| Василевс принародно заявил, что и помысла не имел о служении неправде, но по примеру других Римских царей, возлюбивших правду, всегда стремился к торжеству справедливости. «Как в огне нет влажности, а в свете нет тьмы, так и у нас не было даже мысли о неправде, и лишь по случайности мы могли нарушать справедливость. Но поскольку первейшей задачей императора является привлечение народа к правде и обеспечение ему поучений, то мы, желая возбудить в римлянах ревность о справедливости, постановили Вселенский суд и назначили судей, покровителей правды». Новизна закона заключалась в том, что теперь все напрямую могли обращаться к Вселенским судьям, от мала до велика. Решения этого суда должны постановляться без всякого лицемерия, о чем сам Андроник II Палеолог позаботится. Напрасно полагать, будто бы василевс отказывается от своей самодержавной власти и права лично творить закон и справедливость. Нет, в точном следовании византийским понятиям о царской власти император Андроник II Палеолог заявил, что и сам желал бы вершить спорные дела и защищать правду. Но поскольку у него бесчисленное множество других неотложных дел, то он полагает, что Вселенский суд будет исполнять царскую волю и императорские обязанности, делегированные им василевсом, в своих решениях. Обращаясь к самим Вселенским судьям, император просил: «Итак, будьте для меня сотрудниками Божьими, служителями Божьими, союзниками для меня, выступающего во имя справедливости и под покровительством Божьим» 487 . Глава 3. Узлы европейской политики и турецкая угроза А помощь была императору крайне необходима. После победоносного царствования Михаила VIII Палеолога владения Византии включали в себя: на Балканах всю Фракию и Южную Македонию с Фессалониками, а в Малой Азии – области бывшей Никейской империи. Кроме того, на Пелопоннесе византийцы отвоевали Лаконию на юго-востоке полуострова и центральную провинцию Аркадию. В остальных областях Пелопоннеса и в Центральной Греции по-прежнему господствовали французы. Другие государства Балканского полуострова, лежавшие на Западе от византийских владений, – Эпирский деспотат, Фессалия и Албания, – признавали власть Римского императора отчасти, и эта политическая зависимость варьировалась от внешних обстоятельств. |
| Восстание во Фракии и в Македонии тяжко отразилось на партии Кантакузина. Потрясена была и оборона империи. Призванный горожанами Адрианополя болгарский царь Александр не был, впрочем, допущен внутрь города и лишь разграбил земли Кантакузина под Димотикой. Посланный Кантакузином отряд для наблюдения за Константинополем отступил, причем многие перешли на сторону Палеолога, но прочие прогнали болгарские отряды с помощью подошедших сельджуков, служивших Кантакузину, и Александр заключил мир. Выступление болгар разожгло мятеж. Образ действий Кантакузина в силу народного восстания, а также в силу его личной умеренности был оборонительный и даже примирительный; но руководимый Апокавком константинопольский двор не хотел слышать о примирении и считал Кантакузина бунтовщиком. Его послов в столице бросали в тюрьму с позором. Его мать, гордую Палеологину, не раз содержавшую армию Андроника Младшего на свой счет, заключили в тюрьму, лишениями довели до скорой смерти. Сама императрица Анна Савойская не могла облегчить ее заточение, не могла узнать о ней правду даже через своего врача и узнала лишь по смерти Ф. Палеологины через родственницу-монахиню. Богатый дворец Кантакузина в столице был разрушен. Его земли и имущество во Фракии, кроме укрепленной Димотики, были разграблены, и он сам затруднялся исчислить свои убытки, называя лишь цифры скота: 5000 быков, 1000 пар рабочих волов, 2500 кобылиц, 200 верблюдов, 300 мулов, 500 ослов, 5000 свиней, 70 000 баранов, несчетное количество хлеба. Выяснить образование и размеры этого крупнейшего хозяйства было бы благодарной задачей, разрешение коей позволило бы заглянуть глубоко в причины скудости царской казны, слабости государства, народного бесправия и озлобления – внутренних причин неизбежной катастрофы Византии, для которой указывают мощные внешние причины наши источники, односторонние, скудные и к тому же еще плохо разработанные. Тесть Кантакузина Андроник Асень (Асеневич) выступил против него с войском Палеолога. Его поход был триумфальным шествием. Кантакузин со своим небольшим отрядом не смел даже подступить к Димотике, где укрылась его семья. Междоусобие, народное восстание против знатных принесло ужасные плоды. Фракия, по словам Кантакузина, обратилась в скифскую пустыню. Сельджуки безнаказанно высылали орды конных и пеших грабителей, и, за исключением городов, прибрежная Фракия обезлюдела. |
