| Согласно Пузакову, Анастасия происходит из рода, который в течение тысячелетий живет отдельно от остального человечества лишь иногда вступая в контакт с людьми. Этот род создал древнеегипетскую, а заодно и кельтскую друидическую цивилизацию (видно, Пузаков сам еще до конца не определился). Используя модную экологическую тему, Пузаков выдвигает Анастасию в учителя человечества. Она изрекает пошлейшие банальности, которые ее создатель выдает за глубочайшую мудрость. Алогичность, малограмотность и бредовость изречений Анастасии должны восприниматься как ограниченность нашего ума, неспособного воспринять “духовные забытые законы из глубин Вселенной”. Все свое время Анастасия размышляет о судьбах человечества и корректирует ход мировых событий. Она даже смогла предотвратить массированную высадку инопланетян и уничтожить их оружие. Поэтому Пузаков в конце концов провозглашает ее “Мессией”. Более того, на самом деле Анастасия призвана заменить христианского Бога: Создается впечатление, что в среде живущего на земле сообщества людей начинает происходить реакция, которую мы не в состоянии контролировать, а следовательно, остановить. Основным фактором, подтверждающим ее [Анастасии] существование, служит психологическая реакция соприкоснувшихся с книгой людей… данный образ по своему психологическому воздействию превосходит на несколько порядков все ранее известные, включая классические и библейские. Естественно, что, помимо Пузакова, Анастасию не видел никто. Предвидя требование показать миру свою красавицу, Пузаков вложил в ее уста предусмотрительное высказывание: “Существую для тех, для кого существую” (дескать, не увидел — виноват сам). Но на всякий случай Пузаков еще с первого тома исподволь начал намекать на неизбежную смерть (исчезновение) своей возлюбленной. Так что можно с большой вероятностью предсказать, что в конце восьмого тома таежного сериала читателям придется проститься с полюбившейся им лесной жительницей. Что же предлагает Анастасия людям? Важным компонентом учения анастасийщины является поклонение сибирским кедрам, почему-то уравненным Пузаковым с кедрами ливанскими. Божественное предназначение кедра — служить накопителем космической энергии, которая в свою очередь есть светлое человеческое излучение, полученное и возвращенное “Космосом”. Кусочек кедровой древесины нужно носить на груди и шлифовать пальцами, а он будет излечивать своего носителя от всех болезней и оберегать от всех напастей. Кроме того, нужно есть кедровые орешки и использовать кедровое масло, а также по возможности сажать кедры на своих садовых участках. Помимо кедра, сектанты поклоняются геленджикским дольменам (палеолитическим памятникам), которые являются “информационными приемниками” для связи с соорудившими их предками Анастасии. Идеалом провозглашается жизнь на собственном огороде и питание овощами, политыми водой, которой до того помылся хозяин участка. Овощи, дескать, считывают с воды всю информацию о болезнях хозяина и делаются целебными. |
| III. Господи! Молитвами великомученицы Анастасии помоги нам преуспевать во всем, что нужно для спасения нашего, а особенно в молитве и в хвалении Тебя. (Составлено по указанным источникам). Поучение 2-е. Св. мученица Анастасия Римлянка (О нашей неблагодарности к Богу) I. B жизни ныне ублажаемой Анастасии Римлянки есть достойная великого внимания и благоговения нашего черта: когда подвергли ее жестокому бичеванию, она, сказано, прославляла Бога словами псалмов: ни слова ропота, ни слова колебания и сомнения, или малодушия, хотя мучения ее были столь жестоки, что даже простой народ, привыкший к таким зрелищам, стал укорять правителя. Чем же объясняется такой дивный, равноангельский поступок св. мученицы Анастасии? Ее глубокою благодарностью к Богу за то неизмеримо великое и не передаваемое никаким словом блаженство, которое Господь уготовал после смерти всем любящим Его, словом, – за свое спасение, путь к которому неизбежно должен быть узок и скорбен. Как мало подобных христиан в наше время! II. Это побуждает нас, братия, побеседовать с вами о нашей неблагодарности к Богу, несмотря на все Его бесчисленные к нам благодеяния, которые мы испытываем, начиная с первой минуты своего рождения, и которые мы очень часто забываем и весьма мало, к великой скорби, ценим. а) Кто думает ныне о том, братия, чтобы благодарить Бога, сознавая полную зависимость от Него? Взгляните на зрелище, являемое нам миром в этом отношении! В каждом состоянии вы заметите людей, презирающих то, что Бог им дарует, и