| Несколько позже, осмысляя содержание Псалтири и соотнося его с опытом церковного пения, Августин делает еще один важный шаг в понимании эстетической сущности музыки. Он приходит к осознанию юбиляции (jubilatio) в качестве важнейшей и наиболее высокой формы музыкального искусства. Под юбиляцией Августин имеет в виду ликующий напев без слов, направленный на восхваление Бога 243 . Юбиляция, или, на Востоке, аллилуйя (λληλοα от древнееврейского халлелуйя – хвалите Бога), – это восторженно-ликующего характера голосовые импровизации, украшенные мелизматическим распеванием гласных, чаще всего на слово «аллилуйя», особенно на его последний слог. В христианство аллилуйя пришла из культовой практики семитских народов и с IV в. получила широкое распространение в церковном культе 244 . На Западе пение аллилуйи ввел Амвросий Медиоланский , и оно, постепенно развиваясь, процветало в западной музыке вплоть до Генделя, Баха, Моцарта, а в церковном православном пении – до П. И. Чайковского (в его «Всенощной, «Литургии»). Именно аллилуйя произвела сильное впечатление на Августина в амвросианской церкви, и он попытался осмыслить сущность этого чисто музыкального явления и понять его роль и место в порядке человеческого бытия. Августин, как показал еще Г. Аберт, глубже других почувствовал сущность юбиляции, «он дал Церкви научное обоснование так сильно отклоняющегося от ее основных принципов способа пения» 245 . Здесь гиппонскому епископу, пожалуй, впервые в его теоретических штудиях об искусствах, приходится признать, что юбиляция – это та музыкальная форма, которая проистекает непосредственно из эмоциональных глубин души. Ratio как некая разумно-рассудочная деятельность не участвует в этом процессе. «Юбиляция ведь, т. е. невыразимая [словами] хвала, исходит только от души» (Епаг. in Ps. 150, 8 ); «тот, кто поет в юбиляции (qui jubilat). не произносит слов, но лишь одними звуками без слов выражает ликование; голос же есть ликование всеведущего духа, выражающее насколько возможно аффект, не постигаемый чувством» (99, 4). |
| система осмогласия была заимствована из Византии в VIII в. для григорианского пения , будучи адаптирована каролингскими теоретиками к существовавшей местной традиции литургического пения (древнейший источник - тонарий из Сен-Рикье: Paris. Bibl. Nat. 13159, между 795 и 800). Более ранние зап. церковномуз. традиции - староримское и амвросианское пение - не вполне подчинялись этой системе. 8 ладов могли классифицироваться как по греч. 4-частной системе (protus, deuterus и т. д.) с разделением попарно на автентические и плагальные, так и по сквозной лат. системе (primus, secundus... octavus). В контексте передаваемой зап. теоретиками традиц. версии происхождения 8 ладов из 4 «старых» («греческих», т. е. визант.) ладов автентический понимался как первичный, подлинный, а плагальный - как вторичный, производный. Для обобщающего понятия Г. стали использовать термины tonus, modus, tropus, восходящие к муз. теории эллинистического периода, причем на разных исторических стадиях осмысления ладовой системы разные теоретики предпочитали тот или иной из этих терминов (tropus в целом использовался реже, обычно для дополнительных разъяснений). Напр., в «Диалоге о музыке» Псевдо-Одо (нач. XI в.) термины tonus и modus употребляются синонимично в значении «церковный лад»: «Модусами я называю те восемь тонов или модусов всех песнопений, которые далее будут представлены через свои схемы…» ( Gerbert. Scriptores. T. 1. Col. 256b), притом что термин tonus используется при описании структуры каждого лада (напр., в выражении: forma I toni - Ibid. Col. 259). Гвидо Аретинский в «Послании о незнакомом пении» (ок. 1030) настаивает на употреблении термина modus в значении «лад» ( Gerbert. Scriptores. T. 2. Col. 48a). В отличие от вост. традиции для средневек. Запада изначально характерна высокая степень теоретической рефлексии понятий, связанных с осмогласием, что, по-видимому, обусловлено особенностями зап. менталитета, к-рому присуща склонность к рационализации и новациям, в то время как вост. мышлению свойственны мистическая настроенность и укорененность в предании. |
