| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла А. Гастуэ. Фотография. ХХ в. [франц. Gastoué] Амеде Анри Гюстав Ноэль (19.03.1873, Париж - 1.06.1943, Кламар), франц. музыковед. Обучался в Парижской консерватории, а затем в «Schola cantorum» (Париж) игре на фортепиано (педагог А. Деландр) и органе (А. Гийман), гармонии (А. Лавиньяк) и композиции (А. Маньяр). Под влиянием аббата Жозефа Потье, стоявшего у истоков возрождения григорианского пения, заинтересовался этой и др. средневек. певч. традициями. С 1896 по 1905 г. был главным редактором «Revue du chant grégorien», первого франц. периодического издания, посвященного церковному пению. С 1898 г. Г. читал лекции по церковному пению в «Schola cantorum», в 1899-1900 гг. был руководителем хора в ее авиньонском филиале. Параллельно Г. начал заниматься архивными разысканиями в различных библиотечных собраниях. По просьбе В. д " Энди, одного из основателей и директора «Schola cantorum», в 1900 г. Г. возвратился в Париж и стал читать лекции и публиковать статьи по церковному пению и по более поздним средневек. муз. жанрам. Более 20 лет был секретарем издававшегося «Schola cantorum» ж. «Tribune de Saint-Gervais». В 1905 г. папа Пий X назначил его консультантом комиссии по работе над новым ватиканским изданием литургических певч. книг под началом Потье. Его кн. «Истоки римского церковного пения» (Les origines du chant romain: L " antiphonaire grégorien. P., 1907) была удостоена премии Академии надписей и изящной словесности. В 1908 г. Г. был посвящен в рыцари ордена св. Григория. С 1911 г. лектор Католического ин-та и преемник Потье на посту профессора в Малом коллеже св. Станислава. Кроме того, он преподавал в лицее Монтеня (1904-1914) и в Школе высших социальных наук, директором муз. отд-ния к-рой был Р. Роллан. В 1934-1937 гг. и с 1939 г. президент Французского об-ва музыковедения. Удостоен учрежденной Католическим ин-том премии Бернье (1935) и ордена Почетного легиона (1938). Г. написал неск. практических пособий по григорианскому пению, а также ряд исследований, посвященных связям между этой и более ранними (евр., сир., визант., амвросианской) певч. традициями. Он одним из первых писал о вост., а не эллинистическом происхождении григорианского пения. Из работ Г. по визант. музыке научную ценность сохраняют исследования конкретных рукописей. Помимо церковных песнопений Г. издавал средневек., ренессансную и барочную музыку др. жанров. Он также является автором многочисленных хоровых церковных сочинений, оперы «Жанна д " Арк» и оратории «Мистерии Розария» (на собственный текст). |
| Со временем Кристина становится душой движения за сохранение в неприкосновенности богослужения на латинском языке и амвросианского пения, сформировавшего грегорианский хорал. В 1966 году она собирает подписи (к адресованному Папе письму) знаменитых деятелей культуры и искусства в защиту священной старины. Однажды Кристина зашла в одну из православных церквей в Риме. В этом храме она открыла для себя сокровища византийского обряда. Кристина была покорена неповторимой торжественностью богослужения, богатством священнических риз и облачений, величавой торжественностью древней славянской речи. Кристина стала регулярно посещать богослужения в православном храме, возжигать свечи перед древними византийскими иконами, молиться перед иконостасом, восхищаться светоносностью византийских мозаик. “Думаю, - сообщает она близкой подруге, - что только славяно-византийская литургия, благодаря своей особой светоносности, в состоянии ввести дух человеческий в новое измерение”. Соприкосновение с православной Литургией для Кристины стало также первой встречей с Россией. Разумеется, она и прежде хорошо знала русскую литературу, поэзию и музыку. Однако на этот раз внимание ее привлекли труды русских религиозных писателей, в частности, о. Павла Флоренского. Вскоре она получила долгожданную посылку из Москвы. В ней был иллюстрированный каталог русских икон. Кристина подолгу и с любовью вглядывалась в лики, чье совершенство навечно запечатлели русские