возносящих свои взгляды на людей выше себя, требуя постоянно у Бога того, в чем Он им отказал. Будет ли , например, работник , которому Бог ниспосылает его насущный хлеб, здоровье, силу, привязанности, радости, могущие его удовлетворить, будет ли он ценить свое благополучие ? Нет, его взгляды обращены вверх, он завидует тому, кому Бог дал более высокое положение, и единственно желаемые им блага находятся для него на той высоте, которой он не достигает. А этот, более наделенный человек , составляющий предмет его зависти, думаете ли вы , что он считает себя счастливым и удовлетворенным? Чувствует ли в своем сердце всю полноту благодарности при мысли о том, чем он обладает? Нет; он в свою очередь с завистью смотрит на стоящих еще выше, смотрит выше, т. е. в область изобилия и роскоши, там его счастье, и, с его точки зрения, только находящиеся выше его суть счастливцы земли. |
| f) Последнее по времени написания письмо — к сицилийцам (col. 112 — 132). По предмету и цели написания оно имеет близкое сродство с письмами Максима к Анастасию монаху (t. I, col. 132–133) и Анастасия к каларийским (в Сардинии) монахам (t. I, col. 133 — 136). Предмет и цель написания всех трех совершенно одинаковы: отвержение и опровержение нового монофелитского мнения, предложенного Максиму на втором допросе в качестве согласительной формулы, о двух и об одной волях и действованиях во Христе. Столь тесная связь рассматриваемого письма с двумя названными письмами дает неоспоримое право на сопоставление их относительно времени написания. Письмо Максима к Анастасию написано после известного второго допроса Максиму, происходившего в 655 году, 22 апреля. И письмо к сицилийцам написано, должно полагать, также после второго допроса: предмет и цель написания письма, как таковые, уместны были именно в это время или вообще во время судебного процесса над Максимом, когда он вынужден был защищаться от взведенных на него обвинений. А в письме к сицилийцам он оправдывается от вымышленных обвинений в солидарности с монофелитами относительно новой униальной формулы и в приязненном отношении к Пирру . Максим не оправдывается здесь в других многочисленных обвинениях, нужно полагать, просто потому, что обвинениям чисто политического характера он не придавал ровно никакого значения, заботясь лишь об ограждении православного исповедания, проповедуемого и защищаемого им, от произвольных искажений со стороны еретичествующих. Письмо Анастасия к каларийцам написано, как об этом прямо сказано в предисловии Анастасия к своему письму , по просьбе Максима, переданной в письме к Анастасию. Следовательно, письмо к каларийцам написано также после времени второго допроса. Между тем предмет и цель написания его совершенно тождественны с предметом и целью написания письма к сицилийцам: о чем Максим писал через посредство Анастасия каларийцам, о том и, нужно думать, в то же самое время он лично писал к сицилийцам. Итак, связь письма к сицилийцам с двумя другими письмами дает основание думать, что оно написано не раньше второй четверти 655 года. С другой стороны, оно написано не позже 661 года, так как со времени последнего вызова в Константинополь Максим не имел физической возможности ни говорить, ни писать. Согласно времени написания, местом написания должно считать или Константинополь, или места ссылки во Фракии, а не самый остров Сицилию, как полагает Комбефи на основании самого надписания письма . |
| Христос Спаситель Своим искупительным подвигом дает нам возможность и нравственного Ему подражания, и исцеляет нашу греховную язву, и подает нам источник таинственной, благодатной жизни в церковных таинствах. Самый акт искупления определяется, как уплата долга. Кому? И кто же получает выкуп? Это неясно из слов самого писателя, но латинский интерпретатор его учения хочет, естественно, видеть в этом плату удовлетворения оскорблению Бога, с чем едва ли можно согласиться, зная византийское отношение к святоотеческой традиции и почти полную свободу византийского богословия от римского феодального юридизма. Преп. Анастасий Синаит. Личность, значение и место преп. Анастасия Синаита в истории догмы далеко еще не выяснены. Литературное наследство его еще не установлено и критически не изучено. В этом согласны историки христианской богословской литературы. Наличие в одну и ту же приблизительно эпоху нескольких писателей с этим именем затрудняет решение самых кардинальных вопросов, относящихся к этим лицам. Преп. Анастасий ждет еще своего исследователя и он достоин того, чтобы историки