| Уже тогда у османов возникли далеко идущие планы. Но, не желая раскрывать их, вынужденный решать проблемы с остальными турецкими племенами, не желавшими подчиняться ему, султан Орхан (1324–1362), сын покойного Османа, не стал продолжать поход против византийцев. Был заключен мирный договор, в соответствии с которым турки-османы обязались не нападать за земли Римской империи. Видимо, эта неудача, соединенная с внешней легкостью формирования мирных инициатив, окончательно отвратила сердце царя от проблем Малой Азии. За все время своего правления он практически ни разу более не предпримет ни одного сухопутного похода против османов, хотя с завидным упорством будет изыскивать средства и солдат для войны на Балканах. Используя выпавшую передышку, Андроник III деятельно попытался стабилизировать ситуацию в государстве. Желая внести успокоение в общество, он настоял на том, чтобы патриарх Исаия снял церковное отлучение со всех сторонников своего царственного деда. Но столичный архиерей и в этом случае поступил по-своему. Облекшись в праздничные одежды, он с амвона храма Святой Софии провозгласил разрешение мирянам, но епископов и иереев не простил. По совету Кантакузена Андроник III Младший решил также довести до конца дело своего предшественника и создал так называемый «Царский суд», состоящий из 4 человек, из которых двое являлись светскими лицами, один был клириком, а четвертый – епископом. Это был своего рода интерпретированный вариант «Вселенского суда» императора Андроника II Старшего. Этому судебному органу были подчинены судебные учреждения всех оставшихся областей Византийской империи. Приговоры и решения «Царских судей ромеев» считались окончательными и обжалованию не подлежали 602 . Этим лицам, в честности и неподкупности которых император был уверен, царь в храме Святой Софии даровал право суда, дав, по образному выражению современника, им Евангелие и меч для восстановления справедливости. Предваряя соблазны, Андроник III Палеолог предоставил каждому из них большое имение и хороший годовой доход, чтобы судьи ни в чем не нуждались 603 . |
| Направляемый Кантакузином, царь Андроник снизошел до личных обысков в домах Перы при погоне за Сиргианом, до организации политического убийства, но выгоду получил один Кантакузин. Царь очутился в его руках более чем когда-либо, тем более что один за другим ушли в могилу другие враги Кантакузина: Андроник Старший, Метохит, царица-мать Ксения и деспот Константин Палеолог. С деспотом Димитрием, замыслившим переворот при помощи генуэзцев и двух Асеневичей, справилась в отсутствие царя и Кантакузина мать последнего, Феодора. Кантакузин свободно проводил свою политику. В приморских сельджукских племенах Айдин и Сарухан он видел союзников, быть может личных, на случай борьбы с Палеологами. Племена эти, наполовину огреченные, поселившиеся среди греческого населения малоазиатского побережья, поддавались влиянию византийского двора. Вожди их говорили по-гречески. Дорога в византийские области Фракию и Македонию была известна сельджукским наемникам и пиратам еще до времени каталанов. Как некогда германцы в Галлии и Паннонии, они считали пустынную Фракию едва ли не своею, по крайней мере Омар, сын дружественного айдинского эмира, явившись во Фракию с толпой грабителей, удивлялся, почему греческие войска загородили ему дорогу, и без боя отступил. Этот самый Омар, когда император обратился к сельджукам за помощью против латинян Фокеи, заявил Кантакузину, что он считает императора за своего государя и обязуется ему служить своими силами. Сельджуки нужны были Кантакузину не только как исконные враги османов, но прежде всего как помощь против латинян Восточного Архипелага. Изгнание последних стало очередной целью византийского правительства. Оно могло уравновесить потери в Вифинии и Македонии. Первый поход на Хиос против Цаккариа был задуман при дворе матери Кантакузина. Большие острова у малоазиатских берегов могли давать богатые доходы, но они шли в руки латинских купцов. И за эти годы сельджукские грабежи возросли необычайно; подданные латинских государей толпами уводились в плен, и латинская торговля была парализована. |