иконописцы. Она трепетно восхищалась каждым жестом, каждой фигурой, сценой, созданной подвижническим трудом художников при строжайшем соблюдении канонов первоначально византийского, а затем и древнерусского искусства. Ее взгляд долго задерживался на иконе, изображающей таинственную женскую фигуру, облаченную в красное и увенчанную короной. Это был образ Софии Премудрости Божьей. Джузеппина Адзаро вспоминает: “Открытие русской духовности наложило отпечаток на всю ее жизнь... Она интуитивно почувствовала, что русская духовность может стать источником энергии для европейской цивилизации. Она зажгла в наших душах пламя, что что определило последующую деятельность многих из нас”. |
| В исследовании Металлова «Очерк истории православного церковного пения в России» указывается на своеобразие ритмических форм церковной музыки, подчиненных «художественно-свободному, неравномерному по строению или несимметричному» ритму силлабического стиха (так! – П.У) священно-поэтической прозы, «где каждая стопа почти всегда непохожа на ближайшую, где метр постоянно меняется сообразно с свободным течением священно-поэтической речи» 246 . Металлов отмечает наличие в григорианском пении, в отличие от амвросианского, особого, «высшего, более художественного» ритма. В то время как греческое пение Металлов связывает с влиянием просодического ритма, ровное, плавное григорианское пение (cantus planus), по его мнению, отличает ритмическая система, выраженная «в закономерности и художественности построения между собою и в отношении к целому отдельных мелодических частей, или мелодических строк, напева каждого песнопения в отдельности» 247 . Металлов отмечает, что этот особый ритм в еще большей мере характеризует православный знаменный распев. При этом мелодические строки напева рифмуются «как бы в стихотворной форме» 248 . Современные исследователи на основе анализа дошедших до нашего времени рукописных источников склоняются к выводу, что средневековая запись музыки была лишь моделью, с которой сообразовывался исполнитель (Лео Трейтлер). Песнопения григорианского хорала и знаменного роспева представляют собой музыку устной традиции. Даже с появлением письменной фиксации в виде все более детализировавшейся невменной записи они продолжают функционировать как импровизационное искусство на основе письменного текста. И если в фольклоре, как в чисто устной практике, принцип интонационного параллелизма служит средством фиксации текста, то при наличии письменного текста псалмодическая дуга постепенно утрачивает свои мнемонические функции и становится средством отчленения строк стихов. Например, при рассмотрении организации песнопений знаменного роспева может быть применен принцип построчной фиксации образцов, где в каждой строке выделяются иктовая (инициальная, арсис), срединная (речитативная) и каденционная зоны. |
| Несколько ближе если не к пониманию, то хотя бы к предчувствию понимания данной проблемы подходит музыкально-историческая концепция, разрабатываемая М.Г. Харлапом и его учеником М.А. Аркадьевым. Эти авторы не занимаются рассмотрением процесса становления звуковысотных отношений, но выдвигают генетическую теорию ритма, согласно которой в истории музыки следует различать три стадии: 1) стадию интонационного ритма первичного архаического фольклора, 2) стадию квантитативной, времяизмерительной ритмики устной профессиональной, но еще синкретической традиции, 3) стадию акцентно-тактовой ритмики музыки, как уже самостоятельного искусства периода господства письменности и книгопечатания. Эффективность работы данной исторической концепции, учитывающей не только акустический аспект музыкального феномена, но принимающей во внимание и обусловленность данного феномена текстовыми структурами, а потому крайне успешно объясняющей многие узловые моменты истории музыки, начинает давать заметные сбои при анализе мелодического материала, относящегося ко времени становления богослужебных певческих систем – григорианики и византийского осмогласия. Наблюдающиеся здесь нарушения логики стадиального развития авторы вынуждены объяснять при помощи таких весьма высокопарных понятий, как «парадоксальность», «принципиальная амбивалентность и дуалистичность средневековой культуры», «социально-психологический шок» и т.