| Сделавшись папой, он отправил в 596 г. монахов в Англию. Через год король и 10000 его подданных крестились. Он сильно распространил влияние Римской кафедры в западных странах. Григорий был строг и явно стремился к верховенству. Весьма характерными были его старания отделить монахов от мирского духовенства. Он много сделал для преобразования монастырей, но еще более для упрочения их независимости. Очевидно, у него была мысль сделать из монахов могучее орудие, которым папа мог бы располагать независимо он духовенства. С другой стороны, некоторые из особенностей монашеской жизни он перенес на духовенство, напр., целибат (безбрачие), о введении которого особенно заботился. Для духовенства он написал, вскоре после своего восшествия на папский престол, знаменитую книгу: " Пастырское правило " , которая была переведена на греческий язык, а в западной Церкви считалась совершенно необходимой для всякого епископа и пресвитера. Проповедь он считал важнейшей обязанностью священников, и сам в этом отношении подавал блестящий пример. Со светскими науками он был знаком недостаточно и не придавал им никакого значения в богословии. Св. Писание изучил хорошо, а также сочинения бл. Августина. Сочинения Григория полны высоких нравственных мыслей. Название Двоеслов (Собеседователь) усвоено св. Григорию на Востоке за его сочинение: " Разговоры (собеседования) о жизни и чудесах италийских отцов " . Оно представляет собой весьма назидательное чтение. Им составлена Литургия Преждеосвященных Даров. Им же произведен полный переворот в церковном пении. Вместо Амвросиева пения, он ввел свое, так называемое " Григорианское пение " . К четырем главным гласам св. Амвросия он прибавил еще четыре гласа, усвоив им значение побочных. Благодаря его изменениям прежнее амвросианское пение утратило свой речитативный характер. Оно превратилось в одну сплошную мелодию, в которой музыка выдвигается над текстом и господствует над ним. Система Григорианского пения, называемого " равным " , доселе служит основанием для богослужебного пения Римско-католической Церкви. |
| Амвросианское пение было принято и Римской Церковью, при Папе Дамасии (IV век), и затем в течение V века распространилось не только по всей Италии, но и в Галлии и Германии. В начале V века подобное же пение введено было и в Церкви Иппонийской (Африка) блаженным Августином. К концу IV века и началу VII западное пение развилось и расширилось в своем содержании, и амвросианское четверогласие обратилось постепенно в осмогласие через добавление новых четырех ладов в качестве побочных (плагальных) к первым четырем. Принятие нового вида пения, то есть осмогласного вместо четверогласного, относят ко временам Папы Григория Двоеслова, или Великого, но в действительности это произошло позднее. Во всяком случае, пение григорианское, осмогласное, заменило собою прежнее (амвросианское) и принято Западной Церковью в качестве “Canmus’a firmus’a” то есть пения, утвержденного как бы на все времена. В восточной половине Церкви Вселенской развитие пения шло также в сторону осмогласия, но несколько иным путем, чем это было на Западе. Прежде всего на Востоке не наблюдалось исключительного преобладания диатонизма. По крайней мере, местности с преобладающим греческим населением сохранили (даже доселе) в своем пении все музыкальные традиции древних эллинов, и в частности хроматический и диатонический роды музыки. Но принципиально и Восточная Церковь признавала за диатонизмом наибольшее соответствие его с духом Церкви. Что касается количества ладов, или гласов, то в Восточной Церкви начиная с V века устойчиво практиковались все восемь гласов и никаких уступок в постепенном нарастании по четверогласиям не было. Так, святитель Анатолий, Патриарх Константинопольский, писал свои воскресные стихиры на восемь гласов; также на восемь гласов составлял кондаки и икосы святой Роман Сладкопевец (V век), бывший диаконом в Берате (Сирия). Святитель Софроний Иерусалимский и Иоанн Мосх (VI век), когда были в монастыре у Нила Синайского , удивлялись тому, что там не поют осмогласно ни Господи, воззвах, ни Бог Господь, ни Всякое дыхание. |
