| Если литургическое «действо» есть некоторое соответствие античного театра, то соответствием самой драмы окажется поэзия гимнов. Не случайно она принимает на греческой почве явственно драматизированные формы с колоритной диалогизацией библейского повествования. Гимнограф Роман, прозванный современниками Сладкопевцем (ум. после 555 г.), и его товарищи по жанру придумывают длинные, взволнованные, риторически построенные речи, которыми обмениваются персонажи гимна. Однако со временем драматическая динамика угасает, уступая место статике словесного узора. Один из наиболее ранних тому примеров – «Акафист Богородице» (VI-VII вв.). Гибкость и виртуозность стиховой орнаментики достигают в этой поэме единственной в своем роде степени. Но движения здесь нет. Это не значит, что поэма однообразна: напротив, она играет неистощимым разнообразием оттенков лексики и эвфонии, но это разнообразие родственно пестроте арабесок – за ним нет динамики. И притом именно в своей статичности Акафист – точный коррелят произведений ранневизантийской живописи и архитектуры. Здесь достигнуто столь же цельное единство поэтического текста и архитектурного пространства, как некогда в аттическом театре и аттической трагедии времен Софокла. Сакральная поэзия латинского Запада чуждается таких пышных убранств: она отмечена терпкой аскетичностью и ясной простотой интонаций. Потомки практичных римлян, работавшие над уловлением душ в суровой обстановке варварских завоеваний, не имели ни времени, ни охоты к погружению в эстетику самодовлеющей обрядности. Чиноначальником латинской гимнографии был старший современник Августина – Амвросий Медиоланский (ок. 335–397 гг.), трудами которого в Медиолане (Милане) укоренилась очень прочная традиция «амвросианского» церковного пения. Для его гимнов характерны красота ясности и обаяние суховатой дидактической вразумительности. Выработанная Амвросием поэтика толковой простоты была способна при нужде к еще большему упрощению; а нужда не замедлила наступить. Мы приведем строфу из одного гимна, созданного уже в самом конце описываемой нами эпохи или, возможно, в начале следующей, когда переход от античности к Средневековью давно был пройден. Поэтичность этого гимна поистине «сделана из ничего»: простейшие слова, отрывочные фразы, детский синтаксис, элементарная «складность», при которой слова действительно «складываются» друг подле друга, как камни в постройке. Вот он: |
| Таким образом, неканонические книги и добавления не исключаются не только из домашнего. но и из церковного чтения и пения для всех верующих православных христиан. Эти книги и отделы, входя в состав издаваемой Православной Церковью Библии, признаются Церковью отделами церковными, полезными не только для домашнего, но и для церковно-богослужебного чтения. 184 Руководясь изложенными общими православно-богословскими положениями, перейдем к частному обозрению неканонических книг, из коего увидим полное соответствие между их внутренним достоинством, заключающимся в содержании их, и внешним авторитетом, сообщаемым им приведенным суждением Православной Церкви и ее богословов. Сначала исагогически обозрим: А) цельные неканонические книги, а затем Б) неканонические дополнения в канонических книгах. А) неканонические книги По характеру содержания и изложения неканонические книги, подобно каноническим, разделяются на исторические, учителъные и пророческие К историческим относятся: Товита, Иудифь, 2-я Ездры, 1, 2 и 3 Маккавейские книги; к учительным: Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса, Сына Сирахова; к пророческим: Варух, Послание Иеремии и 3-я книга Ездры. В указанном порядке обозрим неканонические книги, а после них неканонические дополнения. Неканонические книги, хотя и были написаны некоторые из них на еврейском или арамейском языках, не сохранились в этих подлинниках, а в большинстве сохранились лишь в греческом, латинском, сирском и других более поздних переводах На греческом языке сохранились в ватиканском, александрийском, синайском, Ефремовом, Венетском и других древних списках перевода LXX толковников. 