| И если процветает только один праведник среди прочих увядающих, то и от этого блага и света приобретается великая польза. Вот почему Андроник поставил правду выше своей власти. Но эта добродетель царя полезна, во-вторых, и для народа, который, взирая на царя как на образец и пример добра, станет избегать несправедливости, стремиться к правде и содействовать законному порядку в государстве. Ведь царь Андроник и помысла не имел о служении неправде, но, по примеру других царей, возлюбивших правду, всегда стремился к торжеству этой последней среди своих подданных. Как в огне нет влажности и в свете тени, так и у царя не было и мысли о неправде, и лишь случайно он мог нарушать правду в отношении к царской своей власти. Но так как зло повсюду вредит правде, то задача царя в том и состоит, чтобы привлечь уважение народа к правде и обеспечить ему поучение по руководству примеров в области окружающей действительности. Стремясь к торжеству правды во всех делах и к возбуждению ревности о правде среди народа, притом не путем принуждения, а посредством образцов и примеров, Андроник Палеолог далее пришел к мысли учредить судилище ( δικαστριον), поставить судей, покровителей правды, и дать силу законам, прекрасно установленным в древности. Учреждая такой суд и обеспечивая авторитет судьям, царь этой целесообразной помощью для обижаемых не создает ничего нового. Новое же состоит в том, что этот суд во всем имеет силу и к нему будут обращаться все, даже против своей воли ( και μη βουλμενοι), малые и великие, более высокие по своему положению и низшие, находящиеся на самой высокой и первой ступени и все вообще, причем все имеют равное основание с доверием относиться к царским повелениям и никто не должен оставлять без внимания ни одного из постановлений судей о выступающих в судебных процессах, так как всякое пренебрежение суда будет относиться к повелениям самого царя. Судебные решения будут постановляться без всякого лицеприятия, и в этом отношении не должно быть никакого недоразумения, потому что царь позаботился и об этом. |
| 94 Говоря, что Палеолог посылал кардиналам деньги, Пахимер очень остроумно и с колкою насмешкою употребляет то самое выражение, которым приветствовал своих кардиналов Пий IÏ vos veri mundi cardines, supra quibus militantis ostium ecclesiae volvendum ac regendum est,– где под ostium папа, кощунственно толкуя слова Спасителя: Аз есмь дверь ( Иоан. 10, 9 ), разумел, конечно, самого себя. Пий название кардиналов производит от cardines – дверных крючьев; а Пахимер, упоминая о посылке денег ( χροσEQ o( σ) кардиналам, хотел выразить ту мысль, что Палеолог эти крючья подмазывал золотом, чтобы дверь на них легче поворачивалась. Судя по тем побуждениям, которые располагали Палеолога стараться о соединении церквей, надобно полагать, что и сам этот император не иначе понимал папских кардиналов. 95 Контоскелийскою Бланкою назывались одни из константинопольских ворот Petr. Gyllii Topogr. urb. Const. L. I. с. 20. 96 О ртути древние имели понятие, как о жидкости, все разъедающей и истребляющей. Плиний говорит Hist. L. I. с. 6. I. 33 «est et lapis in his venis (argenti), cujus vomica liquoris aeterni argentum vivum appellatur, venenum rerum omnium. Exest ae perrumpit universa permeans tabe dira». Согласно с таким понятием о ртути, Палеолог лил ее на дно обмелевшей гавани – в надежде, что она изъест все подводные поросты и осадит морское дно. 97 Поссин под словом πλαι разумеет здесь не ворота, которых построение на море представляется невозможным – тем более, что применительно к величине кораблей, с которых притом в ту и другую сторону простирались длинные весла, они долженствовали быть очень широки. Воротами здесь, говорит он, называется железная цепь, протянутая чрез гавань, от одного конца каменной стены к другому, и таким образом преграждавшая вход в нее. Это мнение Поссин основывает на выражении πλα EQ o( ε;’) κ τEQ o( ω;˜) ν EQ o( υ;) φασμτων, которое встречается в греческом переводе сборника образцов индийской мудрости, и в котором πλα берется вместо πτλα, от глагола πτσσω плету. |
