| Сначала два-три слова о сочинениях с содержанием местного характера, посвященных истории и географии Эпира, Албании, Фессалии, Пелопоннеса, Ионийских островов и островов Эгейского моря. Их существует не мало. Уже Гопф в своем биографическом перечне, напечатанном в 85 томе Энциклопедии Эрша и Грубера, поименовал 198 произведений этого рода, но после Гопфа коллекция значительно восполнилась. Насколько я мог познакомиться с этими сочинениями по тем из них, которые имеются в петербургских книгохранилищах, я пришел к тому выводу, что научное их значение для истории XI века до того ничтожно, что без ущерба для существа дела возможно их вполне игнорировать. Во многих из них совершенно обойдено молчанием время от Василия Болгаробойцы до Алексея Комнина, а в тех из них, в которых оно затронуто, ничего нового не сообщается, и даже то, что хорошо известно, представлено в извращенном и изуродованном виде. Можно было бы привести для доказательства массу примеров, но мы не будем утомлять внимания просвещенного собрания и ограничимся одним примером для каждого столетия. Вот «История Коринфа», составленная Спангенбергом и изданная в 1569 году. 4 XI веку отведено всего две страницы, однако ж и на этих двух страницах нашли себе место фактические и хронологические курьезы, в роде того, что первая жена Константина Мономаха находилась в живых, когда он женился на Зое, что Исаак Комнин потому отказался от престола и ушел в монастырь, что был испуган бесом охоты (Iagteuffel), что Никифор Вотаниат вступил на престол в 1081 году, а Алексей Комнин в 1084 году. Или вот «История Корфу», написанная Андреем Марморой и изданная в 1672 году. 5 На трех страницах, отведенных здесь истории XI века, читаем еще больше несообразностей, например, Михаил Пафлагон отожествлен с Михаилом Калафатом, и то, что относится к этим двум императорам, приписывается одному – Михаилу Пафлагону, как-то: женитьба его на Зое, отправление жены в ссылку, бунт против него народа и ослепление; сообщаются небылицы о Георгие Маниаке, Михаиле Стратиотике, Алексее Комнине, о первом говорится, что он был эпирским генералом, разбитым Мономахом, против которого восстал, бежал в Корфу, здесь жителями был схвачен и отправлен под караулом в Константинополь; о втором, Михаиле Стратиотике, говорится, что он был женат на императрице Феодоре и вместе с нею царствовал по смерти Мономаха; третий, Алексей Комнин, называется братом Михаила Парапинака. Из названных двух сочинений одно – Спангенберга – написано на немецком языке, другое – Марморы – на итальянском. |
| Осенью 2016 года нам посчастливилось обнаружить оригинал этого замечательного произведения в автографе Иоанна Комнина Моливда, хранящемся в Центральной университетской библиотеке им. Михая Эминеску в Яссах (Румыния) под шифром Ms-1-13 12. Рукопись небольшого формата в 8-ю долю листа в сафьяновом темно-вишневом переплете с красивым золотым тиснением и золотым обрезом. Изящное оформление книги свидетельствует о ее предназначении. По всей видимости, перед нами подносной экземпляр руки Иоанна Комнина Моливда валашскому господарю Константину Брынковяну. Рукопись датирована 1698 годом. «ПРОСКИНИТАРИЙ СВЯТОЙ АФОНСКОЙ ГОРЫ » ГРЕЧЕСКОГО ВЕЛЬМОЖИ ИОАННА КОМНИНА МОЛИВДА «Проскинитарий» Иоанна Комнина - один из редких текстов, бытование которого актуально как для Афона, так и для истории России. Текст интересен как для истории Греции, так и для современной Румынии, а также для Молдавии и Грузии. Произведение в своем окончательном виде (издание: Снагов, 1701) соединяет в себе душевные устремления нескольких величественных фигур, стоявших у истоков его появления - Феодосия, «митрополита святейшия митрополии Уггровалахийския и экзарха плагинов», которому посвящено сочинение; валашского господаря Константина Брынковяну (о нем Иоанн Комнин говорит: «пресветлость его явися в настоящая времена велий предстатель и помощник тоя же горы, яко же и иных премногих церквей и монастырей» (л.67 об.) а также выдающегося книжника - типографа Антима Иверяну, издателя типографии в Снагове, чудовского иеромонаха Дамаскина и самого автора - греческого вельможу, доктора Иоанна Комнина Моливда, будущего митрополита Дристрского. Из письма, которое Иоанн Комнин отправил из Бухареста в мае 1701 года к митрополиту Феодосию, известно, что ранее он жил на Святой Горе и вполне был способен оценить эти места. Во вступлении к своему «Проскинитарию» Иоанн Комнин пишет о причинах, которые подвигли его взяться за написание этого сочинения; что, откликаясь на просьбы друзей, «он создал свой труд с надеждой на то, что князь Константин Брынковяну примет решение посетить Святую Гору, несмотря на трудности и опасности, которые обычно причиняют подобные путешествия» |