| Он предсказывает далее, что явятся люди, „которые будут растлевать книги святых евангелий, пиша тропари и эллинские сочинения (τροπρια κα λληνικος λγους) и будет разливаться ум по тронам и по сочинениям эллинским“. 218 Пение западной церкви сначала было также ритмическое. Древнее амвросианское пение, при всей его простоте, имело размер и хроматические ударения, унаследованные им от первенствующей восточной церкви. Гимн св. Амвросия „Te Deum laudamus“, весьма сходный по мыслям и выражениям с гимном св. Григория Богослова (Σ τν φθιτον μονρχην), не имеет стоп, но в пении принимает вид стихотворения, именно он распределен на взаимно соответственные периоды и колена, в которых самое последование сильных и слабых времен усматривается правильное наподобие нашего такта в ¾ или, при ускоренном темпе, в . С 11 века, под влиянием свежих течений с Востока и из Калабрии, встретившихся в Константинополе, допущены в церковном пении отступления от окончательно установленной в 8 веке системы церковного пения и способов его исполнения, выразившиеся особенно в избытке искусственных украшений пения, в его витиеватости, сложности и растянутости. Направление это достигло высшей точки своего развития и стало господствующим особенно в 13 и 14 веках. Сообразно с вышеуказанными тремя главными источниками церковного пения и мелодическое движение в нем и ритм доныне имеют характер троякого вида, именно: 1) речитатива. 2) пения мелодического и 3) пения украшенного. Речитатив есть пение древнейшего происхождения, но не достаточествующее мелодическим движением и близкое к чтению. В нем большая часть слогов произносится унисонно, скороговоркой, без определенной меры, и только заключения периодов скрашиваются мелодическим оборотом, иногда имеющим определенный размер. Колена и периоды в этом пении заключают в себе весьма большое количество слов и не имеют равномерного деления; первые могут состоять из 23 слогов до 20 и более. При этом в продолжение пения только некоторые ударения слов текста отмечаются незначительным повышением или протяжением звука. |
| Сольные песнопения мессы , написанные, как правило, в мелизматическом стиле , помещались в Кантатории . Распространение римских П. к. во Франкском гос-ве, завершившееся к нач. IX в., происходило параллельно с массовой кодификацией песнопений в виде систематических, полных сборников. В амвросианском и испано-мосарабском пении ненотированный Антифонарий использовался как для мессы , так и для оффиция ; в галликанском пении и григорианском пении (с VIII в.) эта книга бытовала либо в разновидностях для мессы и для оффиция, либо в смешанном варианте; со 2-й пол. VIII в. происходит окончательное разделение ее разновидностей. Антифонарий оффиция, известный уже в период составления Устава прп. Венедикта Нурсийского (1-й пол. VI в.), развивался в 2 формах - соборно-приходской и монашеской. В 1-й пол. IX в. в Каролингской империи он подвергся реформированию. После разделения Каролингского государства (843) выделились 2 текстово-музыкальные традиции - восточная и западная (в германо- и романоязычных землях соответственно). В вост. традиции сохранились первоначальные образцы респонсориев каролингского периода, в западной - реформированные, однако в последней присутствуют и образцы галликанского докаролингского и староримского репертуаров. В аквитанских и беневентанских Антифонариях, относящихся к более ранней стадии развития, чем книги из германоязычных областей, сохранились особенности первоначальных тонов речитации. Со временем репертуары 2 традиций окончательно обособились: лишь немногие новые песнопения получили распространение в обеих традициях. Преемственность 2 традиций прослеживается в печатных Антифонариях до сер. XX в. Антифонарий мессы, древнейшие (ненотированные) списки к-рого датируются VIII в., представлял собой сборник песнопений мессы (гл. обр. изменяемых, т. е. проприя) рим. соборной традиции, переработанный в гос-ве Каролингов ок. 780 г. Из неизменяемых песнопений (ординария) мессы «Gloria in excelsis Deo» , «Sanctus» и «Credo» (см. в ст. Месса ) первоначально записывались в Сакраментарии (к-рый иногда частично нотировался), а «Kyrie» - в Антифонарии мессы. |
| Вследствие реформ, начатых Ватиканским II Собором и отраженных в реформированном Миссале папы Павла VI 1969 г. и последующих изданиях, предпасхальное воскресенье получило 2 темы - воспоминания В. Г. в И. и Страстей Христовых. Совр. римско-католич. книги предлагают на выбор 3 варианта празднования: процессия с последующим совершением мессы; месса, предваряемая торжественным входом в храм, без совершения процессии; месса без торжественного входа. Процессия начинается с пения: «Осанна Сыну Давидову, благословен грядущий»; затем предстоятель читает 1 из 2 молитв на благословение пальмовых ветвей и окропляет их св. водой. Далее читается то Евангелие о В. Г. в И., к-рое соответствует принятому ныне в Римско-католич. Церкви 3-годичному циклу чтений (год A, B или C). Во время процессии поются псалмы и антифоны. Обряд перед закрытыми вратами сохраняется лишь в нек-рых храмах в качестве местного обычая. После входа предстоятеля в храм совершается месса по чину. Если у прихода нет возможности организовать и провести процессию, совершается торжественный вход в храм верных с пальмовыми ветвями в руках. Предстоятель входит при пении «осанна» и, не заходя в алтарную часть, благословляет пальмовые ветви. Затем читается Евангелие о В. Г. в И. и организуется небольшая процессия клириков к алтарю при пении «Ingrediente Domino». Чин без процессии и входа может быть совершен только в исключительных случаях. На мессе читаются Ис 50. 