| Андроник II (1282–1328) действительно не был государственным деятелем крупного масштаба, но он не страдал слабоволием и ограниченностью, как это обыкновенно утверждается. Его политика не была свободна от крупных ошибок, однако следует признать, что он принял и целый ряд разумных и важных мер и что он достаточно хорошо осознавал потребности государства. Не следует возлагать на него вину за то, что все его попытки исправить сложившееся неутешительное положение имели ограниченное действие и были перечеркнуты последующими событиями. Кроме того, Андроник был очень хорошо образован и имел ярко выраженный интерес к науке и литературе. Люди высоких интеллектуальных способностей, такие как Феодор Метохит и Никифор Григора, входили в круг его ближайших советников. Если эпоха Палеологов была временем сильного культурного расцвета, если Константинополь, несмотря на политический упадок, оставался интеллектуальным центром мира, то не в последнюю очередь это было заслугой столь сильно порицаемого Андроника. Уже в правление своего отца он стал принимать участие в государственных делах в качестве соправителя 1115 . Еще более значительную роль суждено было играть при нем его сыну и соправителю Михаилу IX (ум. 1320). Растущее значение достоинства соправителя является характерным явлением эпохи Палеологов; оно находит в том числе и формальное выражение в титулярном уравнивании императора и его соправителя, поскольку отныне не только сам правящий император, но, с его согласия, также и первый соправитель и предполагаемый наследник престола имеет право носить титул не только василевса, но и автократора 1116 . В этом заключается начало превращения единодержавия в совместное правление императорского дома над распадающимися частями Империи. Уже появляется мысль о разделении державы, поначалу, впрочем, как отголосок чуждых западных воззрений. Вторая супруга императора Ирина (Иоланта) Монферратская в интересах своих сыновей потребовала раздела территории Империи между всеми императорскими отпрысками. Показательным для этой стадии развития является то решительное отторжение, с которым столкнулся этот план императрицы. Андроник II отклонил притязания своей супруги, из-за чего между ними произошла крупная ссора: императрица, покинув столицу, отправилась в Фессалонику и, вступив в переговоры со своим зятем сербским королем Милутином, попыталась обеспечить одному из своих сыновей наследование сербского престола. Однако и в этом случае из ее планов ничего не вышло, поскольку избалованному принцу не приглянулась непритязательная жизнь в Сербии 1117 . |
| Bonn. P. 400–404) и который с большой подробностью и точностью перечисляет привилегии монемвасийских купцов, является ненадежной. Zachariae . Jus, III. P. 635–638 ( Zepos . Jus, I. P. 538–541) и Miklosich-Müller, V P. 165–168 – приводят его как хрисовул Андроника II от ноября 1317 (правильнее: 1316) г. Дёльгер поначалу неоднократно (Facsimiles byzantinischer Kaiserurkunden. Sp. 34; Reg. 1897 и BZ 34 (1934). S. 126–127) высказывался в пользу того, что речь идет о хрисовуле Андроника III от 1336 г., однако в последнем томе «Регест», опровергая свое прежнее мнение и пытаясь подробно обосновать свое новое воззрение, он приводит его как хрисовул Андроника II от ноября 1316 г. (Reg. 2383). Между тем из Miklosich-Miiller, V, p. 165.5 следует, что автор этого хрисовула издает для монемвасийцев этот хрисовул впервые. Как следствие этот хрисовул, даже если отвлечься от прочих немалых трудностей, восходит никак не к Андронику II, а скорее к Андронику III, если не к Андронику IV, будучи издан в 1376 г. Впрочем, ни один признак не подходит ни к одному, ни к другому; кроме того, в приведенной дате пришлось бы предпринять некоторые изменения (в случае с Андроником III даже весьма сильные). Но как бы то ни было подлинность этого важного документа не вызывает вопросов. 1166 Nic. Gregoras . I. P. 229 sq., 278 sq. См.: Соколов И . Крупные и мелкие властели в Фессалии в эпоху Палеологов//ВВ 24 (1923–1926). С. 35–44; Он же . Фессалийские архонты в XIV в.//BS14 (1932). С. 159–171. 1170 О дате см.: Charanis . Short Chronicle. P. 341–342; на основе анонимной хроники 1391 года: Λμπρος-A μαντος. Βραχα Χρονικ. 52, 5. 1171 Наряду с Цахариэ ( Zachariä . Geschichte. S. 385 ff.) и Л. Пети ( Petit L . La réforme judiciaire d " Andronic Paléologue (1329)//EO 9 (1906). P. 134–138) см. прежде всего важные исследования П. Лемерля, которыми, собственно, и начинается более детальное исследование проблемы: Le Juge general des Grecs et la réforme judiciaire d " Andronic III//Mémorial L. Petit. Paris, 1948. |