| «Проскинитарий» доктора Иоанна Комнина Моливда представляет собой сокровищницу данных о Святом Афоне в относительно раннюю эпоху. Многие храмы и трапезные монастырей, которые описал греческий вельможа, сегодня, к сожалению, не существуют. Они либо сгорели и на их месте построили новые, либо пришли в ветхость и были обновлены. Не сохранились до наших дней и некоторые живописные произведения, о которых упоминает автор, - сегодня не существуют, например, изображения трапезной монастыря Ставроникита - корень Иессея и «древние философы с Сивиллой», которые были раньше. В оригинальном сочинении иеродиакона Дамаскина, сравнивавшего Святой Афон с Соловецким монастырем, содержатся ценные сведения относительно нахождения некоторых святынь (например, честной главы св. Иоанна Златоуста), о которых в современной историографии существуют разноречивые сведения. Кроме двадцати монастырей, включенных Иоанном Комниным в описание, им также описаны Протат и скит Святой Анны. Одни описания в записях Комнина более пространны (описание Ватопеда), другие менее (монастырь Григориата). В предисловии к фототипическому греческому изданию (1984) публикатор текста иеромонах Иустинос замечает, что при описании «святого монастыря русских» Иоанн Комнин касается не современного монастыря возле моря, но того, который находится (на расстоянии) один час в сторону внутренней части, известного как Палиомонастырь. Комнин упоминает, что в его дни монастыри Хиландар, Зограф, Ксенофонт и Святого Павла находились у сербов и болгар. Сегодня сербы проживают в Хиландаре, а болгары в Зографе. Иеромонах Иустинос отмечает живость описаний и легкость выражений, искренность, чистоту, и благонравие, с которыми Иоанн Комнин описывает жизнь монашествующих на Афоне. «Будет же слово мое не историческо (не повествовательно), еже описало бы сущая на святоименованной горе Афонстей вся в тонкость, ниже имат толковати в пространство, доброту и благоустроение, и светлость зданий, и ... оных архитектонское художество и украшение ... Понеже, яко царственны суще, и показуют на себе царственное свободное великолепие...» («Мое повествование не охватывает и малой доли того благоустроения и архитектурного изящества, которые являют собой царственное великолепие...» и т. д.) |
| Из Иерусалимских патриархов замечательны: Лазарь (около половины XIV в.), подвергавшийся страшным истязаниям за веру от турок в Египте; Иоаким (XV в.), осудивший флорентийскую унию, и другие. § 7. Имущества церквей. Содержание духовенства Имущества церквей, движимые и недвижимые, в описываемую эпоху подвергались значительному сокращению. С одной стороны, византийские императоры для поправления расстроенного состояния государственных доходов или просто для удовлетворения личного корыстолюбия захватывали себе церковные имущества, с другой – турки и крестоносцы по праву завоевателей отнимали у церквей их достояние. Так, еще в X веке император Никифор Фока для удовлетворения своей страсти к корыстолюбию присвоил себе некоторые церковные земли и запретил законом делать духовные завещания в пользу церквей. Того же домогался во второй половине XI века Исаак Комнин (1057–1059 гг.) для поправления расстроенных финансов государства, но встретил сильное противодействие со стороны тогдашнего патриарха Михаила Керулария. В XII веке император Мануил Комнин (1143–1180 гг.) вновь поднял вопрос о недвижимых церковных имуществах и повторил закон Никифора Фоки против их увеличения. Еще смелее и бесцеремоннее обращались императоры с движимой церковной собственностью, именно с церковными драгоценностями, так как их скорее и удобнее можно было обратить в ценные знаки. Император Алексей Комнин (1081–1118 гг.), приготовляясь к войне с Робертом Гюискаром, взял из константинопольских церквей золотые и серебряные оклады с икон и обратил их в деньги, несмотря на недовольство духовенства и ропот народа. А император Исаак Ангел (1185–1204 гг.) в первое свое правление допустил настоящее святотатство. Он, по рассказу одного византийского историка 271 , брал из церквей священные сосуды и употреблял их за собственным столом, снимал с крестов и Евангелий оклады и делал из них для себя ожерелья и цепи и тому подобное. В оправдание своего святотатства он утверждал, что царям позволительно все делать и что между Богом и императором в управлении земными делами отнюдь нет несоединимого и несводимого расстояния. |