д. В конечном итоге выдвигается идея «энергичной варваризации антично-христианского наследия». Примером практического приложения этой идеи может служить следующая выдержка из работы М.А. Аркадьева «Временные структуры новоевропейской музыки»: «Амвросианские гимны были метрическими, то есть квантитативными по временной структуре. Латинские стихи, используемые церковью и в поздней античности, и в средние века часто принадлежали даже уже к следующей стадии – акцентной. Но григорианское пение и невменная нотация являются скорее всего примером влияния архаического фольклора на церковную музыку: григорианский хорал, с его ритмом дыхательного типа и синтаксическим параллелизмом, пришедший на смену амвросианскому пению, вопреки логике стадиальной непрерывности, принадлежит к стадии интонационного ритма, а невменная нотация с ее идеографической структурой представляет собой гораздо более архаичный тип записи, чем развитая буквенная нотация, которой фиксировались амвросианские гимны в поздней античности» 40 . |
| Евангельские чтения для воскресений Великого поста полагались те же, что и в амвросианском и древнем рим. (догригорианском) обрядах: во 2-е воскресенье - о самарянке, в 3-е - об Аврааме, в 4-е - о слепом, в Страстное воскресенье (Dominica de passione) - о воскрешении Лазаря. Для Пальмового воскресенья имелось 2 формуляра мессы: Missa sicca (Сухая месса) и Missa palmarum (Пальмовая месса), за ней следовала Missa de passione (Страстная месса). В Страстную пятницу совершались 2 поклонения Кресту. В Великую субботу звучало 6 чтений, между 5-м и 6-м происходило освящение свечи. Это последование записывалось на особом пергаменном свитке, носящем название «Exultet» (incipit пасхального гимна, исполнявшегося диаконом); длина такого свитка могла превышать 6 м, известны образцы: XI в. из Бари (Bari I) и Монте-Кассино (хранится в Ватиканской б-ке; см. в изд.: Le Codex 10673. P. 447), XII-XIII вв. из Трои (Troia III). Музыкальные особенности Нотация, используемая в Антифонарии как для мессы, так и для оффиция, соответствует древней рим. и отличается от григорианской. Беневентанское пение в отличие от григорианского не имело системы осмогласия . Мелос беневентанских песнопений характеризуется небольшим амбитусом (4-5 ступеней), частой повторяемостью муз. фраз и каденций, преобладанием поступенного движения, подвижностью и отсутствием жесткой зависимости от словесного текста. Всем песнопениям, независимо от их литургической функции и жанра, свойствен орнаментальный стиль. Диакон с амвона провозглашает пасхальный гимн «Exultet». Миниатюра. Богослужебный свиток беневентанского обряда (Troia III). XII–XIII вв. Для Б. о. было характерно сохранение архаических рим. литургических особенностей (прежде всего относящихся к предпасхальному периоду церковного года), вышедших из употребления в Риме уже в VII в. Среди таких особенностей можно отметить отсутствие в Градуале мессы «Omnes gentes» (Все народы) в ряду воскресений после Пятидесятницы, а также назначение в нек-рые дни 3 литургических чтений на мессе. В целом чин воскресений после Пятидесятницы соответствует чину, содержащемуся в Лекционарии (Comes) из Вюрцбурга, структура к-рого восходит к догригорианской практике ( Hesbert. Les séries d " evangiles). Григорианская традиция церковного пения повлияла на беневентанскую не позднее нач. IX в.: с этого времени встречаются местные службы, мелос песнопений к-рых составлен по рим. образцам. В песнопениях, содержащихся в Миссалах и Градуалах XI-XII вв., пересеклись 3 певч. традиции: старая беневентанская (до IX в.), рим. григорианская и подражающая ей южноиталийская, синхронная этим памятникам. |