| Итак, избранный быть опекуном царя необходимо должен иметь и высокое достоинство. Пусть он был бы взят и из среды нас: оно, все равно, должно принадлежать ему. Что ж? Скажут, будем искать другого, который, не думая о славе собственной, был бы способен принять попечение о благе общем. Но хотя бы он и принял на себя управление государственными делами без царских почестей,– самая необходимость велит ему, как сказано, соединить эти почести с обязанностью опекуна». 28 . Когда это было сказано,– сторону говоривших в пользу Палеолога еще более усилил председатель, который задолго был предубежден, что Палеолог будет управлять хорошо. Так можно заключать из многого; для его предубеждения сделано нечто особенное. Известно, что как скоро умер царь, патриарху, жившему в Никее, объявлено было о том прежде, чем узнали другие; патриарх же эту весть сообщил одному из своих домашних, Гемисту, который впоследствии достиг в городе степени великого эконома, и когда зашла у них речь о том, кому теперь управлять государственными делами, первый пред всеми отдавал преимущество Палеологу. Предзанятый таким убеждением, патриарх тотчас присоединился к говорившим за Палеолога и подал мнение, что надобно облечь его достоинством деспота. Таким образом Палеолог, вместо великого дукса, провозглашен деспотом; а царь, при помощи патриарха, выдал ему и знаки деспотства. Как деспот, он без сомнения, смело уже решался на все: сановников привлекал к себе всякими почестями и общественными подарками; а из того, что делал для них тогда, они заключали, что тверды будут его обещания и на будущее время, и таким образом привязывались к нему видами честолюбия; духовным же лицам раздавал дары щедрою рукою – тайно и явно, то в виде необходимых жизненных потребностей, то в значении секретных, ночных посылок, нашептывая им в то же время, что он еще не довольно свободен, соцарствуя царю. В самом деле, он не мог не предполагать опасностей и не страшиться, как бы зависть не устроила ему такой же гибели, какая постигла Музалонов; а потому поддался ужасной подозрительности – в той мысли, что он тотчас испытает бедствие, если хоть немного ослабит свою внимательность. |
| Он должен был выйти в тыл молодому царю, в то время как Сиргианн с наемниками-турками и вифинцами ударит мятежникам в лоб. Первую часть поручения Константин выполнил: он захватил Марию и отправил в Константинополь, где она была посажена в царском дворце под усиленный караул варяжской стражи. Со вторым пунктом задания вышла заминка – Константин собрал войско, но жители Христополя, лежавшего на пути его армии, не пожелали пропустить деспота. Эта затяжка времени не имела бы никаких последствий, если бы на месте Андроника III был кто-то другой. Но молодой человек решил использовать выпавший ему шанс, а потому, оставив часть своей армии для нейтрализации Сиргианна, с остальным войском спешно направился на Запад, приказав распространить среди солдат деспота Константина множество копий своих указов о даровании наград, денег и чинов лицам, перешедшим к нему на службу. Вслед за этим агенты «молодого» царя пустили слух, будто бы взбунтовавшиеся константинопольцы убили Андроника II Старшего. Так прошла зима, наступила весна. Войско деспота Константина пребывало в нерешительности, сам он не знал, что ему делать – идти вперед или благоразумно стоять на месте. Но тут прибыл корабль из столицы с приказом Андроника II, до которого дошли слухи о волнениях среди фессалоникийцев, арестовать зачинщиков и доставить их в Константинополь. Об этом стало известно рядовым жителям, и вспыхнул бунт. Чтобы избежать смерти, деспот Константин помчался в храм, где спешно принял монашеский постриг, и там его схватили мятежники. Деспота привели к племяннику-царю, который, однако, защитил его от толпы, но на следующий день обласканный им бывший деспот был отправлен в темницу крепости Дидимотих, где долгое время пребывал в совершенно жутких условиях содержания. Только по просьбе духовных лиц режим содержания был смягчен 545 . После этого Андронику II Старшему стало ясно, что участь его предрешена. Он тайно от Сиргианна отправил посольство к внуку с предложением мира; тот, получив послание, немедленно двинулся к столице. |
