. I, стр. 149–151 и примечания. 27 Несогласие по вопросу о поклонах еп. Павел Коломенский выразил и в своей подписи под соборным уложением: «смиренный Павел еп. Коломенский и каширский; а что говорил на святем соборе о поклонех и тот устав харатейной положил зде, а другой письмяной». 28 Беловой список грамоты п. Никона к п. Паисию не найден и потому о содержании её можно судить лишь на основания ответной грамоты п. Паисия. Правда, в приложениях к Деянию Московского собора 1654 г., изданному Братством св. Петра митр., напечатана, как бы черновая, грамота п. Никона к п. Паисию; но признать эту грамоту за черновую той грамоты, которая была послана в Константинополь, нет основательных данных. См. в Христ. Чт. за 1881 г. статью «Несколько слов по поводу нового издания грамоты констант. патр. Паисия I к московск. п. Никону». |
| Кожеозерский Богоявленский монастырь: современный опыт возрождения обители Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 42, 2005 8 декабря, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 42, 2005 Кожеозерский Богоявленский монастырь в Архангельской епархии по праву считается одной из самых труднодоступных обителей современной России. Он находится на расстоянии 70 км от ближайшего населенного пункта, на Лопском полуострове в огромном и прекрасном Кожеозере, окружен труднопроходимыми лесами и болотами. Основанный в XVI веке преподобным Серапионом Кожеезерским 1 , — татарином, обратившимся из ислама, он стал славной обителью, в которой подвизалось десять святых, кроме самого основателя — преподобные Нифонт, Авраамий, Никодим, Лонгин, Корнилий, Герман и Боголеп Кожеезерские, Леонид Устьнедумский и Феодосий Сийский. В ХХ веке северный монастырь подвергся нападению большевиков, мученическую смерть за Христа приняли настоятель иеромонах Арсений, иеродиакон Пантелеимон, иеродиакон Иоанникий, послушник Михаил Черепанов, и трудники — И. Я. Анцыферов, М. Зайцева. После упразднения монастыря на полуострове находился концлагерь, затем поселок ссыльных, но в 1960-х и он был расформирован, и остались лишь ветшающие здания да лесничий кордон. Возрождение иноческой жизни в Кожеозерском монастыре в наши дни во многом связано с трудами иеромонаха Михея. Иеромонах Михей, а тогда Михаил Разиньков был послушником Оптиной пустыни. Он пришел в этот монастырь с самого его открытия, в 1988 г. Однажды, в 1994 г. он поехал на Кавказ к старцу, а когда вернулся в Оптину, узнал, что 10 человек ушло из монастыря. Уехали они на север, в Карелию, основывать скит. Еще было время до конца отпуска, и брат Михаил поехал к ним. Вначале ему там не очень понравилось, ведь вся его жизнь была связана с Оптиной пустынью, “там, в Оптиной благодать не просто лилась, мы купались в благодати, все там было родное”, — скажет потом батюшка. Да и у людей тех ничего со скитом не получилось, братия разошлись кто куда, а послушник Михаил оказался в Троице-Сергиевой Лавре. Но все же он опять хотел поехать на север, подальше от людных мест, к трудам и лишениям, к строгой, величественной природе. Часто вспоминалось ему оставленное место: большое озеро, километров семи в длину, на берегу — старинный храм… Взял все-таки Михаил благословение у духовника и отца наместника и поехал попробовать… Присоединились к нему еще двое послушников. |