| Обладая литературными способностями, Мануил II написал два произведения: риторическое сочинение, которое он отправил итальянскому гуманисту Гварино Веронскому с просьбой перевести его на итальянский или на латинский язык, и подробное описание весны «на королевском тканом занавесе» в его апартаментах в Лувре. В афонском монастыре Ватопед сохранилась изящная чаша из яшмы в серебряной оправе с монограммой Мануила II Палеолога. Мануил Вриенний (вторая половина XIIInepbaя треть XIV в.) – византийский ученый универсального типа (полигистор), входивший в окружение императора Андроника II Палеолога (приблизительно с 1313 г.). Астрономические познания Вриенния были высоко оценены Максимом Планудом. Прибыв в Константинополь по приглашению Андроника II, он был представлен Феодору Метохиту, бравшему у него уроки астрономии. Мануил Вриенний автор обширного труда «Гармоники» в трех книгах, в котором рассматриваются вопросы теории музыки. Его сочинение начинается с резкого отзыва о его предшественниках, которые исказили или неудачно перефразировали античных и ранневизантийских авторов. Затем автор переходит к подробному изложению античной теории музыки. Он описывает три типа интервалов: антифонные (октава, двойная октава), парафонные (квинта, доудецима) и созвучные (кварта, ундецима), а также то впечатление, которое они производят на слушателя. Мануил Вриенний выступает против тринадцатитональной системы, разработанной крупнейшим теоретиком античной музыки Аристоксеном (354300 до н.э.). Он считает приемлемым для византийской музыкальной практики восемь тональностей (осмогласие). В его труде впервые теоретические положения даны отдельно от практических рекомендаций. Новизной отличалась и концепция Мануила Вриенния о процессе создания и особенностях мелопеи – музыкального произведения. «Гармоника» пользовалась большой популярностью в Византии и оказала влияние на развитие теории музыки последующих десятилетий. Мануил Мосхопул (конец XIIInepbaя половина XIV в.) филолог, педагог, представитель византийской гуманистической культуры. Он учился у Максима Плануда, увлекся древнегреческой философией (Платоном), ок. 1290 г. стал преподавать в школе своего учителя. Мануил Мосхопул написал учебники по схедографии и по грамматике в традиционной форме вопросов и ответов, а также трактат о магическом квадрате. В многочисленных комментариях и схолиях к классическим текстам он разработал новый метод изучения греческого языка не только классического, но и разговорного. |
| Судьба привела к тому, что именно Мануилу, а не Андронику пришлось занять престол. Случилось это при следующих обстоятельствах: император Иоанн V Палеолог, искавший от Запада военной и финансовой помощи в борьбе с турками и ради сего предпринимавший поездки на Запад, будучи в Венеции, попал в руки своих кредиторов, которые, повидимому, держали его под домашним арестом, пока все его долги не будут выплачены. На основании византийских источников, историки считали до сих пор, что император Иоанн подвергся оскорбительным и тяжким услвиям заточения. Но O. Halecki 25 , которого поддерживают F. Dolger/A. M. Schneider 26 , утверждает, что император Иоанн задержан был обстоятельствами, как в силу своего долга, так и в силу необходимости продолжать переговоры с венецианскими властями относительно займа в 50.000 дукатов для помощи Константинополю. Приехавший для помощи отцу царевич Мануил также был принят в Ве неции с почетом. O. Halecki ссылается на обращение венецианского посла к императору Мануилу в 1393 г., в котором посол напоминает новому императору, с каким почетом в свое время были приняты в Венеции его отец и он сам, чего не могло бы быть, если бы действительно Иоанн V Палеолог подвергся в Венеции позорному заточению. Как бы то ни было, император Иоанн был в тягостных условиях и требовал активной помощи от своих сыновей. Но, как говорит H. Warton, «Андроник, будучи уверен в том, что пришло его время царствовать, в душе злорадствовал над пленом отца; Мануил же, собрав от своего правления в Солуни деньги, отправился в Венецию и выкупил отца от долга» 27 . Получив большой заем от Венецианских властей, император Иоанн вернулся с сыном в Константинополь. Это было в 1370–1 гг., а в 1373 г., император Иоанн объявил Мануила императором и со-правителем себе. Сенат и народ восторженно приветствовали Мануила. Должно было, однако, пройти еще долгих 20 лет, прежде чем действительно он утвердился на престоле. Мануил добросовестно начал свое служение Богу в царском сане, но Андроник поднял возстание и прибег к помощи султана Баязида, который как раз в это время осаждал Константинополь. |