| А заодно подключить его и зятьев Метохита к заговору против младшего Палеолога. Паниперсеваст Иоанн Палеолог уже двинулся с войском к Сересу, грабя все на своем пути, а Андроник II Старший направил ему знаки достоинства кесаря, однако тот вскоре внезапно скончался. Тогда старый император направил деспота Дмитрия Палеолога вместе с Михаилом Асенем и Мономахом в Фессалоники, чтобы с помощью сербов организовать поход на своего царственного внука 547 . Между тем Андронику Младшему также надоело ждать, пока его царственный дед отдаст Богу душу, – ему не терпелось самостоятельно править Римским государством. Чтобы ослабить союз Андроника II с Сербским королем, очень расположенным к ста- рику, «младший» царь направил посольство к Болгарскому царю Михаилу III (1323–1330), женившемуся на сестре Андроника III Феодоре, с предложением заключить дружеский договор. По его условиям Византийский царь обещал помощь болгарину в войне с сербами, а также множество греческих городов в качестве приданого за сестру. Обеспечив себе внешнюю защиту, Андроник III принялся переделывать внутреннее управление подчиненных ему областей под себя. В первую очередь он, очень нуждаясь в средствах, силой забирал деньги, собранные во Фракии государственными чиновниками, для своих нужд. Царь обосновал это тем, что дед задолжал ему по условиям заключенного ранее соглашения и вырученные деньги он потратит на государственные дела. Активность молодого василевса не укрылась от окружения императора Андроника II, и тот осенью 1327 г. запретил внуку вступать на территорию Константинополя. Попутно Андронику III предъявили претензии по фактам нарушения заключенного соглашения. Вслед за этим старик-царь отправил послание Сербскому королю и племянникам с просьбой взять македонские полки и прийти ему на помощь. В ноябре 1327 г. племянник старшего царя деспот Дмитрий созвал войско, но и Андроник Младший, узнав, что готовится против него, тут же разослал по всей стране указы об отмене многих налогов и податей, быстро снискав симпатии населения 548 . |
| Одним из последних известных ромейских мудрецов, ученых-константинопольцев можно считать честолюбивого Феодора Метохита (1260/70–1332 гг.), родившегося в Никее, в семье опального вельможи, но умершего в великом городе. Благодаря своему уму, блистательным способностям и знаниям ему довелось стать ближайшим советником – месадзоном василевса Андроника II Палеолога и достичь высочайших чиновных постов, вплоть до великого логофета – главы «правительства». Чувствуя как Империя все более погружается в хаос падения, он с горечью называл себя «кормчим на прохудившемся корабле». По ночам, при свете свечей Метохит весь отдавался тому, что считал главным в жизни – занятию наукой, чтению и писанию книг, которыми хотел обессмертить себя. Об энциклопедическом багаже знаний этого утонченного интелектуала особенно выразительно говорит его главное собрание сочинений из 120 разнообразных трактатов, статей, записок, которое известно как «Гномические заметки», то есть «Смесь». Его создатель занимался математикой, астрономией, причем в своем сочинении «Астрономические элементы» пытался отделить ее изучение от астрологии, писал поэмы, толковал древнюю историю, классических авторов, но, сравнивая их с трудами своих современников, с досадой констатировал, что «все уже сказано и ничего не осталось потомкам». Он видел приближение конца Византии, которая прозорливо представлялась ему не богоизбранным государством, а всего лишь одним из звененьев в цепи мировой истории, живым организмом, которому пришла пора оцвести и умереть. Сам Метохит окончил свои дни одиноким монахом в монастыре Хора, пережив гражданскую войну царственных деда и внука – Андроника II и Андроника III, побывав в тюрьме, ссылке, потеряв абсолютно все, кроме библиотеки, которую завещал монастырю – своему последнему земному приюту. Примечательно, что главной из причин постигшей его неудачи он считал свой выбор в пользу низменной политики вместо «созерцательной» жизни ученого. В XIV в. столица Империи стала терять ведущее значение в мире науки. Выдающиеся философы, ученые со своими учениками уже чувстовали себя неуютно в ней. Шел процесс переноса культуры из Константинополя в провинцию. Это объяснимо ослаблением центральной власти, а, значит, и ее контроля, вплоть до цензурного, за развитием культуры. Кроме того, среди провинциальной знати стало распространяться такое явление как меценатство, вложение денег в развитие наук и искусств. Это обстоятельство поддерживало местных эстетов, интеллектуалов. Собранные налоги уже не все попадали в столицу, а оставаясь на местах, шли на строительство памятников архитектуры в провинции. Теперь не надо было стремиться в единый светочь культуры – Константинополь, который с упадком страны утратил свою роль культурного лидера. Интеллектуалы могли устроиться в провинции и развивать здесь гуманистические идеи. |
|
|