богословской мысли и литературы занялись им поосновательнее. Он интересен и как историк монофизитства, и как полемист против него, и как богослов, и, наконец, как яркое культурное явление своего времени; его язык привлекает к себе внимание и филолога и богослова. Не подлежит никакому сомнению и то, . что в истории учения о человеке этот писатель занимает видное место. Он, как и современные ему полемисты против монофизитства, смотрел на все богословские вопросы, в том числе и на антропологию с точки зрения христологической. В его писаниях чувствуется, что под учение о человеке подводится прочный богословский фундамент. Для нас же этот писатель интересен в особенности потому, что он не мало повлиял на изучаемого нами св. Григория Паламу. Не занимаясь специально антропологией и не посвятив учению о человеке самостоятельного труда, св. Анастасий, тем не менее, подошел к теме о человеке с разных сторон и не раз высказывал в своих произведениях мысли, касающиеся этой темы. |
| – Ну, поставь… Все равно сегодня не спать, а по кофе я соскучилась. – Что ж не написала? Я бы прислала тебе. – Ну, кофе, – роскошь. Стану я из-за этого тревожиться и тебя тревожить. – Кофе не роскошь, а средство общения, – улыбнулась Анна. – А ты, часом, не проголодалась? – Кто же ест в первом часу ночи! – Бывает… Так я пойду варить кофе, а потом уже договорим. Анна вышла из комнаты. Анастасия вздохнула, взяла новую папиросу, по-мужски размяла в пальпах и закурила. Ехала она в Ленинград, основательно подготовившись к последнему разговору с Анной, последнему в их жизни, в котором она собиралась высказать сестре все, о чем молчала годы, о чем даже думать себе никогда не позволяла. Она собиралась предъявить сестре счет. Она оглядела комнату. Прекрасная комната! Надо отдать должное Анне: как бы ни менялась мода, она сохранила почти всю родительскую обстановку. Мамин книжный шкаф. «Дорогой, многоуважаемый шкаф!» Ученикам в классе она объясняла, какую иронию вложил Чехов в эти слова. Но, приезжая изредка в Ленинград и попадая в старую родительскую комнату, она мысленно произносила эти слова уже без всякой иронии. Мама ни единой книги не сожгла в блокаду, сохранила все собранные в семье книжные сокровища. И овальный дубовый стол стоит все на том же месте посреди комнаты. Да его и двигать особенно нельзя – может рассыпаться. И люстра над ним все та же, старинная, бронзовая, потемневшая от времени. Впрочем, сейчас эти вещи снова вошли в моду, так говорит Анна. Когда-то в этой комнате жила счастливая семья: муж, жена и три дочери. Анастасия, Анна и Аленушка – все на букву «А». Жили впятером на этих вот двадцати пяти метрах, но, Боже мой, как они прекрасно тогда жили! Отец был военным летчиком-испытателем, часто улетал в длительные командировки. Может быть, поэтому они с матерью были так влюблены друг в друга? Когда отец погиб на Новой Земле, Аленке было всего три года, Анна еще училась в школе, а сама Анастасия только что окончила педагогический институт и собиралась поступать в аспирантуру. |
| Дионисия Ареопагита . Мнение это высказано было еще в XVIII в. Баратерием; его же защищает профессор Киевской Духовной академии К. Скворцов в своем «Исследовании вопроса об авторе сочинений, известных с именем св. Дионисия Ареопагита » (Киев, 1871). Но ни Баратерий, ни Скворцов не в состоянии были привести в доказательство своего мнения ни одного прямого положительного свидетельства. Правда, Скворцов указывает на древнее народное мнение, которое приписывало творения, известные с именем св. Дионисия Ареопагита , Аполлинарию, Дидиму, Дионисию Коринфскому, Дионисию Александрийскому и Дионисию Римскому, и вслед за Le Nourry 187 уверяет, будто об этом мнении упоминает уже Максим Исповедник в своих толкованиях или схолиях на сочинения с именем св. Дионисия Ареопагита . 188 Но в этих схолиях мы нашли только свидетельство о том, что были люди, приписывавшие сочинения, известные с именем св. Дионисия Ареопагита , Аполлинарию; 189 о том, чтобы кто-либо приписывал их Дионисию Александрийскому , Максим Исповедник не говорит ни в схолиях, ни в других своих произведениях. Еще менее убедительна ссылка Скворцова на изданную флорентийским библиотекарем Бандини беседу св. Анастасия Синаита , в которой последний поместил отрывки из сочинений Дионисия с замечаниями о душе и ее силах. Указав на то, что этих отрывков нет в дошедших до нас сочинениях Дионисия (епископа Александрийского), Скворцов выводит отсюда заключение, что «Анастасий взял их из потерянного для нас сочинения Дионисия “О душе”, сочинения того самого, о котором упоминается в приписываемой Ареопагиту книге “De divinis nominibus”». 190 Допустим, что Анастасий Синаит действительно взял эти отрывки из сочинения «О душе»; но откуда видно, что он считал автора этих отрывков Дионисием Александрийским ? Анастасий Синаит в своей беседе называет его только «Дионисием» или «великим Дионисием», 191 а под этими именами он мог иметь в виду и Дионисия Ареопагита , который также называется иногда «великим». 192 Напрасно также ссылается профессор К. |