185 На латинском языке: в древне-италийском и Иеронимовом переводах и их списках. 186 На сирском языке в списках (особенно Амвросианском) переводов Пешито и сиро-гекзаплярного. 187 Критические печатные издания их греческого текста также соединяются с текстом перевода LXX толковников. Таковы: Holmes et Parson. V vol. 1827 г. 188 Tischendorf. 1850 1887 гг. De Lagarde. Librorum V. T canonicorum graece. Раг. 1. 1883 г. (Исторические книги). Swete. The old Testament in Greek. 1884 1894 гг. и 1895 99 гг. Ha латинском: Sabatier и Vercellone 189 На сирском: Ceriani. 190 Ценное отдельное издание с критической обработкой неканонических книг на греческом языке: Fritzsche. Libri Apocryphi Veteris Testamenti. Leipz. 1871; в сирском переводе: De Lagarde. Libri Apocryphi Veteris Testamenti Syriace. Lips. 1861 г. |
| Замечательно, что очень разнообразный текст повествования о Сусанне сохранился и в сирском переводе. Исследователи насчитывают четыре редакции этого перевода: 1) редакция Амвросианского кодекса сиро-гекзаплярного перевода, сделана с LXX; 2) первая редакция изданная в полиглотте Вальтона, составленная с Феодотиона; 3) вторая редакция, помещенная также у Вальтона, но очень отличная от всех других редакций, и греческих и сирских, повествования о Сусанне 423 и, наконец, 4) отрывки перевода, изданные Де-Лагардом (Apocrypha Syriace). Очевидно, повествование о Сусанне очень распространено было в древнеиудейском и христианском обществе и свободно разнообразилось, дополнялось и сокращалось переписчиками и корректорами... Латинский перевод древне-италийского вида, цитуемый Тертуллианом и Викторином, сохранился в незначительных отрывках и близок к переводу Феодотиона; перевод Иеронима составлен с Феодотиона. Древний (по Симеоновскому списку) и современный славянский и русский переводы составлены с Феодотиона и близки к александрийскому кодексу и Исихиевской рецензии. 424 Подобно предыдущему отделу (13:24–90), и этот в книге Даниила занимает различное место. В списках Феодотиона по александрийскому кодексу он помещается пред первой главой книги Даниила, также и в Московском издании перевода LXX, в списке перевода LXX (Codex Chisianus), в ватиканском кодексе, вульгате и наших славянском и русском переводах помещается в 13 главе кн. Даниила. Более важен для нас историко-богословский авторитет этого отдела. Не решая вопроса о гипотетическом оригинале, остановимся на известном ныне греческом тексте его. Последний доставляет серьезное недоумение своим началом. В переводе LXX оно таково. «Из пророчества Аввакума, сына Иисусова, из колена Левина, был некий человек, священник, по имени Даниил, сын Авала, сожитель царя Вавилонского» Эти надписание и начало, не имеющие себе параллели (об Аввакуме) и даже стоящие в противоречии (пророк Даниил происходил из Иудина колена и не был священником) с канонической историей, очень затрудняют апологетов отдела и побуждают воспользоваться переводом Феодотиона, где читаем так: «Царь Астиаг приложился к отцам своим, и Кир Персиянин приял царство его. |
| Несколько позже, осмысляя содержание Псалтири и соотнося его с опытом церковного пения, Августин делает еще один важный шаг в понимании эстетической сущности музыки. Он приходит к осознанию юбиляции (jubilatio) в качестве важнейшей и наиболее высокой формы музыкального искусства. Под юбиляцией Августин имеет в виду ликующий напев без слов, направленный на восхваление Бога . Юбиляция, или, на Востоке, аллилуйя (αλληλοια от древнееврейского халлелуйя - хвалите Бога) - это восторженно-ликующего характера голосовые импровизации, украшенные мелизматическим распеванием гласных, чаще всего на слово «аллилуйя», особенно на его последний слог. В христианство аллилуйя пришла из культовой практики семитских народов и с IV в. получила