| Во всем этом прекрасном рассказе нет ни единого слова, которое позволило бы хоть заподозрить интриги и честолюбивые козни, волновавшие умы в комнате больного. Ирина в своем отчаянии не заботится больше ни о короне, ни о власти; находящаяся тут же Анна готова пренебречь всей славой мира сего. Ни слова о вожделенном наследстве, ни о тех крайних усилиях, к каким прибегли, пытаясь нарушить установленный порядок. Едва можно найти слабый намек на некоторую поспешность, с какой Иоанн Комнин, наследник престола, покинул постель умирающего, чтобы пойти завладеть Большим дворцом; едва, и то вскользь, упоминается о смятении, царившем в столице. И это все. Надо читать других летописцев той эпохи, чтобы видеть все, что скрывалось под этими женскими жалобами, и как Ирина приступала к умирающему императору, чтобы убедить его лишить наследства сына в пользу Вриенния, и ярость императрицы, когда Иоанн Комнин, сорвав с руки умирающего – или, что правдоподобней, получив от него – императорский перстень, поспешил в св. Софию провозгласить себя императором и овладел Большим дворцом. Тогда всех этих честолюбивых женщин охватывает порыв бешеной ярости. Ирина убеждает Вриенния также провозгласить себя императором и выступить против зятя с оружием в руках. Затем она бросается к умирающему мужу, кричит ему, что сын у него, еще живого, похитил престол; она умоляет его признать, наконец, за Вриеннием права на корону. Но Алексей, не отвечая, слабым движением поднимает руки к небу и улыбается. Тогда Ирина, вне себя, разражается укорами: «Всю свою жизнь, кричит она ему прямо в лицо, ты только и делал, что хитрил и прибегал к словам, чтобы скрывать свою мысль; тот же ты и на смертном одре». В это время Иоанн Комнин со своей стороны спрашивал себя, как ему поступить с матерью, с сестрами, с Вриеннием, со стороны которого он опасался попытки государственного переворота. И когда, наконец, к вечеру Алексей умер, среди всех этих взволнованных честолюбцев ни один не нашел времени заняться умершим. Труп его остался почти брошенным, и на следующий день ранним утром его поспешили похоронить, не соблюдая при его похоронах обычной в подобных случаях торжественности. |
| Кесарь Иоанн немедленно последовал зову и оказал неоценимые услуги: добыл для них денег и, встретив случайно у реки Гебра (Марица) отряд угров, нанял их на службу Комниным. После соединения с Комни-ными в дальнейшем ходе их предприятия Иоанн являлся на выручку в самых критических случаях. 959 Сборным пунктом было назначено фракийское селение Цурулл, куда успело сойтись по приказам доместика войско: сюда съехались все, и кесарь Иоанн с внуками, Михаилом и Иоанном (сыновьями Андроника), и Георгий Палеолог; отсюда уже двинулись к Византии. Первым вопросом, который предстояло решить, было избрание императора; необходимо было отдать предпочтение которому-нибудь из братьев Комнинов, Исааку или Алексею. Избрание было пустой формальностью, выполненной лишь с целью не обидеть старшего брата. Предпочтение младшего брата, Алексея, было делом предрешенным; на его стороне стояла армия, еще раньше им предрасположенная, им заключено было условие с Паку-рианом и Убертопулом, наконец, кесарь Иоанн с внуками и Георгий Палеолог узами родства были связаны с Алексеем и единодушно действовали в его пользу. Алексей Комнин был провозглашен императором. Войско, с претендентом во главе, шло в Византию весьма медленно: весь Великий пост прошел, прежде чем оно приблизилось к стенам столицы. Это время посвящено было Алексеем Комнином увеличению военных сил и денежных средств. Для приобретения того и другого он обращался к правителям разных областей. Некоторые удовлетворяли его требованиям, другие отказывали. К числу последних принадлежал Георгий Монома-хат, дука Диррахия, преемник по должности Никифора Василакия. Он считался другом Алексея Комнина, и потому, вскоре после ослепления Василакия, Борилл и Герман, тогда уже подозрительно посматривавшие на Комнина, постарались его удалить из столицы под предлогом почетного назначения. Алексей Комнин, выступив претендентом, по старой дружбе попросил у Мономаха субсидии. Но тот ответил, что дружбу он и впредь сохранит, но из друга превратится в слугу лишь тогда, когда Комнин взойдет на престол, а до тех пор намерен верно служить Вотаниату, которому присягнул. |