| – К сожалению, нет. – Ну, тогда ждите и не отрывайте меня от работы. Вас много, а я одна. Аннушка удивленно оглянулась по сторонам: в зале никого, кроме них с бабушкой, не было. И они ждали до одиннадцати часов, потом до половины двенадцатого. А без четверти двенадцать дежурная предупредила их, что в двенадцать главпочтамт закрывается на обед. Ровно в двенадцать часов бабушка Настя и Аня встали со скамьи, вежливо попрощались с дежурной, которая ничего не ответила, даже не взглянула на них, и отправились домой. В сопровождении своих Хранителей, разумеется. Ангел Анастасий все время парил над бабушкой, широко распахнув крыла – прикрывал ее от вредной солнечной радиации. Ангел Иоанн шел рядом с Аннушкой и утешал ее: – Все будет хорошо, дитятко! Папа тебя не забыл, папа любит тебя и спешит к тебе. Аня слышала Ангельский голос в своем сердце и утешалась. Когда через час бабушка с внучкой свернули на свою улицу, они увидели, что перед их домом в тени березы стоит большая зеленая машина, а в ней кто-то спит, положив руки и голову на руль. У калитки стоял Ангел Димитриус, и вид у него был слегка помятый, но довольный. – Вот и мы, брат Иван! Мы за Аннушкой и за тобой! Благослови! – Благослови, брат Димитриус! Не ждали мы вас так скоро, не ждали! Знакомься – это Ангел нашей бабушки, Хранитель Анастасий. Ты ведь его забыл, поди? – Брат Анастасий, благослови! Как же я мог тебя забыть? Я так горевал, когда наша семья распалась, и по тебе скучал сильно – ты у нас в семье как-никак был старшим Хранителем. – Да, много лет я на земле провел, шесть десятков с лишним. Теперь вот в обратную дорогу собираюсь с Настенькой. – Знаю, слышал. Что ж вы так рано? Пожили бы еще тут… – Воля Божья! Ангелы взлетели в крону старой березы, стоявшей перед домом, и там устроились среди ветвей, как в зеленой беседке, чтобы сверху наблюдать за встречей отца и дочери. – Интересно, кто это? – спросила Аня, поглядывая на незнакомую машину и ее водителя. – Не знаю. Какой-то гость: на нашей улице таких машин нет, – ответила бабушка. |
| особенно стр. 78–98). И это автор доказывает не на основании филологически-сравнительного изучения открытых кодексов обоих этих памятников, а на основании того же De-Boor’a и некоторых других исследователей этих памятников. При этом автор совсем не касается вопросов: кодекс, с которого издан перевод Анастасия, действительно ли стоит выше всех кодексов, по которым сделаны издания Феофановой хронографии, в том числе и издание самого De-Boor’a? Действительно ли чужд был всяких погрешностей тот список Феофановой хронографии, с которого Анастасий сделал свой перевод? Гадания г. И. Андреева, что этот список следует признать чуждым погрешностей, интерполяций, останется не более, как гаданием, предположением, не имеющим обязательного значения. Далее, владел ли сам Анастасий библиотекарь всеми условиями, требуемыми от точного и надежного переводчика? На этот вопрос получается скорее ответ отрицательный, чем положительный: по точности и верности передачи подлинника Анастасий, как переводчик ставится не так высоко, чтобы на него вполне можно было полагаться, ставить его перевод в основу при восстановлении подлинного текста 17 . Недоверия к Анастасию, как переводчику, можно назвать почти всеобщим в среде западных ученых 18 . По всему этому мнение De-Boor’a о значении перевода Анастасия при критике текста Феофановой хронографии следует признать более верным, чем мнение г. И. Андреева . Вообще метод, которому оседовал De-Boor при издании Феофановой хронографии, нужно признать, по моему мнению, вполне научным и правильными», вернее могущим вести к достижению желаемых результатов, чем способ, практикуемый г. Андреевым 19 . При всей обширности, как вводной части к исследованию, глава, посвященная обзору источников для хронологии константинопольских патриархов, не отвечает и той, неоднократно предъявляемой автором, цели, чтобы в основу вполне научно установленной хронологии константинопольских патриархов было положено возможно большее число источников: автор, как видно, обозрел, не очень много источников. |