широкое распространение в церковном культе . На Западе пение аллилуйи ввел Амвросий Медиоланский, и оно, постепенно развиваясь, процветало в западной музыке вплоть до Генделя, Баха, Моцарта, а в церковном православном пении - до П. И. Чайковского (в его «Всенощной», «Литургии»). Именно аллилуйя произвела сильное впечатление на Августина в амвросианской церкви, и он попытался осмыслить сущность этого чисто музыкального явления и понять его роль и место в порядке человеческого бытия. Августин, как показал еще Г. Аберт, глубже других почувствовал сущность юбиляции, «он дал Церкви научное обоснование так сильно отклоняющегося от ее основных принципов способа пения» . Здесь Августину, пожалуй, впервые в его теоретических штудиях об искусствах, приходится признать, что юбиляция - это та музыкальная форма, которая проистекает непосредственно из эмоциональных глубин души. Ratio как некая разумно-рассудочная деятельность не участвует в этом процессе. «Юбиляция ведь, то есть невыразимая [словами] хвала, исходит только от души» (Enar. in Ps. 150, 8); «тот, кто поет в юбиляции (qui jubilat), не произносит слов, но лишь одними звуками без слов выражает ликование; голос же есть ликование всеведущего духа, выражающее, насколько возможно, аффект, не постигаемый чувством» (99, 4). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БУРСА [лат. bursa/byrsa, от греч. βρσα - кожа]. 1. Особого рода сумка, к-рая в тридентском чине мессы используется для торжественного перенесения корпорала (лат. аналог византийского илитона ) из сакристия на алтарь (св. престол) и обратно. Состоит из 2 обшитых шелком квадратных листов плотного картона (сторона каждого примерно 20 см), к-рые в нижней части соединяются друг с другом непосредственно, а по бокам - с помощью матерчатых вставок треугольной формы; верхняя часть остается открытой. По цвету Б. должна соответствовать основным литургическим облачениям дня; если же Б. используется при благословениях, то она должна быть белой. Б. обязана своим появлением корпоралу, к-рый теснее др. предметов церковной утвари соприкасается со Св. Дарами и поэтому требует особого почитания. Богослужебное использование Б. (именуемых также loculi, receptoria) отмечается уже с XI в. (Реймс, Майнц), что связано с уменьшением размеров корпорала. Со временем оформляются 2 основных типа Б.: в форме сумки-футляра или кошелька (pera или bursa, в амвросианском обряде - sacculus corporalis) и в форме коробки или ларца (capsa, capsella, cassus, domus corporalium; в ср. века эта форма встречалась чаще, но в посттридентскую эпоху вышла из практики). Обычно Б. украшали вышитыми крестом или образом. Нек-рые Б. выполнены из дорогих материалов, покрыты парчой или бархатом, отделаны драгоценными камнями и жемчугом. В позднесредневек. описях церковного имущества иногда упоминаются серебряные и золотые застежки и замки для Б.-коробок ( Braun. Handbuch. S. 247). После реформ Ватиканского II собора Б. окончательно вышла из употребления. 2. кожаный или холщовый мешок, в к-ром католич. священники носят коробочку (дароносицу) со Св. Дарами (capsa cum sanctis) для Причащения больных или для чина viaticum - последнего напутствия. Упоминается уже в Ordines Romani и в Instructio de supellectili имп. Карла Великого . Аналогичный предмет для тех же целей широко употребляется и в практике правосл. Церкви, не называясь Б. Лит.: Braun J. Handbuch der Paramentik. Freiburg i. Br., 1912. P. 246-248; idem. Die liturgischen Paramente in Gegenwart und Vergangenheit. Freiburg i. Br., 19242. S. 215-217; Howell C. W. Burse//NCE. Vol. 2. P. 905. А. А. Ткаченко Рубрики: Ключевые слова: МЕССА общепринятое наименование чинопоследования евхаристического богослужения в римском и др. зап. обрядах |