| «Проскинитарий» доктора Иоанна Комнина Моливда представляет собой сокровищницу данных о Святом Афоне в относительно раннюю эпоху. Многие храмы и трапезные монастырей, которые описал греческий вельможа, сегодня, к сожалению, не существуют. Они либо сгорели и на их месте построили новые, либо пришли в ветхость и были обновлены. Не сохранились до наших дней и некоторые живописные произведения, о которых упоминает автор, – сегодня не существуют, например, изображения трапезной монастыря Ставроникита – корень Иессея и «древние философы с Сивиллой», которые были раньше. В оригинальном сочинении иеродиакона Дамаскина, сравнивавшего Святой Афон с Соловецким монастырем, содержатся ценные сведения относительно нахождения некоторых святынь (например, честной главы св. Иоанна Златоуста), о которых в современной историографии существуют разноречивые сведения. Кроме двадцати монастырей, включенных Иоанном Комниным в описание, им также описаны Протат и скит Святой Анны. Одни описания в записях Комнина более пространны (описание Ватопеда), другие менее (монастырь Григориата). В предисловии к фототипическому греческому изданию (1984) публикатор текста иеромонах Иустинос замечает, что при описании «святого монастыря русских» Иоанн Комнин касается не современного монастыря возле моря, но того, который находится (на расстоянии) один час в сторону внутренней части, известного как Палиомонастырь. Комнин упоминает, что в его дни монастыри Хиландар, Зограф, Ксенофонт и Святого Павла находились у сербов и болгар. Сегодня сербы проживают в Хиландаре, а болгары в Зографе. Иеромонах Иустинос отмечает живость описаний и легкость выражений, искренность, чистоту, и благонравие, с которыми Иоанн Комнин описывает жизнь монашествующих на Афоне. «Будет же слово мое не историческо (не повествовательно), еже описало бы сущая на святоименованной горе Афонстей вся в тонкость, ниже имат толковати в пространство, доброту и благоустроение, и светлость зданий, и … оных архитектонское художество и украшение … Понеже, яко царственны суще, и показуют на себе царственное свободное великолепие…» («Мое повествование не охватывает и малой доли того благоустроения и архитектурного изящества, которые являют собой царственное великолепие…» и т. д.) |
| Победа была полной, и латиняне захватили очень богатую добычу в лагере египтян. Увы, ссора Готфрида Бульонского с Раймундом не позволила им решить гораздо более актуальную задачу – захватить город Аскалон, являвшийся стратегическим центром обороны Палестины. Впоследствии им придется еще не раз с горечью вспоминать об этом трагичном упущении. А 18 июля 1100 г. Готфрид Бульонский внезапно умер – видимо, сказались возраст и пережитые опасности; тело погребли в Храме Гроба Господня 347 . Впрочем, объектом нападения крестоносцев стали не только турки, но и византийцы. Комнин вполне обоснованно считал земли побережья Сирии и Малую Азию своими владениями, временно отобранными турками и отвоеванными с помощью латинян обратно. Те, естественно для себя, забыли о ленной присяге и откровенно противились попыткам Римского царя вернуть обратно, хотя бы под свое номинальное господство, Антиохию и Эдессу. Комнин с полным правом посчитал себя оскорбленным и обманутым 348 . В результате в скором времени возник такой калейдоскоп комбинаций, союзов и соглашений, который невозможно осилить. Изначально Комнин призывал западных христиан помочь ему в борьбе с печенегами, но уже ко времени начала 1-го Крестового похода многие из них служили в римской армии. Турки – враги христиан, становились союзниками Византийского императора, когда речь заходила о его интересах в противостоянии с пилигримами. В свою очередь крестоносцы также охотно заключали договоры с турками, надеясь совместно с ними вытеснить беспокойных византийцев, претендующих на их владения. И это не говоря уже о том, что между собой отношения у латинян складывались далеко не самым лучшим образом. Новые крестоносные политические образования в Эдессе, Антиохии и Иерусалиме не могли не встревожить Константинополь. Особенно с учетом того, что война между Византией и норманнами Боэмунда, князя Тарентского, становилась неизбежной. Тревогу Комнина разделил и граф Раймунд Тулузский, освободивший Лаодикею от турок и передавший ее византийскому флоту. |