| 144 Девриз Келли, Дикки Йен, Догерти Мартин, Джестайс Филлис, Йоргенсен Крис, Павкович Майкл. Великие сражения крестоносцев (1097–1444). М., 2009. С. 173, 174. 148 Воскобойников О. О чем молчит булла 1245 года? Философские основания низложения Фридриха II//Власть и образ. Очерки потестарной имагологии/Под ред. М.А. Бойцова и Ф.Б. Успенского. СПб., 2010. С. 276. 159 Жуанвиль Жан де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. СПб., 2012. С. 39, 139. 164 Жуанвиль Жан де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. С. 45, 156–164. 168 Жуанвиль Жан де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. С. 56–62, 218–247. 170 Жуанвиль Жан де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. С. 71, 72, 289–293. 172 Жуанвиль Жан де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. С. 74–76, 304–311. 175 Жуанвиль Жан де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. С. 90, 374–379. 177 Григора Никифор. Римская история, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами. Т. 1. Книга 2, глава 6. С. 55, 56. 182 Григора Никифор. Римская история, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами. Т. 1. Книга 2, глава 8. 184 Акрополит Георгий. Эпитафия прославленному императору Иоанну Дуке//Акрополит Георгий. История. СПб., 2005. С. 140, 141. 186 Григора Никифор. Римская история, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами. Т. 1. Книга 3, глава 1. С. 62. 190 Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. СПб., 2008. С. 269, 270. 191 Пахимер Георгий. История о Михаиле и Андронике Палеологах//Пахимер Георгий. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. Рязань, 2004. Книга 1, главы 13, 14. С. 31, 32. 195 Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. С. 275, 276. |
| столицы в К-поль в 1261 г. вскоре привело к падению значения Н. и ослаблению обороны вост. границы империи. В последний раз внимания визант. монарха Н. удостоилась в 1290 г., когда город посетил имп. Андроник II Палеолог , выделивший средства на реконструкцию стен города и пограничных крепостей Вифинии. Однако уже в 1302 г., в ходе коллапса визант. владений в сев.-зап. регионах М. Азии, тюрки из бейлика султана Османа I Гази приступили к блокаде Н. Окрестности города регулярно подвергались грабежам, под стенами стояли тюрк. лагеря, но вначале в блокаде находилась только часть города. Большое число беженцев из Н. и окрестностей переселялось в К-поль и на Балканы. В 1304-1305 гг. османы лишили Н. сухопутных путей сообщения с К-полем и начали строить крепости и форпосты вокруг Н. с целью усиления осады. В 1329 г. визант. имп. Андроник III Палеолог попытался вернуть силой контроль над Вифинией, но в битве при Пелеканоне (близ Никомидии) потерпел поражение от султана Орхана I (1326-1359). 2 марта 1331 г. Н., к тому времени в значительной мере опустевшая, сдалась. Султан сохранил христ. населению жизнь. Захваченная Н. была описана в 30-х гг. XIV в. араб. путешественником Ибн Баттутой. Она находилась в руинах, большинство горожан ее покинуло. Однако вскоре жизнь в Н. была возрождена, и еще в течение почти столетия она оставалась важным политическим и экономическим центром. С 1331 по 1365 г. Н. служила главной резиденцией османских султанов. В XIV в. в городе было построено неск. мечетей и медресе высокого архитектурного качества; Османы выделяли значительные средства на развитие Н. Одновременно митрополия Н. быстро приходила в упадок. В отличие от иерархов большинства крупных епархий М. Азии, постепенно исчезавших, иерархи Н. еще регулярно упоминаются в визант. источниках, что, вероятно, объясняется близостью Н. к К-полю и ее особым положением как места проведения Соборов. В 1338 и 1340 гг. Синод К-польской Церкви во главе с патриархом Иоанном XIV принял 2 обращения к правосл. |