| С описанием Теодульфа весьма сходно последование елеопомазания в так называемом liber pontificale Tilianum (VIII в.) 39 и в других памятниках 40 . В этом памятнике, после исповеди и разрешения больного от грехов, предписывается следующее: „и тогда священники во- первых окропляют соль и св. воду и кропят ею при антифоне: „Господи окропиши мя: помилуй мя Боже“. (Молитва): Господи Боже, рекший чрез ап. Иакова... Больной преклоняет колена и стоит по правую руку священника и поют следующие антифоны: „Исцели Господи больного сего, которого сокрушены кости. Господи, да не яростью...” Затем следуют 2, 3, 4, 5 и 6 краткие молитвы. Далее следует помазание каждым из священников известных частей тела с произнесением положенной при этом молитвы (7-я) и кроме того различных формул, смотря по помазуемой части тела; всех помазаний 15. В заключение сравнительно пространная молитва возложения рук. В медиоланском последовании св. Амвросия 41 , отличающемся от всех вышеизложенных, хотя и не чуждом вставок из римского служебника, находится следующее: сначала предписываются покаянные псалмы с литанией, если есть время; если же нет, то читается довольно пространная молитва возложения рук, причем возлагают на больного руки все присутствующее пресвитеры. Затем следует помазание семи главных членов больного с известною формулою. В заключение молитва: „Господи Боже, рекший чрез св. ап. Иакова“, с присоединением некоторых других молитв, произносимых всеми пресвитерами с распростертием рук; три из этих молитв заимствованы из последования римской церкви. Весьма замечательною краткостью отличается последование елеопомазания в сакраментарие Григория Вел. В древнейших списках этого сакраментария 42 оно состоит только из шести довольно кратких молитв и не более как из двух псалмов (6-го и 50-го); нет ни рубрик, ни литаний, ни семи покаянных псалмов; не означено и формулы помазания; не существует и известной молитвы: Deus, qui per apostolum tuum Jacobum; не предписывается и возложение рук. Во всех этих древних западных памятниках обращает на себя внимание стремление последования таинства елеопомазания к восприятию семеричного числа молитв. Между тем как описание Теодульфа не дает права предполагать в последовании галликанских церквей более двух или трех молитв, в рассмотренных сакраментариях: сицилийском, римском и отчасти медиоланском мы находим или прямо 7 молитв (в сицилийском) или 6 (в римском), или, по крайней мере, помазание семи членов больного, откуда уже близок переход к семи молитвам (в амвросианском). Здесь же встречаем и молитву на возложение рук и притом в заключение последования (в сицилийском). Всё это показывает, что последование таинства елеопомазания с VII или VIII в. начинает обретать тот вид и тип, с каким оно является в православной восточной церкви в настоящее время. |
| Глава 11 1. Победа Иисуса Навина над царями северного Ханаана при водах Меромских. 10. Взятие и сожжение Асора. 16. Завоевание всей Ханаанской земли. 21. Новое поражение енакимов. Нав.11:1 . Услышав сие, Иавин, царь Асорский, послал к Иоваву, царю Мадонскому, и к царю Шимронскому, и к царю Ахсафскому, Во главе нового оборонительного союза из царей северного Ханаана стал Иавин, царь Асора, бывшего главным здесь городом ( Нав.11:10 ). Имя Иавин, значащее «мудрый», было, по всей вероятности, не личным, а наследственным именем асорских царей (вроде «фараон» или «цезарь»), почему это же имя носит и гораздо позднейший царь от этого города ( Суд.4:2 ). О месте Асора (по-еврейски Хацор), принадлежавшего впоследствии Неффалимову колену ( Нав.19:36 ), из «Древностей» И. Флавия (Иуд.Древн. 5:5, 1) известно, что он находился выше ( πρκειται) Самохонитского озера (т.