| Тогда призвали одного лжесвидетеля, по имени Григория, который утверждал, что слышал в Риме, как ученик Максима Анастасий называл царя «попом», а этому научился он у своего учителя Максима. Святой Максим, возражая против Григория, мужественно опроверг его лживую клевету. Он говорил: — Когда Григорий был в Риме, то вел с нами беседу только о единоволии, предлагая нам принять догматическое сочинение, названное «типосом». Но на это мы ответили отказом, предпочитая полезное душам нашим. Того же, что вы говорите теперь, ни я не знаю, ни ученик мой никогда не говорил, — в этом Бог свидетель! Однако, я помню, как я говорил тогда, не ученику своему, а самому Григорию следующее: исследовать и определять догматы веры есть дело священнослужителей, а не императоров, потому что им предоставлено и помазывать царя и возлагать на него руки, и совершать таинство Евхаристии, и предстоять алтарю, и совершать все прочие Божественные и величайшие таинства. Вот что я говорил тогда и ныне говорю. Припомнить эти мои слова не откажется и сам Григорий, а если бы отказался, то отказался бы от самого себя. За все это пусть всякий или обвинит, или оправдает меня пред судом. Не зная, что делать, обвинители, надеявшиеся на силу лжесвидетельства, вывели преподобного вон из собрания. Затем был введен ученик его Анастасий. Последнего они старались смутить строгими речами и резкими угрозами, убеждая его, чтобы он подтвердил клевету на учителя своего. Они вынуждали его засвидетельствовать, будто учитель его жестоко обращался в Риме с Пирром, когда состязался с ним о вере. Анастасий мужественно утверждал, что учитель его не только не сделал никакого зла Пирру, но и обращался с ним с особенным почтением. За такое прямодушие они начали бить Анастасия кулаками по шее, по лицу и по голове, желая, таким образом, победить истину насилием, — а затем отправили его в прежнюю темницу. После этого, не довольствуясь прежним ложным обвинением и пристрастным допросом, они снова призвали святого Максима и покушались победить его твердость новою клеветою. |
| Вот что пишет о том времени военный хирург Владимир Кравченко в книге «Записки судового врача. Через три океана»: «1 мая 1905. Сегодня маевка в России, то есть стачки, забастовки студентов, рабочих и... последствия, сопряженные со всем этим — веселый денек у вас сегодня! Ну, а мы в пять часов утра двинулись далее в свой путь. Днем был отслужен молебен с водосвятием, судно окроплено святой водой. Служба тянулась без конца. Священник не выпускал решительно ни одной молитвы и наказывал этим наших грешников, привыкших к более короткой службе. Когда после в кают-компании кто-то заметил: “Нельзя ли, батя, служить как-нибудь покороче?” — батя вспылил, принес требник и просил вопрошающего указать ему все то, что он находит лишним». С 1903 по 1916 год на «Авроре», сменяя друг друга, служили десять священников. Не все их имена установлены. Не все они вернулись домой. Первая жертва 10 мая 1904 года на палубу крейсера ступил сын вологодского священника иеромонах Анастасий (Рукин). 2 октября «Аврора» в составе Второй Тихоокеанской эскадры вышла из Либавы (ныне Лиепая). А в ночь на 9 октября в Северном море, недалеко от английского города Гул, в сильнейший туман другим кораблям эскадры «померещились японские миноносцы», и они случайно обстреляли суда английских рыбаков и собственный крейсер «Аврора»: в него попало пять снарядов, два из них — в каюту священника. Бронепалубный крейсер 1-го ранга «Аврора», ходовые испытания на Балтике. 1903 Отец Анастасий был тяжело ранен. Пришлось пристать в ближайшем порту, чтобы оказать ему помощь. В Танжере (Марокко) был маленький французский госпиталь на 15 коек. «Туда был перевезен с “Авроры” раненный в Гуле священник-монах отец Анастасий. С размозженной в плече рукой он был слишком слаб, чтобы подвергнуться операции… и скончался через сутки», — пишет корабельный доктор Кравченко. Похоронили батюшку на старокатолическом кладбище в центре города. Командир «Авроры», капитан 1-го ранга Евгений Егорьев вспоминал: «Хоронили беднягу при сильной непогоде. Собралось много всякого сброда, за неимением экипажей в городе несли гроб наши нижние чины. Поставили на могиле большой православный крест, сделанный у нас на “Авроре”, и разошлись, оставив первую жертву нашей эскадры, бедного монаха отца Анастасия, в недрах африканской могилы, о которой ему никогда в жизни и в голову прийти не могло». |
|
|