| Митрополит Ростовский Иона, который поддерживал Никона, вынужден был обратиться к пастве своей епархии с несколькими окружными посланиями, добиваясь исправления богослужебных обрядов — например, освящения воды лишь в канун праздника Богоявления (6 января). Игумен и братия Кирилло-Белозерского монастыря, впоследствии оскорблявшие и унижавшие сосланного в их обитель Никона, не хотели подчиниться этим распоряжениям своего правящего архиерея . На всем протяжении 2-й половины XVII в. во многих монастырях снова и снова возникало сильное противление «никонианским книгам», как это видно из многочисленных посланий епархиальных архиереев . Илия, архимандрит Соловецкого монастыря, собственноручно подписал приговор Собора 1654 г., но в свою обитель он возвратился отнюдь не сторонником реформ Никона и до самой своей смерти († 1659) оставался в единодушии с братией, которая на монастырском соборе 8 июля 1658 г. постановила новых книг не принимать и совершать богослужение по старым книгам. Ни один другой монастырь не отверг реформ Никона с такой решительностью, как Соловецкий. Вообще, воззрения сторонников оппозиции колебались от обескураженности до религиозного фанатизма; последний, впрочем, будучи болезнью религиозного сознания той эпохи, свойствен был не только протопопу Аввакуму, но и патриарху Никону. Старец Боголеп Львов из Кожеезерского монастыря, с самого начала отвергший «еретические» исправления Никона, в течение 10 лет отказывался от исповеди у духовника обители и 20 лет не причащался, чтобы не запятнать «чистоты» своей веры,— поведение, весьма характерное для подобного фанатизма . Такие случаи были вовсе не единичными, число их росло с каждым годом, и происходило это еще до приговора 1667 г. Приведем еще один пример: строгий подвижник Авраамий, иеромонах Богородицкого монастыря в окрестностях Нижнего Новгорода, тесно связанный с Аввакумом, покинул свою лесную хижину, где он до тех пор вел жизнь, исполненную молитвы и совершенного отречения от мира, и пришел в Москву, чтобы вручить царю свою челобитную, в которой обрушился с обличениями на реформы Никона. |
| Богородицы на Рву, дав ему попить воды из сосуда. В акафисте, составленном иером. Никодимом (Кононовым) в 1895 г. (Акафист прп. отцу нашему Никодиму, Кожеезерскому чудотворцу, его же память празднуем месяца иулия в 3 день и месяца октября в 31 день. СПб., 1898), юродивый назван св. Василием Блаженным . Однако встреча Никиты с блж. Василием ( 1552) не могла произойти в реальности. Вполне возможно, что Никиту исцелил блж. Иоанн Большой Колпак Московский ( 1589), также уроженец Ростова, который подвизался в Москве в кон. 80-х гг. XVI в. К тому же юродивый, описанный в Житии Н., был одет в «стамъбредную» одежду, а св. Иоанн в отличие от Василия Блаженного не ходил нагим. Никита пришел на Кулички к человеку Божию Илии, и тот спросил его: «Откуда грядешь, Хозьюгский пустынник?» Задумавшись над сказанным, Никита воспринял слова блаженного как Божие предопределение. Вскоре он «оставляет убо мир сей и яже в нем вся суетная века сего» и принимает постриг с именем Никодим в Чудовом в честь Чуда архангела Михаила в Хонех мужском монастыре при архим. Пафнутии (1589-1600). Одиннадцать лет Н. трудился в великой обители, выполняя послушания «кадиловжигателя», просфорника, келейника архимандрита. Как повествует Житие, Н. был «кроток, смирен, послушлив, нестяжателен и братолюбив. Ядение же и питие без молвы держаше... мало глаголаше и множая разумеваше…». После назначения архим. Пафнутия на митрополичью кафедру Н. вместе с ним переехал на Крутицы, а через год отпросился на пустынножительство к «Студеному морю-окиану». Митр. Сарский и Подонский Пафнутий напутствовал инока словами: «Господь да есть и будет с тобою!» и благословил его иконой Божией Матери «Умиление» (списком Псково-Печерского образа, чудесно защитившего Псков от вторжения польск. короля Стефана Батория в 1581). Офиц. празднование образу установлено в 1601 г., что совпало со временем ухода Н. в Кожеозерский мон-рь. О мон-ре на Кожеозере Н. мог слышать от старца Серапиона и иером. Авраамия, приходивших в Москву по делам обители в 1599 г. |
|
|