4-7, Флп 2. 6-11 и Евангелие о Страстях, соответствующее циклу. В амвросианском обряде одной из главных составляющих праздника В. Г. в И. был первоначально обряд передачи Символа веры, позже перенесенный на день раньше ( Ambros. Mediol. Ep. 76. 4//CSEL. 82. P. 109-110). Шествие с пальмовыми ветвями появилось позже и было, вероятно, заимствовано из галликанской традиции. В XI-XII вв. утром в день В. Г. в И. совершалась месса в базилике Сан-Лоренцо Маджоре. После входа архиепископа и его проповеди священник совершал мессу (Евангелие: Ин 12. 12-13), в конце ее архиепископ благословлял ветви, к-рые раздавались при пении антифонов. Затем он выходил из храма, садился верхом на белую лошадь, держа в руках украшенный пальмовыми листьями крест, и отправлялся с процессией в ц. Сант-Амброджо, а часть клира - в собор Санта-Мария, и в этих храмах совершались праздничные мессы (чтения: Ис 53. 1-12, 2 Фес 2. 15-3. 5, Ин 11. 57-12. 11). |
| еще в) молитва, заключающая благодарение за возрождение водою и Духом в прошение охранить в нас благодать крещения с возгласом «Яко ты еси Бог нас, Бог еже миловати»... 1590 таким образом верующие сопровождались молитвами при выходе из из церкви до самой паперти; замечательно, что и по Амвросианскому чину есть на вечерне и утрени особые молитвы и респонсории in baptisterio (см. выше, с. 353). О молитве за оглашенных Криптоферратский Евхологий замечает: «должно знать, что оглашенные (т.е. молитвы за них) на вечерне не всегда бывают, но только в четверг и вторник, и в эти дни не безусловно, но когда в церкви нет литургии или литии». Следовательно, в IX в. хотя молитвы за оглашенных и особые за верных существовали еще на вечерне (и утрене, как увидим), но уже близки были к исчезновению. Молчание о них Симеона Солунского говорит о том, Что к его времени они были отменены. – По (с. 382) «Чину» Афонско-Андреевской рукописи пред отпустом вечерни «поют все вместе: «Утверди Боже царей наших, ей ( ναì), Господи, на многие лета сохрани святое царство из», а также: Τòν δεσπτην καì ρχιρα μω ν Κριε φλαττε«; по исполнении этого славить (должно быть произносит «слава Отцу»... «Слава Тебе Христе Боже») патриарх, и бывает отпуст от иерея, затем по обычаю клирики опять поют велегласно «Долговременным ( πολυχρνιον) 1591 соделай Боже св. царство из на многая лета», и « Τòν δεσπτην»; патриарх благословляет народ при пении Ες πολà τη; его провожают со светильниками до келии, где он опять благословляет при пении Исполла 1592 . Песненная утреня Утреню в Софии Константинопольской XII в. по свидетельству русского путешественника «прежде поют пред царскими дверьми в притвору, и вышед поют посреди церкви, и двери отворят райский и третья поют у алтаря» 1593 . По описанию Симеона Солунского песненная утреня начиналась возгласом «Благословено царство»..., за которыми следовали τà ερηνικ («мирные» прошения), т.е. великая ектения; на ней певец ( ψλτης) начинает так же, как на вечерне, пение 1-го из трех начальных псалмов утрени пс. |
| Такое расширение церковных ладов было вызвано развитием христианской музыки и церковных мелодий, которые не могли более умещаться в рамках четырех амвросианских ладов. Главная заслуга Григория Великого заключалась в том, что он из всех употреблявшихся до него песнопений составил один годовой круг и этим, так сказать, канонизовал их употребление во всей Западной церкви. Составленный им сборник церковных мелодий, известный под именем антифонария, был прикреплен цепью к алтарю церкви св. Петра, чтобы служит на все последующие времена образцом истинно христианского и истинно церковного пения. Антифонарий Св. Григория представляет собою один из самых замечательных памятников богослужебного пения христианской церкви. Григорианское пение по существу своему не отличалось от амвросианского. Всё, что церковные писатели сообщали об исполнении григорианского пения, настолько сходится с тем, что Отцы Церкви писали