е. Мером), но где именно, доселе не установлено с точностью; более вероятным признается то, что он находился верстах в 3 (2 английские мили) к юго-востоку от Кедеса на отдельно стоящем холме, который носит в настоящее время название Телль Хара или Харрави, и на котором сохранились остатки крепости и других построек из необтесанных камней 105 . Мадон по еврейскому тексту и многим греческим спискам, Маррон по Ватиканскому и Амвросианскому спискам неизвестен также с достоверностью по своему географическому положению, предположительно местом его признается, на основании начертания его в греческих списках, деревня Марон в 2 часах пути к северо-западу от Кедеса. Шимрон по еврейскому тексту, в большей части греческих списков Сомерон или Симоон, принадлежавший потом Завулонову колену ( Нав.19:15 ), указывается, предположительно (Робинсоном и др.), в Симуньэ на запад от Назарета, другими – в Семирьэ к северу от Акко. Ахсаф (в греческих списках Азиф, или Ахив), бывший потом пограничным городом Асирова колена ( Нав.19:25 ), не определен равным образом по своему положению; предположительно его местом признают (Робинсон) то Кесаф близ Ливанских гор, почти параллельно Тиру, то Акко или Кайфу (Tristram). |
| Ambroise de Milan. Hymnes/Texte établi, traduit et annoté sous la direction de J. Fontaine par J.-L. Charlet, S. Y.-M. Duval, J. Fontaine, A. Goulon, M.-H. Jullien, J. de Montgolfier, G. Nauroy, M. Perrin, H. Savon. P., 1992. Ambrogio. Inni/Trad. di M. Santagostini, introd. di C. Carena. Milano, 1992. S. Ambrogio. Inni/Introd., trad. e comm. di A. Bonato. Milano, 1992. (Letture cristiane del primo millennio; 12). Ambrogio. Inni/A cura di M. Simonetti. Firenze, 1988. (Testi e traduzioni). Gli Inni di Sant’Ambrogio/Ed. da G. Del Ton. Venegono: La Scuola Cattolica, 1940. Diehl E. Inscriptiones Latinae Christianae ueteres. T. 1. Berolini, 1925. Гимны святителя Амвросия Медиоланского // Амвросий Медиоланский . Две книги о покаянии. М., 1997. С. 188193. Св. Амвросий Медиоланский . Песнопения/Пер. с латинского и предисл. П.И. Цветкова . Сергиев Посад, 1891. Св. Амвросий Медиоланский . Те Deum laudamus/Переложение В. Никитина//Чаша. 1990. 11. С. 1415 43 . Сборник церковных песнопений/Предисл. А. Куличенко. Рим; Люблин, 1994. С. 115117, 121, 124, 127128, 255258. Вечерняя песнь. Песнь о мучениках. Песнь на третий час/Пер. С.С. Аверинцева //Памятники средневековой латинской литературы IVVII вв. М., 1998. С. 5558. Апель В. Григорианский хорал/В кратком изложении-переводе Т.С. Кюрегян//Кюрегян Т.С., Москва Ю.В., Холопов Ю.Н. Григорианский хорал: Учебное пособие. М.: Московская гос. консерватория имени П.И. Чайковского, 2008. С. 1139. Герцман Е.В. Византийское музыкознание. Л.: Музыка, 1988. Герцман Е.В. Гимн//Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136. Грацианский М.В., Заиграйкина С.П., Лебедев С.Н., Никифорова А.Ю., Скурат К.Е. , Фокин А.Р. , Э.П. С. Амвросий Медиоланский //Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 119135. Жданова А. Н. Св. Амвросий Медиоланский и его гимны: Дис. ... канд. иск.: 17.00.02. Новосибирск, 2000. Лебедев С.Н., Никитин С.И. Амвросианское пение//Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 117118. Лебедев С.Н., Поспелова Р.Л. Musica Latina: Латинские тексты в музыке и музыкальной науке. СПб., 2000. |
| Православные принимают это перстосложение за близкое к именословному, раскольники – за двуперстное; на самом деле со всею вероятностью должно видеть в нем древнее перстосложение крестовидное. они начали быть принимаемы в позднейшее время, а нечто другое. Закончим нашу статью речами об этом. По своему происхождению и первоначальному значению перстосложенные руки на иконах составляют символ или условный, принятый иконописцами, знак того, что лица, изображаемые на иконах с таковыми руками (Спаситель или какой либо святой) говорят (благовествуют, проповедуют), т. е. должны быть представляемы нами как говорящие (благовествующие, проповедующие). Обычай употреблять перстосложенные руки как символ или условный знак того, что изображаемое лицо должно быть представляемо говорящим, или обычай изображать говорящие лица с перстосложенными руками введен еще живописцами дохристианскими и взят ими с живой действительности. Ораторы греческие и римские, восходя на кафедру, приглашали слушателей к молчанию и вниманию и вместе