| 1241 Сведения наши в этом отношении недостаточны. Император Исаак Комнин († 1061) постригся в монахи, впадши в болезнь, которую считал смертной, но после выздоровел и монашествовал в Студийском монастыре до смерти два года. Затем, Исаак Комнин севастократор, брат императора Алексея Комнина, и императоры Мануил Комнин († 1181) и Феодор Ватаци († 1259) постригались μυκρν πρ το θαντου,– «незадолго до смерти». В конце XII века и у Греков постригали при самом последнем издыхании: Вальсамон говорит: «знаем многих, постриженных почти при последнем издыхании и по причине) болезни не помнящих случившегося с ними» (a после выздоровевших и желавших расстричься), в толковании на 2 правило Двукратного собора, у Ралли и П. II, 656. В «Епитимиях», преподобного Феодора Студита , принадлежащих или не принадлежащих ему, но дошедших до нас в позднейшей редакции, даётся знать, что иногда больные для пострижения монашеского приносимы был в церкви монастырей на одрах, у Миня в Патрологии t. 99, р. 1719 n. 8. 1242 В определении болезни – смертная она или не смертная, легко можно ошибиться, вследствие него многие люди, постригавшиеся на случай смерти, потом выздоравливали. В Греции многие из этих обманувшихся людей изъявляли сильную наклонность снова становиться мирянами (Вальсамон у Ралли и П. II, 656). То же, должно думать, было и у нас. 1244 Обо всех четверых Лаврентьевская летопись – Давыд (Юрьевич) Муромский есть тот самый, который в позднейшей легенде является под мирским именем Петра и монашеским Давыда с женой Февроньей, в монашестве Евфросинией. Старшего брата Давыдова Павла, о котором говорит легенда, по летописям неизвестно, а был по ним брат Владимир, умерший в 1205г. (Лаврентьевская летопись). Ничего не говорят летописи и о жене Давыдовой, и весьма возможно, что легенда, постригая её вместе с Давыдом, принимает за неё жену Святослава Всеволодовича Владимирского (с 1247г. великого князя), которая была из княжон Муромских, как кажется – дочь Давыда, и которая в 1228г. постриглась от мужа, «по совету» с ним, в монахини. (Лаврентьевская летопись. Легенда напечатана в Памятниках старинной Русской литературы гр. Кушелева-Бездородко выпуск I стр. 29 sqq. Агрик, мечом которого (Агриков меч) Давыд убил змея, блудившего с женой брата, есть, очевидно, греческое γροκος (или γροικος), что значит деревенский житель, деревенщина; необходимо думать, что это было имя богатыря греческих народных былин, из которых перешло и в наши (богатыря-деревенщины, соответствующая нашему Илье Муромцу). Меч найден Давыдом в одной церкви, в алтарной стене между «керемидами»: керемиды – не керемети, а греческое κεραμ δες или новогреческое κεραμ δαι, κεραμ δια – кирпичи, что должны были объяснить учёному издателю и варианты). |
| После смерти императора в 1180 г. сын и наследник Мануила 11-летний Алексей II Комнин правил под опекой матери, Марии Антиохийской. Используя связи императрицы, двор опирался в основном на прозап. партию и союз с норманнами. Однако новая политика вызвала противодействие, к-рое возглавил двоюродный брат имп. Мануила Андроник. В 1182 г. в ходе погрома лат. кварталов в К-поле были убиты или проданы в рабство неск. тыс. человек, в основном пизанцы, генуэзцы и норманны. Обладая большой популярностью, Андроник Комнин занял место регента, а затем и соправителя; в 1183 г. Алексей II был тайно убит, и Андроник I Комнин стал единовластным императором. Он пытался найти поддержку у широких слоев населения и стремился порвать с традицией комниновской клановости. Среди элиты общества, династии и ее ближайших родственников были проведены аресты и казни. Во внешней политике Андроник пошел на решительную конфронтацию с Западом. В ответ на это против Византии выступила коалиция Сицилийского королевства и итал. республик; в 1185 г. норманнское войско высадилось на Балканах, захватив и разграбив Диррахий и Фессалонику. Андроник I поставил империю в крайне тяжелое положение и сам оказался в изоляции. 12 сент. 1185 г. в К-поле произошел новый переворот, Андроник был свергнут и растерзан толпой, а престол занял Исаак II Ангел (1185-1195), дальний родственник комниновского дома. Программой новой династии, к-рая официально считалась продолжением Комнинов, стала попытка возрождения прежних политических традиций. В 1185 г. в сражении при Мосинополе имп. Исаак одержал победу над норманнами, вынудил их оставить Фессалонику и вскоре заключил мир с ними. Итал. купцы были вновь допущены в К-поль с прежними привилегиями. Однако преодолеть последствия династического кризиса Ангелам не удалось; система центрального управления империи в результате репрессий Андроника была обезглавлена, авторитет столицы резко упал среди провинциальных магнатов. Кипр, не признававший власти имп. Исаака Ангела, был захвачен крестоносцами (1191). |
|
|