о пении амвросианском, что можно с уверенностью сказать: настоящей разницы между тем и другим нет. —502— Григорианское пение имело широкий круг распространения. В 8 веке оно было известно в Англии, Франции, Германии и Италии. Одним из самых деятельных распространителей и почитателей этого рода церковного пения был Карл Великий (768–814), приложивший много забот о точности и чистоте григорианского пения. Когда при нём возник спор между французскими и римскими певчими о том, у кого из них сохранилось в более точном виде церковное пение, установленное св. Григорием, Карл Великий решил его в пользу римских певчих на том простом основании, что всякое пение тем вернее, чем оно ближе к месту возникновения. Им были основаны певческие школы, по образцу тех, какие существовали в римской церкви, – в Сен-Галлене и Меце. Между деятелями первой школы особенно славились Туотило и Ноткер Бальбул. Первый известен был, как автор троп, или хвалебных песен, – второй как сочинитель секвенций, под которыми разумеется род музыкальной поэзии, близко родственный гимнам. К этому роду духовно-музыкальных произведений относится знаменитое: «Dies irae», автором которого считается францисканский монах Фома Целлано. «Древняя поэзия со своей энергией, поэзия новейшая с богатством своего колорита, искусство настоящее не создали ничего, равного по силе тому впечатлению, какое производит этот гимн. Всё в нём тоска, безумный ужас страшного суда… Ничего светлого, никакой радости не слышится в этом гимне, но, наоборот, неумолимый гнев Иеговы… Можно легко судить о том ужасе, который охватывал христиан XIII столетия, когда они слышали это пение, выходящее из монастырей». 2412 |
| В еще большей степени песнотворчеству были причастны представители высшей духовной власти, среди которых можно упомянуть святейших патриархов Софрония, Германа, Мефодия, Фотия и многих-многих других архипастырей, чья приверженность делу богослужебного пения была усвоена и русскими святителями, доказательством чему может служить первый русский патриарх Иов, о незаурядных певческих способностях которого сохранились восторженные отзывы современников, или знаменитый распевщик XVI в. митрополит Варлаам (Рогов). В своей ревности о богослужебном пении они подражали святителям Василию Великому , Григорию Богослову , Иоанну Златоусту и Амвросию Медиоланскому , которые первыми установили для своих церквей всенощные бдения с пением псалмов и гимнов, а также совершенствовали уже существующие служебные чинопоследования. Так, святитель Иоанн Златоуст лично организовал хор под управлением придворного музыканта, назначенного для этого императрицей Евдоксией. А святитель Амвросий Медиоланский явился родоначальником особого вида пения, называемого «амвросианским». Таким образом, занятие богослужебным пением считалось делом крайне престижным и достойным внимания как царского, так и святительского чина. Особое место богослужебное пение занимает в борьбе с ересями, ибо многие ересиархи облекали свои лжеучения сладостными мелодиями для соблазнения простого народа. Именно так поступали сирийские гностики Вардесан и Армоний, о деятельности которых преподобный Ефрем Сирин сложил следующие строки: Так приготовлен простым Яд, растворенный сладостью, Тем больным, которые Пищи здоровой не принимают. Сладостной отраве еретического пения преподобный Ефрем Сирин противопоставил составленные им самим гимны, в которых истинное учение Церкви сочеталось с возвышенными и умилительными мелодиями, основанными на началах святоотеческого учения и рожденными из самого духа внутренней христианской жизни. Сирийцы приписывали преподобному Ефрему до 12000 духовных песен, а копты – до 14000; однако не все песни, подписанные в сирийских и коптских церковных книгах именем Ефрема, принадлежали ему, ибо надписания эти показывали только то, что стихи были писаны тем размером, каким писал преподобный Ефрем. Деятельность преподобного Ефрема явилась началом могучего расцвета православного гимнотворчества и породила целый ряд блестящих песнотворцев, одним из ярчайших представителей которого был святой Роман Сладкопевец (вторая половина V в.), распевший почти все праздники годичные и большую часть праздников в честь святых. Им составлено до тысячи кондаков (xiov – хартия, врученная Богоматерью святому Роману во сне и проглоченная им для получения дара песнотворчества), среди которых находятся: «Дева днесь», «Вышних ища», «В молитвах неусыпающую» и другие. |
|
|