| 1 Идея (Ida_ea) есть одно из названий Реи Цибелы, матери богов. 2 Аллия — небольшая впадающая в Тибр речка, где римляне потерпели решительное поражение от галлов в 390 г. до Р. Хр. 3 Разумеются обвинения христиан в ядении человеческого мяса. 4 Обвинение христиан в почитании головы осла, по словам Тертуллиана, распространено Тацитом, который в своей истории говорил об иудеях, будто иудеи, истомленные жаждою во время странствования в пустынях Аравии, нашли источник по указанию ослов и за то боготворили осла. Это мнение распространено и на христиан, по смешению их с иудеями. Тертул. Apolog. 16; ad nat. 1, п. 5 В подлиннике: ferunt ipsius antistitis ae saserdotis colere genitalia. Поводом к такому обвинению послужило, вероятно, уважение к пастырям церкви, как духовным отцам, целование их руки и особенно припадание кающихся на коленях пред пресвитерами. 6 Т. е. Корнелия Фронтона, который был родом из Цирты в Нумидии и написал сочинение против христиан. Он был преподавателем латинской словесности у Марка Антонина и — Луция Вера. Его сочинения недавно стали известны, после того как кардинал Май, открывший их в Амвросианской библиотеке издал в свет под заглавием Corn. Frontonis opera incdita cura epistolis item ineditis Antonini pii, M. Avrelii, L. Veri et Appiani. г. Но здесь нет речи против христиан. 7 День солнца — воскресение. Римляне называли дни недели в честь планет, которое сохранилось во многих современных романских языках, например, английское sunday. 8 Об этом изречении Сократа упоминают Лактанций (Lib. III, с. 19) и Iepohuм (Apol. adv. Rufin. 8). Сн. Ксеноф. Memorabil. 9 Систр — металическая погремушка у египтян, употребляется при служении Изиде для оплакивания пропавшего Озириса. 10 Кинокефал или Анубис — египетский бог в виде человека с головою собаки, спутник и страж богов подобно греческому Меркурию. 11 Галлы — оскопленные жрецы Цибелы. 12 Эти слова Октавия о кресте выражают то, что христиане не поклоняются кресту так, как представлял это Цецилий, т. е. как язычники покланяются своим идолам, и сами не ищут быть распятыми на кресте, хотя не отказываются страдать за свою веру. Информация о первоисточнике При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна. Преобразование в форматы epub, mobi, html " Православие и мир. Электронная библиотека " ( lib.pravmir.ru ). |
| Mai, Juin, Juillet, Aout 1884). Другие примеры появления свастики, читатель найдет в статье г-на Стасова: «Катакомба с фресками, найденная в 1872-м г. близ Керчи», стр. 261, примечание в Отчете Имп. Археологической Комиссии за 1872 год. 975 В другом городе Италии, именно, в Сипонте в Апулии, один из его епископов I-ro ст., родственник Византийского императора Зенона, призвал художников из Константинополя. (Etudes sur 1’Histoire de la Peinture et de l’Iconographie chretiennes par E. Munzt). 977 Как, например, в церкви Козмы и Дамиана в Риме или в Софийском соборе в Киеве до постановки иконостаса. 979 Они известны по копиям г. Papety, сохраняющимся, частью в Парижской библиотеке, частью у г. Sabatier во Флоренции, который охотно их показывает. Копии с нескольких рисунков Р. Papety находятся в христианском музее Академии Художеств в Петербурге. 982 Первая из этих рукописей находится в Амвросианской библиотеке в Милане; вторая – в Ватиканской в Риме (Agincourt, Peinture, tav. 20–25). 987 Оно описано во 2-ой части этого сочинения. В последнее время Cavalcaselle (Storia della pittura in Italia dal Secolo 2-do al Secolo XYI t. I, p. 85 Firenze 1875) говорит, что «распятие это, как видно по его характеристике, было написано после XII-ro столетия, и позже возобновлено во многих местах»; но какие именно эти отличительные черты, на основании которых Cavalcaselle делает вышеприведенное заключение, он не объясняет. Можно, напротив, указать на многие подробности этой сцены, дающие нам право предположить, что она была исполнена гораздо раньше XII-ro столетия. Так, например, Христос представлен на кресте в тунике, падающей до ног, с короткими рукавами – Colobium; а нам известно, что в самых древних примерах изображения распятия, на Христе подобного рода одежда. Это мы видим, например, на медальоне, посланном папой Григорием Великим Теодолинде, королеве Ломбардской VI-ro столетия (см. часть 2), на кресте сокровищницы города Монцы, того же времени и т. д., одним словом, постоянно до XI-ro столетия, когда длинная одежда заменяется родом передника, от пояса до колен. С тех пор, как этот манускрипт перешел на запад, может быть, даже и раньше, в миниатюрах его были сделаны некоторые незначительные поправки, вероятно, и краски были, местами, подживлены, но общее этой живописи имеет очень древний характер, так, например, апостолы представлены иногда без нимба и сияние Спасителя ни разу не разделено крестом. Можно, потому, предположить, что эти миниатюры одновременны с текстом. Если считать барельефы на дереве, украшающие дверь церкви святой Сабины в Риме, в которых также изображено распятие, -го столетия, как предполагают некоторые архелоги (см. Revue Arch. Juin 1877, статью г. Кондакова), то распятие, представленное в миниатюрах Сирийского евангелия, не составляет первый, а второй по времени, дошедший до нас, пример изображения этой сцены. |
| 1848 . H. A. Daniel (лютеранин, ведущий немецкий специалист по литургиям): Codex Liturgicus ecclesiae universae in epitomem redactus. Lips., 1847 sqq. 4 vols. (vol. i содержит римские, vol. iv – восточные литургии). Fr. J. Mone (католик): Lateinische и. Griechische Messen aus dem 2 ten his 6 ten Jahrhundert. Frankf. a. M., 1850 (с ценными трактатами о галликанской, африканской и римской мессе). J. М. Neale (ум. в 1866, лучший англиканский специалист по обрядам и литургии, ежедневно в течение тридцати лет изучавший восточные литургии и знавший их чуть ли не наизусть): Tetralogia liturgica; sive S. Chrysostom, S. Jacobi, S. Marci divinae missae: quibus accedit ordo Mozarabicus. Lond., 1849 . Его же: The Liturgies of S. Mark, S. James, S. Clement, S. Chrysostom, S. Basil, or according to the use of the churches of Alexandria, Jerusalem, Constantinople. Lond., 1859 f. (в греческом оригинале и в английском переводе, со вступлением и приложениями, еще одно издание – Lond., 1859). См. также его History of the Holy Eastern Church. Lond., 1850; вступление ко второму тому; а также очерки о литургии и истории церкви, Lond., 1863 . (Последний труд, посвященный московскому митрополиту Филарету, представляет собой сборник из различных ученых трактатов автора: о римском и галликанском служебнике, церковных сборниках, мозарабской и амвросианской литургии, литургических цитатах и т. д.). Мы уже упоминали похожий по духу труд богослова из английской епископальной церкви Фримена ( Freeman ), который также много пишет о древних литургиях, в основном западных, в то время как Нил уделяет особое внимание восточному ритуалу. (См. также Bunsen : Christianity and Mankind, Lond., 1854, vol. vii, который содержит Reliquiae Liturgicae; а также труды ирвингиан : Readings upon the Liturgy and other Divine Offices of the Church. Lond., 1848 – " 54; Höfling : Liturgisches Urkundenbuch. Leipz., 1854.) С. A. Hammond : Antient Liturgies (со вступлением, примечаниями и литургическим глоссарием). Oxford, 1878. Сн. A. Swainson : Greek Liturgies, chiefly from Original Sources. Cambridge, 1884. |
| Насколько сохранились в теперешнем нашем нотном октоихе основные первоначальные мелодии, положенные Дамаскиным, сказать нельзя, потому что до нас не сохранился не только нотный осмогласник последнего, но и музыкальные положения ближайшего к нему времени. Но что современное нам церковное пение держится на основе древней мелодии, это доказывает связь нынешнего осмогласника с его оригиналом и путь исторического предания. Церковное пение западной церкви основывается на том же музыкальном законе, что и пение восточной церкви, приведенное в строгую систему Иоанном Дамаскиным . Оно стояло в тесной связи с историею пения на востоке и заимствовано от греков, как и церковная гимнография. Амвросий Медиоланский ввел в своей церкви употребление четырех главных напевов или ладов: дорийского, фригийского, лидийского и миксолидийского и на основе их построил певческую мелодию церковных гимнов в своей церкви. Но амвросианское пение вскоре подверглось искажениям