| За это время имели место частные успехи, как в Эпире и Морее, благодаря энергичным полководцам, но константинопольское правительство не стояло на высоте своих задач и нанесло империи уже непоправимый вред. Отец Андроника Михаил, возвратив грекам Константинополь, с громадным напряжением сил отстоял свою империю от опаснейшего врага Карла Анжуйского, никогда не упускал из виду воссоединения всех греческих земель под своей державой, оставил прочный престол и сильную армию. Андроник не продолжал дела отца, несмотря на более благоприятные условия, и не использовал ни слабости и разделения латинян на Востоке, ни междоусобий среди болгар, ни дружеских отношений к Милутину Сербскому, за которого он выдал малолетнюю дочь Симониду, ни отсутствие крупного государства у турецких племен М. Азии. Вместо того его подданные видели свободное развитие юного государства османов, захват ими Вифинии, неслыханное своеволие и грабежи каталанов, захват Родоса рыцарями-иоаннитами (1310), расстройство финансов и порчу монеты, невозбранное хозяйничанье итальянцев на морских путях, перенесли продолжительную войну между дедом и внуком, потрясавшую все государство, двух царей, призывавших национальных врагов для личной борьбы внутри империи. Упадок армии и флота, распускаемых ради экономии и собираемых в случае крайности и тогда не получавших жалованья вовремя, тяжкие подати и освобождение от них из династических расчетов, чванный и заведомо продажный двор из архиереев, богословов, литераторов, знатных женщин и интриганов, громадная роль служилых властелей в провинциях – некоторые, как Кантакузин, могли содержать войска на свои средства, – все это лишь отчасти может быть поставлено в вину второму Палеологу и подразумевает существование социальных и политических болезней, при которых один исход – гибель империи и верхних слоев общества. Андроник Старший, наружностью величественный, душою слабый и не одаренный, был сыном своего времени, даже игрушкой в руках своего двора. Теперь он внушал лишь жалость. |
| Дух, но не – и от Сына, – данное Самодержцу и Боговенчанному Царю Палеологу, как это было заповедано его святым царским саномъ”. Это сочинение предваряется письмом к Императору, заглавные строки которого сообщает архимандрит Андроник. Mgr. L. Petit считает, что помянутое сочинение тождественно с сочинением св. Марка Ефесского (как это значится в заглавии рукописи), о котором мы сказали выше и которое сохранилось в Миланской рукописи Codex Ambrosianus 653, fol. 26–33. Между тем, надо сказать, что монсиньер Л. Пти не обратил внимания на тот факт, что в заглавии того сочинения, о котором упоминает архимандрит Андроник Деметракопулос, во-первых отсутствует имя автора, лучше сказать – собирателя, сочинения, а, во-вторых, имя Императора не указано; но, как мы видим, очень часто при наименовании императоров на некоторых официальных документах, личное имя Императора не имеет нужды упоминаться в официальных обращениях. В то время как имеющееся общее наименование – “Царю Палеологу” – может одинаково относиться к любому из этого рода императоров. Однако, прилагаемое при сем сочинении письмо автора Императору, первые строки которого нам сообщает архимандрит Андроник, говорит нам о том, которому из Палеологов это сочинение направляется. Ибо вначале этого письма находим следующия слова: “Богохраниме, Боговенчанне, чадо Константине, святый Царю... ” Из сего явствует, что это сочинение направляется, согласно распоряжению, Императору Константину IX, последнему Византийскому Василевсу, который вступил на престол после своего брата – Uoahha VIII в 1449 г., т. е. спустя 5 лет после смерти св. Марка Ефесского . Кто же, тогда, является автором помянутого сочинения, остается гадать. Во всяком случае это – лицо духовного сана и высоко-почитаемое Императором. Возможно, что это был св. Геннадий (в миру Георгий Схоларий), который во время царствования Константина Палеолога уже был монахом и принимал видное участие в Соборе, бывшем в храме св. Софии в 1450 г., на котором было обсуждено учения латинян, и в первую очередь, учение об Исхождении Св. |