приветствовали их посредством поднятия и потрясания перстосложенной руки, а равным образом и во время самого произнесения речей жестикулировали посредством разнообразного перстосложения 52 . Сохранились до настоящего времени списки классических или языческих произведений, украшенных миниатюрами, на которых лица говорящие изображены с поднятыми и перстосложенными руками совершенно так, как это на иконах и вообще на живописных изображениях христианских: Мартиньи в своем Словаре указывает на творения Гомера, находящиеся в Миланской амвросианской библиотеке, и на Энеиду Виргилия, находящуюся в Ватиканской библиотеке (под сл. Benir, р. 85 col. 1); мы со своей стороны можем указать на рукопись творений Диоскоридеса, находящуюся в Венской императорской библиотеке, рисунки которой напечатаны у Несселя в Описании рукописей библиотеки 53 . Известны примеры поднятых и перстосложенных рук на произведениях и скульптурных 54 . Что в христианской иконографии перстосложенные руки первоначально употреблялись с тем же значением, с каким они употреблялись в иконографии дохристианской, на это мы имеем и словесные свидетельства и свидетельства памятников. |
| О взаимовлияниях с галликанским обрядом свидетельствует, напр., сходство молитвы praefatio мессы на Рождество Христово в беневентанском Миссале X в. (Benev. VI. 33) с аналогичной молитвой в галликанской традиции (Missale francorum/Ed. L. K. Mohlberg. R., 1957. P. 171, 174). Сохранились рукописи (напр., Vat. Ottob. lat. 3), содержащие песнопения с беневентанской нотацией, надписанные как «амвросианские» (cantus ambrosianus). Хотя из сообщения о запрещении папой Стефаном X († 1058) «амвросианского пения» в Монте-Кассино следует, что в этом регионе и в эту эпоху «амвросианским» могли называть всякое пение, отличное от рим. (Chronicon Cassinense. II 94), исследователи находят в этих рукописях амвросианские (а также визант.) элементы. Характерные для миланской традиции обозначения интроита и оффертория - «ingressa» и «offerenda» - засвидетельствованы и в памятниках Б. о. (напр. в Градуалах: Benevento. Archivio di Stato. VI. 40, VI. 38, VI. 35). Схожей с амвросианской является и беневентанская схема воскресных евангельских чтений. Влияние визант. обряда имело место, вероятно, в VI-VIII вв. (в этот же период визант. песнопения появились и в пасхальной вечерне старого рим. обряда), проявилось в наличии в беневентанских рукописях (напр. Vat. lat. 4470, X в.) антифонов на поклонение Кресту в Великую пятницу на лат. и греч. языках, к-рые являются заимствованиями из визант. обряда, напр. «O quando in cruce confixerant» - «λδβλθυοτεΟτε[σε] σταυρ προσλωσαν» ( - тропарь 2-го гласа на 9-м часе Великой пятницы) ( Wellesz. P. 72-73). Ист.: Baumstark A., Dold A. Vom Sakramentar Comes und Capitulare zum Missale. Beuron, 1943; Le Codex 10673 de la Bibliothèque Vaticane, Fonds Latin (XIe siècle). S. l., 1931. Berne, 1971r, 1995r (Paléographie musicale; 14); Le codex VI. 34 de la Bibliothèque capitulaire de Bénévent (Xie-XIIe siècles). Tournai, 1937. (Paléographie musicale; 15); Gamber K. Codices liturgici latini antiquiores. Fribourg, 1968. Pars 2. P. 77-78, 217, 253; Loew E. A. A New List of Beneventan Manuscripts//Collectanea vaticana. 1962. T. 2. P. 211-244; Huglo M. Liste complementaire de manuscrits bénéventains//Scriptorium. 1964. T. 8. P. 89ff.; Le Missel de Bénévent VI-33/Introd. par J. Hourlier, tables par J. Froger. Berne, 1983. (Paléographie musicale; 20); Les Manuscrits en écriture bénéventaine de la Bibliothèque capitulaire de Bénévent. P., 1984. Vol. 1.; Ottawa; P.; Turnhout, 1997. Vol. 2, 3; Beneventanum troporum corpus/Ed. J. Boe and A. E. Planchart. Madison (Wis.), 1989-1994. 2 vols; Benevento, Biblioteca capitolare: [Codex] 40: Graduale/A cura di N. Albarosa e A. Turco. Padova, 1991; Les témoins manuscrits du chant bénéventain/[Sous la dir. de] T. F. Kelly. Solesmes, 1992. (Paléographie musicale; 21). |
|
|