в церковной практике, потеряло свою простоту и чистоту, так что ко времени Григория Вел. (VI–VII вв.) уже потребовалась настоятельная необходимость в улучшении церковного пения, и Григорий много потрудился на этом поприще и приобрел на западе литургическую известность. К четырем гласам или ладам амвросианского пения он прибавил еще четыре, и таким образом и в западной церкви было введено осмогласие по образцу восточной. Нельзя сказать, чтобы метода, введенная Григорием, отличалась звучностию и приятностию. Его cantus planus–haneb ровный был направлен к ограничению новых и изысканных мотивов светского пения и состоял из сочетания тонов более или менее однозвучных и одинаковой продолжительности, без всяких голосовых извитий и повышений. Это пение было в своем роде музыкальная декламация, пение унисонное. Многие из позднейших историков церковной музыки восставали против так называемого григорианского пения, находили его сухим, безжизненным, чуждым всяких возбуждающих мотивов. И оно было действительно таким в музыкальном отношении. Чтобы обезпечить судьбу введенной им системы церковного пения, Григорий основал большую школу близ Рима, где обучались музыке и пению дети бедных родителей. Они получали здесь содержание из церковных сумм, а более успевающие из них достигали высших иерархических степеней. Школа, устроенная Григорием, в свое время пользовалась большою известностию и привлекала многочисленных учеников из разных стран. По образцу ее построены были другие в меньших городах, и миссионеры западные распространяли григорианское пение в Германии и Британии. |
| 1990). Отдельные элементы франк. Г. С. вошли в состав приложения к Hadrianum, сделанного Бенедиктом Анианским ( 821) (см. ст. Григория Сакраментарий ), в Романо-германский Понтификал X в. и в литургические книги амвросианского обряда . В X в. появились рукописи, к-рые иным образом соединяли смешанный Г. С. и Сакраментарий Григория (Hadrianum c добавлением Бенедикта). Полного списка этих рукописей до сих пор не существует (см. для Франции: Bourque. 1958. Vol. 2/2. P. 253-385). Среди наиболее важных - Сакраментарий св. Ведаста (2-я пол. IX в.), Кентерберийский Миссал из аббатства св. Августина (X-XI вв.), Латеранский («монашеский») Миссал (XI-XII вв.). Памятники этого типа послужили переходным звеном к рим. Миссалу XIII в. (на основании к-рого в свою очередь было подготовлено первопечатное издание 1474). Т. о., из «геласианской» традиции посредством франк. книг в рим. Миссал перешли службы воскресений после Богоявления и периода Пятидесятницы, а также ряд др. молитв и чинов. Ист.: Liber Sacramentorum Romanae Aeclesiae ordinis anni circuli/Ed. C. Mohlberg etc. R., 1960, 19682, 19813. (Rerum ecclesiasticarum documenta. Ser. Maior, Fontes; 4); Liber Sacramentorum Gellonensis/Ed. A. Dumas, J. Deshusses. Turnholti, 1981. 2 vol. (CCSL; 159-159A). Лит.: Baumstarck A. Untersuchungen//Die älteste erreichbare Gestalt des Liber Sacramentorum anni circuli der römischen Kirche/Hrsg. K. Mohlberg. Münster, 1927. (LQF; 11-12); Bourque E. Étude sur les sacramentaires romains. Vat., 1949-1958. 3 vol. (Studi di antichità cristiana; 20, 25); Gamber K. Sakramentartypen. Beuron, 1958; Chavasse A. Le sacramentaire gélasien. P., 1958; idem. Le sacramentaire gélasien du VIIIe siècle: Ses deux principales formes//Ephemerides Liturgicae. 1959. Vol. 73. P. 249-298; idem. Le Sacramentaire dans le groupe dit «Gélasiens du VIIIe siècle». Steenbrugge, 1984. 2 vol. (Instrumenta Patristica; 14A-B); Coebergh C. Le sacramentaire gélasien ancien, une compilation des clercs romanisants du VIIe siècle//AfLW. 1961. Bd. 7. S. 45-88; Thompson J. D. The Contribution of Vat. Reg. 316 to the History of Western Service Book//StPatr. B., 1975. Bd. 13. S. 425-429. (TU; 116); Moreton B. The 8th-Cent. Gelasian Sacramentary. Oxf., 1976; Vogel C. Medieval Liturgy: An Introd. to the Sources. Wash., 1986; Kl ö ckener M. Sacramentarstudien zwischen Fortschritt und Sackgasse//AfLW. 1990. Bd. 32. S. 207-230; Metzger M. Les Sacramentaires. Turnhout, 1994. |
|
|