| Кантакузин не потерялся и еще раз показал свою выдержку и мужество. Рассчитывая пробиться в преданную ему Северную Грецию, он пытался овладеть некоторыми городами в Южной Македонии, но его покинула половина войск, якобы с его же разрешения. Он рассчитывал на полунезависимого сербского воеводу Хреля, державшего в своих руках перевалы в Сербию, но Хрель потребовал уступки осажденного им Мельника; Кантакузин не решился отдать ему эту крепость, столь важную по своему положению. Кантакузин просил афонское монашество, пользовавшееся щедротами богатых архонтов, выступить посредником между ним и двором Палеологов, но афонская депутация не имела в столице успеха, и ее глава, игумен Лавры, предпочел принять Салоникскую кафедру при режиме зилотов. Послы Кантакузина к Душану Сербскому, знатные архонты Цамвлакон и один даже носивший фамилию Палеологов, попали в руки Апокавка. Последний с торжеством вернулся в столицу: Кантакузин с небольшим отрядом был загнан к сербскому рубежу. У него остался один исход: ехать за помощью к самому Душану. Встреченный на пути сербским князем Оливером, а в Приштине самим Душаном, Кантакузин был принят с почетом, соответствовавшим императорскому сану. Душан, однако, потребовал уступки всей Македонии до нын. Каваллы, пользуясь случаем осуществить свои завоевательные планы. Положение Кантакузина было тяжкое. Уговоры супруги Душана Елены Сербской, а также Оливера смягчили условия короля. Он согласился на союз при уступке ему лишь того, что было сербами уже захвачено, в том числе взятый Хрелем Мельник. Двадцать (из 24) воевод Сербии выступили на помощь Кантакузину, среди них Оливер, породнившийся с Кантакузином. Союзники осадили Серры (нын. Серее), богатейший город Восточной Македонии. Но и здесь Кантакузина преследовали неудачи: город не сдавался, флот Апокавка вошел в близкую гавань Каваллы, прекратив подвоз, начались болезни, и сербы с большинством греков ушли; оставшись лишь с 500 верных людей, Кантакузин должен был вернуться в Сербию. В Константинополе была радость, а вместе с тем новые казни подозрительных Апокавку лиц. |
| Сохранность укреплений и законов всего нужнее... В чем поступаем беззаконно, если мы починим крышу и развалившееся жилище бедняков, позаботимся о полях и пашнях, чтобы предоставить им такую же жизнь, какую имеют те, кто борется за их свободу? Ведь кормят же обители своих хлебопашцев, хлебопеков и мастеров, строящих дома. Своего личного богатства мы не умножаем, своих домов не украшаем, и при расходовании всегда мы имеем в виду пользу управляемых». Программа зилотов вышла за пределы политической борьбы против знатных и Кантакузина. Ее центром явился коммунальный социализм, направленный против частных и церковных богатств, для военных нужд и помощи народу, инициатива общественная – не царская, какую проводили авторы новелл Македонской династии, – новые идеи, для империи Палеологов неслыханные, смелые и наивные, ради которых, однако, с обеих сторон лилась кровь. Апокавк поддерживал зилотов как врагов Кантакузина; впрочем, его собственные идеи нам мало известны, и слышим мы о нем из уст его врагов. Революция зилотов настолько противоречила социальному строю Византии, вызвала против себя такие силы и исконные устои, что она была мыслима лишь в ограниченных рамках места и времени, в портовом и просвещенном городе, отрезанном событиями от своей страны и открытом для итальянских демократических идей. Опытный Кантакузин, испытав на первых порах силу зилотов, мог спокойно выжидать их гибели. Не будучи в состоянии справиться с зилотами, верный Кантакузину губернатор Синадин 67 переговаривался с претендентом, советовал отложить наступление на Салоники, пока не был изобличен и изгнан из города зилотами, вместе со своей гвардией и архонтами. Несмотря на приближение Кантакузина, Салоники остались верными старой династии, особенно по прибытии войск Андроника и Фомы Палеологов, а за ними и самого Апокавка с большим флотом после успешного набега на Евбею. Потеря надежд на Салоники была тяжким ударом для Кантакузина, в его немногочисленных войсках явилось малодушие, и сотня салоникских архонтов предпочла покинуть его ряды и вернуться в родной город. |
|
|
